е, рассказывал, как начальники разного  уровня  поломали
ему жизнь и загнали к черту на рога. Парень всегда  был  добросовестным,
честным и пробивался без мохнатой руки, своим горбом... Учился почти от-
лично, Шелковский частенько у него списывал, на ту же "барракуду"  попал
старпомом в тридцать один год - завидная карьера! По вине  американского
капитана столкнулся с АПЛ США, обошелся без повреждений, и тем не  менее
выкинули из атомного флота,  как  щенка...  Командовал  дизелькой,  тоже
пострадал за чужие грехи и гниет сейчас на базе списанных субмарин в Ра-
кушке без всяких перспектив...
   Шелковский вспомнил, что обещал ему помочь, но за хлопотами,  связан-
ными с новым назначением, начисто забыл об этом. Ему стало стыдно.  "Сы-
тый голодного не разумеет. Он мне жаловался на несправедливости  судьбы,
а я командирской должности радовался, скотина! Вернусь на  базу,  обяза-
тельно похлопочу за Сашку... Мой старпом через пару месяцев списывается,
пусть переводят на его место!"
   Капитан-лейтенант Чижик находился гораздо ближе, чем предполагал  его
старый друг. Расстояние между лодками сократилось до девяти кабельтовых.
По прощупывающему сигналу гидролокатора на "барракуде" обнаружили  прес-
ледование. Оторваться не удавалось, оставалась слабая надежда на  манев-
рирование. Но с неукомплектованным экипажем  выполнять  сложные  маневры
довольно трудно...
   - Приготовить заслоны и имитатор! - скомандовал капитан-лейтенант.
   - Вас по гидроакустической связи, - почтительно доложил акустик.  Чи-
жик перехватил настороженный взгляд Лисогрузова.
   - "Барракуде" сбавить ход до пяти узлов и идти на всплытие, - услышал
он искаженный помехами голос. - В противном случае будете уничтожены.
   - Ну что там? - спросил Лисогрузов. Предводитель захватчиков  потерял
обычную уверенность и по тону чувствовалось: он понимает, что дело  кис-
ло.
   - Поставить акустический заслон, - не отвечая, скомандовал Чижик. Ему
было неприятно ощущать себя заодно с бандитами да еще  в  противостоянии
со своим флотским коллегой. Но он и так предал всех кого мог.  А  первый
шаг по кривой дорожке определяет и весь дальнейший путь.
   Патрон гидроакустического подавления отделился от крейсера,  выпуская
через крохотные отверстия облако сжатого  газа.  На  экранах  "охотника"
цель исчезла: миллионы газовых пузырьков образовали завесу,  от  которой
отражались ультразвуковые волны локатора. Торпеды с акустическим наведе-
нием в подобной ситуации были бесполезны.
   - Пустить имитатор прямо по курсу! - прозвучала в  центральном  посту
"барракуды" следующая команда. - Руль десять градусов вправо, погружение
сто метров!
   Самоходный имитатор имеет длину около трех метров,  диаметр  двадцать
пять сантиметров и весит сто сорок килограммов. Но этот небольшой прибор
воспроизводит весь спектр акустических и динамических характеристик под-
водной лодки. На приборах противника он выглядит как полномерный  атомо-
ход.
   Когда газовая завеса рассеялась, на экранах "тигра"  вновь  появилась
"барракуда", следующая прежним курсом. Шелковский напряженно рассмеялся.
   - На дураков рассчитываешь, братец? Так поищи их в другом месте!
   Действительно, зачем выставлять завесу, если  не  собираешься  менять
курс? Значит, внимание отвлекает имитатор, а цель выполняет маневр отры-
ва! Простая логика обрекает хитрость противника на полный провал.
   Но где искать цель? У Шелковского имелся ответ и на этот вопрос. Если
человеку все равно, куда поворачивать, он неосознанно выбирает направле-
ние более развитой руки. Капитан пытается максимально изменить курс,  но
на скорости предельная величина маневра составляет десять градусов, ина-
че сила инерции перевернет все в лодке вверх тормашками. Значит,  маневр
отрыва по курсу скорей всего десять градусов вправо. Отрываясь от  прес-
ледования, никто не пойдет к поверхности - бегут всегда  в  пучину,  при
этом угол погружения тоже ограничен гидродинамическими  характеристиками
подводного корабля: глубина нырка от семидесяти до ста сорока метров,  а
человеку в спешке свойственно выбирать круглые цифры...
