ст выпятил  грудь.  -  Замки  открывать,  шмотки
паленые прятать, волыны... На разборки могу ездить, махаться. Надо  будет  -
на мокруху пойду!
   - На мокруху, - презрительно протянул Савик. - А в штаны не наложишь?  Ты
за что сидел-то?
   - За хулиганку. Но серьезную - молотком одному по тыкве заехал.  Так  что
не сомневайся!
   Савик задумался.
   - А кореша у тебя есть? Ну, которым работа нужна?
   - Конечно! - обрадовался Хвост. - Губа и Лепеха. Во пацаны!
   - Ладно. Ты будешь у них звеньевым. Тачка есть?
   - Угоним - делов-то...
   - Только помни - ты за все отвечаешь, - негромко сказал Савик, пристально
заглядывая Хвосту в глаза. Так раньше говорил и смотрел на него Маз. -  Если
что, и спрос с тебя.
   - Сукой буду! - ногтем большого пальца Хвост поддел передний зуб.
   - Что скажу, то делать! Скажу - валить, значит, валить, без  вопросов!  А
то сами в землю ляжете, и ты первый!
   Хвост кивнул. Лицо его выражало беззаветную  веру  и  преданность.  Савик
почувствовал, что тот действительно считает  его  шефом  и  готов  выполнять
любые команды. И если приказать, то без раздумий  даст  молотком  по  голове
хоть Мазу, хоть самому Директору. Потому что те для него никто.
   Савик вынул из кармана двести рублей.
   - Выкупайся, побрейся, в парикмахерскую сходи. Пальто  свое  выкинь,  вот
здесь нормальная одежда. - Он протянул  пакет  со  своей  старой  курткой  и
шапкой. - И купи три  ножа.  С  толстыми  ручками  и  зубчиками  на  лезвии.
Знаешь?
   - Знаю, - Хвост азартно кивнул. Он преобразился  на  глазах  -  откуда-то
появилась уверенность и целеустремленность, даже росту прибавилось.
   - С шести часов ждите меня в машине. И скажи этим своим - Губе и второму,
как там его... Чтобы выглядели как люди!
   Хвост почтительно проводил его до подъезда. Когда мать увидела  Савика  в
новых шмотках, глаза у нее сделались, как пятирублевые монеты.
   - Откуда это у тебя? Где деньги взял?!
   - Заработал, - с достоинством сказал Савик. - Ты что Ж, дура, думаешь,  я
и зарабатывать не могу?

   До самого вечера в доме никто не разговаривал,  кроме  телевизора.  Савик
прыгал с канала на канал. Основной темой на каждом были кредиты для  страны:
дадут  -  не  дадут.  Из  долгих  мудрствований   комментаторов,   политиков
финансистов Савик понял только одно: дадут бабки - все  будет  зашибись,  не
дадут - кранты, страна полетит в тартарары. Как именно  это  коснется  лично
его, было непонятно, но все равно он испытывал смутную тревогу.
   В семь тридцать позвонил Маз: Светка только что уехала с Помидором,  надо
торопиться.  Савик  проверил  ручку.  Бутылка  "Смирновки"  уже  лежала   во
внутреннем кармане.
   Савик пожил, Савик знает...
   Маз подъехал на "девяносто  девятой"  цвета  мокрого  асфальта.  Медленно
падал мокрый пушистый  снег.  Рядом  с  подъездом  стоял  заснеженный  синий
"Москвич" с запорошенными стеклами. Когда Савик вышел, включились "дворники"
и поползло вниз правое стекло. В  проеме  появилась  напряженная  физиономия
Хвоста: он ждал приказа и давал понять, что выполнит любой.
   Савик глубоко вдохнул свежий воздух и расстегнул кнопку под горлом - зима
утрачивала  морозность.  Неспешно  сел  в  "девяносто   девятую"   рядом   с
бригадиром,  поздоровался,  как  равный  с  равным.  Машина  быстро  набрала
скорость.
