гласился.
   - Да ну! Молодец, Иван Алексеевич!
   - Только тут психологию надо учитывать. - Иван Алексеевич поднял  па-
лец и многозначительно округлил глаза. - В первое исполнение двое -  это
слишком! Потом такой нюанс - Лунину-то мы  все  симпатизируем.  Выходит,
его тоже на первый раз брать нельзя... Правильно я рассуждаю?
   Викентьев барабанил по столу железными пальцами. Крышка ощутимо  пот-
рескивала.
   - Все правильно, аксакал. Значит, возьмем Кисляева - сволочь  редкая,
Саше будет легче...
   - Вот и хорошо, что мы с тобой имеем одно мнение, - улыбнулся  Ромов,
не подозревая, что минуту назад выполнил роль  слепого  агента  и  помог
Сергееву продвинуться на шаг вперед по пути  к  осуществлению  безумного
плана освобождения смертника Лунина от исполнения приговора.


   Глава шестнадцатая

   Султана Идримова мучили угрызения совести. Настоящий  мужчина  должен
молчать - пусть хоть на куски режут! А он раскололся! Правда,  никто  об
этом не узнает, значит, лицо не потеряно... "Но сам-то ты знаешь, -  ше-
велилась потревоженная совесть, - и амбал этот наглый". "Мало ли кто что
про себя знает, - оправдывалась та, струсившая, половина. - Главное, что
люди думают! Так и идет испокон веку! Что, нет? Женщина платок бросила -
самая свирепая драка утихает, ножи в землю и разошлись. Как же:  обычай,
уважение к сестре, матери, любимой! Только ведь и грабят женщин, и наси-
луют, и убивают... Почему же такой прекрасный обычай не срабатывает?  Да
потому, что на людях - одно, а наедине с собой - другое... А когда  тебе
такие вилы поставили - деваться некуда. Тем более они  и  так  все  зна-
ли..."
   Между мучительным диалогом с самим собой Султана Идримова и  шестича-
совым отсутствием света в селе Котси очень трудно было бы установить ка-
кую-то связь. Но она имелась. Потому что в трансформаторной будке на се-
верной окраине села срочно оборудовали пост наружного наблюдения за  до-
мом ничем не примечательного гражданина Петросяна,  известного  в  среде
друзей, знакомых и близких деловых партнеров под прозвищем Петруня. Слу-
чайно оброненное фигурантами "Трассы" и  почти  случайно  использованное
Сергеевым, оно сыграло роль кодового слова, заставившего Идримова посту-
питься принципами настоящего мужчины.
   Много Султан не рассказал, потому что  и  знал  всего  ничего.  Когда
пришла нужда менять кузов, потолкался на автомобильном рынке, потусовал-
ся с осведомленными людьми: кто-то что-то слышал, кто-то что-то видел...
Наконец свели с Арменом - низкий, кряжистый, весь заросший толстыми кур-
чавыми волосами, нос - как банан, свисает над маленьким,  плотно  сжатым
ртом. Серьезный мужик. Сказал - сделал.  Пригнал  тачку  прямо  к  дому,
деньги в "дипломат", ключи в руку.
   Так бы и разошлись, да увидел во дворе сварочный  аппарат  новенький,
загорелся: продай да продай, свой недавно накрылся, а без него  как  без
рук... Так и познакомились поближе, у Ильяса шурин на стройке, через не-
го кислород доставал, возил в Котси - сто  километров  от  Урук-Сартана,
считай, рядом. И все дела. Выпивали, кушали, хлеб делили,  Армен  обычаи
знает, все как положено. Странно, что у себя не живет, да, значит,  есть
причина, а спрашивать о таких вещах не принято. На будущее говорили: Ма-
гомет хотел себе "восьмерку" взять... Армен  сказал  -  поможет,  только
сейчас надо заказ на черную "Волгу" выполнить... Откуда машины - не  ин-
тересовался, и так ясно: мало ли на  Кавказе  тачек  угоняют...  Но  что
кровь на них - и мыслей не было, иначе сжег бы проклятую железяку  и  от
Армена шарахнулся подальше... Хотя тот при чем: принял товар да сдал. Он
посредник, его дело маленькое...
   Но уже первая неделя наблюдения показала, что Армен Петросян - не ря-
довая фигура теневого бизнеса. За семь дней он имел пятьдесят шесть кон-
тактов с различными людьми, некоторые из которых были известны  местному
уголовному розыску. Встречи проходили конспиративно, с  соблюдением  мер
предосторожности. Он никогда не появлялся на улице один - только в  соп-
ровождении двух-трех человек, которые и жили у него в доме.
