воле или  в  обычной
тюрьме его ждет смерть, а туда не дотянется даже Колдун... И все же сда-
вать своих - самое наипоследнее дело!
   - А хочешь здесь остаться - пожалуйста. Заведем  туда  и  пристрелим.
Без всяких понтов.
   Попов вновь рванул Печенку за плечо.
   - Посмотри на эти опилки внимательно... Видишь брызги, пятна? Их каж-
дый раз смывают, но совсем не скроешь, а заменить свежими  денег  нет...
Вот на них и твои мозги останутся!
   - На воле ты тоже не заживешься, - вмешался молчащий до сих пор  Лит-
винов. - Но на волю нам тебя пускать резона нет.
   Печенков молчал. Человек может противостоять прессингу, если он  зна-
ет, что страдает за близких или друзей, которые  оценят  и  одобрят  его
стойкость. До сих пор выдерживать "третью степень" ему помогало  осозна-
ние того факта, что он принадлежит к могущественному братству,  на  под-
держку которого сможет рассчитывать и в тюрьме, и в суде, и,  если  при-
дется, - в зоне. Сейчас за спиной никого  не  было  -  вчерашние  братья
превратились в лютых и беспощадных врагов. Правда, он так и не  мог  по-
нять - почему?
   - За что меня приговорили? - хрипло спросил он. - Что  я  такого  вам
выдал?
   - Как что? - удивился Лис. - Фитиля и Самсона сдал?  Думал,  раз  они
готовы, то и спроса с них нет? А мы обыски сделали, по связям  прошлись,
засаду поставили и такого накопали! Еще двоих  ваших  взяли,  причем  не
туфтовых, а настоящих, которые действительно на трассе шустрили!
   Импровизация удалась. Печенке стало все ясно. Он  действительно  рас-
пустил язык и причинил организации вред. А объяснять, что это  произошло
случайно, - совершенно пустое и бесполезное дело.
   Чувство вины усугубляет раскаяние. Даже когда виноват перед одним,  а
каешься другому.
   - Ладно, - по-прежнему хрипло сказал он. - Только пусть они выйдут...
   Это была видимость компромисса. Только видимость. И дураку ясно:  что
знает один мент, узнают и другие. Никакого компромисса  не  было  -  был
полный раскол. Но человеку приятней думать, что ему тоже сделана  уступ-
ка. Он попросил - и двое ушли. Тогда он тоже  сделал  уступку  -  и  все
рассказал. Когда сохраняется  имитация  равноправия,  поражение  не  так
обидно...
   В третьем боксе было пыльно и душно. На стене висел прошлогодний  ка-
лендарь - красавица в черном трико с широко расставленными, словно соби-
рается помочиться, ногами. Это Шитов украшал помещение в соответствии со
своими представлениями о прекрасном. В углу лежали свернутые куски  бре-
зента - три на три метра.
   - Заворачиваете? - кивнул в их сторону Литвинов.
   - Да. Пойдем на воздух.
   Попов отпер скрипучую дверь, по привычке  обежал  взглядом  периметр,
достал сигареты. Раньше он не курил, но в последние годы пристрастился.
   - Будешь?
   - Нет, - Литвинов, ко всеобщему удивлению, не расслаблял нервы  нико-
тином.
   - Пойду забор проверю...
   Тоже по привычке Попов  двинулся  вдоль  высокого  бетонного  забора,
отыскивая щели, отверстия, царапины или другие следы проникновения. Ког-
дато они не придали должного значения проковырянному насквозь шву, и это
имело неприятные последствия... Сейчас то, что он делал, не имело  ника-
кого смысла. Конвейер жестокой справедливости, переводивший  отъявленных
мерзавцев и негодяев из опасного для окружающих состояния жизни в поучи-
тельное для других таких же уродов состояние смерти, засбоил и  в  конце
концов застопорился вообще. Может, когда-нибудь он и стронется с  места,
Попов был уверен, что рано или поздно это обязательно случится, но тогда
запускать машину придется уже не здесь...
   У "Прибора" накопились огромные долги, и он продал часть своей терри-
тории крупным тиходонским коммерсантам. Точка исполнения принадлежала не
заводу, а УВД, но пять соток чужой земли на гектаре выкупленной были ху-
же, чем бельмо на глазу. Здесь должен расположиться центр по торговле  и
обслуживанию автомобилей "Рено", в проект вложены огромные деньги, и су-
ществование "уголка" не укладывается в  коммерческие  планы.  Бизнесмены
уже обратились к местным властям с просьбой снести бездействующую ремба-
зу, районная и городская администрация ходатайство поддержали. Начальник
УВД получил соответствующее предписание.
