,  известные  первобытным
примитивизмом суждений и склонностью к кулуарным дракам. О его  причастности
к Совету учредителей Фокин ничего не знал. Скорей  всего  он  просто  трется
сбоку, реагируя на запах силы и огромных денег -  о  любви  и  к  тому  и  к
другому он неоднократно заявлял публично, с той  же  истовостью,  с  которой
когда-то клялся в любви к родине и демократическим идеалам...
   А вот вице-премьер Фандоренко, этот  не  может  быть  сбоку  припека,  он
наверняка  в  руководстве...  Ведь  на  многих  документах,  предоставляющих
"Консорциуму" право приобретения основных активов России, стоит  именно  его
подпись...
   Строгие черные костюмы и благочинные лица медленно кружились  в  скорбном
хороводе. Они не  насыщали  углекислотой  земную  атмосферу,  не  уничтожали
озоновый слой, не облучали младенцев гамма-лучами...  Но  они  уже  выкупили
контрольные пакеты  акций  Российской  энергетической  сети,  Газнефтепрома,
Желдортранса, основных телевизионных каналов, журналов и газет. Они прибрали
к рукам крупнейшие заводы и комбинаты,  алмазные  карьеры,  золотодобывающие
шахты, угольные разрезы. "Консорциум" успешно скупал Россию.
   На взгляд Фокина, это был не менее чудовищный заговор, но если вдруг сюда
ворвется Шварценеггер с огнеметом и пожжет всех подряд, то все равно  ничего
не докажет: потому что это свои,  тутошные  монстры  и  пламя  не  выявит  в
человеческих оболочках чужеземную начинку... Да если бы даже и выявило,  все
равно никто не поверит. Точнее, не захочет  поверить.  К  тому  же  в  жизни
неустрашимые герои встречаются куда реже, чем в кино. А если вдруг объявится
такой мудак, то его жену изнасилуют в темном  подвале  и  пригрозят  тем  же
самым ему самому...
   Майор скрипнул зубами и сунул в рот сигарету.
   Но тут они, суки,  ошиблись!  Их  время  заканчивается.  И  этот  "мудак"
запихнет их в душные камеры крытой тюрьмы... А если аргументов для приговора
не окажется, то огнемет тоже аргумент! Или заряд взрывчатки... Тем более что
он, кажется, не одинок.  Безопасность  всего  проекта  обеспечивал  Куракин.
Значит, человек, который его  взорвал,  был  противником  скупки  России.  А
значит - союзником ему, Фокину.
   Теперь место Куракина  займет  Атаманов.  А  с  Атамановым  у  него  свои
счеты...
   - У нас курить нельзя! - раздался строгий голос сзади.
   - А я что, курю? -  спросил  майор,  не  выпуская  сигареты  изо  рта,  и
обернулся.
   Два молодых человека в официальных костюмах и с табличками  секьюрити  на
лацканах старательно удерживали на лицах вежливое выражение. Но это им плохо
удавалось,  ибо  изначально  мимические  мышцы  квадратных  физиономий  были
настроены на изображение презрения и угрозы.
   - Кто вы такой и что  здесь  делаете?  -  Охранники  придвинулись  ближе.
Внушительные габариты Фокина их явно не смущали.
   - Гостям не разрешается покидать зал!
   - Я не гость. - Майор извлек удостоверение, раскрыл и поочередно поднес к
лицам, на которых уже отчетливо проступило природное выражение.
   - Я расследую дело о взрыве, и мне нужно допросить ряд свидетелей...
   Но и могущественная некогда "ксива" не смутила охранников.
   - Все, кроме сотрудников "Консорциума", являются гостями и  должны  иметь
пропуск, - заученно произнес один, очевидно  старший.  -  Просьба  пройти  к
дежурному.
   - Пошли, - пожал плечами Фокин. Он и так собирался это сделать.
   Через два часа, допросив  нескольких  сотрудников  Куракина  и  Бачурина,
которые, как и следовало ожидать, "ничего не знали", майор вышел  на  улицу.
Похоронный кортеж давно уехал, рассосалась толпа в вестибюле, разъехались со
стоянки многочисленные лимузины. Отойдя на квартал, Фокин оглянулся.
   Заходящее солнце отражалось в дымчатых стеклах тетраэдра,  казалось,  что
угловатая  искусственная  гора  накалилась  изнутри.  Там  шли   интенсивные
глубинные процессы, которые грозили или  разорвать  это  чудо  архитектурной
мысли, или... Или выплеснуть наружу всю неукротимую энергию, скопившуюся под
непрозрачной блестящей оболочкой.

