аемого во лжи, заставили  Ма-
кова задуматься. Он не был новичком и знал, что признание вины и раская-
ние могут смягчить ответственность.  И  одновременно  боялся  признаться
преждевременно, хотел вначале убедиться в осведомленности следователя.
   И Зайцев предоставил ему такую возможность: в деталях описал всю пре-
дыдущую жизнь Макова, рассказал даже, как в одной станице тот вырыл оди-
нокой старушке погреб, взяв за это 25 рублей и бутылку водки.
   Такая осведомленность следователя произвела на обвиняемого ошеломляю-
щее впечатление. А когда Зайцев рассказал и о  мотивах  убийства,  подс-
ледственный заговорил...
   - Все раскопали! - с горечью сказал он, подписывая  протокол.  -  Это
потому, что ножик у меня приметный. Зря выбросил его. Тогда не сидел  бы
сейчас здесь...
   Мы могли бы сказать убийце, что нож - это только одно звено в системе
доказательств, что не будь его, была бы  другая  улика,  ибо  преступник
всегда оставляет следы и все его так называемые "ошибки" являются  логи-
ческим следствием самого факта совершения преступления, который неизбеж-
но обусловливает и встречу с правосудием, но он все равно  бы  этому  не
поверил. Да и убеждать его не было никакой необходимости.


   Сюжет второй
   ПИСЬМО ИЗ ОДЕССЫ

   ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

   Не полагаясь на память, я заглянул в записную книжку. Все  правильно,
улица Окружная, 96. Я еще раз осмотрелся по сторонам и толкнул тугую ка-
литку. В глубине двора, под навесом, укутавшись клетчатым пледом, горби-
лась на невысокой скамеечке старушка в коричневом платке. По ее насижен-
ной позе и экипировке было видно, что здесь она проводит все свое время,
с утра до вечера, если, разумеется, этому не препятствует погода.  Разв-
лечений ей явно не хватало, и она с  выжидающим  любопытством  устремила
взгляд на незнакомого человека.
   - Где у вас уполномоченная проживает? - спросил я, подойдя поближе.
   - А вы по какому вопросу? - оживилась старушка, приглашая к  разгово-
ру.
   - По делу, - и, чтобы столь краткий ответ не разочаровал ее,  туманно
добавил: - Насчет переписи.
   - Поднимитесь по лестнице и направо - пятая квартира.
   Дверь открыла дородная пожилая женщина  с  крупными  чертами  лица  и
властным голосом. Она так тщательно изучала мое удостоверение, что,  на-
верное, запомнила даже его номер, после чего впустила меня в прихожую.
   - Чем интересуетесь? - несколько покровительственно спросила она.
   - Тунеядцами, пьяницами, скандалистами, хулиганами. Кто, так сказать,
мешает нормально жить трудящемуся человеку.
   - Есть и пьяницы, и скандалисты. Иногда и во двор вечером не выйдешь.
Совсем милиция их распустила. Творят что хотят, вот  давеча  на  пустыре
женщину убили. Слыхали небось?
   - Нет, не слыхал. Я больше мелкими делами занимаюсь. Давайте-ка спис-
ки жильцов посмотрим.
   Уполномоченная, сразу же потеряв ко  мне  интерес,  принесла  списки.
Несмотря на преамбулу, она  не  смогла  назвать  ни  одного  конкретного
пьяницу и дебошира, но несколько фамилий я все же выписал в  свой  блок-
нот.
   Вернувшись во двор, я поговорил со скучающей старушкой, обсудив  вол-
нующую ее проблему о влиянии запусков космических ракет на мировую пого-
ду. Потом я еще провел много различных бесед с жильцами этого и соседних
дворов. Темы  разговоров  были  самыми  различными:  с  пятнадцатилетним
Колькой Макеевым мы поговорили о борьбе самбо, пограничной службе и спо-
собах запуска змея, с дворником дядей Ваней - о слухах по поводу повыше-
ния цен на водку, а между этими  полярными  темами  поместились  десятки
других: о футболе, хоккее, семейной  жизни,  вреде  пьянства,  последнем
фильме и множестве других житейских дел. И, конечно, мои собеседники  не
догадывались, что, обсуждая различные обыденные вопросы, большие  и  ма-
ленькие, я получал и другую, нужную мне информацию или, по крайней мере,
убеждался, что таковой они не располагают.