   - Она оставит дверь открытой, -  сообщил  Маз.  -  Кажется,  баба  что-то
подозревает...
   - Ничего, разберемся, - ответил Савик.
   - А это... Больно?
   - Не знаю, не пробовал...
   Савик усмехнулся,  не  скрывая  превосходства,  и  это  переполнило  чашу
терпения бригадира.
   - Ты особо не залупайся, - с угрозой процедил он. - Если ты такой  лихой,
почему тебя раньше никто не знал?
   Но у бывшего шофера налоговой инспекции  уже  был  готов  ответ  на  этот
вопрос.
   - Если бы про меня все знали, я бы уже давно в  земле  лежал...  -  веско
сказал он. И доверительно добавил: - Однажды непонятка с заказчиками  вышла,
а они люди серьезные, вот и пришлось тихо  жить,  как  мышка.  Сейчас  время
пришло - можно из норки и высунуться...
   Маз почти верил ему. Тон, манера держаться, абсолютное спокойствие -  все
было  предельно  достоверным.  Однажды  ему  пришлось   вывозить   на   дело
киллера-профессионала, и тот вел себя очень похоже.
   - А куда же делись те "серьезные люди"? - все-таки уточнил он, напряженно
всматриваясь в зеркало заднего вида.
   - Взлетели на воздух,  -  обыденно  сказал  Савик.  -  Кажется,  за  нами
"хвост"...
   - Это мое прикрытие, - небрежно сказал Савик. - Страховка.
   Маз  ничего  не  ответил,  но  Савик  почувствовал,   что   тот   утратил
значительную часть своей обычной уверенности.

   Светка  выполнила  инструкции:  входная  дверь  была   незаперта.   Савик
проскользнул внутрь, скорее почувствовав,  чем  услышав  недовольное  трение
дверных петель. Из спальни или откуда-то еще доносилась непонятная - если не
знать, что происходит, - возня. И утробные звуки: ох-ох-ох!
   Справа от двери стояли высоченные Светкины сапоги со  сложенными  домиком
голенищами. Рядом, под трюмо, небрежно  валялись  довольно  грязные  мужские
ботинки - наверное, Помидоровы.
   Савик осторожно заглянул на  кухню,  потом  в  гостиную,  открыл  ванную,
туалет и кладовку. Он хотел убедиться, что  здесь  никого  больше  нет,  что
никто не выскочит в самый неподходящий момент и  не  даст  ему  молотком  по
башке. Потом он приготовил ручку к действию и  пошел  в  спальню.  Светка  с
Помидором были там. Они  трахались  на  полу,  Светки  под  задницей  лежала
огромная  подушка,  ее  тонкие  ноги  летали  над  Помидором,   сгибаясь   и
разгибаясь,  скрещиваясь  на  его  шее.  Помидор  дергался   перед   Светкой
взад-вперед на корточках, спина у него  была  волосатая  и  красная,  словно
обваренная Светка почти  сразу  заметила  Савика,  он  видел,  какие  у  нее
сделались глаза и  лицо,  ноги  перестали  летать  и  обвисли  на  плечах  у
Помидора, ее дурацкое "ох-ох-ох" сразу прекратилось.
   Помидор, наверное,  тоже  что-то  заметил.  Савик  видел,  как  медленно,
постепенно поворачивается его голова: вот шею перерезали морщины,  появилась
сначала левая щека, обозначилась линия рта, потом вынырнул крупный  пористый
нос, и удивленные глаза с  красными  прожилками  снизу  верх  уставились  на
Савика.
   - ‚... твою мать! - взревел Помидор, все еще не выпуская из рук  Светкину
задницу. - А ты кто...
   Савик уже стоял рядом и  указывал  ручкой  на  Помидора,  словно  учитель
биологии объяснял школьникам: "Вот так, дети, происходит процесс размножения
у человека.."
