ю главную ошибку.
   Кто-то кашлянул, и Толстяк рухнул, врезавшись лицом в грязные дряхлые
ступени. Тело поехало вниз, голова безвольно дергалась, из разбитого но-
са брызгала кровь.
   "Быки" остолбенели. Один решил, что шеф внезапно умер. Второй заметил
дымящуюся дырочку на черном комбинезоне, и у него отнялись ноги, но рука
автоматически скользнула за пазуху.
   Кто-то кашлянул еще дважды. На самом деле, конечно, никто не  кашлял,
такие звуки издавал специальный бесшумный пистолет ПСС, но "быки" понять
этого уже не успели.
   Через полчаса ремонтники, свернув работу, сносили в подъехавший  кры-
тый грузовичок инструменты, ведра, длинные тяжелые рулоны рубероида.
   - Куда же вы, не доделав-то? - спросила Максимовна из четвертой квар-
тиры.
   - На другой объект забирают, - пояснили ей. - Мы еще вернемся.
   - Вернетесь, - недоверчиво повторила старушка. - Тогда  рубероид  ос-
тавьте!
   - Новый привезем, не волнуйтесь, - ответил "кровельщик", идущий  пос-
ледним. В мешке он тащил лазерный прослушиватель помещений "Заячье ухо".
Как следует использовать его команда не успела.

                             Глава седьмая
                               ПОКУШЕНИЯ

                                          Усилиями     службы     охраны
                                       удается  предотвратить  лишь семь
                                       процентов  покушений.   Остальные
                                       доводятся до конца.

                                                Из статистических данных

   Василий Петрович собирался в командировку. Его работа была связана  с
частыми выездами, причем если бы кто-то сопоставил их с поездками Прези-
дента, то с удивлением обнаружил бы, что графики совпадают.
   Для того чтобы исключить подобные открытия, жизнь  Василия  Петровича
была засекречена, что приносило ему определенные неудобства, но  компен-
сировалось пятнадцатипроцентной надбавкой к и без того солидному окладу.
   Василий Петрович работал дублером Президента. У всех политиков  высо-
кого ранга имеются двойники, используемые службой охраны для введения  в
заблуждение  террористов,  всевозможных  мстителей,  маньяков,  душевно-
больных.
   Дублер Президента походил на него как однояйцевый близнец. Вне работы
сходство тщательно маскировалось - тримом,  париком,  накладными  усами.
Этим Василий Петрович отличался от других людей, похожих на главу  госу-
дарства - те участвовали в конкурсах  двойников,  фотографировались  для
газет и журналов, снимались в кинофильмах.
   Василий Петрович не завидовал их шумной славе. Что ни  говори  -  это
чистая бутафория. Президент не разгуливает по улицам без охраны, не  жи-
вет в коммуналке, не пользуется метро.
   Он же, исполняя ответственную роль, находился  в  резиденции  Самого,
его личном самолете, лимузине, на особой даче и в других, строго охраня-
емых местах, куда никак не смогли бы попасть любители популярности, нес-
мотря на полное внешнее сходство.
   Потому и отношение к неофициальным  двойникам  было  снисходительным:
как у заслуженного артиста к подражающим ему скоморохам.
   Работа Василию Петровичу нравилась - почетная, ответственная и  необ-
ременительная. О сути ее и своей роли в обеспечении безопасности первого
лица страны он не задумывался. Тем более что работавшие с ним сотрудники
Главного управления охраны были компанейскими улыбчивыми ребятами.
   - Собирайтесь, Василий Петрович, интересная поездка намечается...
   Ну, раз так, поехали... Люди государственные, плохого не предложат.
   Единственное, что немного смущало Василия Петровича, - он всегда  ез-
дил с Президентом, а в Тиходонск предстояло отправиться  одному.  Но,  в
конце концов - его дело маленькое...

                                 * * *

   Бесследная пропажа Толстяка и двух бойцов не на шутку встревожила Ша-
мана. Если убрали начальника службы охраны, значит, подбираются к  нему.
Но кто?
   Воронцов сидел в кабинете, не отвечая на телефонные звонки  и  никого
не принимая. В приемной торчали четверо вооруженных  охранников,  но  он
понимал, что при серьезном раскладе это мало что значит.
   Кто?
   Черномор? Итальянец? Баркас? Никому не известный молодняк, все  более
дерзко заявляющий о себе? Чеченцы или дагестанцы?
   Ссора с Баркасом была ошибкой. У него самая крупная бригада  -  около
пятидесяти человек. И люди подобраны как надо. И сам Баркас - кремень...
Внезапно Шамана осенило. Ссора только повод! Он давно решил отколоться и
использовать подходящий момент, вот и все!
   Нет, братец, не выйдет! Бригаду надо вернуть. А для этого есть только
один способ...
   Воронцов позвонил Карпету.
   - Зайди ко мне, - коротко распорядился он.

