отношение к работе соответственное.
   Параллельно на заднем плане прошла мысль  о  справедливости  недавних
слов Гончарова, но он предпочел ее не заметить.
   Всю эту неделю, будто продолжая спор с  шефом,  Колпаков  рассказывал
Васе о Системе.
   - Легко накачать силу, не очень сложно освоить  технику,  но  не  это
главное.  Бывает,  что  каратека  разбивает  предметы  гораздо   большей
прочности и толщины, чем превосходящий его силой коллега. Есть  мастера,
которые при среднем физическом развитии творят  чудеса  в  шивари.  И  в
отличие от тех, кто полагается только на силу и технику, имеют  обычные,
не обезображенные мозолями руки.
   - В чем же секрет? - Савчук слушал с раскрытым ртом.
   - В совершенствовании духа -  вот  главный  и  самый  трудный  аспект
Системы. Надо изменить свое  видение  мира,  а  достигнуть  этого  можно
только путем глубоких  внутренних  перестроек.  Сознание,  мироощущение,
психология... Кто добьется цели, тот сможет  разбить  десять  положенных
друг на друга кирпичей не столько силой, сколько разумом!
   - Вот это да!
   - Еще  не  все.  Такой  человек  выдвигается  в  лидеры  одним  своим
присутствием. Он легко покоряет женщин и  укрощает  диких  зверей.  Сама
судьба  покровительствует  ему,  ибо  он  умеет  любые   события,   даже
неприятные, обращать себе на пользу.
   - Вы серьезно? - изумился Савчук. - Не может быть!
   - Понятно, здесь есть элементы метафоры,  к  тому  же  речь  идет  об
идеальном  варианте,  который  реально  может  быть  и  недостижим.   Но
рациональное зерно присутствует. Я сам убедился.
   - Как? Очень интересно узнать!
   Колпаков улыбнулся. Не рассказывать же ему всего!
   - Например, Габаев физически сильней меня. И технику накатал до моего
уровня. А умственным совершенствованием пренебрегает,  считает  ерундой.
Но в сокрушении предметов явно отстает. Вот и думай.
   Савчук действительно задумался.
   - Как же достигнуть духовного совершенства?
   Есть в мире светлый храм, Но не найти мне входа,  Хоть  тысячи  дорог
ведут к нему, Достойный в храм войдет И обретет свободу У неба  и  земли
не будет он в плену.
   Колпаков продекламировал и ощутил, что вышло театрально,  как  обычно
такие штуки получались у Габаева. Ему стало неловко.
   - Не удивляйся, что не  понял,  я  тоже  довольно  слабо  понимаю.  В
философско-мистических учениях  Востока  считается,  что  войти  в  храм
высшего совершенства можно через узкую дверь, загвоздка состоит  в  том,
чтобы ее найти. И суметь открыть. Мало кому это удается.
   - А вы во все это верите? - Восторженность прошла,  Савчук  был  явно
растерян.
   - Вообще-то такие  вопросы  задавать  не  принято,  даже  неприлично.
Потому что путь к узкой двери предполагает безоговорочную веру и  слепое
следование...
   - Догматизм - метод защиты ошибочных концепций, орудие  мракобесия  и
малограмотной реакционности. Извините, Геннадий Валентинович, но тут  вы
меня не переубедите. И если Система, о которой вы  рассказали,  строится
на догматах, то разве можно воспринимать ее всерьез?
   Оперевшись на надежную платформу материалистической диалектики,  Вася
Савчук ощутил уверенность, и Колпаков не мог ему возразить.
   - Не стоит толковать все буквально. Догматы заложены в основу Системы
много веков  назад,  вполне  понятно,  что  сейчас  они  могут  казаться
смешными. Тем более  в  условиях  современной  жизни.  Но  главное-то  в
другом! Даже если ты и не найдешь узкую  дверь,  то  до  преклонных  лет
сохранишь здоровье, силу и живость ума. Разве этого мало?
   - Нет. Но тогда зачем мистический туман? Обычная система  физического
совершенствования. С маленькой буквы.
   - Каждый волен понимать по-своему. Позанимаешься с годик -  поговорим
еще. Только запомни. - Колпаков подмигнул. - Я разбиваю три  кирпича,  а
Габаев - два.
   К первой тренировке, кроме записанных, собрались  болельщики,  просто
любопытные и кандидаты, до которых весть  об  открытии  секций  дошла  с
опозданием. Возле ДФК опять бурлила толпа, и инструкторы  вызывали  свои
группы по спискам.