   В селении Умар (семь километров от Котси) у него  имелся  оформленный
на брата жены капитальный гараж с хорошо оборудованной  мастерской.  Два
механика целые дни возились с какимито  машинами,  но  когда  специально
направленный сотрудник попросил  на  выгодных  условиях  отремонтировать
свою "шестерку", ответили решительным отказом.
   Пока республиканский уголовный розыск и  московская  бригада  изучали
личность и образ жизни Петруни, Тиходонский отдел особо тяжких занимался
своей повседневной работой.
   Сергеев принял участие в "выводке" Учителя.
   "Выводка" - воспроизведение показаний на месте совершения  преступле-
ния (профессиональный сленг). В подвалах, на пустырях, в развалинах бла-
гопристойный седовласый гражданин показал семь спрятанных  детских  тру-
пов. Следственная группа занималась своим делом: следователь вел  звуко-
запись на диктофон, командовал участковым и опером из райотдела,  выпол-
нявшими техническую работу - раскопать, извлечь, развернуть,  судмедэкс-
перт скучным голосом диктовал в микрофон такое, от чего у понятых волосы
становились дыбом, криминалист возился с рулеткой и  щелкал  фотоаппара-
том, оператор киногруппы снимал видеокамерой. У Сергеева была одна зада-
ча - охрана и конвоирование арестованного. Он стоял чуть сзади,  натяги-
вая соединяющий их наручник, и буравил взглядом аккуратно  подстриженный
затылок, представляя, как в него входит пуля. Холодная ненависть  клоко-
тала в груди, и уже начинало щемить сердце, а доставать при всех валидол
было неудобно. Он так и не притерпелся к смертям,  крови  и  грязи,  как
большинство коллег.
   Майор Сергеев был скрытен, и никто из знавших его людей не мог  пред-
положить, что скрывается за устрашающей боевой маской. Он не любил расс-
казывать о себе, и, кроме кадровиков и начальников, никто не  знал,  что
предшествовало его поступлению в органы МВД. Да и осведомленные люди  не
вдавались в детали, а потому почти неизвестным оставался  факт,  который
мог сделать его знаменитостью в милицейском гарнизоне Тиходонска. Серге-
еву было посвящено постановление Пленума Верховного Суда СССР.
   А было так: только вернувшийся из армии двадцатилетний сержант Серге-
ев попал в крутую переделку в аллее нижнего уровня городского парка, где
с незапамятных времен и до сих пор собиралась всякая шпана и куда по су-
меркам не рисковал заглядывать ни один законопослушный гражданин,  если,
конечно, был трезвый и находился в здравом уме.  Саша  привык  спрямлять
дорогу через парк, внушительная фигура служила пропуском, но все пропус-
ка действуют до поры до времени.
   В стае было шесть особей, совершенно точно, потому что  пятеро  почти
два года выступали в непривычной и почетной для себя роли свидетелей об-
винения. У них имелись перочинные ножи, которые экспертиза холодным ору-
жием не признала, но, несмотря на  это,  поцарапанные  винными  пробками
тусклые клинки вполне годились, чтобы проткнуть легкие, желудок,  печень
или сердце.
   Саша мог убежать, но это казалось обидным, и он остался, что все  три
следователя и бесконечное число судебных инстанций ставили ему  в  вину.
Он не позволил обшарить свои карманы, отказался "дать  на  бутылку",  не
собирался подставляться под кулаки, а тем  более  под  ножи,  тем  самым
"вступив в конфликтные отношения" с тварями, которые, как выяснилось при
дневном свете, имеют человеческие имена и фамилии, хорошие характеристи-
ки, заботливых родственников и по всем казенноофициальным меркам являют-
ся полноправными советскими гражданами.
   Выхватив из толпы одного, Саша отскочил в сторону, зажал трепыхающее-
ся, матерящееся и лягающееся тело  в  "двойной  нельсон"  и  сказал  ос-
тальным: "Разбегайтесь, а то я его сломаю!" При этом, как повторялось во
всех протоколах, "выразился нецензурными словами".