                                 * * *

   Отсидев трое суток в изоляторе временного содержания, Амбал вышел  на
свободу. В перестрелке он был пострадавшей стороной: убит его друг  Ржа-
вый, тяжело ранен Валек, он сам получил ранение. "Стволы" до приезда ми-
лиции удалось спрятать, от ответной стрельбы  отперлись  внаглую.  Потом
его стали "примерять" к убийству девчонки на левом берегу Дона. Оказыва-
ется, ее прикончили его ножом... Нож Амбал не признал, во время убийства
его видели в "Погребке".
   Опер Макаров только головой покрутил:
   - Смотри, какой ты чистый со всех сторон! Даже не верится... Но я те-
бя все равно прищучу!
   Пусть пугает...
   Сейчас Амбала заботило только одно: живым оказался хмырь, у  которого
они отобрали волыны. Через него можно "засветиться". Менты  ладно  -  им
еще доказывать нужно. А вот дружкам скажет, те и выйдут по цепочке. Шер-
шень - Веретено - Амбал... И, пришьют - без всяких доказательств.
   Действительно, в Тиходонск прибыла  бригада  подельников  Калинки  по
торговле оружием. В таком бизнесе не любят,  когда  сотоварищ  пропадает
бесследно. Особенно вместе с товаром и деньгами за него.
   Вначале они обратились к Гангрене. Тот задумался. За продажу негодных
стволов приезжим действительно собирались сделать "правило". Но не  сде-
лали. Выходит, общину кто-то опередил...
   - Это не мы, - наконец покачал головой Гангрена.
   - А кто?
   Главный тройки подельников - Скелет - высокий сухой осетин с бешеными
черными глазами, зловеще разглядывал собеседника.
   - Это ваш город, вам и ответ держать!
   Гангрена мертвящим взглядом встретил скрытую угрозу.
   - Ваши дружки фуфло здесь двигали. Их кто угодно пришить мог. За  де-
ло.
   - Кто? - настойчиво спрашивал Скелет. - Кто мог это сделать? Без раз-
бора, без предупреждения... Если в товаре неполадки - отдай назад, полу-
чи деньги! Кто их убил?
   Действительно, процедура была нарушена. И выяснить, кто  ее  нарушил,
важно не только трем торговцам оружием.
   - Узнаем, - сказал Гангрена.
   Он дал команду и весь следующий день принимал  информацию.  Последнее
сообщение ошеломило: Калинка жив и лежит в  реанимации  Центральной  го-
родской больницы.
   - Поехали, - нервозно сказал он осетину. -  Сейчас  выясним,  кто  по
беспределу братву мочит.
   Черт на полной скорости вел "девятку" с тонированными стеклами.
   - Потише, пока голову не свернули, - недовольно сказал сидящий  рядом
консервативный Гангрена.
   - Ничего, они на хвосте, - откинулся Фома с заднего сиденья.
   Действительно, побитый и исцарапанный БМВ гостей шел  впритирку,  как
на буксире.
   - Я сказал - голову побереги! - повторил Гангрена, и Черт чуть отпус-
тил педаль газа.
   На территорий больницы въезд запрещался, если кто-то  хотел  нарушить
запрет, надо было дать вахтеру пятьсот рублей или показать  какое-нибудь
удостоверение. Черт, приспустив стекло, показал свою физиономию и  этого
оказалось достаточно: шлагбаум немедленно взлетел вверх.
   У хирургического корпуса толпился народ.
   - Когда туда шел, лица не рассматривали, а обратно - марлевой  повяз-
кой закрылся...
   - Спокойно зашел в палату, приставил пистолет ко лбу  и  разнес  весь
череп...
   - Этого беднягу уже убивали, из земли выкопали...
   - Значит, неспроста...
   Сквозь обрывки разговоров Гангрена с осетином протолкались  ко  входу
и, лишь увидев милиционера, загораживающего проход в вестибюль,  поняли,
о ком идет речь.
   - Это не наши, - убежденно повторил Гангрена, но  осетина  объяснение
не устроило.
   - А кто еще знал, что он здесь? Будем сходняк собирать!
   Через минуту БМВ, круто развернувшись, рванул с места. "Девятка" дви-
нулась своим путем: вначале к Центральному  рынку,  затем  на  окраинную
улочку.
   - Шаман поклялся, что не его работа, - доложил Гангрена Черномору.  -
Но, по-моему, больше некому. Они тоже пушки негодные покупали. Одну Бар-
кас взял.
   - Баркас откололся, он теперь сам по себе, - в очередной раз  проявил
осведомленность Черномор.
   - Какая разница! Надо разбор учинять. Иначе на сходняке нас на  "пра-
вило" поставят!
   Черномор долго не отвечал. В напряженной обстановке Тиходонска следо-
вало избегать крутых решений. Но слишком  многие  авторитеты  недовольны
общиной. Донецкие воры Петрусь и Трезубец, несмотря на найденный компро-
мисс, так и остались обиженными. Москвичи Гарик и Метла выразили  возму-
щение Крестом, не признавшим и офоршмачившим их крестника  Калгана.  Те-
перь ущемленными считают себя представители Кавказа...
   Если устроят сходняк, спрос будет с него,  Черномора.  Отговорится  -
хорошо. А если нет? Скажут: порядок не поддерживаешь, "закон" не  соблю-
даешь, в общак тебе недоплачивают,  делают  что  хотят...  Вполне  могут
"дать по ушам"...
   - Позови Севера, Хромого, будем думать, - наконец сказал пахан.
   Гангрена понимающе кивнул.