   Десять лет назад генерал бы попросился на прием к  первому  секретарю
обкома партии и доверительно  рассказал  об  истинной  предназначенности
точки. После чего самые мощные поползновения, от кого бы они ни  исходи-
ли, получили бы сокрушительный отпор, без всяких объяснений и извинений.
Но теперь другие времена. Противостоять большим деньгам трудно, а  самое
главное - не находится желающих. Скорей всего в ближайшее время  некогда
сверхсекретный объект перестанет существовать.
   Доведя осмотр до конца, Попов вернулся  к  Литвинову.  Тот  сидел  на
длинной, плохо оструганной скамейке, прислонившись к кирпичной  стене  и
закрыв глаза. Казалось, что он спит. Может, так оно  и  было,  но  бойцы
СОБРа знали: командир способен ответить на вопрос, подать команду,  если
надо - выстрелить. Называется ли такое состояние сном -  можно  спорить,
но в другом собровцы его не видели.
   Попов сел рядом и снова закурил. Сегодня  в  точке  впервые  побывали
посторонние, брать это слово в кавычки или нет - дело другое, но и Коре-
нев, и Литвинов не имели права тут находиться, а он не имел  права  даже
рассказывать об этом месте, не говоря о том, чтобы  приводить  кого-либо
сюда. Через несколько дней должно было произойти вообще невероятное, По-
пов даже не мог представить, как  это  будет  выглядеть...  Но  это  еще
предстоит, а вот то, что происходит сегодня...
   Коренев и Литвинов - проверенные, свои ребята, плевать на  формальные
признаки и говенные бумажные допуски! А вот трассовый бандит... Все  су-
щество Валеры протестовало, чтобы преступник, опасный преступник,  побы-
вал в точке исполнения и вышел обратно! Его болтовне никто  не  поверит,
тем более что он никогда не найдет объект: укажет район -  и  все...  Но
сам факт! Если уж его выхватили из обычной жизни и привезли  сюда,  если
известно, что он активный член кровавой банды Колдуна, если  он  взят  с
поличным и, несмотря На это, отмазан от тюрьмы, то принцип справедливос-
ти требует одного решения... Здесь нет слюнтяев, мужики тоже делали  эту
жестокую и грязную работу, так что не возникает никаких проблем... И по-
том тоже: он знает нужный квадрат кладбища,  знает,  как  надо  сделать,
чтобы никто не сунул нос в захоронение "неизвестного мужчины"...  Да,  с
технической стороны все понятно, никаких проблем не возникает. Но...
   - Что будем делать с Печенкой? - не открывая глаз, спросил  Литвинов.
У Попова появилось неприятное ощущение, что тот читает мысли.
   - А что делать? В жопу его целовать, что ли? - повторил Валера излюб-
ленное выражение Ивана Алексеевича Ромова. - Ясно что...
   В третьем боксе послышалось какое-то  движение,  тяжело  захлопнулась
дверь в подвал.
   - Закончил! - Попов поднялся, а Литвинов только приоткрыл  глаза.  На
пороге появился Лис с несколькими листами убористо исписанной бумаги.
   - Все! - Он потряс явкой с повинной, желтые листы  растрепались.  Ра-
дости на лице у опера не было, выглядел он страшно усталым  и  разочаро-
ванным жизнью.
   - Дайте посижу...
   Лис тяжело плюхнулся на скамейку. Он всегда азартно относился к раск-
рытиям, и такое поведение было нехарактерным.
   "Задолбили со всех сторон", - подумал Попов, протягивая руку за  жел-
тыми листками.
   Быстро проглядев показания, он присвистнул:
   - Ничего себе!
   Литвинов тоже прочел и тоже удивился.  Печенка  дал  полный  расклад.
Структура банды, правила конспирации, сигналы сбора,  совершенные  прес-
тупления. Он назвал восемнадцать эпизодов и пояснил, что о  деятельности
других пятерок ничего не знает. Но и этого было более чем достаточно!
   - Давай, Филипп, верти дырку для ордена! - Литвинов хлопнул друга  по
плечу.
   - Ну их на хер! - с чувством ответил тот. - Я уже ничего не хочу. На-
доело. Я вообще не понимаю, зачем мне все это надо? За сраные  два  мил-
лиона, которые постоянно  задерживают?  Можно  делать  "крыши"  и  иметь
столько за день! Причем никто не будет дергать и мотать нервы!
