стало проявляться: у меня дрожали руки, а некурящий  Крылов  попросил  у
кого-то  сигарету,  никак  не  мог  прикурить,  и  потом,  когда   табак
задымился, курить не стал, а просто держал сигарету в  зубах,  отрешенно
глядя перед собой, и время от времени у него подергивалось левое веко.
   Потом мне вдруг захотелось говорить, все равно о  чем,  просто  чтобы
утолить столь внезапно возникшую  потребность,  И  я  стал  рассказывать
что-то  Крылову,  а  он  говорил  что-то  мне,  мы  болтали  о  каких-то
совершенно пустых вещах, а потом прошло и это, остались только  страшная
усталость и непреодолимое желание спать.
   И сквозь охватившую меня апатию вдруг пробилась  мысль:  "Неужели  мы
действительно задержали их? ", и я  тихо  спросил  у  Крылова:  "Как  вы
думаете, это они?"
   - Они, - уверенно ответил он, и я уже не стал спрашивать, откуда  эта
уверенность.
   Понявшие, что к чему, пассажиры плотно обступили нас, обиженные рыжим
девушки, преодолевая сопротивление Крылова,  пытались  приложить  к  его
ране крохотный, пропитанный одеколоном кружевной платочек, а мужчины, не
зная, как проявить свою расположенность, все  протягивали  и  засовывали
нам в карманы пачки сигарет, много пачек, сколько даже  самому  заядлому
курильщику не  выкурить  и  за  неделю.  Катер  подошел  к  пристани,  и
одновременно к ней  подъехали  две  желто-синие  машины  ПМГ  и  "Волга"
начальника уголовного розыска. В одной из машин сидел  мокрый  и  жалкий
Борзятников.
 
4. ГОРОД 
 
21 час 30 минут 
 
   В отделе  подвели  итоги  рейда,  написали  рапорта,  Крылов  доложил
результаты руководству, переговорил с  коллегами,  которые  должны  были
заниматься задержанными, обратив их внимание на малозначительные детали,
сами по себе пока не играющие никакой роли,  но  позволяющие  тактически
правильно построить допрос, а потом разошлись.
   И хотя каждого  из  них  связывала  с  райотделом  невидимая  ниточка
принадлежности  к  милицейскому  братству,  переступив   порог   строгих
казенных дверей, они погрузились в свой, чисто человеческий мир,  с  его
личными и семейными делами, житейскими заботами, и хотя служебные  мысли
нельзя было запереть в сейф или сдать дежурному вместе с пистолетом, они
отходили на второй план.
   Крылов зашел домой поужинать и  собирался  хорошенько  отдохнуть,  но
передумал: жаль было терять выпавший  свободный  вечер,  и  он,  замазав
йодом слегка ноющий рубец на боку, набрал номер телефона,  записанный  в
его  блокноте  округлым  элегантным  почерком  той,  которая,  как   ему
казалось, могла заменить не состоявшуюся два года назад любовь.
   Волошин успел домой еще до  того,  как  сынишку  уложили  спать,  ему
пришлось превращаться по очереди то в слона Бимпо, то в Винни-Пуха, то в
простую безымянную лошадку, которая ретиво носилась из комнаты в комнату
с маленьким всадником на спине. А потом, когда Андрюшка заснул, он, сидя
в удобном кресле у включенного  телевизора,  прочитал  свежие  газеты  и
журналы, поговорил с женой, размышляя в то же  время,  действительно  ли
рыжий и его спутники убийцы... Крылов был в этом уверен, его уверенность
передалась и Волошину, но он прекрасно понимал, что уверенность сама  по
себе еще ничего не значит и ответ на этот вопрос поступит только завтра,
а может быть, и через несколько дней.
   Гусаров поверг мать своим видом в почти шоковое состояние  и,  приняв
ванну, без ужина ушел в  спальню:  усталость  и  боль  ушибов  требовали
немедленного освежающего сна. Но заснул  он  не  сразу,  долго  лежал  в
полудреме, и перед ним качались березовые стволы, много пестрых стволов,
так что даже чуть кружилась голова, вставали лица  четырех  уголовников,
задержанных хулиганов и пьяниц, страшный оскал рыжего, и он подумал, что
раньше, до поступления в милицию, загорая  на  пляже  и  гуляя  в  роще,
никогда не думал, что здесь так много различной нечисти...
   И еще пришла мысль, что  любой  человек  на  вопрос  о  цвете  березы
ответит: "Белый", хотя на стволе много черных узоров и тонкие ветки тоже
черного цвета. А перед тем, как  заснул,  ему  привиделся  светлоголовый
мальчик Димка, который шел, держа за руку отца в  капитанской  форме,  и
вел на поводке большую симпатичную рыжую обезьяну.