                                 * * *

   Баркас полностью контролировал "супермаркет". Присланные Севером наг-
лые парни, облапошивающие многочисленных простаков в "наперстки", "бесп-
роигрышную лотерею" и карты, исправно платили тридцать процентов  прибы-
ли.
   Теперь он сам стал боссом, и ему нравилась полная независимость.
   Несколько раз подсылал своих людей Итальянец, предлагал "держать" ве-
щевой рынок на паях. Но кто станет делиться тем, что имеет?
   Вполне понятно, что приходилось ожидать неприятностей и быть насторо-
же. Баркас менял маршруты и места ночлега, автомобили, перестал ходить в
"Сапфир", не появлялся в казино.
   Предосторожности не были излишними. Однажды он поручил кому-то из па-
цанов отогнать новенький "мере" на профилактику. Когда тот включил зажи-
гание, страшный взрыв разнес машину, от пацана ничего не осталось.
   Сразу возник вопрос: кто? Хороший взрывник имелся у Карапетяна, а тот
послушно исполняет все приказы Шамана.  И  Итальянец  когда-то  подорвал
бензовоз конкурентов.
   Баркас знал жизнь. Если не дать "оборотку", снести покушение,  то  он
долго не протянет.
   Поскольку на стендах "Их разыскивает милиция" красовалась  фотография
Рынды как подозреваемого в убийстве, бывший  контролер  вел  себя  очень
послушно.
   - Смотри: сжимаешь проволочки, вытягиваешь кольцо, а рычаг держишь до
последнего, иначе сам взлетишь на воздух, - учил отставной морпех  скры-
вающегося убийцу, - Вот эта почти не дает осколков, ее можно кидать и на
улице. А лучше покатить по земле, так надежней...
   Когда Итальянец вышел из казино и направился к  своей  машине,  Рында
из-за угла аккуратно катнул ему под ноги гранату РГД-5.  Грохнул  взрыв.
Один телохранитель убит на месте, второй тяжело ранен. Самому  Итальянцу
оторвало ногу.
   Через день Рында бросил гранату Ф-1 в окно кабинета  Шамана.  Хозяина
на месте не было, но взрыв и последовавший за ним пожар причинили  мате-
риальный ущерб и посеяли страх: в следующий раз Воронцову  могло  меньше
повезти.
   Но люди Карпета попытались довести дело до конца  и  прямо  на  улице
расстреляли из "помповиков" "девятку" Баркаса. Картечь превратила машину
в решето, водитель и пассажирка были убиты на месте. Но вместо Баркаса в
"девятке" находились Череп со своей подружкой. Тонированные стекла  ока-
зали ему дурную услугу.
   Баркаса покушения обеспокоили всерьез. Если человека задумали  убить,
то в конце концов его убивают. Выход у обреченного только один -  опере-
дить противника. Не рядового исполнителя, конечно, а "заказчика" - того,
кто отдал приказ. Так бывший бригадир и Шаман оказались лицом к лицу.