   Закончив обход дворов, я вышел на узенькую кривую немощеную улицу,  к
развалинам сносимого дома, возле которого десять часов назад собака  по-
теряла след. Почему это произошло, оставалось только догадываться, и да-
же проводник, или, как их теперь называют, инспектор-кинолог, в недоуме-
нии разводил руками. Земля была сухой, а канавы  и  груды  строительного
мусора обычно не могут обмануть чутье ищейки...
   Но Буран беспомощно вертелся на месте, неуверенно обнюхивая  камни  и
куски бетона с торчащими штырями арматуры. Н-да, запах  -  дело  тонкое.
Даже ученые до сих пор не пришли к единому мнению о его природе и харак-
тере происхождения, сторонники молекулярной  и  волновой  теорий  ломают
копья на страницах многочисленных статей и монографий, на научных конфе-
ренциях и симпозиумах. Так что упрекать пса в том, что  он  без  видимых
причин потерял след, было бы просто несправедливо.
   Хотя если бы не эта осечка, все, что сейчас делал я и  мои  товарищи,
возможно, было бы ненужным. Такое тоже бывает, однако это слишком хорошо
для того, чтобы повторяться часто, собака, даже самая хорошая, редко вы-
полняет, человеческую часть работы.
   Улица вилась между низенькими обветшалыми  домами,  доживающими  свои
последние годы: город разрастался, и новостройки подступали  вплотную  к
окраине. Через несколько сотен метров, за поворотом, начинался  пустырь,
точнее, нечто среднее между пустырем и законсервированной несколько  лет
назад стройплощадкой. Сейчас, при солнечном освещении, он выглядел  ина-
че, чем в рассветных сумерках: обычная, поросшая травой пустошь с  нава-
ленными кое-где грудами бетонных блоков и  успевших  заржаветь  металло-
конструкций.
   Скопление наших машин и белый  фургон  ненужной,  вызванной  впопыхах
"скорой помощи", высвечиваемый фарами круг, в KOTODOM работали сотрудни-
ки оперативной группы, вспышки блицев,  неизбежная  суета  первых  минут
следствия - все это ушло в прошлое, оставшись там - в десяти часах поза-
ди. Сейчас пустырь внешне снова был обычным пустырем, хотя в наших доку-
ментах он теперь именуется местом происшествия, и дюжина скрепленных пе-
чатями фотографий сохранит на несколько десятков лет ту обстановку,  что
находилась в освещенном круге.
   Чтобы спрямить дорогу, я пошел через пустырь наискосок и в нескольких
метрах миновал место, где лежал труп. По предварительной оценке  экспер-
та, смерть наступила от множественных переломов ребер и внутреннего кро-
воизлияния, причиненных ударами тупым твердым предметом. Попросту  гово-
ря, Коровину забили насмерть ногами - способ, характерный для такого ме-
ханизма образования телесных повреждений.
   Собственно, этот конец был закономерным завершением образа жизни, ко-
торый вела потерпевшая. Она постоянно  пьянствовала,  занималась  мелкой
спекуляцией и поэтому была частой гостьей в райотделе, неоднократно  по-
лучала предостережения об изменении образа  жизни,  но,  "продержавшись"
некоторое время, вновь принималась за старое. Как она оказалась на  этом
пустыре, довольно далеко от своего дома, кто, за что  и  почему  жестоко
избивал ее, мы пока не знали.
   Пройдя пустырь, я вышел на улицу нового микрорайона и  на  трамвайной
остановке встретил Вадима Гришанина, который тоже возвращался  в  отдел.
Мы перекинулись несколькими словами - разговаривать не хотелось: оба ус-
тали и к тому же обсуждать особенно нечего - сейчас был период сбора ин-
формации, время ее обработки и анализа еще не наступило. Я подумал,  что
все мы сейчас похожи на муравьев, возвращающихся из разных мест в  мура-
вейник с крупинками того, что удалось добыть. Потом эти крупинки сольют-
ся воедино и получится нечто довольно весомое. Как  любит  говорить  наш
шеф: "Курочка по зернышку клюет, а яичко вот какое получается"  -  здесь
он показывает внушительного вида кулак.
   Составление рапорта заняло около часа, после чего я отправился домой,
не потому, что мой рабочий день продолжался уже больше двенадцати часов,
просто на сегодня я выполнил все свои функции.