   Стая, ощерясь острыми железяками, бросилась вперед, и он, не  дожида-
ясь колющих, проникающих ударов, а следовательно, по мнению  официальных
инстанций, "не убедившись в реальности угрозы", завершил  прием,  сломав
хребет заложнику, ставшему в тот самый миг потерпевшим.
   Хруст позвонков и конвульсии брошенного под ноги тела мгновенно обра-
тили стаю в бегство, а Саша отправился в оперпункт милиции,  расположен-
ный на центральной аллее. Потом он ругал себя последними словами за это,
а еще больше за то, что, обнаружив замок на неказистых дверях,  затеялся
звонить в "скорую" и милицию, раскрутив маховик машины, которая затянула
в свои шестеренки его самого.
   Через два дня гражданин  Боско  скончался,  Сашу  бросили  в  КПЗ,  а
объявившаяся стая, превратившаяся в группу скорбящих о погибшем  товари-
ще, с готовностью  изобличала  его  на  очных  ставках.  Пять  показаний
больше, чем одно, арифметическая логика следствия оказалась куда  проще,
нежели в книжках да кинофильмах, плюс  труп,  который  требовалось  спи-
сать... Судьба Сергеева была решена,  следователи  и  судьи  расходились
только в квалификации содеянного: то ли умышленное тяжкое телесное  пов-
реждение, повлекшее смерть, то ли превышение пределов необходимой оборо-
ны. В первом случае - до двенадцати лет, во втором - до года.
   Очень многое зависело от первоначальных решений, как правило, они оп-
ределяли дальнейший ход дела. На счастье Сергеева, недавно вышел Указ об
усилении борьбы с хулиганством, и прокурор, "чтобы не наломать дров", не
дал санкции на арест, косо написал на постановлении следователя: "С уче-
том наличия элементов необходимой обороны избрать подписку о невыезде".
   Мелькнувшие в деле "элементы необходимой обороны" определили  направ-
ление расследования, хотя родители потерпевшего бомбардировали все  инс-
танции жалобами с требованием "сурово наказать убийцу". После трехсуточ-
ного ада камеры Сергеев твердо решил не возвращаться в парашную атмосфе-
ру ни при каких обстоятельствах, даже если для этого придется  покончить
с собой.
   К тому и шло, потому что третий следователь - низкорослый,  с  болез-
ненно бледным одутловатым лицом и в вечно мятой одежде - капитан  Малыш-
ко, эту фамилию Сергеев запомнил на всю жизнь,  после  очередного  залпа
жалоб предъявил ему обвинение по сто восьмой - второй и предупредил, что
будет брать под стражу.
   Держался он без злобы и без сочувствия, равнодушно, на все доводы Са-
ши отвечал одинаково: "Что я могу сделать? Я человек маленький. Что  го-
ворят, то и записываю. Их вот пятеро, а ты один. Кому я  должен  верить?
Да еще труп против тебя, так что сам посуди, как я должен поступать?"
   Позади уже было несколько судов и отмененных  приговоров,  и  Малышко
интересовало только одно: как защитить свою задницу от неприятностей. Он
уже напечатал постановление об изменении меры пресечения, а Сергеев при-
готовился и постоянно носил при себе бритвенное лезвие, но  тут  в  игру
включилась новая сила.
   Участковый, обслуживающий горсад, по своей инициативе занялся  компа-
нией "пострадавших" и докопался до их второй, не отображенной в характе-
ристиках жизни. Два эпизода хулиганства и  грабеж.  Было  нелегко  найти
свидетелей и потерпевших, но резкий и нервный "литер" это сделал,  хотя,
выкапывая криминал на своем участке, подставлял под гнев  начальства  то
самое место, которое тщательно оберегал Малышко. Но, в отличие от следо-
вателя, он не считал себя "маленьким человеком" и не сводил логику спра-
ведливости к арифметическим действиям.
   Новый облик свидетелей обвинения, против которых возбудили  уголовное
дело, заставил Малышко резко изменить планы. Заготовленное постановление
он разорвал и предъявил Сергееву обвинение на превышение пределов  необ-
ходимой обороны.
   - Труп, как ни крути, не спишешь, - пояснил он. - Если бы этот  Боско
лез на тебя с ножом, я бы и превышения не вменял. А то другие  нападают,
а ты ему голову скручиваешь! Это ни в какие ворота... И вообще, -  дове-
рительно щурился капитан. - Лучше бы ты убежал!
   - Пусть они других встречают? Кто убежать не может  и  защититься  не
умеет? Так получается? - Сергеева и в молодые годы было трудно  сбить  с
занятой позиции.