                                 * * *

   "Звонок" всегда событие, даже для матерого зэка. И Крест в день осво-
бождения испытывал волнение. В общей сложности из пятидесяти пяти лет он
провел за проволокой двадцать - половину сознательной жизни. Первый срок
"взял" в пятнадцать - шестерик за групповой разбой с "мокряком". До  со-
вершеннолетия топтался в зоне для малолеток, где волчьи законы  соблюда-
ются со слепым фанатизмом. Если красный цвет  западло  -  все!  Принесли
предки в "дачке" помидоры ранней весной - бросай в сортир!  Мать  пришла
на свиданку в красном платье - повернулся, сплюнул и обратно в отряд!
   Правда, отца у Креста не было, а мать алкашничала и сдохла под  забо-
ром, потому ему соблазнов преодолевать  не  приходилось,  йот  и  порвал
пасть ублюдку, жравшему тайком яблоки. На "взросляк" пришел уже с  авто-
ритетом и продолжал держаться за "закон", как за спасательный круг.
   Освобождаться досрочно - западло, это дело "козлов". Срок надо  пере-
тирать полностью, от звонка до звонка. Так и отбыл шесть лет. Только вы-
шел - сразу "закрутился" с друзьями, по пьянке залез в  чужой  карман  и
схлопотал два года. После этого держался на свободе долго: на "дела" хо-
дили другие, он разрабатывал планы и руководил операциями,  оставаясь  в
стороне в случае провала.
   Но в восемьдесят втором, когда сходняк решил пришить ссучившегося ур-
ку, Кресту пришлось самому засадить "перо" в сердце приговоренного.  За-
канчивался декабрь, заступивший на пост Генсек Андропов начинал железной
рукой наводить порядок, милиция без конца проводила рейды по  "малинам",
одна из опергрупп ворвалась на "хазу", когда Крест стоял  над  трупом  с
окровавленным ножом в руке.
   Конечно, свидетелей не нашлось: давать показания западло - таков один
из основных "законов" уголовного мира, и присутствовавшие на сходке  ав-
торитеты его свято соблюдали. Но три офицера  милиции  фактически  стали
очевидцами убийства, да и вытереть рукоятку ножа Крест не успел. В мате-
риалах дела не было ни слова про приговор сходки - обычная бытовая ссора
с трагическим исходом, так называемое "простое" убийство без  отягчающих
обстоятельств. Статья предусматривала до десяти лет, Крест  получил  во-
семь.
   Срок заканчивался в девяностом, когда активно  устанавливались  связи
между зонами и волей, прибирался к рукам надзорно-начальствующий  состав
мест лишения свободы, прокладывались пути для "малевок" из одной колонии
в другую. Крест посчитал, что оставлять место  Смотрящего  в  такой  от-
ветственный момент западло, и демонстративно обворовал продовольственный
ларек, добавив к сроку четыре года.
   Но любой срок рано или поздно заканчивается. Передав Клешне  общак  и
дав необходимые указания, он почувствовал, что рвется пуповина, связыва-
ющая его с привычной средой обитания. Такое  чувство  всегда  испытывают
зэки, отмотавшие больше десяти лет. Здесь, в зоне, все привычно:  распо-
рядок дня, окружение, друзья и недруги, обычаи  и  привычки  начальства.
Есть определенное место в иерархии авторитетов, койка, кормежка три раза
в день, заменяемая по срокам носки одежда. А что там, на воле? Ни  кола,
ни двора, ни работы, ни прописки, ни ночлега, ни жратвы... Лишь сплошные
проблемы, способность к решению которых начисто утрачена... Вот  некото-
рые и не хотят выходить, прячутся под койками, садятся на землю, прапор-
щики на руках выносят за КПП... Но насильно заставить жить на воле нико-
го нельзя. Выпьет "счастливчик" бутылку водки да разобьет стекло в  бли-
жайшем ларьке - вот и вернулся в обжитой мир...
   Креста бытовые трудности не пугали. Тревожили происшедшие на воле пе-
ремены, отголоски которых доносились через колючую проволоку. Он не  ве-
рил газетным статьям об автоматных перестрелках средь бела дня, но  при-
ходящие в зону подтверждали эти невероятные истории. Рассказы  подобного
