ь.
   - Последний не беру,  -  проявила  благородство  рыжая,  возвращая  рубль
обратно. - Может, вам на что-то пригодится.
   В очередной раз Чижик и Шелковский удивились через неделю,  и  деньги  им
действительно понадобились для лечения стыдной  болезни  у  частного  врача.
Пришлось занимать у Гаевского, скрывая причину, -  за  аморальное  поведение
вполне могли отчислить из училища. Тот глянул с интересом, но деньги  дал  и
ничего не спросил, за что парни были ему весьма благодарны.
   - А кто ее высмотрел? - неожиданно спросил Чижик, и  кап-два  должен  был
признать, что он. Муки совести усили-лись.
   - Я завтра обязательно поговорю в штабе,  -  повторил  Шелковский,  желая
хоть как-то загладить вину перед однокашником. Тот махнул рукой.
   - Брось! А помнишь...
   Морские офицеры предавались воспоминаниям до  глубокой  ночи.  На  другой
день  им  предстояло  отправляться  к  местам  службы,  и   они   не   могли
предположить, при каких обстоятельствах сведет их судьба в следующий раз.

   ***
   Капитан милиции Шерстобитов возвращался домой в хорошем настроении.  День
прошел удачно. Он направил две машины кирпича в Рузу, где  начато  выведение
второго этажа капитанской дачи, получил пятнадцать "лимонов" от Эдика и  туг
же отдал их Акопу: пусть купит товар, расторгуется  и  вернет  уже  двадцать
пять. К тому же дожал через "подучетный контингент" кидал из  "Черри-банка",
завтра отдадут Татьянины пять  "лимонов"  -  деньги  вроде  и  небольшие,  а
девчонка будет рада и убедится лишний раз в могуществе  своего  любовника...
Завтра сложный день - надо забрать приготовленную для него "аудио,  оформить
все документы да выйти на Мособладминистрацию насчет подводки газа к даче, а
тут  еще  совещание  по  итогам  текущей  работы,  надо  с  утра  сварганить
справку...
   Перламутровая "девятка" мягко остановилась у  подъезда.  Он  хотел  есть,
поэтому решил вначале забежать домой, а потом отогнать  машину  на  стоянку.
Неудобно все это, надо пробивать вопрос с  гаражом...  Но  некогда,  рук  не
хватает на все сразу...
   - Здорово, Коля! - окликнул из темноты гортанный голос, и тут же  мигнули
фары невидимой машины. - Иди сюда, дорогой, дело есть...
   Ильяс!  Сердце  капитана  сжалось  от  нехорошего   предчувствия,   между
лопатками прошел холодный озноб.
   "Ерунда! - успокоил Шерстобитов  сам  себя.  -  Ничего  он  не  знает,  а
подозревать может кого угодно..."
   Прижав левый локоть к телу и  ощутив  надежную  твердость  пистолета,  он
почувствовал себя  спокойнее  и  уверенной  походкой  хозяина  направился  к
окликнувшему  его  человеку.  В  конце  концов,  он  всегда  при  исполнении
служебных обязанностей, а в Москве ужесточен режим пребывания иногородних, и
эти черные должны понимать, что к чему...
   Стекла в "БМВ" Ильяса затонированы на семьдесят пять  процентов,  поэтому
рассмотреть, сколько человек сидит внутри, было нельзя.  Но  капитан  привык
действовать осмотрительно,  он  подошел  к  двери  водителя  и,  здороваясь,
заглянул в открытое стекло. Кроме Бузуртанова,  в  машине  никого  не  было,
выглядел он мрачным и озабоченным.
   - Наших ребят побили. Как получилось? Ты сказал - все нормально будет...
   Закономерный вопрос, Ильяс не мог его не задать,  а  спокойный  тон  ввел
Шерстобитова в заблуждение.
   - Они неожиданно наскочили... Наши в подсобке сидели,  ничего  не  успели
сделать... Пока выбрались на улицу, тех и след простыл! Ничего, не уйдут.
   - Это хорошо, - печально сказал Ильяс.  -  Ребят  жалко.  Шесть  человек.
Родители, жены, дети...
   - Да, - так же печально согласился капитан. - Жалко.
   - Кто это сделал? Нам знать надо. У нас закон мести. Прощать нельзя.
   - Пока неизвестно. Скорей всего залетные. Как узнаю, сразу скажу.
   - Хорошо. - Бузуртанов протянул перехваченную контрольной лентой пачку. -
Здесь пять "лимонов". Чтоб быстрей узнал.