   - Ладно, брось! - сказал Литвинов, хотя чувства Лиса  были  близки  к
его собственным - в последнее время все чаще появлялось ощущение  полной
бесперспективности и бессмысленности их работы. Идеалы  отмерли,  честь,
смелость и геройство уже не в цене, на первом месте только бабки, а  еще
первей - большие бабки. А тебя и ребят попросту  используют,  используют
как пушечное мясо! За смешные деньги - половину  заработка  лоточника  -
бросают во все "горячие точки", постоянно заставляют рисковать жизнью...
Взамен ни квартир, ни премий, ни кредитов под застройку. Иногда - ордена
и медали, которые превратились в простые  железки,  потому  что  никаких
льгот не приносят. Но давать волю этим мыслям нельзя: или в психушку по-
падешь, или застрелишься в приступе черной тоски...
   - Есть предложение, парни! Давайте сегодня посидим, врежем как следу-
ет, расслабимся малость!
   Попов помолчал:
   - Валентина и так ругается. Говорит - спиваюсь...
   - Так понемногу. Для настроения и разговора. Филипп, ты как?
   - Разве что для настроения...
   - Ну и отлично. Этот где?
   - Там, внизу.
   - ???
   - А где ему быть? Сказал, чтоб пока там сидел.
   - А-а-а... И что с ним делать будем?
   - Что делать! Оформим и в ИВС. Я обещал в  фээсбэшный,  надо  догово-
риться...
   - А может, так... Пропал и пропал! Валера, ты как считаешь?
   - По-моему, правильно.
   - Да нет, парни... Я уже всем этим сыт по горло.  -  Лис  характерным
движением провел ладонь под кадыком. - И УСБ меня задолбило, и  следова-
тели, и Жук чего-то зверем смотрит. Я больше в эти игры не играю. Я  те-
перь добрым буду. Добрых больше любят.
   - Тогда тебе надо в детский сад переводиться. Воспитателем.
   - Может, так и сделаю. Только не в детский сад, а в банк. Место  есть
хорошее. Могу и вас взять.
   - Не хочешь, значит?
   - Нет. К тому же я ему пообещал. Сам понимаешь.
   - Ну ладно. - Литвинов снова откинулся к стене и закрыл глаза.
   Попов о чем-то напряженно раздумывал.
   - Постой, как же ты его арестуешь? Суд-то меру пресечения изменил! Он
теперь под подпиской!
   - Это только по одному эпизоду, когда мы его задержали. А сейчас  еще
семнадцать добавилось! Вот за них и арестуем! Иди, выводи его...
   Через несколько минут руоповская "Волга" выехала с территории  "точки
исполнения". Впервые за все время существования спецобъекта его  покидал
живой бандит, которому повезло больше, чем когдато капитану милиции  Лу-
нину. И в этом Валера Попов усматривал явную несправедливость. Ему начи-
нало казаться, что вся жизнь состоит из одних несправедливостей.

                                 * * *

   - Ну что скажешь, дружок? - Несмотря на ласковое обращение, в  голосе
Николая Ивановича не было ничего дружеского. - Твои корешки  как  сквозь
землю провалились! А ты здесь, на моих харчах жируешь. Так  с  кого  мне
спрашивать-то? Видно, с тебя придется! Расскажешь, какую вы против Нико-
лая Ивановича хитрость придумали...
   Боря в своих дурацких темных очках угрожающе  навис  над  Каратистом.
Вряд ли он был сильнее, просто Сергей окунулся в жизнь, в которой  физи-
ческая сила не определяла положение человека. Здесь главенствовала  спо-
собность "проливать кровь". А вид Бори не давал  оснований  сомневаться,
что такая способность у него развита достаточно хорошо.
   - Подождите, подождите... Можно  попробовать  через  эту  мартышку...
Зойку, Светкину подругу! Она найдет Светку, Светка живет  с  Алексом,  а
Алекс знает, где Кривуля!
   - Попробуй, - охотно согласился Желтый. - Только помни,  если  ничего
не получится, ты в эту комнату уже не вернешься. Прямиком в подвал!  Бо-
ря, ты показывал ему подвал?
   Тот отвратительно ухмыльнулся одной половиной рта. Будто скривил  из-
девательскую гримасу. Подвал на даче был глубокий, темный, сырой и пред-
назначался явно не для того, чтобы хранить зимние запасы яблок,  компоты
и варенье. И пахло из него не тем, чем обычно пахнет в дачных  подвалах,
в привычный дух затхлости и плесени  вплетался  страшноватый  кисловатый
запашок, какой явственно ощущается у забора бойни...