   ДЕНЬ ВТОРОЙ

   После селекторного совещания замнач райотдела Фролов, начальник  уго-
ловного розыска Есин, Ищенко, Гришанин и я  отправились  в  прокуратуру:
прокурор вызывал к себе руководство и оперсостав, работающий по делу  об
убийстве Коровиной. Обычно на такие доклады ходили Фролов с  Есиным  или
даже один Есин, и то, что сегодня собирали почти  все  отделение,  могло
свидетельствовать только об одном: либо Петровский  почему-то  недоволен
ходом работы, либо просто решил усилить  надзор  за  розыском.  Впрочем,
причины эти могли переплетаться.
   В просторный кабинет прокурора все мы входили с  некоторой  робостью:
Петровский был крут характером, ревностно надзирал за соблюдением закон-
ности и был скор на возбуждение дисциплинарных преследований за малейшие
промахи и упущения в работе. Массивный, с неподвижным лицом, почти всег-
да в форменном мундире с двумя большими  звездами  советника  юстиции  в
петлицах, он даже одним внешним видом подавлял собеседника, и  в  районе
было всего несколько человек, которые могли не соглашаться и  спорить  с
ним. К тому же спорить бесполезно: он обладал способностью  использовать
в качестве аргумента общеизвестные истины, на которые просто  невозможно
возразить, и в результате этого всегда оказывался правым.
   Сегодня прокурор был явно не в духе. Он коротко поздоровался и, молча
указав на стулья, вызвал Зайцева. Когда  следователь  вошел.  Петровский
секунду помолчал, оглядывая собравшихся.
   - Давайте по порядку, - пророкотал он. - Доложите дело с начала. Все,
что у нас есть.
   - Вчера, около пяти утра, дворник Посмитный обнаружил на пустыре  ле-
жащую женщину и вызвал "скорую помощь". - Зайцев говорил как по  писано-
му. - Врачи установили, что она мертва, и сообщили в райотдел. Потерпев-
шая - Коровина, пятидесяти шести лет, одинокая, без  определенных  заня-
тий, вела антиобщественный образ  жизни,  поддерживала  связи  с  сомни-
тельными личностями: пьяницами, скупщиками краденого, спекулянтами.  Пе-
ред смертью находилась в состоянии сильного опьянения. Скончалась от из-
биения около двух часов ночи. В карманах обнаружены ключи  от  квартиры,
пробка, мелочь - тридцать шесть копеек. В  пятидесяти  метрах  к  северу
найдена клеенчатая сумка убитой, в ней -  три  разбитые  бутылки  из-под
коньяка "Энисели".
   Следов на месте происшествия не было. Применялась  собака,  но  через
несколько кварталов потеряла след.
   Из дома Коровина ушла вечером, часов в семь. Шла  одна,  была  слегка
выпившей.
   Зайцев ненадолго задумался и добавил:
   - У меня все.
   - Версии и кто над ними работает? - почти без интонаций спросил  Пет-
ровский.
   - По коньяку похоже, что она как-то связана с делом  Федорова.  Я  на
всякий случай запросил эти материалы. Но наиболее реально все же другое:
пьяная ссора со случайным собутыльником. Есть и еще  предположения:  ог-
рабление, месть, сексуальный мотив. Но это больше для плана.
   - Версии надо выдвигать не для плана и не для проверяющих, а для  от-
работки, - назидательно сказал Петровский и был, как обычно, прав,  хотя
знал не хуже любого из нас, что при любой проверке по линии  прокуратуры
области или УВД отсутствие в плане работы иных версий, кроме самых веро-
ятных, будет расценено как упущение, проявление узости мышления, безыни-
циативность.
   - Что у вас? - Петровский перевел неподвижный взгляд на Фролова.
   - Потерпевшая как будто ни с кем не враждовала, так что мстить ей не-
кому. Денег и ценностей она никогда при себе не имела, и все это  знали,
так что грабеж исключается.
   - Кто же и почему ее убил? - Петровский задал  этот  вопрос  нарочно,
чтобы заставить всех присутствующих почувствовать угрызения  совести  за
свое незнание, за недостаточную активность и вообще за то, что  преступ-
ник еще не сидит за решеткой. Такой у него был метод активизировать  ра-
боту.
   - Очевидно, ее избил кто-то из собутыльников во время пьяной ссоры, -
дипломатично ответил Фролов.
   - Как будто, очевидно, кто-то... - Петровский задумчиво  уставился  в
окно, постукивая линейкой по краю своего стола. -  Негусто.  А  что  уже
сделано?