   За организацию похорон и их безопасность отвечал Илья Сергеевич Атаманов.
Процедура прошла на должном уровне, без сбоев и непредвиденных  ситуаций.  А
они могли быть самыми неприятными: от  взрыва  под  катафалком  до  обстрела
траурного кортежа. Не говоря уже о фото- или видеосъемке участников.
   Вернувшись   с   кладбища,   Атаманов   прошел   доложиться   Горемыкину.
Председатель Совета учредителей только закончил совещание и все еще пребывал
в состоянии возбуждения. Правда, определить  это  мог  только  тот  человек,
который его хорошо знал. Если обычно Петр Георгиевич монументальностью  форм
и малоподвижностью напоминал не полностью ожившую статую, то  сейчас  статуя
ожила полностью, хотя и недотягивала до человеческой мимики и подвижности.
   - Поплавский со всем своим  банковским  холдингом  ушел  под  кремлевскую
крышу, - прогудел он. - Кредиты МВФ шли через него, теперь  нам  до  них  не
добраться! Какой негодяй! Теперь он бросит эти  деньги  на  скупку  якутских
приисков и тем самым поднимет цену...
   Атаманов дипломатично молчал. Поплавский -  не  та  фигура,  в  отношении
которого можно предлагать "острые" мероприятия. Во всяком случае,  по  своей
инициативе.
   Горемыкин встал и прошелся по кабинету, размеры которого  позволяли  даже
проехаться на велосипеде, но высокий и толстый Петр Георгиевич вряд ли  смог
бы на него взгромоздиться.
   - У меня есть подозрения, что еще  кто-то  из  наших  смотрит  в  сторону
Поплавского, - значительно, с расстановкой, проговорил он. - Поэтому  служба
безопасности должна быть настороже...
   Горемыкин величаво одернул пиджак. По въевшейся в плоть и кровь привычке,
он всегда ходил в одном и том же наряде: строгий однотонный костюм неброских
цветов,  белая  сорочка,   скромный   галстук   -   униформе   ответственных
партработников прошлых лет.
   Бывший управляющий делами ЦК КПСС имел колоссальные связи и  возможности,
хотя его личный капитал и  уступал  состояниям  многих  нынешних  нуворишей.
Потому что в отличие от современных  финансовых  партийные  олигархи  старой
школы еще помнили  персональные  дела,  исключения  из  партии,  инфаркты  и
показательные суды... Сейчас  он  медленно  шел  от  стола  к  двери,  потом
обратно, к двухметровой пальме в большой деревянной кадке.
   Атаманов почтительно стоял и поворачивался в ту  сторону,  куда  двигался
босс. Сейчас он испытывал  неловкость  за  свой  модный,  в  мелкую  зеленую
клеточку пиджак, мягкие, свободного  покроя  брюки,  складкой  спадающие  на
дорогие зимние полуботинки, альпийский загар на мужественном лице.  Круглые,
близко посаженные глаза, большой, резко спускающийся к губам боксерский нос,
массивный выступающий вперед подбородок выдавали основные черты характера  -
целеустремленность, решительность и твердую волю. Многие  женщины  находили,
что он похож на французского киноактера Лино Вентуру.
   Обычно  он  подавлял  людей,  с  которыми  приходилось  общаться.  Но  по
сравнению с шефом чувствовал себя песчинкой.  В  этой  большой  яйцеобразной
лысой голове помещалось столько информации, сколько он сам никогда не  сумел
бы  переварить.  Узкие  затемненные  очки  придавали  шестидесятипятилетнему
дедушке экстравагантный вид, маскировали возраст и скрывали глаза.
   Несмотря на, казалось бы, мирное прошлое, Петр  Георгиевич  был  отличным
конспиратором  и  постоянно  маскировался  и  что-то  скрывал.  Никогда   не
подписывал официальные бумаги, приезжая в "Консорциум", не появлялся у входа
и в  вестибюле,  поднимаясь  на  пятый  этаж  специальным  лифтом  прямо  из
подземного гаража,  да  и  вообще  очень  редко  приезжал  в  свой  кабинет,
предпочитая принимать руководящий состав  концерна  в  безликих  гостиничных
офисах,  оформленных  на  подставных  лиц.  Не  участвовал  в  торжественных
мероприятиях, не общался со средним и низшим персоналом.  Многие  вообще  не
знали, кто такой Горемыкин и какое отношение он имеет к концерну.
   - Похороны прошли нормально, без осложнений, - как мальчишка  похвастался
Атаманов, но Горемыкин тут же охладил его пыл.