   - ...тако...
   Савик прижал рычажок. Ш-ш-ш... Стрелка попала Помидору прямо  в  лицо,  в
набрякший под глазом кожаный мешок. Она нырнула туда целиком,  даже  кончика
не осталось. Помидор вздрогнул всем телом и проглотил окончание фразы.
   Светка сдавленно вскрикнула: пальцы Помидора судорожно, добела впились  в
ее ягодицы, словно пытаясь удержаться за жизнь.
   Его качнуло назад. Что-то быстро выскользнуло из  Светкиного  междуножья,
темное и сморщенное. Помидор запрокинул голову и  с  грохотом  повалился  на
спину.
   Савик присел рядом на корточки, угрюмо  заглянул  в  лицо:  красная  кожа
начинала бледнеть. Светка вскочила, сдернула джинсы со стула и,  подпрыгивая
на одной ноге, пыталась попасть второй ногой в  штанину.  Трусы  и  колготки
единым комком свалились на пол, и, похоже, она про них забыла.
   - Что, так прямо и побежишь? - бросил через плечо Савик. - Ни здрасте, ни
до свидания? Ни спасибо?
   Она молча продолжала прыгать по полу без всякого видимого  толку,  у  нее
все тряслось: губы, щеки, грудь, волосы. Савик и не думал раньше, что Светка
Сафонова, эта  обезьяна  первитиновая,  без  одежды  может  оказаться  такой
классной! Упругие груди, тонкая талия, развитые бедра, и ноги в  самом  деле
начинались едва не от плеч, видно, когда еще была  пай-девочкой,  занималась
художественной гимнастикой или чем-то в этом роде.
   - Сядь, - сказал ей Савик.
   Светка перестала прыгать и покорно села. Она избегала смотреть  на  него,
глаза ныряли из стороны в сторону. Зубы выбивали мелкую дробь.
   - Маз обещал, что меня никто не тронет, - кое-как проговорила она.
   - А кому ты нужна? - сказал  Савик.  Он  вытянул  бутылку  "Смирновки"  и
протянул ей. - Выпей и успокойся.
   Светка взяла бутылку, отпила. Поперхнулась. Водка потекла по подбородку.
   - Пей еще.
   Она не посмела спорить,  сделала  несколько  глотков.  Савик  видел,  как
стекают капли по ее тонкой шее. Он думал о том, что никто на свете не знает,
сколько осталось жить этой несчастной. Ни она сама, ни Маз, ни Директор,  ни
Президент. Никто, кроме него. Савик пожил, Савик знает.
   - Ну вот, а теперь спокойно одевайся. - Он взял из Светкиных рук  бутылку
и завинтил пробку. - Без суеты. Раз-два...
   Она немного  успокоилась.  Подобрала  колготки  и  трусы,  без  малейшего
смущения оделась. Савик возбужденно наблюдал за ней. Потом осмотрел комнату,
чтобы не осталось ничего лишнего.
   - Поедем развлечемся, - предложил он. - У меня "винт" есть
   - Поедем, - кивнула она. - Можно ко мне, мать сегодня в ночной.
   Они спустились вниз, к машинам. Синий "Москвич" почти подпирал "девяносто
девятую" в задний бампер.
   - Ну что? - спросил Маз, косясь на Светку. Ему было явно не по  себе.  То
ли из-за того, что только что сделал Савик, то ли из-за того,  что  ему  еще
предстоит сделать, то ли из-за  синего  "Москвича",  а  скорее  -  от  всего
вместе.
   - Нормально, - сказал Савик. - Теперь Светика отвезем - и порядок.
   Девушка  жила  на  Таганке.  Машина  остановилась  у   подъезда   старого
трехэтажного, с арочными окнами, дома. Светку здорово развезло,  она  сидела
сзади, уткнувшись головой в спинку сиденья.
   - А куда это мы... а? - пробормотала  она,  когда  Савик  потащил  ее  из
машины.