   - Допрошены соседи Коровиной, проведен осмотр ее квартиры,  назначены
экспертизы: судебно-медицинская - трупа и  криминалистическая  -  одежды
убитой, - доложил Зайцев.
   - Негусто, негусто, - как бы про себя проговорил Петровский, все  так
же глядя в окно, будто решал в уме задачу исключительной сложности.
   - Не так уж и мало за один день, - возразил Зайцев, но  прокурор,  не
обратив внимания на эту реплику, продолжил:
   - Что сделано остальными?
   Наступила очередь Есина.
   - В настоящее время отрабатывается подучетный элемент, лица, склонные
к совершению насильственных  преступлений,  ранее  судимые.  Проверяются
связи Коровиной. Крылов делает повторный обход в районе, где собака  по-
теряла след, Гришанин - в районе места  происшествия.  Ищенко  и  Багров
проверяют версии мести и ограбления.
   - Есть конкретные результаты? - Прокурор посмотрел на меня, подождал,
пока я отвечу "нет", затем выслушал аналогичные ответы  от  Гришанина  и
Ищенко.
   - А где же Багров?
   - Он с внештатниками в засаде на квартире Коровиной, - ответил Есин и
тут же пожалел об этом, потому что  Петровский,  саркастически  улыбнув-
шись, спросил:
   - Кого же он там поджидает? - И, не получив ответа, продолжил: -  Или
это тоже для плана? Дескать, в числе других оперативно-розыскных  мероп-
риятий организовывалась засада, но проделанная работа положительных  ре-
зультатов не дала?
   - Результаты будут, Владимир Степанович, - сказал Фролов, и  мы  сог-
ласно закивали головами.
   - Ну ладно, посмотрим, - Петровский секунду помолчал. - Надо  устано-
вить, где была Коровина с момента ухода из дома и до убийства, где  и  с
кем она выпивала, кто видел ее в последний раз. Работайте в контакте  со
следователем, чтобы у вас был постоянный обмен информацией. Каждый  день
докладывайте мне результаты. А сейчас - за дело.
   После совещания я и Есин зашли в кабинет  к  Зайцеву.  Он  выдал  нам
письменное поручение производить в ходе  розыскной  работы  следственные
действия, таким образом эффективность нашей деятельности резко возраста-
ла. Договорившись со следователем о порядке обмена поступающими сведени-
ями, мы отправились в райотдел.
   Здесь ожидала новость. Вопреки сарказму Петровского, засада  принесла
свои результаты, и Багров вернулся с задержанным. Им оказался  тридцати-
летний Пашка Веретенников, известный в  кругах,  где  он  вращался,  под
кличкой Веретено. Человек он был далеко не безгрешный  и  несколько  раз
уже бывал в местах, где перевоспитывают трудом, но  перевоспитался  лишь
настолько, чтобы опять туда не попадать. Теперь все его  похождения  за-
канчивались у той границы, за которой начиналась деятельность,  наказуе-
мая в уголовном порядке. Поскольку взгляды и убеждения  его  не  измени-
лись, далеко от этой черты он не отходил  и  постоянно  балансировал  на
грани между просто антиобщественным и преступным поведением.
   Он пришел на рассвете, открыл дверь отмычкой и проник в комнату,  где
его и встретил Багров. Зачем он  явился  к  Коровиной,  Веретенников  не
рассказывал, он вообще отказывался давать какиенибудь показания.
   Есин позвонил Зайцеву, и через полчаса тот пришел в райотдел с  санк-
цией на обыск квартиры задержанного.
   Веретенников жил неподалеку, в низком покосившемся  домике  на  тихой
зеленой улице. В доме, как и следовало ожидать, было грязно и запущенно,
обстановка состояла из старого  колченогого  стола,  платяного  шкафа  с
оторванной дверцей и кровати, застеленной грязным тряпьем.
   Однако на подоконнике стояла  недопитая  бутылка  дорогого  марочного
коньяка и валялась обертка от шоколада "Золотой якорь".
   - Э, братец, да ты гурман, - проговорил Зайцев, осторожно беря бутыл-
ку. - Живешь не по средствам. Или наследство получил?
   Веретенников не ответил. Он явно нервничал, хотя и старался этого  не
показывать.
   Зайцев изъял весь его небогатый гардероб: две рубашки, брюки,  куртку
и ботинки. В шкафу, под грязными тряпками, оказалась целая связка ключей
и отмычек.