   - Десять градусов вправо, погружение сто метров! - Щелкове кий вспом-
нил, что этим премудростям их учил профессор Хвощ. Он  пропустил  лекцию
по уважительной, для себя, причине: ходил к врачу лечить гонорею. А  по-
том переписал конспект у Сашки. Тому тоже  была  назначена  процедура  в
связи с тем же самым недугом, но он пропустил укол  и  промывание,  зато
законспектировал "Тактику подводных лодок". Железный парень!
   - Цель обнаружена. Дистанция  восемь  кабельтовых!  -  бодро  доложил
акустик.
   - Вот так! - от избытка чувств Шелковский ударил  кулаком  в  ладонь.
Когда они встретятся с Чижиком, надо будет  рассказать,  как  пригодился
его конспект. Ну а пока...
   - Второй аппарат к залпу товьсь!
   В радостном возбуждении победителя командир "тигра" взял микрофон.
   - Кто ж так выполняет маневр отрыва? Да если блядей с  Невского  при-
вести, они и то лучше сделают! Глуши двигатель и всплывай! А не то "пис-
толетным" потоплю, и никакой заслон не поможет!
   - Генка, ты? - отозвалась цель. - Давай, топи, это самое лучшее...
   - Как "топи"! - возмутился в центральном посту  "барракуды"  Лисогру-
зов. - Какой Генка? Ты что, спятил?!
   Но Чижик уже не обращал на него внимания.  То,  что  преследовал  его
лучший друг, сломило капитанлейтенанта окончательно.  Судьба  много  раз
поворачивалась к нему спиной и сейчас состроила последнюю гримасу.
   - Второй аппарат к залпу готов, - доложили из торпедного  отсека.  Но
командир "тигра" пребывал в таком же ошеломленном оцепенении, как и  ко-
мандир "барракуды". Стоит произнести короткое слово "залп", и приказ ко-
мандующего флотом будет выполнен. На дистанции в несколько километров, в
непроглядной черноте двухсотметровой глубины последствия прямого попада-
ния не видны и выполненная задача носит довольно  абстрактный  характер.
Но сейчас он точно знал, что убьет Сашку Чижика! Какой черт снова  занес
его на "барракуду", какие обстоятельства привели к приказу на  уничтоже-
ние, почему в центре чрезвычайных событий снова оказался этот  хроничес-
кий неудачник - ничего этого Шелковский не  знал.  Но  совершенно  точно
знал одно: убивать товарища он не станет! Воинский долг, присяга, обяза-
тельность приказа... Значимость  этих  понятий  отодвинулась  на  второй
план. Как шелуха, отлетели должности, звания,  субординация...  Осталось
одно, очень простое и понятное: Генка Шелковский не  станет  стрелять  в
Сашку Чижика!
   - Готовность понял, - наконец нарушил он молчание. Теперь надо  очень
осторожно выходить из ситуации. Чтобы никто и  никогда  не  смог  подко-
паться к нему.
   - "Барракуде" сбавить ход до пяти узлов и всплыть на  поверхность!  -
механически повторил Шелковский. - В противном случае будете потоплены!
   В центральном посту много глаз и ушей. Особист будет проводить опера-
тивную проверку причин невыполнения приказа. Поэтому он говорил все, что
должен был сказать. Хотя и не собирался делать то,  о  чем  говорил.  Но
проникнуть в душу человека не дано никому на земле, даже особому  отделу
флота. Через пятнадцать-двадцать миль начинаются большие  глубины  -  до
трех тысяч метров. "Барракуда" имеет титановый  корпус  и  может  погру-
жаться на километр. Предельная глубина для "тигра"  -  триста  пятьдесят
метров. Так что все должно решиться само собой. Разные технические  воз-
можности - вполне объективная причина...
   Монотонные требования сбавить ход и всплыть бесконечно повторялись  в
центральном посту "барракуды". Чижик все понял. Он  знал  характер  Шел-
ковского: тот всегда делал, что обещал. И если бы собирался  топить,  то
крейсер с развороченной кормой уже лежал бы на дне. Генка отпускал  его.
Они приближались к океанской впадине.  Глубина  росла.  Пятьсот  метров,
семьсот, восемьсот...
   Уже можно нырять. Но имелась одна загвоздка:  возможность  погружения
АПЛ с титановым корпусом на тысячу метров была чисто теоретической, рас-
четной, потому что существовала только на бумаге. Ни одного  глубоковод-
ного погружения в мире не  производилось.  "Барракуда"  являлась  второй
лодкой титановой серии, и после столь же глупой, сколь и трагической ги-
бели "Комсомольца" ее не решались отправить на рискованный  эксперимент.