 
Сюжет четвертый 
 
ПРИМАНКА ДЛЯ КРУПНОГО ЗВЕРЯ 
 
   ...Подходящую площадку огораживают высокими столбами крепкого дерева,
отстоящими на толщину руки один от  другого.  Отступив  на  шаг,  вокруг
ставят второй ряд столбов с узкой дверцей, открывающейся вовнутрь. Перед
закатом в середине круга привязывают белую козу, а  рядом,  в  прикрытой
листьями яме, прячется охотник, вымазанный козьим  пометом,  заглушающим
человечий дух.
   Когда взойдет луна, из джунглей выйдет тигр  и  будет  долго  бродить
вокруг, но, влекомый испуганным блеянием, все же решится войти, начнет в
поисках прохода протискиваться между частоколами и, сделав круг,  мордой
закроет дверцу, запирая себя в кольцевой клетке. Потом он будет в ярости
бегать по кругу, обдирая бока и оставляя клочья  шерсти  на  бревнах,  а
когда поймет, что не может добраться до козы и выйти наружу,  станет  на
задние лапы и примется с диким ревом грызть и царапать бревна...  В  это
время охотник должен выбежать из укрытия и  через  щель  между  столбами
вонзить паранг прямо в сердце зверю...
   - Папа, а что жук приносит? -  вопрос  перенес  Волошина  из  влажных
джунглей Юго-Восточной Азии в аккуратно заасфальтированный  и  усаженный
цветами городской сквер.
   - Как "что приносит"? - переспросил он. - Кому приносит?
   - Ну, что приносит жук - пользу или вред? - Андрюшка  был  красный  и
распаренный, будто из бани.
   - Гм... Да я как-то над этим не задумывался... -  Волошин  недоуменно
развел руками.
   - Нет, ты скажи, а то я с мальчишками поспорил, -  настаивал  Андрей,
рассматривая его широко раскрытыми глазенками.
   - Наверное, и пользу и вред, - Волошин попытался найти  компромиссное
решение.
   - Нет, ты мне точно скажи, - не отставал сын. - Пользу или вред?
   Для него все в мире четко делилось на хорошее и плохое,  полутонов  и
неясностей он не признавал.
   - Не знаю, - сдался Волошин и перешел в контратаку.  -  А  почему  ты
такой мокрый?
   - Да это я бегал, - беспечно махнул рукой Андрей  и,  чтобы  избежать
неизбежных нравоучений, вприпрыжку удалился.
   Волошин посмотрел на часы. Он встал со скамейки,  и  сынишка  тут  же
подбежал, умильно заглядывая в глаза:
   - А мы еще немножко погуляем?
   - Нет, малыш, мне на работу.
   Слово "работа" было для  Андрюшки  непререкаемым,  ибо  он  на  своем
небольшом опыте уже успел убедиться: там, где касается  работы,  просить
взрослых о чем-нибудь бесполезно.
   - А завтра мы пойдем гулять?
   - Завтра пойдем. - Волошин взял в ладонь маленькую ручку сына, и  они
направились к дому.
   После ужина у него оставалось в запасе около часа,  но  время  прошло
быстро.
   Вначале жена давала наставления  на  завтра:  "Будешь  утром  идти  с
работы, купи молока, хлеба, сахару.  Да  и  спички  заканчиваются..."  А
потом вразвалку подошел маленький человек  со  старательно  изображенной
угрозой на лице и оттопыренными воображаемыми мускулами руками,  который
грубым "ковбойским" голосом произнес:
   "Ну вот мы и встретились на узкой дорожке, Билл!  Настало  время  нам
рассчитаться!"
   И в следующую минуту комната превратилась в каменистое  дно  Большого
Каньона, по которому катались в ожесточенной схватке известный на  Диком
Западе грабитель Одноглазый Билл и бесстрашный шериф Джим Кривое Ухо.
   Как всегда, в конце рабочего дня улицы были заполнены  людьми  -  кто
спешил домой или по  каким-то  своим  делам,  кто  просто  прогуливался.
Оживленно сновали машины, сильно пахло отработанными газами.
   Почти все идущие навстречу девушки были затянуты в плотно  облегающие
бедра  "фирменные"  джинсы,  и  оставалось  только   удивляться   обилию
знаменитых штанов - создавалось впечатление, что их  производит  местный
промкомбинат.