   - Другие - это другие, а ты - это ты, - терпеливо втолковывал "мятый"
следователь. - Они за себя отвечают, а ты за себя. Вот и  пиши:  признаю
себя виновным частично...
   Сергеев виновным себя не признал, суд определил ему год  условно,  он
обжаловал приговор.
   - Ну и дурак ты, парень, - утратив обычное равнодушие, возмущался Ма-
лышко. - Условную меру за труп получил и еще  недоволен!  Смотри,  кинут
дело на доследование. Я, конечно, выговорешник получу, но раскручу  тебя
на всю катушку!
   - Правильно сделал, - одобрил участковый, и желваки играли под  натя-
нутой кожей. - Гадам надо укорот давать, иначе столько их разведется!  И
не виноват ты ни в чем, только теперь разве достучишься. Если б я  тогда
был в оперпункте, мы бы по-другому сделали...
   Почти год ходило дело по карусели судебных инстанций, и наконец  Вер-
ховный Суд дал специальное заключение: "В сложившейся обстановке  Серге-
ев, отражая нападение группы вооруженных лиц и подвергаясь реальной  уг-
розе для жизни и здоровья, имел право причинить вред любому из  нападаю-
щих. Тяжесть причиненного Боско вреда соразмерна характеру  и  интенсив-
ности преступного посягательства, а также ценности защищаемого  блага...
С учетом того, что Сергеев действовал в состоянии и в пределах необходи-
мой обороны, приговор и все последующие судебные решения подлежат  отме-
не, а уголовное дело - прекращению за отсутствием состава преступления".
   Саша не отказал себе в удовольствии зайти к следователю Малышко,  тот
не выглядел сконфуженным и повторил излюбленную сентенцию про "маленьких
людей", которые всегда оказываются крайними и  виноватыми  по  вине  на-
чальства, высоких инстанций и настырных жалобщиков.
   Участковый его поздравил от души, выругал нехорошо милицейских своло-
чей и бюрократов и предложил поступить в систему, чтобы  одним  неравно-
душным и порядочным человеком в ней оказалось больше.
   На участке нервного "литера" в горсаду и начал службу сержант  Серге-
ев. На память о происшедшем у него осталась болезнь сердца,  нелюбовь  к
бритвенным лезвиям и камерному духу да искренняя привязанность к  участ-
ковому, спасшему в трудную минуту. Фамилия участкового была Лунин.
   - Вон там, под досками, в клеенке, - глухо говорил Учитель в  очеред-
ном подвале. - Девочка в синем платье, лет шесть или семь...
   Сергеев с трудом разжал пальцы, выпустив нагревшуюся пластмассу  пис-
толетной рукоятки, и извлек из внутреннего кармана мятый алюминиевый ци-
линдрик. Вновь спрятав руку в карман брюк, он открутил колпачок, от  не-
ловкого движения таблетки высыпались, он поймал одну и незаметно,  будто
прикрывая зевок, поднес ладонь ко рту и взял губами мятную лепешечку.
   "Как там остальные легли, чтобы не попали между курком и  бойком",  -
мелькнула неожиданная мысль, и он на ощупь проверил  смертоносный  меха-
низм.
   В системе здоровье влияет на службу, поэтому Сергеев скрывал свой не-
дуг от ведомственных медиков, если прихватывало - обходился без бюллете-
ня, договариваясь с начальством, а лечился у друзей из мединститута.  "С
таким диагнозом можно жить сто лет, - говорили ему. - Надо только подле-
чиваться, соблюдать режим и избегать стрессов..." Он  отшучивался:  "Мне
до ста не надо. Согласен на девяносто".
   - На шее веревка, во рту, кажется, платочек... Нет, шарфик, - уточнял
Учитель. Щелкал затвор фотоаппарата.


   Глава семнадцатая

   На воскресенье Валентина уговорила Валеру поехать к матери в деревню.
Та жила в сорока километрах от Тиходонска, в крепком  кирпичном  доме  с
большим подворьем и всякой живностью: корова, свиньи, куры... Дары нату-
рального хозяйства украшали праздничные столы Поповых и служили ощутимым
подспорьем в будни.
   - Скоро уже внучок у меня будет? - весело спрашивала теща первое вре-
мя после свадьбы. - Молочком парным выпою, на чистых продуктах выращу...