   - Домой, - сказал Савик. - Да стой же ты, держись на ногах!
   Он обнял ее за талию и повел в подъезд. Светка беспомощно повисла у  него
на плече.
   Двухкомнатная квартира была изрядно запущена, на широком  диване  валялся
фланелевый полосатый халат и куча  нестираного  белья.  Савик  запер  дверь,
зашторил окна, осмотрел комнаты.
   - Раздевайся, - сказал он Светке. Сам прошел в  давно  требующий  ремонта
туалет, помочился, потом зашел  в  ванную,  открыл  воду.  Развернул  четыре
упаковки белого порошка, ссыпал все в одну. Такой передозировки  не  вынесет
даже лошадь. Не торопясь вымыл руки и вернулся в комнату.
   Светка медленно, злыми рывками стягивала с себя одежду, словно полусонный
ребенок. Потом она обняла себя за голые плечи, сказала:
   - Холодно.
   И пошла к дивану.  Савик  видел  пять  неостывших  красных  полос  на  ее
ягодицах.
   - На, выпей еще...
   Он поднес к бледному лицу плоскую бутылочку с водкой.
   - Не хочу, - ответила девушка, но сделала несколько глотков.
   Лицо сразу запунцовело, в глазах появились слезы.
   - Ты убил его? - спросила она осипшим голосом.
   - Да, - сказал Савик. - Но тебя я не убью. Если будешь вести себя хорошо.
Иди сюда.
   Он целовал ее мягкий рот, мял напрягшийся теплый зад и мысок над лобковой
костью,  твердые  соски  задевали  за  жесткую  ткань  его  куртки,  ей  это
нравилось,  видно,  разбавленные  водкой  остатки  первитина  снова   начали
помешивать мозги в ее черепной коробке.
   - Ты говорил, у тебя "винт" есть, - хрипло произнесла она.
   - Потом. Сначала давай так...
   "Вот она живая, - думал Савик, чувствуя, как колотится под рукой Светкино
сердце и бьется пульс в паховой артерии, - а через несколько секунд умрет, и
никто об этом не знает. Только  я.  Один".  Эта  мысль  здорово  возбуждала,
пожалуй, больше, чем предстоящий секс. Савик взял Светку за волосы,  откинул
назад ее голову и опрокинул на диван. Навалился сверху. Она привычно приняла
его и, как  заведенная,  сразу  же  стала  охать,  так  же,  как  недавно  с
Помидором: ох-ох-ох!
   Кукла. Заводная кукла. Сейчас он только выключит ее. Все равно завод рано
или поздно кончится...
   Через несколько минут Савик встал, заправился.
   -  Теперь  давай  с  "винтом",  -  сказала  Светка.  Язык  у  нее  слегка
заплетался. - С "винтом" интересней...
   Вскочив, она привычно достала откуда-то упаковку  со  шприцем,  блюдечко,
растворитель, жгут.
   - Иди подмойся, - приказал Савик. - Я пока все приготовлю.
   Когда Светка вернулась, шприц был уже наполнен.
   - Оденься. Белье, колготки, платье. Я хочу сам  тебя  раздеть.  Медленно.
Музыка есть?
   - Нет. Придется без музыки.
   Светка оделась, и тогда он разрешил ей уколоться. Когда поршень  втолкнул
содержимое прозрачного  цилиндра  в  вену,  девушка  блаженно  улыбнулась  и
расслабленно опустилась на диван.  Но  улыбка  тут  же  сменилась  гримасой,
которая до неузнаваемости исказила симпатичное личико.
   - Помоги, мне пло...