рода Крест тоже воспринимал скептически, тем более  что  сами  участники
таких громких дел в колонию строгого режима почему-то не попадали.  Каж-
дый этап приносил всякую шушеру: воров средней руки, мелких  грабителей,
неудачливых разбойников, наркоманов...
   И все же накануне освобождения Крест плохо спал, а когда под утро за-
былся в тяжелой дремоте, привиделся какой-то  кошмар,  который  он  счел
дурным предзнаменованием.
   Около полудня замнач колонии пожал освобождающимся руки, вручил доку-
менты и произнес положенные слова напутствия. Четверо бывших  осужденных
переступили порог КПП и оказались в другом мире,  где  нет  обязательных
"шмонов", побудок и построений, штрафного изолятора, пудовых  кулаков  и
резиновых палок прапорщиков, постоянной  скученности  и  круглосуточного
контроля чужих глаз, вони, бормотании и стонов ночного  барака,  однооб-
разной опостылевшей пищи... Их больше не стерегли шипы стандартной  "ко-
лючки" и острые, режущие как пила, до кости, зубья спиральной,  холодные
зрачки телекамер, электрошоковая система "Кактус", свирепые, выдрессиро-
ванные специально для охоты на зэков  псы  и  автоматы  солдат,  которым
удачный выстрел немедленно приносил десятисуточный отпуск.
   Первым впечатлением от воли стала  разухабистая  гармошка  и  веселая
компания вокруг разостланной прямо на газоне скатерти, заставленной вод-
кой и закуской. Когда-то так встречала братва авторитетных  и  уважаемых
воров. Крест сделал несколько шагов, но лица были незнакомыми, а взгляды
шалых глаз сильно размалеванных женщин и  цепкие  Прищуры  приблатненных
парней фокусировались на ком-то за его спиной.
   - Корифаны! - оттолкнув Креста, вперед вырвался  Мокрый,  пару  минут
назад почтительно пропустивший всех в двери КПП.
   Гармошка заиграла туш, раздались приветственные выкрики.
   Мокрый отмотал шестерик за изнасилование десятилетней девочки в лифте
многоэтажного дома. Лишь благодаря заступничеству Креста его не  отлету-
шили, и весь срок он болтался в самом низу  зоновской  иерархии.  Сейчас
его встречали как героя.
   "При таких раскладах еще  и  авторитетом  станет,  -  мрачно  подумал
Крест. - Раз их не интересует, за что сидел и кем был в зоне...  Большой
срок оттянул - значит, солидный вор..."
   Рассказы о нарушении "законов" наглядно подтверждались.  Крест  сплю-
нул.
   Мокрый пил водку из стакана, на щеках  краснела  помада,  надрывалась
гармошка. Жизнь на воле для насильника и чушкаря начиналась с праздника.
   Не без зависти оглядываясь на веселую компанию, два освобожденных му-
жика понуро брели к автобусной остановке. Ветер гнал по немощеной  улице
клубы пыли, окурки, обрывки бумаг, сморщенные полиэтиленовые пакеты. Му-
сор забивался под огороживающйй газон облезлый  штакетник,  ложился  под
днища четырех огромных иностранных автомобилей, каких  в  своей  прежней
дозоновской жизни гражданин Калашников ни разу не видел.
   До Тиходонска было восемьдесят километров. Бывший осужденный Калашни-
ков нащупал в кармане пачку денег, триста с лишним тысяч, свой заработок
за двенадцать лет. Вконец запутавшись в масштабах цен, он знал,  что  на
автобусный билет должно хватить. И тоже двинулся к остановке.
   Крест не видел ни одного западного боевика, которым  любил  подражать
Север, а потому удивился, когда лимузины одновременно взревели сигналами
и из них вышли Север, Хромой, Король и Лакировщик. Все были в  костюмах,
при галстуках, Хромой и Лакировщик свели с рук татуировки, держались они
уверенно и совершенно не опасались, что вдруг подкатит синяя  с  красной
полосой машина и менты начнут задавать свои каверзные вопросы  и  прове-
рять документы на явно краденые "тачки".
   Освобожденный вчистую по отбытии срока наказания,  полноправный  рос-
сийский гражданин Олег Васильевич Калашников, он ж