   - Надо будет выдать нашим пропуска, - сказал Габаев. - Не  устраивать
же каждый раз переклички на улице.
   Его группа была самой малочисленной,  но  его  это  не  смущало:  все
дальнейшие действия он тщательно продумал.
   Выйдя  на  крыльцо,  Габаев  спросил,  есть  ли  разрядники.   Отведя
двенадцать крепких парней на  пустынную  аллею  примыкающего  парка,  он
устроил блиц-испытание: по десять приседаний на  каждой  ноге,  двадцать
подтягивании, пятьдесят отжиманий. Через полчаса его группа  пополнилась
шестью новичками.
   Когда Колпаков заглянул в зал, Григорий держал речь перед почтительно
замершей шеренгой.
   - ...дают деревянный колышек, который  надо  голыми  руками  вбить  в
утоптанную землю. Тот, кто с этим  справился,  получает  дощечку,  пишет
свое имя и вешает в  зале  на  самый  последний  гвоздь.  Он  становится
младшим учеником и должен беспрекословно выполнять распоряжения старших.
Слово учителя - закон для всех. Теперь об этикете и правилах поведения в
зале.
   Колпаков обошел другие секции. У Окладова бегали  по  кругу,  выбивая
друг друга мячами, Зимин отрабатывал  растяжки.  Все  правильно,  первые
занятия - общефизическая подготовка.
   Он вернулся к себе, дал новое задание, сам поработал на мешке, сделал
замечания тем, кто отвлекся на его удары,  подозвал  Савчука  и  сказал,
чтобы присматривался к  методике  тренировки  -  пригодится.  Затем  дал
упражнения на координацию движений, потом скомандовал расстелить маты  и
показал способы падения и защиты лежа.
   Троица, записанная по просьбе Лены, не справлялась с заданиями, и  он
снизил им нагрузку. Колпаков отметил, что  они  в  меру  сил  стараются.
Толстяк Хомутов боялся падать, но потом все  же  преодолел  себя  и,  не
сгруппировавшись, гулко шлепнулся животом.
   "Как бы не травмировались по протекции", - с досадой подумал Колпаков
и посадил их на пятки отдыхать. Остальные ребята смотрели с недоумением,
Колпаков разозлился и на Лену, и на себя.
   "Выгоню к чертовой  матери!  Сегодня  же!  Нет,  лучше  со  следующей
недели..."
   Он заметил, что дверь в зале приоткрыта, и  послал  Савчука  прогнать
любопытных, удивляясь, почему вахтер пропустил посторонних.
   После  завершающей   пробежки   Колпаков   провел   короткий   разбор
тренировки, дал домашнее задание.
   - А вам особое внимание обратить  на  физическую  подготовку.  Каждое
утро физкультура, бег, холодный душ.
   - Ясно, сенсей.
   Трое  отстающих  почтительно  склонились  в   поклоне.   Хоть   этому
выучились!
   - А литература по карате у вас есть? - спросил Зверев, самый бойкий и
уверенный. - Мы бы занимались дома...
   Действительно, снабдить учеников самоучителями было  бы  неплохо.  Но
где их взять?
   - Пока накачивайте силу, растягивайтесь, а потом посмотрим.
   В зал опять кто-то заглянул.
   - Закройте дверь! - не  сдержался  не  выносивший  нарушений  порядка
Колпаков.
   Они остались с Савчуком: Геннадий хотел делом подкрепить  рассказы  о
чрезвычайной эффективности Системы.
   - Смотри внимательно!
   До  мешка  было  не   меньше   трех   метров.   Следовало   предельно
сконцентрироваться и представить, что это  не  тренировочный  снаряд,  а
заклятый  враг.  В  такие  моменты  Колпаков  всегда  представлял  Алика
Гарандина, и, хотя с годами злость прошла и образ  получался  все  более
размытым, рефлекс срабатывал. Сработал он и сейчас.
   Поклон, длинный скользящий шаг, прыжок, прямой удар  ребром  стопы  в
лицо, приземление, хлестко подъемом - в левый бок и тут же  пяткой  -  в
правый, разворот по инерции и выход  из  него  с  двумя  сокрушительными
ударами в висок и сердце, поклон. Резкий выдох и успокаивающее йоговское
дыхание.
   - Эта связка имеет продолжение, но освоить его...
   Прервавшись на полуслове. Колпаков молнией метнулся  к  двери,  резко
распахнул так, что стоящий за ней человек чуть не упал.
   - Черт побери! Сколько можно заглядывать!