   - Ничего нормального в похоронах отличных сотрудников нет! Это  уже  само
по себе осложнение, причем крайнего порядка! Кто их убил?
   - Пока не знаем...
   - Плохо! Мне известно, что Куракин в последнее время  кого-то  интенсивно
разыскивал. Это было не связано с его работой и даже мешало ей! Кого и зачем
он искал?
   Атаманов опустил голову.
   - Я только третий день в новой должности, Петр Георгиевич. Пока  не  могу
ничего сказать.
   - Плохо. - Ожившая статуя наконец успокоилась и вернулась в кресло, опять
превращаясь наполовину в камень. - Вы должны их достать из-под земли!
   - Я все сделаю, - заверил Атаманов и вышел, хотя  с  трудом  представлял,
что тут можно сделать.
   В его собственной приемной дожидались четыре руководителя  подразделений.
Трое неуловимо напоминали друг друга:  крупные  неброско  одетые  грубоватые
мужики  средних  лет,  с  властными   повадками   и   уверенными   взглядами
внимательных глаз. Сдержанные манеры и офицерская выправка  выдавали  в  них
отставников силовых структур.
   Четвертый был заметно моложе, раскрепощенное, он любил и умел  одеваться,
следил за модой, всегда благоухал  тонким  одеколоном.  Сейчас  на  нем  был
длиннополый плащ из мягкой, хитро выделанной кожи, между распахнутыми полами
выглядывал безукоризненно сшитый  серо-стальной  костюм.  Черные,  аккуратно
зачесанные на пробор волосы и влажно поблескивающие черные глаза делали  его
похожим на итальянца.
   Пожав всем руки, Атаманов пригласил  их  в  кабинет.  Ладонь  "итальянца"
оказалась не менее крепкой, чем у отставников.  Атаманов  знал,  что  он  не
уступает им и ни в чем другом. А  в  одном,  несомненно,  превосходит:  этот
парень совершенно не признает запретов и ограничений.
   Наверное, поэтому, несмотря на интеллигентную  внешность,  Ринат  Шалибов
командовал специальной боевой бригадой службы безопасности "Консорциума". Он
решал самые острые вопросы и развязывал наиболее запутанные узлы.
   - Как обстановка? - спросил Атаманов, обводя взглядом всех четверых.
   -  Нормально,  -   ответил   Каймаченко,   бывший   десантник,   командир
разведдиверсионной группы. - Они  просто  не  знали,  что  это  наша  точка.
Объяснили - сразу отъехали.
   - У нас не обошлось без стрельбы, - вздохнул Степан Деревянкин, в прошлом
разведчик внутренних войск. - Нашего парня ранило, и мы одного завалили.  Но
груз забрали.
   - У меня  все  нормально,  -  кивнул  отставной  капитан  КГБ  Силков.  -
Встретились, разобрались, будут платить.
   - У меня тоже порядок, - с улыбкой ответил  "итальянец".  На  самом  деле
Ринат  Шалибов  был  башкир,  но  свои  родовые  корни  почему-то   скрывал,
предпочитая  имидж  иностранца.  -  Мы  забили  "стрелку"   их   "крыше"   и
договорились по-хорошему: весь долг отдадут по сегодняшнему курсу. Правда, в
течение двух недель...
   - Две недели потерпим, - улыбнулся Атаманов. - Раненому выдать премию.  И
еще... Кто знает, кого искал Куракин в последние дни?
   Отставники переглянулись  и  пожали  плечами.  "Итальянец"  едва  заметно
прикрыл глаза.
   - Все свободны. Ринат, останься, - сказал Атаманов.
   - Какого-то парня, Карданов его фамилия, - ответил Шалибов,  когда  дверь
за отставниками закрылась. - Раньше они с Куракиным работали вместе. А с год
назад шеф  начал  его  усиленно  искать  по  всей  России...  Я  отрабатывал
московские адреса, но без толку. А тот на прошлой  неделе  сам  объявился  в
Москве. Подробностей я не знаю, шеф занимался с Бачуриным и со своей  личной
группой. Они все вместе и взлетели на воздух...
   - Еще что? - заинтересованно спросил Атаманов.
   - Больше ничего. Наступила долгая пауза.
   - Ладно... А что там по этой бабенке? "Итальянец" потупился.
   - Там небольшой прокол вышел... Ребята ее... Ну это самое...
   - Что?! - не своим голосом заорал  Атаманов.  -  Да  кто  вам  разрешал?!
Совсем охуели?!