Впрочем, другого выхода не было.
   - Погружение восемьсот метров! - приказал Чижик.
   Бесцветный рулевой испуганно оглянулся на  Лисогрузова,  но  выполнил
команду. Кормовые рули и напоминающие крылья рули на рубке медленно ото-
гнулись вниз, и набегающий водяной поток направил "барракуду" в пучину.
   - "Барракуде" сбавить ход до пяти узлов и всплыть, в противном случае
будете потоплены! - терпеливо передавал Шелковский. Но его никто уже  не
слушал. Ракетный крейсер косо падал в океанскую толщу.


   * * *

   - Здравствуй, дорогой! - услышав голос Верлинова, Горец вздрогнул. Он
понимал, что сейчас генерал выполнит одну из своих угроз. Или сразу нес-
колько.
   - Хочешь поговорить со своим родственником? - Наступила недолгая пау-
за, и в трубке раздался голос дяди Исы.
   - Это ты, Магомет? - дядя Иса говорил, как всегда, спокойно. -  Ну  и
что страшного? Получу за этот штык пять лет - всего и  делов!  Не  делай
для них ничего. Делай то, что я тебе сказал. А обо мне не беспокойся.  И
адвоката не надо, год больше, год меньше - какая разница? Ты меня понял?
   - Я тебя понял, дядя. Дай ему телефон.
   Если бы речь шла о следователях, адвокатах, суде и незаконно хранимом
штыке, Тепкоев бы не беспокоился: это дела привычные,  которые  легко  и
просто улаживаются. Но этот дьявольский Верлинов оперирует совсем други-
ми категориями: кольями, заложниками, кровной местью. А это дает  поводы
для самого серьезного беспокойства даже невозмутимому Горцу.
   - Ясно, Магомет? - с нехорошей вкрадчивостью осведомился Верлинов.  -
Как понимаешь, это только начало.
   - Через час она будет дома, - тяжело дыша, произнес Тепкоев. - Ты де-
лай как знаешь, но помни: мы враги!
   - Да уж точно не друзья, - подтвердил генерал. - Когда она придет,  я
отдам Ису следователю. Попробуй его выручить.
   Горец со злостью бросил трубку.
   Верлинов придвинул последний отчет из-под земли. Группа аудионаблюде-
ния докладывала, что обращение мнимого президента произвело  эффект  ра-
зорвавшейся бомбы. От бесстрашия и демонстративной бравады боевиков  ни-
чего не  осталось,  они  озабочены  грозящими  последствиями  и  склонны
сдаться. Главарь удерживает их страхом, одного "гвардейца" он застрелил,
чем остальные тоже крайне недовольны. Вряд ли при штурме  деморализован-
ные бандиты окажут серьезное сопротивление. Но пульт управления Бузурта-
нов намертво привязал к руке и намерен в любую минуту нажать кнопку.
   Сейчас самый подходящий момент для начала операции. Но есть  загвозд-
ка... Генерал снял трубку внутренней связи.
   - Как у вас дела? - не здороваясь, спросил он.
   - Задача не имеет технического решения, -  в  очередной  раз  сообщил
Лыськов. - По крайней мере без непосредственного контакта.
   - А что Евсеев?
   - Не знаю, - не скрывая раздражения, ответил Лыськов. - Мы ему  пока-
зали схему, принесли тумблеры включения... Но что толку?
   - Передайте Федору Степановичу трубку.
   Сейчас все зависело от того, что скажет неприметный усталый человек с
глазами неудачника.
   - Кажется, я разобрался, - неуверенно проговорил Евсеев. Если  бы  не
комплексы и старомодные принципы, он мог  быть  долларовым  миллионером,
одним из хозяев сегодняшней жизни. Впрочем, когда-то такие комплексы на-
зывались совестью, порядочностью и другими отмершими сейчас названиями.
   - Вы сможете запустить двигатель? Хорошо подумайте, это очень  важно,
ошибки быть не должно.
   - Я представляю, как это сделать. И смогу замкнуть  нужную  цепь.  Но
что произойдет потом - гарантировать не могу. Вдруг он не включится? Или
там нет горючего? Или...
   - Ясно. Спасибо. Сейчас вас отвезут ближе к месту  и  вы  попытаетесь
сделать все, что от вас зависит.