   Гневная речь застряла в горле.  Бледный,  болезненно-худой  парень  с
густой шапкой то  ли  белых,  то  ли  седых  волос  с  трудом  удерживал
равновесие на разъезжающихся костылях.
   Колпаков поймал его под локоть.
   - Простите...
   Парень вырвал руку.
   - Кого-нибудь ищете?
   - Просто смотрю! Что, смотреть нельзя?
   Он выпрямился, запрокинув голову, разглядывая Колпакова как бы сверху
вниз, хотя был ниже. Враждебный тон, сверлящий злой взгляд.
   - Я не думал...
   Парень презрительно повернулся и, стуча костылями по кафельному полу,
направился к выходу.
   - Нервный какой-то... - заметил Савчук.
   Колпаков дернул щекой.
   - На его месте будешь нервным...
   Явные физические недостатки оказывали на него угнетающее впечатление,
увидев калеку, он всегда переходил  на  другую  сторону  улицы,  поэтому
голос прозвучал мрачно и настроение проповедовать  преимущества  Системы
пропало.
   По дороге в душевую он вспомнил, какое из запланированных на  сегодня
дел не успел сделать, и окликнул Савчука:
   - У тебя на примете есть ребята, которым нужно изготовить  чертежи  к
курсовым или дипломным проектам? По установленной таксе?
   - Лентяи всегда находятся!
   - Приводи ко мне - один приятель хочет подработать.
   Мать никогда не чертила  студентам,  считала  зазорным  брать  с  них
деньги и вредным приучать перекладывать трудности на чужие  плечи.  Даже
Геннадию не  чертила  -  мол,  медвежья  услуга,  сам  должен  уметь  Но
помогала, учила и выучила - лучшие  схемы  в  группе,  круглые  пятерки,
победы на конкурсах...
   Теперь  он  решил  использовать  этот   навык   для   дополнительного
заработка.
   - Договорились?
   Савчук неодобрительно кивнул.
   После душа Колпаков прошел  в  тренерскую,  где  распаренные  ребята,
отдыхая, пили горячий сладкий чай из огромного термоса Зимина.
   Говорили,  как  дооборудовать  залы,  какой   инвентарь   приобрести,
обсуждали схемы тренировок.
   Колпаков высказался  о  пособии  для  самостоятельных  занятий.  Идея
понравилась, встал вопрос, как ее реализовать - Я достану инструкцию  на
английском, - вызвался Габаев. - Перевести, размножить и раздать. Только
где взять переводчика, знающего специфику?
   - Я сам переведу!
   - Ого! - уважительно протянул Гришка.
   Когда они собрались уходить. Колпаков между делом рассказал про парня
на костылях и с удивлением узнал, что тот заглядывал и в другие залы.
   - Просунул голову в дверь и смотрит, внимательно так.
   - Наверняка работает здесь - кочегар, сантехник, гардеробщик...
   - Или чей-то родственник...
   На проходной спросили у вахтера, но тот предположений не подтвердил -
посторонний  человек,  пропустил  потому,  что  не  похож   на   обычных
любопытных, да и мало ли к кому идет инвалид...
   Мимолетный эпизод оставил в душе Колпакова неприятный осадок.  Почему
он смотрел с такой ненавистью? Никакого зла ему не  причинили...  Может,
он сам зол на окружающий мир, на здоровых людей?
   Ведь что есть зло и что - добро? Если следовать Системе,  то  никакой
разницы между ними нет: слишком далеки эти понятия от познавшего Истину,
а потому равно безразличны... Колпаков был внутренне не согласен с таким
тезисом, это лишний раз подтверждало,  что  он  стоит  на  самой  низшей
ступени совершенства.
   После встречи с инвалидом дурные предчувствия не  покидали  Колпакова
несколько дней, как бы предвещая новые  неприятные  события.  И  они  не
обманули: умер бывший проректор.
   Возле траурного извещения в вестибюле шушукалась группка  сотрудников
во главе с вездесущим Писаревским...
   - Мы все его любили! Он бы еще сто лет  прожил,  крепкий  мужчина,  в
соку... Его сопляк убил! Ни с того ни с сего инфаркты не случаются...
   При  приближении  Колпакова  Писаревский  замолчал  и  проводил   его
скорбным осуждающим взглядом, а  потом  вновь  напористо  зашелестел  за
спиной.
   Через  час  астматический  толстяк,  запыхавшийся  от  перебежек   по
коридорам и лестничным маршам, попался ему навстречу и взял на абордаж.
   - Все возмущены! У многих  были  разногласия  с  Иваном  Фомичом,  но
убивать... Ты откуда вытащил главный козырь про водопровод? Не  помнишь?