   - Интересно, - Зайцев подбросил на ладони хитро изогнутые крючочки. -
Теперь посмотрим погреб, чердак, сарай. Может, там тоже что-нибудь любо-
пытное отыщется.
   Любопытное отыскалось в сарае, хотя это было и не совсем то,  что  мы
искали. Под старой, вылинявшей и обтрепанной ковровой  дорожкой  скрыва-
лись два ящика коньяка "Отборный" и "Энисели" и неполный ящик шоколада.
   - Вот что значит - меняется вкус у человека, - сказал  я.  -  Сколько
помню Пашу, всегда он пил вермут и "Солнцедар", а теперь пристрастился к
коньяку. С чего бы это?
   Веретенников молчал.
   - И коньяк, конечно, из магазина номер сорок два, - продолжал Зайцев.
- Ясно было, что Федоров брал его не один, но предпочел пройти  по  делу
без соучастников, зачем ему отягчающие обстоятельства  -  "группа  лиц",
"предварительный сговор"... Но это несправедливо, как вы считаете, Вере-
тенников? Теперь приговор придется отменять в связи со вновь открывшими-
ся обстоятельствами.
   - Ладно, ваша взяла, - наконец нарушил молчание Веретенников. - Одно-
го понять не могу, зачем вы мои шмотки забрали? Конфискация, что ли? Так
за них гроша ломаного не дадут!
   - А это уже тема для другого разговора, - загадочно ответил Зайцев.

   ДЕНЬ ПЯТЫЙ

   Можно было считать, что убийство раскрыто. Хотя Веретенников  катего-
рически отрицал это, доказательства изобличали его. Действительно, огра-
бив вдвоем с Федоровым продовольственный магазин, они поделили  похищен-
ное и стали искать пути сбыта. Федоров вскоре попался при  попытке  про-
дать коньяк, а Веретенников решил действовать хитрее и нашел  посредника
- Коровину, которая договорилась с буфетчицей ипподрома Валентиной  Пла-
тоновой - массивной крашеной блондинкой с улыбчивым лицом и злыми глаза-
ми от реализации благородного напитка. При этом процесс  ценообразования
строился таким образом, что с каждой бутылки  краденого  коньяка  десять
рублей должен был получать Веретенников, четыре рубля - Коровина, а сум-
ма, остающаяся после реализации коньяка с  буфетной  наценкой,  отходила
Платоновой.
   Однако Коровина нарушила джентльменское  соглашение,  и  Веретенников
получил вдвое меньшую сумму, чем ему причиталось. Накануне  убийства,  в
пивной. Веретено ссорился с Коровиной и угрожал ей  расправой.  Не  было
сомнений, что, убив ее, он залез в квартиру за деньгами.
   Веретенников признавал все, кроме убийства. По его словам, после ссо-
ры в пивной он расстался с Коровиной, а утром пришел к ней в дом,  чтобы
"забрать свои деньги".
   Впрочем, этого и следовало ожидать. Обычно преступник, признаваясь  в
менее тяжких преступлениях, до последнего отрицает участие  в  убийстве.
Арестованная к тому времени Платонова подтвердила, что Веретенников  со-
бирался расправиться с Коровиной, нашлись и очевидцы ссоры возле пивной.
Иными словами, доказательства вины Веретенникова в убийстве казались не-
зыблемыми. И уж, конечно, никто не мог предположить,  что  эта  стройная
система плотно подогнанных друг к другу улик рассыплется в прах...
   Есин собрал отделение, чтобы обсудить наши текущие дела. Настроение у
него было хорошим.
   - С делом Веретенникова мы закончили, все переключаются на свои мате-
риалы. Крылов, если понадобится, будет выполнять поручения  следователя,
но такая необходимость вряд ли  возникнет.  Поэтому  вплотную  займитесь
угонами. У нас в зоне уже четыре мотоцикла, а всего по  району  -  семь.
Пора с этим кончать.
   В это время зазвонил телефон.
   - Здравствуйте, Виталий Васильевич, - весело проговорил  Есин,  и  мы
поняли, что звонит Зайцев. - Что там у вас новенького?
   Но улыбка тут же сползла с его лица.
   - Как это так? Почему? Да такого не может быть! - Он  надолго  замол-
чал, сосредоточенно слушая собеседника. - Заключение уже  получили?  Вот
так штука! Я подошлю Крылова, и