   Они поехали втроем: Каратиста запихнули на заднее сиденье джипа,  ря-
дом устроился Боря, который, судя по всему, ходил у Желтого главным под-
ручным, а гориллообразный парень с длинными руками и выступающим  подбо-
родком сел за руль.
   Зойка торговала в ларьке на Магистральном  проспекте,  Сергей  как-то
заглянул к ней и даже вдул разок на узкой твердой кушетке,  поставленной
у задней стены для неизвестно каких, а на самом  деле  хорошо  известных
целей. Найти ларек не составляло труда, но если попасть на другую смену,
то ниточка поиска оборвется. На счастье Каратиста и свое несчастье, Зой-
ка оказалась на месте.
   - Иди, приведи ее, - процедил Боря. Сегодня он был не только в черной
кожаной куртке, но и таких же облегающих штанах. Все время он с остерве-
нением жевал резинку. - Только не вздумай рыпаться...
   Выйдя на оживленную улицу, Каратист испытал острое желание стрекануть
в ближайший двор и навсегда скрыться от Алекса,  Кривули,  Желтого,  Бо-
ри... Они все стоили друг друга. Но и он стоил их, потому бежать ему бы-
ло некуда.
   - Привет, - стараясь не напрягать шею, он склонился к окошку. - Выйди
на минутку. Посидим в машине, музыку послушаем, поговорим...
   Увидев знакомое лицо, Зойка приветливо улыбнулась.
   - Чего это ты такой перевязанный?
   - Убить хотели, - глухо ответил он.
   - Ой! Кто?
   - Выходи, расскажу.
   - Сейчас, закроюсь. Только мне долго нельзя...
   Сергей подвел Зойку к джипу и открыл заднюю дверь.  Мелькнула  черная
кожа, и девчонку будто вихрем втянуло внутрь. Хлестко прозвучала  оплеу-
ха.
   - Вперед садись! - рявкнул Боря, и дверь захлопнулась.  Каратист  вы-
полнил команду, и джип резко рванулся с места. Сзади  раздавались  руга-
тельства, стоны и звуки ударов. Хотя прошло всего несколько секунд, Зой-
ка была основательно избита: губы разбиты, из носа течет кровь.  Внезап-
ность и жестокость нападения вызвали у нее шок, она даже не  сопротивля-
лась, только тихо повторяла одно и тоже:
   - За что? За что? За что?
   - Раздевайся, сука, быстро! Да не так, все снимай!
   Это требование было ей понятно, и она  сноровисто  разделась  догола,
ожидая дальнейших команд и готовая выполнить каждую из них.
   - Видишь пику?! Видишь пику, я спрашиваю?! - Боря орал как  невменяе-
мый. - Сейчас сиськи отрежу!
   - Не надо, не надо... Я и так все сделаю...
   Джип с затемненными стеклами несся по оживленной улице. Громко играла
музыка. Глядя со стороны, никто не смог бы  догадаться,  что  происходит
внутри.
   - Где эта блядь Светка?! Где она, говори!
   - Дома... Зеленая, восемь. Флигель во дворе...
   - Кто еще там?! Живо! Говори живо!!
   - Она с Алексом и бабка... Больше никого...
   - Сейчас вызовешь ее! Поняла? Поняла, я спрашиваю?!
   - Поняла...
   - Одевайся, сука! Жарить тебя после будем!
   Достав телефон, Боря повторил адрес.
   - Давайте, ждем.
   Зеленая улица располагалась на окраине,  в  поселке  Котовского.  Они
подъехали к первому дому и остановились. Через несколько минут  подкатил
второй джип с тремя бойцами.
   - Иди зови. Скажешь - ограбили, нужна помощь... Если что...
   В лицо Зойке ткнулся кургузый ствол "макара".
   - Сразу завалю, поняла? Сразу! Поняла, я спрашиваю?!
   Зойка кивнула:
   - Дайте что-нибудь кровь вытереть...
   - Платьем оботрись! Или так иди, сейчас твоя рожа никому не нужна!
   Джипы бесшумно подкатились к восьмому номеру.  Покосившийся  саманный
домишко с наглухо закрытыми ставнями  производил  впечатление  нежилого.
Хилый заборчик, ветхая калитка...
   - Иди, Зоя, - вежливо попросил затянутый в кожу ублюдок, и это  полу-
чилось еще страшнее, чем когда он ругался. - Вызовешь, и все. Больше те-
бя никто не тронет.