   К вечеру стало прохладно, и Волошин порадовался тому, что надел плащ.
До отдела - четыре квартала, пятнадцать минут неспешной ходьбы, и за это
время  следовало  внутренне  перестроиться,  подготовившись  к   работе,
которую предстояло выполнять.
   Они заявили  о  себе  шесть  дней  назад,  почти  полностью  заполнив
суточную сводку происшествий за двадцать пятое сентября: "В  21  час  20
минут двое неизвестных совершили разбойное нападение на гр.  Егорова  Н.
Ф, и  гр.  Обуеву  В.  П.,  завладев  деньгами  в  сумме  девять  рублей
пятнадцать копеек, скрылись с места происшествия.
   Егорову нанесено ножевое ранение в руку, Обуевой  -  удар  камнем  по
голове. В 21 час 35 минут - нападение  на  гр.  Гриваева  В.  Д,  и  гр.
Кабуеву  А.  И.  Гриваеву  нанесено  ножевое  ранение  левого  плечевого
сустава, повлекшее ампутацию руки, у Кабуевой  -  поверхностное  ранение
спины, в трех местах камнем разбита голова. У потерпевших отобран футляр
с теннисными ракетками. В 22 часа -  нападение  на  супругов  Ковалевых.
Виктору Ковалеву нанесено  проникающее  ранение  в  спину.  У  его  жены
преступники забрали сумочку..."
   Первое  сообщение  в  райотдел  поступило  в  22.30  -  позвонили  из
больницы,  куда  доставили  Гриваева  и  Ковалева.   К   этому   времени
преступники уже растворились в миллионном городе, и поиски  не  принесли
никаких результатов.
   Допросы потерпевших дали немногое. Во всех трех грабежах  участвовали
двое молодых парней - высокий, в серой  нейлоновой  куртке,  вооруженный
ножом, и низкий - в черном плаще и кепке, который орудовал камнем.
   Их примет никто не запомнил: они появлялись неожиданно - спрыгивали с
забора или выскакивали из подворотни - "как две тени", сказала  Ковалева
- и так же быстро исчезали. Сходились в одном: молодые, лет  двадцать  -
двадцать пять, а у высокого неестественно белое, будто вымазанное  мелом
лицо.
   Интенсивность  и  дерзость  нападений  свидетельствовали  об   особой
опасности  преступной  группы.  Обращала  на  себя  внимание  жестокость
грабителей - хотя сопротивления им не оказывали, они сразу же  применяли
оружие: хотели запугать жертв, полностью деморализовать их. Стало  ясно,
что  в  городе  объявились  хищники,  которые  не  остановятся  и  перед
убийством. И эти опасения оправдались.
   "29 сентября в 23 часа 10 минут возле  дома  276  по  ул.  Пушкинской
неизвестный преступник совершил разбойное нападение на гр.  Чепорова  В.
Г. и гр. Серову Е. Т.
   В процессе нападения Чепоров В. Г, убит ударом ножа в голову".
   Смертельно напуганная Серова запомнила  только,  что  убийца  был  не
один, но его спутник - низкорослый кряжистый парень - стоял в стороне  и
в нападении не участвовал.
   И снова - ни примет, ни очевидцев.
   В ту же ночь генерал создал специальную оперативную группу во главе с
начальником  городского  уголовного  розыска.  Работали   круглосуточно:
детально проанализировали каждое  нападение,  "примерили"  к  нему  всех
состоящих на учете подозрительных  лиц,  провели  обычные  для  подобных
случаев мероприятия...  Но  все  усилия  по  операции  "Прыгающие  тени"
результата не принесли.
   Все понимали почему: мало известно о преступниках, почти  ничего.  Но
мириться с этим не собирались -  группа  вплотную  занялась  пресловутым
"почти".
   Уцепились за  "почерк"  преступников.  "Тени"  нападали  в  безлюдных
местах на гуляющие молодые пары. Почему не на одиночек? Не попадались  в
удобном месте в подходящее время? Или существовал тонкий  расчет:  боясь
друг за друга, люди не станут сопротивляться и безропотно отдадут деньги
и ценности? Может быть, и еще проще: первое  нападение  на  пару  прошло
удачно, а дальше включились механизмы стереотипного поведения...
   Как бы то ни было, объектом нападений выбирались мужчина с  девушкой.
Эту особенность "почерка" преступников и решили использовать  для  того,
чтобы их обезвредить.
   Возле  райотдела  было  шумно:  только  что   закончился   инструктаж
дружинников.
   Лавируя в толпе, Волошин наткнулся на Крылова.