   Верлинов отдал необходимые распоряжения и откинулся на спинку кресла.
Он сделал все, что мог. Теперь оставалось ждать результатов.
   Почти сразу зазуммерил телефон. Генерал схватил его, как выпавшую  из
рук солдата-первогодка взведенную гранату.
   - Что нового, папа? - послышался плачущий голос дочери. -  Я  уже  не
могу, наелась таблеток и все равно вся дрожу...
   - Скоро она должна быть дома. Борька с тобой? Дай мне его.
   - Слушай, деда, с нами теперь живут три новых дяди, - возбужденно со-
общил внук. - У одного есть автомат, такой маленький, он мне  показывал,
но потрогать не дал. Ты разрешишь им поиграться?
   Верлинов почувствовал, как тает ледяной ком в груди.  Если  взять  на
руки невесомое теплое тельце и прижаться лицом к мягким шелковистым  во-
лосам, то можно снять чудовищное  давление  невидимого  пресса,  который
вжимает его в землю вот уже несколько суток.
   - Разрешишь? Скажи! Ну пожалуйста...
   Верлинов молчал. Он не владел голосом, на  глаза  навернулись  слезы.
Такого с ним никогда не было. И пресс, давивший его всю  жизнь,  никогда
особенно не ощущался. Просто сказывается возраст, накопившаяся усталость
и сожженные бесконечными перегрузками нервы. Пора на покой. Хотя  он  не
умеет и не сможет жить в покое.
   - Посмотрим, - справившись с собой, наконец сказал он. - Сидите  дома
и никуда не выходите. Так надо.
   Не успел он положить трубку, как раздался пронзительный тон оператив-
ной радиосвязи.
   - Мы готовы, - доложил Васильев. - Заняли исходные позиции, ждем вре-
мени "Ч". За стеной все спокойно.
   Временем "Ч" генерал назначил шестнадцать часов. До  него  оставалось
десять минут. Если начать сейчас, то к шестнадцати все разрешится. Велик
соблазн скорей покончить с томительным ожиданием, но, когда в  деле  за-
действовано много людей, менять планы на ходу, мягко говоря, неполезно.
   - Действуйте по графику. Удачи, - обычным голосом сказал  Верлинов  и
отключился.
   Для ударной группы, засевшей под глухой стеной бузуртановского  лаге-
ря, минуты тянулись еще медленнее, потому что, возможно, это  были  пос-
ледние минуты жизни. Обвешанные оружием люди с недоумением  смотрели  на
сугубо штатского человека в гражданском, изрядно поношенном пальто,  ко-
торый уперся руками в грубую каменную кладку и сосредоточенно задумался.
Евсеев "видел" застрявший в породе подземоход, его электрическую начинку
и "искал" тумблеры запуска двигателя. Переплетение проводов, резисторов,
конденсаторов, микросхем выглядело совсем не так, как на  чертежах.  Ка-
жется, вот эта цепь... Нет, эта...
   Он не зря требовал показать переключатель "в натуре": представление о
внешнем виде здорово помогало отыскать нужный предмет.  Вот  и  знакомые
очертания...
   - Время, - тихо шепнул стоящий сзади Васильев. Он один знал о возмож-
ностях индуктора, и хотя не слишком верил в чудеса,  но  запомнил  слова
Верлинова: "Этот дядя может решить все задачи вашей группы". А не  дове-
рять генералу у него никогда не было ни малейших оснований.
   Евсеев напрягся, будто пытался руками продавить  каменную  стену.  На
глубине пятидесяти метров в коническом  теле  подземохода  переключатель
запуска двигателя едва заметно дрогнул и двинулся к позиции  "включено".
По лицу индуктора катился пот, глаза  закатились,  казалось,  сейчас  он
упадет в обморок. Тумблер щелкнул, замыкая цепь. С воем включилась  рых-
лящая фреза, побежали вдоль  корпуса  направляющие  спирали  "архимедова
винта". Впереди была полость, и машина провалилась сразу на пять метров.
   - Получилось, - еле вымолвил индуктор и, вытерев пот с лица, повторил
уже громче: - Получилось, я ее запустил!
   - Кого он запустил? - спросил кто-то  из  спецназовцев,  но  Васильев
пресек ненужные разговоры.
   - Всем сорок метров назад, лечь! После взрыва - атака!