Так знай - из моей колоды! Чужим оружием надо  уметь  пользоваться.  Тут
немного не так, здесь  -  не  этак,  натяжка,  усиление...  Да,  но  для
внутреннего пользования! А ты вылез и бухнул в колокола. Вот результат!
   Писаревский показал пальцем вниз.
   - Не хочу поднимать шума, я здесь тоже не  в  лучшем  свете.  А  тебя
пусть  совесть  мучает.  И  нечего  строить  из   себя   чистенького   и
благородного!
   Ошеломленный  Колпаков  еле  добрел  до  кафедры.  Всюду   мерещились
укоряющие взгляды, шепоток  по  углам.  Атмосфера  всеобщего  осуждения,
приглушенные голоса: убийца, убийца...
   И хотя он понимал, что это нервы, сообщение  Писаревского  выбило  из
колеи. Ведь если он сказал правду... Лучше не задумываться, отвлечься...
   Он позвонил Лене.
   -  Сегодня?  Так  неожиданно?  -   В   ее   голосе   явно   слышалось
замешательство, сейчас откажется и причину придумает  -  безобидную,  но
вместе с тем достаточно вескую. - Сегодня, к сожалению, не получится. Мы
с Тамарой Евгеньевной собрались к портнихе... Нет, переиграть  сложно...
Все договорено...
   - Прекрасно. Значит, я заеду за вами и подожду, пока ты освободишься.
Пока!
   Оставаться  одному  было  невыносимо,  поэтому  Колпаков   действовал
напористо и целеустремленно, не принимая в расчет возможность поражения.
   Он направился к  Гончарову,  но  передумал  и  взял  деньги  в  кассе
взаимопомощи, быстро поймал такси  и  через  полчаса  стоял  на  окраине
города перед желтым обшарпанным фасадом торгово-закупочной базы.
   Отдел  изучения  спроса  находился  на  втором  этаже   -   маленькая
запущенная комнатка с заурядной конторской мебелью, и эта заурядность  и
запущенность особенно бросалась в  глаза  по  контрасту  с  сидящими  за
потертыми, с инвентарными  бирочками  столами  женщинами  -  эффектными,
ухоженными, прекрасно одетыми.
   С первого взгляда было видно, что они созданы для другой,  веселой  и
праздничной жизни, а здесь находятся вынужденно, по необходимости и, как
могут, скрашивают скучные урочные часы.
   Полная дама средних лет что-то вязала, брюнетка с  короткой  стрижкой
просматривала иллюстрированный журнал, Лена красила ногти.  На  ее  лице
отразилась растерянность, затем раздражение, досада, но она тут же взяла
себя в руки.
   - Я думала, ты пошутил...
   -  Коробейникова!  -  раздался  властный   голос   из   выгороженного
некрашеной фанерой закутка, и стриженая брюнетка бросилась на зов.
   - Я правда сегодня не могу...
   - Можешь. Посмотрим, кто окажется прав. Заодно не откажусь  взглянуть
на твою портниху.
   Остановить атакующего Колпакова очень непросто. Лена снова озлилась и
снова погасла. Он  приписывал  это  исходящим  от  него  волнам  силы  и
уверенности.
   - Кстати, о портнихе... Ладно, потом...
   За перегородкой властный голос отчитывал Коробейникову.
   - ...Откуда ты взяла, что потребность города -  восемьсот  дубленок?!
Привыкли высасывать из пальца и не хотите думать,  когда  это  можно,  а
когда нет!
   Полная дама поспешно спрятала  вязанье  и  раскрыла  унылую  папку  с
какими-то ведомостями. Лена взболтала лак.
   - Знаешь, где оказалась твоя "потолочная" цифра?!
   -  Елена  Борисовна  поставила  по  прошлогоднему  отчету,  я  просто
переписала.
   Лена насторожилась.
   - Нечего за чужую спину прятаться!  Кто  готовил  справку  об  уровне
спроса? Это тебе не мыло - вагоном больше,  вагоном  меньше!  Сейчас  на
столе у самого, если попадем в доклад - тебе не работать!
   Брюнетка пулей выскочила из-за перегородки, резко  бросила  журнал  в
ящик стола, начала нервно перебирать пыльные бумаги.  На  скулах  горели
красные пятна. Колпаков вспомнил, что видел ее в Зеленом театре.
   Напряженная атмосфера в комнате не коснулась только одной сотрудницы.
Лена удовлетворенно осмотрела покрашенные ноготки,  аккуратно  завинтила
пузырек.