   Неестественно выгнувшись, девушка упала  на  раздолбанные  пружины.  Тело
конвульсивно дергалось, руками она вцепилась в шею, под подбородком.  Пальцы
на ногах мелко задрожали, словно она потягивалась после сладкого сна. Светка
захрипела,  на  губах  выступила  пена.  Все!  Савик   осмотрелся.   Картина
совершенно естественная: наркоманка  пришла  домой,  укололась,  ошиблась  с
дозой. Сама виновата. Сунул бутылку с остатками водки  в  карман.  Когда  он
выходил из квартиры, пружинный  матрас  все  еще  раскачивался  под  мертвым
телом. - Ну что? - снова спросил Маз. - Порядок,  -  ответил  Савик.  -  Где
деньги? - Деньги? - Бригадир замялся. - Деньги завтра.
   Савик посмотрел ему в глаза давящим взглядом. Когда-то Маз так смотрел на
него самого. Но теперь все изменилось. Только что  Савик  хладнокровно  убил
двух человек. И синий "Москвич" подпирал сзади машину бригадира.
   - Значит, ты не собирался со мной  рассчитываться?  Хотел  пришить  после
"дела" - и концы в воду?
   - Что ты! С  чего  ты  взял?  -  Маз  явно  был  напуган,  и  Савику  это
понравилось.
   - Хочешь водки? - Из внутреннего кармана Савик  достал  плоскую  бутылку,
взболтал содержимое. - Тут еще грамм сто пятьдесят. Светка не допила.
   - Нет! - Лицо Маза скривилось от отвращения. - Нет, я не хочу!
   - Напрасно. - Савик с охоткой приложился к горлышку. Ему показалось,  что
он  снова  целует  округлившиеся  Светкины  губы.  Только  сейчас  они  были
холодными и твердыми.
   Допив обжигающую жидкость, он утерся ладонью.
   - Ладно, до завтра можно и подождать. Хотя все это похоже на подлянку, но
валить друзей без проверки я не люблю. Может, ты и правда забыл деньги... Ну
а если закрысятил - закон один. И ты его знаешь.
   Савик сделал движение, будто протянул руку для  прощального  рукопожатия.
Маз в ответ выставил свою, но Савик вставил ему в ладонь  пустую  бутылку  и
вышел. Из "Москвича" суетливо выскочил какой-то  человек  и  уступил  Савику
место впереди. Маз тронулся с места,  но  напряжение  отпустило  его  только
тогда, когда синий "Москвич" свернул налево.
   Проехав несколько кварталов, Маз притормозил, достал  сотовый  телефон  и
набрал номер Директора.
   - Все в порядке, - доложил он. - Помидор и баба уехали.
   - А чего у тебя голос такой? - спросил шеф. - Ты своего чмошника  с  ними
отправил?
   - Он сам меня чуть не отправил. - Маз смотрел на свои пальцы. Они заметно
дрожали.
   - Он действительно профессионал и нам  не  по  зубам.  Приехал  со  своим
прикрытием и был очень недоволен, что нет денег. Завтра придется отдать!
   Директор помолчал. Он знал, что Маз не склонен зря впадать в панику.
   - Ладно, утром поговорим. А пока выпей и расслабься.
   - Хорошо, - ответил бригадир. - Я еду домой.

   * * *
   От квартиры Маза до института им.  Склифосовского  каких-то  сорок  минут
езды. В то время когда Маз  закончил  разговор  с  Директором,  майор  Фокин
выходил из ворот института.
   В ушах у него все еще продолжали звучать Наташкины крики: "Я хочу уехать,
ты слышишь? Это все из-за тебя, из-за твоей идиотской  работы!..  Они  убьют
меня, а ты дальше будешь работать!.. Работать! Словно ничего  не  произошло!
Как ни в чем не бывало!.."
   Фокин первый раз слышал,  чтобы  она  так  кричала.  Это  была  настоящая
истерика. И врачи говорят, что у нее серьезный  нервный  срыв.  Психотравма.
Побои уже зажили, а душа не г. И неизвестно - заживет ли вообще.  Уж  больно
тонкая материя - душа...