   Ильяс Бузуртанов находился в крайней степени возбуждения и гнева. Его
бойцы, которые считались лучшими из лучших, оказались обычными  трусами,
недостойными носить звание  мужчины.  И  они  осмеливаются  ставить  ему
ультиматум!
   - Скажите всем, что мы выполним свой долг до  конца!  -  сдерживаясь,
чтобы не переступить грань, за которой для кавказцев нет  ничего,  кроме
смертной вражды, произнес он. - Вот наш долг!
   Подняв левую руку, он показал намертво привязанный к ней  пульт  дис-
танционного управления. Правая рука настороженно лежала на столе,  рядом
с шапкой, под которой прятался "ПСС".
   - Каждого, кто захочет предать интересы Ичкерии, я расстреляю  лично!
Вы видели, как я это делаю.
   Трое делегатов молчали. Но они не понурились, признавая силу  старше-
го, а дерзко сверлили его горящими глазами. Это было плохим признаком.
   - Не только ты умеешь убивать, Ильяс. У нас тоже есть оружие, - дерз-
ко ответил двадцатилетний Абуизид - брат Битого Носа. Он чувствовал под-
держку и обычно вел себя очень независимо. Сейчас он претендовал на роль
нового лидера. Это всегда связано с риском для жизни, но пацан надеялся,
что могущество старшего брата защитит его лучше  любого  бронежилета.  И
ошибался, потому что Бузуртанов твердо решил умереть, а смертники ничего
не боятся.
   - Ты хорошо обдумал свои слова, Абуизид? - спокойно спросил Ильяс, но
от вопроса повеяло холодом могилы. Все трое поняли, что сейчас  произой-
дет, двое попятились, а молодой Татаев судорожно рванул с плеча автомат.
Но он не успевал: Бузуртанов недаром держал свой страшный бесшумный пис-
толет под рукой, и черный глазок уже дышал смертью в лица всех троих.
   И тут произошло то, о чем впоследствии долго вспоминали и в Москве, и
в республике и что однозначно расценивалось, как  вмешательство  Аллаха,
покаравшего безумца. С пола взметнулся черный шнур кабеля, неведомая си-
ла рывком развернула Бузуртанова и выбросила из палатки так, что он  те-
лом оторвал закрывавший вход полог и сбил с ног нескольких из толпивших-
ся вокруг "гвардейцев". Змеящийся шнур стремительно  потащил  Ильяса  по
бетонному полу и до половины вогнал в зловеще чернеющую  расщелину,  так
что на поверхности остались только отчаянно дергающиеся ноги. Кабель на-
тянулся, продолжая движение под землю, но Бузуртанов застрял намертво  и
превратился в своеобразный якорь для подземохода. Конечно, удержать мощ-
ную машину он не мог, и освободить руку не мог тоже. Поэтому неоднократ-
но повторяемая фраза: "Пульт отберут только вместе с рукой" -  оказалась
пророческой. Нечеловеческий крик, приглушенный слоем  бетона,  известил,
что кабель оказался прочнее  человеческой  плоти.  Ноги  перестали  дер-
гаться.
   Опасливо подошедшие "гвардейцы" хотели вытащить бывшего  предводителя
из расщелины, но тут послышался взрыв,  по  туннелю  пронеслась  упругая
воздушная волна, пахнущая цементной пылью и тротилом, а вслед за  волной
ворвались молчаливые темные фигуры с яркими лучами подствольных  прожек-
торов. Завертелась бестолковая и страшная лента подземного боя. Автоматы
атакующих имели глушители, поэтому бой был почти немым. Попавшие в  све-
товой луч "гвардейцы" резко дергались, принимая  телами  профессионально
короткие очереди, и черными кулями валились на серый бетон. Только  нес-
колько человек попытались открыть ответный огонь, остальные быстро вски-
дывали руки, но реакция спецназовцев не отличалась разнообразием и  чер-
ных кулей становилось все больше.
   Васильев сразу рванул в "штабную" палатку,  но,  кроме  забившейся  в
угол Машки, никого не обнаружил. Не было и пульта управления  -  главной
цели штурма. Когда все закончилось, он обследовал  туннель  и  обнаружил
погибшего ужасной смертью Бузуртанова. Поза трупа  подсказала  и  судьбу
пульта.
   На поверхности, у вентиляционной башенки, бойцы ударной группы  столь
же быстро, хотя и менее кроваво расправились с остальными людьми  Горца.
Майор Васильев по оперативной связи соединился с Верлиновым.
   - Мы закончили. Пульт ушел под землю вслед за заря