   Шерстобитов привычно сунул деньги в карман. Там уже лежали  перехваченные
резинками стопки купюр, пришлось пошевелить пальцами, устраивая их половчее.
   "Завтра же оплачу черепицу,  -  подумал  капитан,-  Теперь  хватит.  Пока
привезут, пройдет время, как раз стены выведут".
   Деньги усыпили бдительность и внушили уверенность, что его ни  в  чем  не
подозревают. На том и строился расчет Ильяса.
   - Поедем, выпьем по рюмке, помянем ребят. Капитан  замешкался.  Когда  не
отказываешься сразу, все труднее найти правдоподобный предлог.
   Перегнувшись вправо, Бузуртанов открыл дверь.
   - Садись, дорогой. Кстати, я тебе хорошего сварщика  нашел.  Любой  забор
сварит, какой захочешь.
   Обойдя автомобиль, Шерстобитов сел рядом с водителем,  захлопнул  дверцу.
"Где выпивка, там и закуска, - подумал он. -  Тоже  удачно,  не  возиться  с
ужином".
   "БМВ" резко рванул с места. Сзади ворохнулось что-то  большое,  и  тонкая
острая проволока, прокалывая кожу,  обхватила  шею.  "Проволочная  пила",  -
понял Шерстобитов. Он знал, что такой штукой легко отрезать голову,  и  даже
видел несколько раз обезглавленные трупы.
   - Вы что, ребята? -  стараясь  не  выдавать  рвущегося  из  глубины  души
страха, спросил милиционер. - Я-то при чем?
   - Я с тобой говорил, - почти не разжимая губ, процедил  Ильяс.  -  Больше
никто не знал.
   - Как не знал? А Ваха? Да все ваши знали!
   - И сами на себя убийц навели?
   В зеленоватых бликах ламп  подсветки  приборов  лицо  водителя  приобрело
зловещий вид, словно за рулем сидел оживший мертвец.
   - Болтнули где-то или еще что... А может, вообще случайно совпало...
   - Случайно только сифон ловят. Не считай всех дураками. И вообще  помолчи
пока, будь мужчиной. Приедем, тогда все и расскажешь...
   Достать оружие не было никаких шансов. Сунуть руку под куртку, дотянуться
до   кобуры,   захватить   рукоятку,    отстегнуть    застежку,    выключить
предохранитель...  Десять  раз  голову  отстригут.  Оставалось  одно:  резко
ударить правой через  плечо  назад,  левой  рвануть  ослабшую  проволоку  и,
кровавя пальцы, освободить горло, ну а потом - как получится...  Восемь  лет
назад лейтенант Шерстобитов так бы и поступил.  По  тогда  у  него  не  было
машины, квартиры, дачи, дармовых денег и широкого ассортимента  всевозможных
услуг, ему нечего было терять, к тому же он не умел  находить  компромисс  с
бандитами и не рассчитывал с ними договориться.
   - Брось, Ильяс... Мало я для вас сделал? Ни с того ни с сего...
   Но жалкий просительный тон ничего не мог изменить. Бузуртанов не  ответил
и только прибавил скорость, приближая развязку.  А  на  жестокую  схватку  с
преступниками капитан Шерстобитов уже не был  способен  даже  ради  спасения
собственной жизни. Рвущийся наружу страх затопил все его существо, парализуя
волю и обессиливая тело. "Если бы зашел домой, хоть деньги мог оставить",  -
мелькнула глупая мысль.
   "БМВ" проехал мимо коммерческого магазина "Агат" и свернул  в  подворотню
пустого, подготовленного к сносу четырехэтажного дома. Ильяс заглушил мотор,
надел тонкие нитяные перчатки, отобрал у капитана пистолет, деловито  извлек
из карманов пачки денег, усмехнулся.
   - Да ты богатый! Зарплату получил? - И, злобно прищурившись,  рявкнул:  -
Выходи!
   Напарник  Бузуртанова,  перехватив  из  руки  в  руку  деревянные   ручки
проволочной пилы, вылез первым и вытащил милиционера. Ильяс,  повозившись  в
перчаточном ящике, двинулся следом. В руках у него что-то позвякивало. Через
пару минут они оказались в подвале, вспыхнул мощный  фонарь,  и  Шерстобитов
увидел, что это молоток и широкая стамеска.
   "Пытать будут! - ужаснулся он. - Лучше сам расскажу..."
   Но у него не собирались ничего спрашивать. По крайней мере пока.
   Подсечкой стоящий сзади сбил  его  с  ног,  рывком  поставил  на  колени.