   - Я сейчас. - И скрылась в конторке начальницы.
   - Хороша птичка! - проводила ее злым взглядом брюнетка.
   Полная дама на  всякий  случай  не  отреагировала,  фраза  повисла  в
воздухе.
   - А я думал, вы подруги.
   - Я тоже так думала!  -  Брюнетка  фыркнула.  -  Только  с  Хомутовой
дружить выгоднее! Сейчас они - не разлей вода. Даже с усатым красавчиком
вдвоем уезжают... Интересно, как она сегодня выкрутится!
   Телефон тихо затренькал - на параллельном  аппарате  набирали  номер.
Колпаков напряг слух, но слов разобрать не сумел.
   - Да у нас гость! А мы кричим, шумим...
   Хомутова  оказалась  цветущей  женщиной  неопределенного  возраста  с
подтянутой фигурой и уверенным взглядом.
   - Не обращайте внимания - работа есть работа.
   Она с приветливой улыбкой провела его к себе. Лена закончила разговор
и положила трубку.
   - Передоговорились на следующую неделю...
   -  И  правильно,  Леночка.  Раз  пришел  кавалер...  Да   еще   такой
известный... Собирайся, я тебя отпускаю.
   Улыбка стала еще ослепительней.
   - Огромное спасибо за сына. Давно хотела занять  его  мужским  делом.
Как он там, старается?
   Тамара Евгеньевна казалась контактной и пробивной женщиной.  Колпаков
отчетливо  представил,  с   какой   железной   последовательностью   она
раскармливала своего отпрыска.
   - У него не очень хорошая подготовка...
   - Ничего, вы спуску не давайте! Пусть сгонит жир да нарастит мускулы!
   На прощание Тамара Евгеньевна крепко тряхнула Колпакову руку.
   - Если какой дефицит понадобится - звоните, поможем.
   - Ну и представления у твоей заведующей! Записала сына  в  новомодную
секцию, и он станет Аполлоном, а тренеру за  это  -  меховую  шапку  или
кожаный пиджак... Баш на баш! - заметил Геннадий, выходя на улицу.
   - Видишь ли, Генчик, люди должны помогать  друг  другу.  И  можно  ли
осуждать их за то, что они хотят хорошего своим близким. А в  общем,  ты
прав - все это глупо...
   Лена демонстрировала полную покорность. Интересно, кому она звонила и
какую причину придумала?
   Окраинная  улица  была  пустынна,  на  пыльной  автобусной  остановке
собралась очередь.
   - Добираться сюда проблема...
   - Да, единственный минус этой работы. Но я езжу на такси...
   - А какая у тебя зарплата?
   - Как раз хватает; маман говорит, что я работаю на таксопарк.
   Дребезжа,  подкатил   разболтанный   автобус,   они   устроились   на
продавленном  сиденье.  Лена  смотрела  в  окно,  и  когда  на  повороте
навстречу  шустро  проскочил  красный  "жигуленок",  она  проводила  его
напряженным взглядом.
   - Что с тобой?
   - Со мной?
   - Подумала о чем-то неприятном?
   - Какой ты проницательный... Мне немного неудобно. Дело  в  том,  что
меня обещали повести к самой шикарной портнихе в городе...
   - А у нее есть сын, - саркастически продолжил Колпаков.
   - Нет, в том-то и дело, у нее вообще нет  детей.  Но  ее  врач  -  по
женской части - мечтает устроить в секцию своего  племянника...  Ты  мне
поможешь?
   Колпаков усмехнулся.
   -  Дети,  племянники...  Конечно,  помогу.  Только...  Сколько  можно
вогнать балласта в  спортивные  группы?  Рано  или  поздно  их  придется
выгонять. Не откажут ли тебе в услугах их дяди и тети?
   - А ты  позанимайся  с  ребятами,  Генчик,  они  будут  стараться.  И
выгонять не надо. Другое дело, если кому-то станет трудно и он сам уйдет
- тогда обижаться не на кого... Только пусть пройдет какое-то время,  не
сразу, а? -  Лена  просительно  заглянула  ему  в  глаза.  -  Из  любого
положения можно найти выход. Я ведь не хочу, чтобы  у  тебя  были  из-за
меня неудобства. Просто нужно все делать поумненькому...
   Колпаков  с  новым  чувством  рассматривал  стройную  привлекательную
девушку в модной, безупречно сидящей одежде.
   - Никогда не думал, что ты такая...
   Он замялся, подыскивая нужное слово.
   - Кака