Вам-то, в город, все уже отравленное попадает! И вода в речке  отравлен-
ная, и воздух...
   Когда выяснилось, что с детьми не получается, она  частично  изменила
тему:
   - Конечно, сейчас какое здоровье у молодых - все ядохимикаты,  нитра-
ты, радиация... А тут еще атомную станцию на нашу голову ладят...
   В этот раз Анну Тихоновну заботило другое:
   - Свинью резать надо, а некому! Гришка-забойщик в городе,  на  опера-
ции, а мой не может, рука не подымается... Ну я  его  за  то  не  ругаю,
кровь не всякий выдержит, хоть и животина, а жизни лишать все одно  неп-
росто...
   Семья ужинала, теща привычно хлопотала вокруг стола, осаживая порыва-
ющуюся помочь Валентину, да та и сама соблюдала положение гостьи и выка-
зывала усердие больше для приличия, все это понимали, тесть  подмигивал,
подшучивал над дочкой и подливал Валере настоянной на чесноке и  красном
стручковом перце водки. В теплой домашней атмосфере Попов,  как  всегда,
расслабился, постоянно владевшее им последнее время напряжение исчезло.
   - Кажется, Валька, твой муж пить научился! - одобрил Семен  Иванович.
- Раньше клюнет рюмку в два приема - и готов, а сейчас как настоящий му-
жик закладывает!
   Действительно, Валера стал пить с удовольствием, и доза  его  заметно
возросла.
   - Радости-то мало, - отозвалась Валентина. - Станет алканавтом, а мне
мучиться...
   Было непонятно, говорит она всерьез или шутит.
   - Последнее время за полночь является, с запахом, а вроде бы с  рабо-
ты... - Валентина улыбалась, но глаза оставались серьезными.
   Похоже, что под видом шутки она устраивала семейную "разборку" в вос-
питательных целях. Валера ощутил прилив раздражения.
   - Ладно, не тебе жаловаться, - хмуро буркнул он. - Два-три раза в ме-
сяц выпью, а разговоров... И получку всю приношу!
   Теща с тестем переглянулись.
   - Так что они с этой атомной-то решили? - дипломатично изменила  тему
разговора Анна Тихоновна. - Неужели запустят? Вот еще напасть... Я в га-
зете читала: после Чернобыля поросята  с  двумя  головами  рождались,  с
шестью ногами...
   Мысли ее перескочили.
   - Что же со свиньей делать? Может, ты, Валера, возьмешься?  Небось  у
себя на работе насмотрелся всякого, не то что мой...
   Раздражение усилилось.
   - Ружье есть ведь? Могу показательный расстрел сотворить. Выводите!
   - Да, тут надо навык иметь, - примирительно произнес Семен  Иванович.
- Дело непростое. Кузьмины в прошлом году кололи, так  она  вырвалась  и
давай по двору гонять... Верещит, кровь струей... А Гришка с одного  ра-
за... Двадцать рублей берет да вырезки три кило. И, конечно,  свежатинки
поджарить с водочкой... Давай, Валера, еще по капле.
   - У меня знакомая на мясокомбинате работает, резчиком птицы, - как ни
в чем не бывало сказала Валентина. - Сидит на табуретке в резиновом фар-
туке, перчатках, а по конвейеру куры, за голову подвешенные, она их одну
за другой из зажимов вынимает и ножницами - чик! Голова в мусорный ящик,
туловище - на транспортер... Кровь хлещет, вонь, ужас!
   - Да что вы все черт-те о чем! - с досадой бросил Валера и  встал.  -
Пойду пройдусь по воздуху...
   Декабрь стоял теплый и сухой, обычной для деревни грязи почти не  бы-
ло. Попов вышел за ворота, оглядел пустынную улочку, обошел  дом,  через
заднюю калитку вернулся на участок. На выложенной кирпичом тропке стояли
большие резиновые галоши, в которых тесть ходил по огороду. Попов вспом-
нил, что послезавтра будут исполнять Кисляева, и у него окончательно ис-
портилось настроение.
   "Подать рапорт, к чертовой матери!" - мелькнула шальная мысль, но об-
легчения не принесла. Следующий Лунин... Как может Сергеев  рассчитывать
на успех в такой авантюре? Выгонят без всякого  рапорта,  это  в  лучшем
случае...
   На пути оказался люк с откинутой крышкой. В деревне нет канализации и
подземных коммуникаций, потому и люков быть не могло. Попов заставил се-