   - Правда? - с замиранием сердца спросила Зойка. Все лицо у  нее  рас-
пухло, губы превратились в лепешки, нос напоминал лопнувшую от  спелости
грушу.
   - Зуб даю! - Боря щелкнул ногтем о золотую коронку.
   Прикрывая ладошкой разбитое лицо, девушка вошла в калитку. Через нес-
колько минут следом устремились трое "быков". Они двигались пружинисто и
бесшумно, как волки, настигающие добычу. В глубине двора раздался корот-
кий вскрик и несколько глухих ударов. Вскоре бойцы вышли  обратно.  Двое
тащили обмякшего Алекса, один вел за руки девчонок. Зойка шла  спокойно,
Светка дергалась и пыталась вырваться.
   Алекса и Светку запихали во второй джип, Зойку вернули на место. Ули-
ца оставалась пустынной. Если кто-то что-то и видел в  окна,  то  вмеши-
ваться не стал. Завершив операцию, боевые машины бандитов направились на
базу.
   Во дворе дачи Николая Ивановича опомнившаяся  Светка  набросилась  на
Зойку и вцепилась ей в волосы.
   - Ах ты, шалава! Сдала меня с потрохами! А клятву забыла? Если бы  не
я, ты бы весь срок "французскую мадеру" пила!
   - Посмотри, что он со мной сделал, - вяло отбивалась Зойка. -  Заста-
вил, хотел груди отрезать... Да отпусти ты! - Ногтями она вцепилась под-
руге в лицо и резко рванула. На щеках Светки  вспухли  багровые  полосы.
Закричав, она отскочила.
   - Ну, я тебя урою! - в ярости бросилась вперед Светка.
   - Разнимите их! - раздалась с крыльца команда, отданная  уверенным  и
немного ленивым барским голосом. - И отведите в сарай.
   Сарай из красного кирпича стоял в углу участка, снаружи он  напоминал
хороший крепкий дом, а изнутри - ангар для легких самолетов.  Посередине
пятачок два на три был засыпан несвежим сеном. С девушек быстро  сорвали
одежду и вытолкнули на солому. Обе испуганно озирались  на  сгрудившихся
вокруг парней. Каратист стоял рядом с Борей, как один из своих, а  Алекс
полулежал на цементном полу, на шею ему, словно ошейник, накинули  удав-
ку.
   Николай Иванович в сопровождении свиты из десятка коротко  стриженных
"быков" зашел последним и приказал закрыть ворота. Под высоким  потолком
вспыхнули яркие лампы. Он был в прикольном прикиде: заправленные в  ков-
бойские сапоги джинсы, расстегнутая на груди клетчатая  рубаха  с  ярким
шейным платком, настоящая "стетсоновская" шляпа, неизменные очки с  жел-
тыми, просветляющими стеклами. В руке хозяин держал два больших кухонных
ножа и собачью плеть.
   - Держите! - Он вручил девушкам ножи. - Хотите,  поритесь  до  конца,
хотите - до первой крови. Начали!
   Их толкнули друг к другу. Но ни Зойка, ни Светка не были готовы к та-
кому обороту дела. Они стояли неподвижно, и ножи были опущены к земле. В
воздухе свистнула плеть - бледные ягодицы Светки рассек кровавый  рубец.
Еще свист ремня, и такой же рубец косо перечеркнул спину  Зойки.  Вторую
плеть держал в длинной руке гориллообразный водитель. Девчонки продолжа-
ли стоять и тут же получили по второму удару. Вывод о том,  что  от  них
требуется, напрашивался сам собой.

   - Значит, продала меня, шалава! - заводя сама себя, Светка  выставила
вперед нож и двинулась к противнице. - Все хорошее забыла, клятву  забы-
ла!
   Пригнувшись к земле и расставив руки, девушки  кружились  в  зловещем
танце, выставив перед собой остро отточенные клинки.  Они  то  бросались
вперед, то отскакивали, наносили удары и уворачивались,  подпрыгивали  и
приседали. Девичьи тела покрылись потом.  Упруго  подпрыгивали  Светкины
груди, свободно раскачивались более мягкие Зойкины. Когда они нагибались
и приседали, открывались новые ракурсы, и зрители возбужденно сопели.
   - Работайте живее! - плеть хлестнула Светку по плечам.
   Она сделала резкий выпад, Зойка отскочила и тоже взмахнула ножом сле-
ва направо. Клинок описал сверкающий полукруг и едва не задел  подбритый
Светкин лобок.
   Зрители одобрительно зашумели.
   - А ты сейчас клятву помнишь? - спросила Зойка, внимательно