   - Привет, Саша, как настроение?
   - В норме, - тот крепко ответил на рукопожатие. - А у тебя?
   Они вместе зашли в дежурку, где каждый в обмен на карточку-заменитель
получил деревянную стойку, в которой был зажат пистолет и два  магазина,
а в гнездах основания желтели шестнадцать  толстых,  похожих  на  желуди
патронов.
   - Знаешь, о чем я думаю? - спросил Крылов, привычно снаряжая обойму.
   -  Рабочий  перед  началом  смены   готовит   инструменты,   врач   -
медикаменты,  а  мы  -  оружие.  Символично,  не  правда  ли?  Специфика
профессии... "Невидимый фронт" и все такое...
   - А ты применял его когда-нибудь?
   - В воздух стрелял пару раз - было дело.
   - Будем надеяться, что и не придется. Лучше палить в тире по мишеням.
   Щелк, щелк, щелк... На капсюле последнего  патрона  темнело  какое-то
пятно, и Волошин хотел было его заменить, но передумал.
   - Готово.
   - И у меня.
   Когда они  поднимались  по  крутой  лестнице  со  стертыми  каменными
ступенями, навстречу скатился Гусар.
   - Постой, Юра, - Волошин поймал его за рукав. -  Я  же  тебя  еще  не
поздравил!
   - С чем? - Гусар сделал недоумевающий  вид,  как  будто  поводов  для
поздравлений было множество и он в них не особенно ориентировался.
   - С присвоением специального  звания  лейтенант  милиции.  -  Волошин
торжественно пожал ему руку. -  Желаю  тебе  дослужить  как  минимум  до
полковника.
   - Это возможно только при одном условии, - озабоченно заметил Крылов.
   - Каком? - Гусар заглотнул наживку.
   - Если ты не зажмешь такое радостное событие!
   - О чем речь! - оскорбился Гусар. - Все будет как положено! А  сейчас
поднимайтесь к Фролову, у меня важное задание!
   - Очень важное?
   - Чрезвычайно! - он доверительно понизил голос. - Я  должен  отобрать
девушек нам в пары. Так что сами  понимаете!  -  Гусар  многозначительно
вытаращил глаза и побежал вниз.
   - Лучше тебя с этим, безусловно, никто не справится,  -  крикнул  ему
вслед Крылов.
   Совещание у Фролова продолжалось  недолго:  кратко  оговорили  детали
предстоящей операции, способы и периодичность  связи,  на  плане  района
уточнили маршруты всех патрульно-поисковых групп.
   - Учитывая особую опасность разыскиваемых преступников, будьте готовы
своевременно применить оружие, - сказал Фролов  напоследок,  и  от  этой
фразы пахнуло холодом.
   Потом пригласили девушек. Двое были нештатными  инспекторами,  хорошо
знали всех сотрудников  и  держались  уверенно,  в  то  время  как  семь
дружинниц немного смущались.
   - Знаете, что от вас требуется? - доброжелательно спросил Фролов. Они
покивали:
   "Юра нам рассказал".
   - Должен предупредить, что дело может оказаться опасным. Если  кто-то
не хочет, не может или... в общем, лучше отказаться сразу!
   Желающих выйти из игры не нашлось: Гусар правильно подобрал помощниц.
   - Тогда выходите на маршрут. Желаю успеха!
   Спутницу Волошина звали Ритой. Высокая, гибкая, модно одетая - с  ней
было приятно идти по улице.
   - Нам  досталась  самая  северная  часть  района,  -  начал  разговор
Волошин.
   - Это хорошо или плохо? - Она держалась  просто,  естественно  и  тем
располагала к себе.
   - Да особой разницы нет...
   Электронные часы на крыше углового здания высветили время: 19.45. Они
прошли еще квартал по широкому оживленному проспекту и свернули направо.
Аккуратные одноэтажные  кирпичные  домики,  чистые  тротуары,  ухоженные
зеленые газоны - частный сектор.
   - Посмотрите, тут совсем другая жизнь, - медленно проговорила Рита. -
Нет спешки, суеты, все друг друга знают, общаются  между  собой,  соседи
дружат семьями...
   Действительно,  проблема  некоммуникабельности   здесь   отсутствует:
калитки дворов раскрыты настежь, люди сидят на лавочках,  вынесенных  из
дома  разнокалиберных  скамейках,  непривычно  выглядящих  на   тротуаре
стульях. Неторопливо беседуют, лузгают  семечки,  покуривают.  Небольшая
компания,  поставив  на  попа  ящик,  играет  в  лото.  Незнакомую  пару
рассматривают  откровенно,  не   скрывая   любопытства.   Галдят   дети,
потягиваются на асфальте кошки, лениво зевают добродушные собаки.