Сильные руки за волосы оттянули голову  назад,  разжали  челюсти,  запихнули
кляп. Бузуртанов осмотрел стальное лезвие. Не верилось, что это происходит с
ним в действительности. Самое время появиться помощи,  как  в  кинобоевиках.
Наряды патрульно-постовой службы обязаны  систематически  проверять  нежилые
здания, подвалы и чердаки на своем маршруте.  Но  Шерстобитов  лучше  других
знал, что сержанты Черкасов и Селезько пасутся на остановке  троллейбуса,  у
коммерческих ларьков, и никогда не суются  в  какие-то  развалины.  Что  там
делать?
   - Давай! - Ильяс  рванул  его  за  руку,  припечатал  раскрытую  кисть  к
деревянному ящику, наступил  ногой.  Потом  приставил  стамеску  к  среднему
пальцу, примерился и ударил молотком. Хрустнула  перерубаемая  кость,  волна
боли ударила в голову, палец отлетел в  сторону,  будто  отброшенный  стру„й
хлынувшей крови. Капитан замычал, рванулся, проволока распорола кожу на шее.
Ильяс наставил стамеску на указательный  палец,  размахнулся.  Хрясь!  Снова
волна боли и истошный крик, превращенный кляпом в глухое мычание.
   - Все отрубить или хватит? - доброжелательно поинтересовался Бузуртанов.
   Шерстобитов отчаянно замотал головой. Из вытаращенных глаз текли слезы.
   - Ну, хватит, так хватит. - Ильяс отложил  стамеску  и  вынул  изжеванный
кляп. - Теперь говори.
   - Эдик Лекарь, - всхлипывая от боли, выдавил бывший  капитан  милиции,  а
ныне искалеченный и обезволенный человек без звания,  без  должности  и  без
имени. - Я не хотел... Он заставил. Я не знал, что сразу стрелять начнут...
   - Ясно. - Бузуртанов задал еще несколько вопросов, потом  поднял  с  пола
грязный кусок мешковины. - На, а то перепачкаешь все, как свинья.
   Окровавленный,  запуганный  человек   поспешно   обмотал   изуродованную,
брызжущую кровью кисть.
   "Значит, не убьют! - пульсировала в  оцепеневшем  сознании  самая  важная
мысль. - Иначе зачем меня перевязывать..."
   Перевязали его для того, чтобы довезти до "Агата". Там, на  ступеньках  у
входа, Ильяс вколотил стамеску между ребер, пронзив сердце,  а  его  спутник
несколькими движениями проволочной  пилы  отрезал  голову.  Заинтересованным
лицам все должно быть ясно, а пример предателя  -  хорошее  устрашение  всем
остальным.

   ***
   Генерал КГБ Верлинов  всегда  тщательно  проверял  возникшие  подозрения.
Джеймс Роберт Кордэйл действовал так  же.  Во  время  утренней  пробежки  он
споткнулся  и  обхватил  руками  Артемия  -  одного  из   слуг   Христофора,
здоровенного парня с вытатуированным якорем на загорелом предплечье, который
всегда бродил вокруг усадьбы снаружи, явно контролируя внешний периметр. Под
просторной белой рубахой, на поясе, у него оказался пистолет. Хотя  Гурий  и
самый молодой из слуг Никон не носили оружия, а угрюмый, с каменными скулами
Орест не давал  возможности  ощупать  себя,  Верлинов  убедился,  что  вилла
находится под хорошо организованной охраной.
   Впрочем, ему никто не мешал спускаться к морю когда вздумается, он часами
бродил по пустынному обрывистому берегу, не фиксируя  за  собой  наблюдения,
беспрепятственно обследовал весь остров, размеры которого  -  двенадцать  на
шестнадцать километров  -  вызывали  у  привычного  к  московским  масштабам
человека снисходительную улыбку, Зато здесь имелись асфальтированные дороги,
состоянию которых мог позавидовать московский автолюбитель.
   Одевшись  в  джинсовый  костюм,  клетчатую  ковбойку,  кепку  с   длинным
козырьком, повесив на шею фотоаппарат  и  закрыв  пол-лица  темными  очками,
Верлинов останавливался на обочине и вытягивал перед собой  руку,  сжатую  в
кулак с торчащим вверх большим пальцем, -  международным  жестом  автостопа.