   - Старший на улице был, он ни при  чем...  Ну  а  те  двое...  Свое  дело
сделали, потом проболтались по пьянке...
   - Да  я  их  кастрирую,  мудаков!  -  дико  ревел  Атаманов.  -  Человека
припугнуть надо было! А его разъярили, смертельно  оскорбили,  теперь  он  -
навсегда кровный враг и  никаких  договоренностей  и  компромиссов  быть  не
может! А все из-за того, что твои урки решили попарить болты! Они  испортили
все дело!
   - Скажете наказать - накажем. - Шалибов продемонстрировал  покорность.  -
Деньгами, или битьем, или... Только в землю их нежелательно  -  зачем  людей
терять... Дела-то не поправишь...
   - В больницу сук, месяца на два!  На  инвалидность!  И  всем  рассказать,
чтобы знали, что такое нарушать приказ!
   - Сделаем! - Шалибов встал. - Я лично прослежу. Да и сам приложу руку.  У
всех отобьем охоту...
   Атаманов  тяжело  вздохнул.   Демонстративная   покорность   "итальянца",
признание ошибок и очевидное желание их  исправить  смирили  его  гнев.  Тем
более... Работать приходится со специфическим человеческим материалом.  Если
люди охотно берутся затащить женщину в  подвал  и  избить,  то  какой  смысл
взывать к их совести за то, что они еще и стащили с нее трусы...
   - Ладно. Жди указаний внизу, без команды не  уходи.  Когда  Ринат  вышел,
Илья Атаманов с минуту сидел, не двигаясь и глядя в стену, словно медитируя.
Он был в мыле,  как  загнанная  лошадь.  Воротник  сорочки  потемнел,  спина
потная. Начинала болеть голова. Тяжелый день. Тяжелая работа...
   Телефон  на  столе  несмело  звякнул  и  умолк.  Атаманов  встал,  открыл
встроенный в стену бар, из плоской бутылочки налил на  два  пальца  водки  в
широкий хрустальный стакан и выпил.
   Атаманов в  свои  сорок  пять  лет  являлся  отставным  полковником  КГБ,
ответственным   за   безопасность    международных    финансовых    операций
"Консорциума" и формально считался вторым человеком после Куракина.
   Сейчас он стал первым. И  эта  стеклянная  глыба,  весь  этот  гигантский
неустойчивый тетраэдр вдруг свалился  на  его  плечи.  Вдобавок  к  западным
банкам и подставным фирмам в оффшорных зонах, анонимным счетам и специальным
курьерам, перевозящим "черную наличку", скользким банковским  клеркам  и  не
менее скользким адвокатам добавлялся  чудовищный  груз  внутренних  проблем.
Кредиторы и  должники,  несговорчивые  партнеры  и  их  бандитские  "крыши",
анонимные угрозы  и  заложенные  в  автотранспорт  бомбы,  проверка  кадров,
бесконечные  переговоры  и  "стрелки",  сбор  информации  о  конкурентах   и
противостояние им в аналогичной деятельности...
   А тут еще "прокол" на Ближнем Востоке!
   Он пожевал яблоко, совершенно не чувствуя вкуса.
   "Консорциум" продал Ирану новейшие компьютерные  технологии,  позволяющие
моделировать процессы распада атомного ядра, а ФСБ зацепила это  дело  и  на
полный  ход  ведет  следствие!  Этот  громила  Фокин  проследил  весь   путь
вырученных денег, а на них закуплены две золотодобывающие шахты на Чукотке и
крупнейший угольный разрез на  Урале...  Еще  немного,  и  он  вскроет  весь
стратегический план фирмы.  Доказать-то,  конечно,  ничего  не  докажет,  но
проблем может быть много...
   Атаманов налил себе вторую порцию "Смирновки". Этот  чертов  майор  прет,
как танк, он неуправляем, да и откровенно придерживать его  все  боятся:  уж
больно  жареные  факты,  можно  так  подставиться,  что  самому  костей   не
собрать... И главная проблема состоит в том,  что  его,  Атаманова,  большие
боссы могут сдать с потрохами и  превратить  в  козла  отпущения.  Или  даже
заставить  навсегда  замолчать,  окончательно  обрубив  концы...   То,   что
Горемыкин сегодня ни словом не обмолвился об  его  деле,  не  поддержал,  не
ободрил, - плохой знак. А  тут  еще  эта  новость!  Из-за  каких-то  грязных
ублюдков Фокин теперь навалится на него, как раненый медведь...