   - Да, уклад ближе к деревенскому, - согласился Волошин.
   - А через десять минут на улице никого не останется!
   - Почему вы так думаете?
   - Уверена. Хотите пари?
   - Идет.
   Они дошли до угла и остановились.
   - Засекайте время.
   Волошин глянул на часы. К его удивлению,  вскоре  люди  действительно
начали расходиться.  Забирали  свои  скамеечки,  звали  детей,  загоняли
животных. Хлопали калитки. К восьми часам улица опустела.
   Рита весело засмеялась, и Волошин, хотя уже понял, в чем дело,  решил
ей подыграть.
   - Поразительно! Что это значит?
   - Отгадайте. Вы же сыщик!
   - Ну что ж... Хотя задача чрезвычайной сложности, сыщик сумеет  найти
ответ. В телевизионной программе. Очевидно, вы заглядываете в нее  чаще,
чем я.
   - Браво! - Рита захлопала в ладоши. - Вот это проницательность!
   - Но пари вы выиграли, с меня шоколадка.
   Они прошли до конца квартала и  снова  повернули.  Начинался  нежилой
район:  слева   тянулась   высокая   серая   стена   ипподрома,   справа
располагались школа, детский сад,  а  потом  -  огромное  антенное  поле
радиоцентра, огороженное крепким деревянным забором.
   - Это, пожалуй, самый опасный участок, -  вслух  подумал  Волошин.  -
Вскоре совсем стемнеет и здесь не будет ни души. Очень подходящее место,
чтобы внезапно появиться перед гуляющей парочкой.
   Метров через восемьсот возле нового девятиэтажного дома выстроились в
ряд шесть телефонных будочек. Волошин проверил: как  ни  странно,  почти
все автоматы работали.
   - В случае чего - бегом сюда и набирайте 02. Ясно?
   - Ясно, - Рита сразу стала серьезной и энергично кивнула. -  Думаете,
мы их встретим?
   - Вряд ли. Вероятность слишком  мала.  Да,  может  быть,  они  вообще
сегодня не высунутся...
   Но он ошибался.
   ...Денег хватило только на один  "огнетушитель",  поэтому  пить  надо
было с  умом,  расчетливо.  Толстых  не  торопясь  растворил  в  стакане
таблетку люминала и вопросительно глянул на Браткова.  Тот  вяло  качнул
головой:
   - Меня от этого спать тянет.
   - Ну и дурак. Тогда пей медленно, вот  так.  -  Он  мелкими  глотками
цедил  черно-красную  жидкость,  и  судорожно  сжимающая   стакан   рука
постепенно переставала дрожать.
   - Я  так  не  могу.  -  Братков  дернулся,  вливая  в  себя  вино,  с
отвращением перекривился,  застыл,  сдерживая  рвотный  позыв,  потом  с
облегчением вытер мокрый подбородок. - Ничего, прошло...
   - Эх, козел, когда  ты  пить  научишься!  -  снисходительно  гоготнул
Толстых. Сам он научился в четырнадцать и  последующие  десять  лет  так
совершенствовал свое умение, что никаких полезных навыков приобрести  не
сумел. Работал грузчиком либо  подсобным,  но  сколько  мест  сменил  за
последние годы, не смог бы подсчитать самый дотошный кадровик, тем более
что распухшие и засаленные трудовые книжки сами собой терялись  одна  за
другой.
   - Вот на ликеро-водке была житуха! - Он шумно глотнул. - Спустился  в
подвал, дырку провертел, а за пазухой  трубочка  тонкая  резиновая...  В
конце работы кайф хороший, напоследок еще добавишь - и домой. Приходил в
отрубняке! А вся зарплата - вот она, целая! Если б не  мастер,  сволочь,
ни в жизнь бы не ушел!
   Братков налил по второму стакану.
   - А меня грозятся в ЛТП направить. Мол, сам не бросишь, напишем в суд
- и на два года принудлечения...
   - Потому что дурак! Столько времени на одном заводе -  вот  и  успели
присмотреться! - Толстых уставился  на  собутыльника  пустыми  страшными
глазами. - Все вы дураки! Что, не так?  А  ну-ка  повторяй:  "Я  дурак!"
Быстро, а то мозги вышибу! - Он сжал чугунный кулак.
   - Я дурак, дурак, я дурак, - без выражения пробубнил Братков.
   - Вот то-то! Все вы дураки! И всех я мог