   Он достал сигарету и хотел сунуть ее в рот, но  обнаружил,  что  там  уже
торчит "бондина". Выплюнул ее, вторую  сигарету  швырнул  следом  в  сугроб.
Остановился, десять раз вдохнул и десять раз выдохнул... Не помогло. В груди
жгло - прямо посередине, словно там, внутри, тлела непогашенная сигарета.
   Он не курил неделю. С того дня, как ударил Татарина. Самое  смешное  -  с
его согласия. По справедливости. Но Татарин не знал,  что  впившийся  ему  в
морду перстень не  простой  и  что  он  окочурится  через  три  дня.  Иначе,
наверное,  не  посчитал  бы  такой  расчет  справедливым.   У   них   другая
справедливость, своя... Сегодня задержали, завтра выпустили. Гуляй  и  делай
что хочешь - грабь, убивай, насилуй женщин...
   Дело по "Консорциуму" буксует и, судя по всему, находится  при  последнем
издыхании. Он сделал все, что необходимо, - доказательства собраны. Остается
принять решение. Это значит - взять на  себя  ответственность  и  произвести
аресты, обыски, изъятие имущества. Назвать уважаемых людей  преступниками  и
предать их суду. Но сейчас такое не в моде. Сколько громких дел расследуется
годами - пока пройдет острота момента и  все  забудется,  а  потом  тихонько
испускает дух... Сколько? Да практически все! Ибо итог любого  расследования
-  это  судебный  приговор.  Ну-ка,  давайте  вспомним:  сколько  приговоров
вынесено по "громким делам" за последние годы? Ноль!  Ни  од-но-го!  Работа,
нервы, деньги - все псу под хвост... А зачем  тогда  работать?  Зарплата  со
всеми надбавками и накрутками - две тысячи  полновесных  российских  рублей,
сейчас это меньше ста долларов...
   Фокин попал в Москву, можно сказать, случайно. В восемьдесят девятом году
столичные чекисты выявили настоящего американского шпиона, ему  дали  кличку
Горилла - здоровенный лоб, борец, боксер, каратист и  все  такое.  Это  все,
понятно, роли не играет - группа захвата заломает кого угодно. Но брать  его
надо было после закладки контейнера и до появления разведчика из посольства,
разрыв во времени составлял три-пять  минут,  место  людное,  центр  города,
любой шум, драка, возня - исключены... Как быть?
   Кто-то из начальства  вспомнил  поговорку:  "Против  лома  нет  приема...
Окромя другого лома!" Во всей системе КГБ объявили поиск здоровяка,  который
сможет засунуть Гориллу в карман. Фокин оказался  самым  подходящим,  его  и
привлекли к задержанию. Операция  прошла  без  сучка  без  задоринки:  Фокин
подошел сзади, схватил Гориллу одной рукой за шиворот,  второй  за  брюки  в
промежности и, как котенка, забросил в подъезд,  где  поджидала  опергруппа.
Шпион и пикнуть не успел, никто из прохожих головы не повернул, а через пять
минут взяли с поличным и посольского разведчика.
   Довольное начальство объявило будущему майору  благодарность  и  перевело
служить в столицу - по тем временам это считалось большой удачей.
   Может, черт с ним... Закурить? Будь что будет. Семь  бед  -  один  ответ!
Нет, потом. Вначале надо встретиться  с  Мазом.  После  откровений  Татарина
найти его приятеля трудностей  не  составило.  Оказалось,  что  "Маз"  -  не
кличка, а фамилия, причем  довольно  редкая  в  Москве.  Узнать  его  адрес,
телефон и номер машины, имея доступ к любому серверу городских служб, - дело
одной минуты. Не женат, живет один. Вполне положительный человек,  достойный
член общества  -  ни  судимостей,  ни  какого-либо  компромата.  Правда,  не
работает  и  на  что  безбедно  существует  -  непонятно,  но   это   раньше
преследовали тунеядцев, а в обществе победившей демократии задавать подобные
вопросы