   Он выпил, закурил и уселся на свое место. Уже семь  часов.  Сейчас  самое
время поехать домой, скинуть одежду, пропотеть полчасика в сауне,  окунуться
в холодный бассейн, принять еще сто грамм и, заведя  будильник  на  половину
шестого, завалиться спать.
   Но были еще дела, не менее важные, чем покупка Красноярского алюминиевого
комбината...
   Атаманов поставил бутылку и стакан на место, приоткрыл дверь  кабинета  и
сказал секретарше:
   - Вы можете идти домой.
   Он услышал, как  в  приемной  вздохнул,  отключаясь,  компьютер,  щелкнул
выключатель адаптера, скрипнула дверца одежного шкафа.
   - До свидания, Илья Сергеевич, - донесся негромкий голос.
   - До свидания, - сказал Атаманов. Хлопнула дверь приемной.
   Атаманов подвинул к себе телефон, набрал номер и поднес трубку к уху.
   - Алло, Ринат. Зайди ко мне.
   Шалибов вырос на пороге и застыл в ожидании распоряжений.
   - Я слышал, кто-то из твоих неплохо разбирается в электронике,  -  сказал
Атаманов. Ринат подумал.
   - Татарин когда-то закончил радиотехнический институт, -  наконец  сказал
он. - Но занимается в основном электронными замками...
   - Давай его сюда. - Атаманов устало прикрыл глаза. - Сейчас же. Свяжись с
ним и приготовь пару бойцов. Поскорее только.
   Пока Ринат переговаривался по мобильному телефону, Атаманов снова  открыл
бар. На  этот  раз  он  отставил  бутылки  в  сторону,  достал  коробочку  с
апельсиновым соком и аспирин. Запив таблетку, Атаманов начал одеваться.
   - Он будет через десять минут, - сказал Ринат.
   - Хорошо. Спустись вниз, встретишь его. Потом идите в  кабинет  Куракина.
Вьюн с Крепышом пусть остаются на входе, никого больше не пускать.
   - Понял.
   Ринат скользнул за дверь.
   Атаманов сунул в карман пачку сигарет, порылся в столе и достал связку  с
двумя ключами. Это были ключи  от  куракинского  кабинета.  Точно  такая  же
связка имелась у Бачурина. Кроме того, Бачурину были известны первые  четыре
цифры электронного кода на личном сейфе шефа; вторую четверку цифр держал  в
памяти Атаманов.
   Комбинация менялась в среднем раз в месяц, о чем  Куракин  извещал  обоих
замов по отдельности. Бачурин и Атаманов недолюбливали друг друга -  Куракин
об  этом  прекрасно  знал.  Договориться  между   собой   замы   не   могли,
следовательно, забраться в святая святых "Консорциума"  поодиночке  -  тоже.
Половинки  кода  должны  были   соединиться   только   в   случае   каких-то
непредвиденных обстоятельств.
   Непредвиденные обстоятельства!..
   Никто из шефов Атаманова даже не мог предполагать, что они загнутся  оба,
в одну минуту, не успев отдать последние распоряжения. А невскрытый  сейф  в
кабинете Куракина будет спокойно  дожидаться  визита  следователей  ФСБ.  Уж
они-то наверняка  найдут  спецов,  которые  взломают  электронную  защиту  и
выпотрошат этот сейф, как цыпленка.
   Что там внутри? Какие сюрпризы?
   Атаманов не знал наверняка. Копии счетов, чеков, расписки,  полученные  в
результате  работы  с  "черной"  наличкой,  компрометирующие  материалы   на
конкурентов, представителей налоговых служб... Конечно, там могут  оказаться
и кое-какие бумаги, опасные для самого Атаманова.
   Наверняка окажутся! Куракин был человеком осторожным, он привык никому не
доверять и имел "компру" на каждого... Потому и продержался столько  лет  на
столь "горячей" должности.
   Но время еще есть. Кабинет и  сейф  шефа  пока  не  опечатаны.  Возможно,
завтра с утра и эта последняя возможность будет упущена. Не зря Фокин  здесь
толокся, ох не зря! Мог подчиненных прислать, мог людей повестками вызвать -
нет, сам заявился, шастал по зданию, вынюхивал что-то. Нет, медлить нельзя!
   Скоростной лифт был отключен, и Атаманову пришлось пешком преодолеть  два
лестничных пролета.
   Коридоры "Консорциума" опустели, здесь царил мягкий  оранжевый  полумрак.
Атаманов прошел к двери, где была прикреплена табличка "Куракин М. А.,  зам.
генерального директора по безопасности". Достал трубку мобильного  телефона