Машин на острове было немного,  в  основном  старые  джипы  и  "лендроверы",
удобные для сельских жителей, первая же обычно тормозила перед  американским
туристом  стандартно-незапоминающейся  внешности.  Приходилось  ездить  и  в
повозках, запряженных трудолюбивым осликом и груженных  дурманяще  пахнущими
кубами прессованной соломы, корзинами с  оливками,  бочонками  с  вином  или
оливковым маслом. Островитяне были  доброжелательны  и  приветливы,  имеющий
способности  к  языкам  Верлинов  за  несколько  месяцев  освоил   греческий
настолько, что вполне удовлетворительно объяснялся с ними. Его удивляло, что
подвозившие случайного попутчика люди никогда не брали за это денег  и  даже
обижались, увидев протянутые монеты.
   Так он осмотрел все восемь поселков Миконоса: ел жареных  мидий  с  белым
вином в Орносе, пил узо под свежекопченую  ставриду  в  Тоурло,  валялся  на
пустынном, усеянном острыми камешками  пляже  в  Калафати...  Никто  не  вел
одинокого туриста, не подставлял своих людей, не прояв-лял назойливости,  не
фотографировал достопримечательности природы, случайно оказавшиеся на  одной
с ним линии.
   Полностью убедившись в отсутствии слежки, он забрел в  скобяную  лавчонку
на  узкой  улочке  Платис  Гиалос,  где  купил  большой  складной   нож   со
стопорящимся клинком, моток тонкой нейлоновой веревки и герметично затянутый
в резину подводный фонарик, В Мериа посетил аптеку и приобрел  патентованное
снотворное - бесцветные шарики,  легко  растворяющиеся  в  воде,  молоке,  а
следовательно, и в вине. Возле коптильного завода в Калафати он нашел в пыли
несколько  отрезков  сталистой  проволоки,  здесь   же   купил   молоток   и
плоскогубцы, после чего три часа работал на пляже, используя вместо верстака
и наковальни большой плоский камень, на котором  откусывал,  гнул  и  плющил
проволоку. Получившиеся в результате крючки различных  форм  и  размеров  он
спрятал в карман, а инструменты, широко размахнувшись, забросил в морс.
   Путешествуя  по  острову,  покупая   открытки,   прикладывая   к   глазам
фотоаппарат, он изучал не  прелести  местных  пейзажей,  не  руины  античных
сооружений Древней Эллады, а  расположение  населенных  пунктов,  мотелей  и
кемпингов, запоминал расстояния  между  ними,  прикидывал  пути  подходов  и
возможных  отходов...  Его  интересовали  полицейские  силы:  численность  и
дислокация  постов,  состояние  береговой  линии  -   места,   удобные   для
причаливания плавсредств и подводного десантирования...
   Если бы властям  стало  известно  о  мыслях  разгуливающего  по  Миконосу
генерала КГБ, они  бы  пришли  в  ужас,  решив,  что  он  готовит  вторжение
Российских Вооруженных Сил. На самом деле Верлинов заботился  о  собственной
безопасности. Когда человека разыскивают, жить на небольшом  острове  -  все
равно что находиться в ловушке. Надо заранее  подготовить  себе  направления
бегства или, как  го-ворят  разведчики-нелегалы,  каналы  эксфильтрации.  Но
Верлинов  не  любил  бездеятельного  ожидания,  он  всегда  был  сторонником
активной наступательной игры. И сейчас готовился к ней.
   Нож, фонарь, веревку и отмычки он завернул в пластиковый пакет,  туда  же
бросил снотворное. Сверток спрятал недалеко  от  виллы,  на  маршруте  своих
каждодневных пробежек, засунув под один из тысяч усеивающих  берег  скальных
обломков. Теперь оставалось ждать.
   Даже в идеально отлаженной службе охраны  случаются  сбои.  Профессионалы
знают: самым слабым звеном  в  любой  системе  является  то,  что  известный
российский политик совершенно точно, хотя, может быть, и несколько  цинично,
обозвал "человеческим фактором". Практически все  похищения  государственных
секретов, убийства особо охраняемых персон, ограбления  банков,  диверсии  и
террористические акты стали возможными  благодаря  ослаблению  бдительности,
пренебрежению  приказами,  циркулярами  и  инструкциями  и   тому   подобным
нарушениям со стороны охраны.
   Иногда  эти  нарушения   были   самопроизвольными,   чаще   -   тщательно
спровоцированными заинтересованными силами. Самое удивительное, что в основе
всех отступлений от правил несения службы  лежат  не  тысячи  неожиданных  и
малоизвестных   соблазнов   или   хитроумно   расставленных   и    тщательно
замаскированных ловушек, а  всего  два  хорошо  известных  миру  порока,  от
которых  предостерегают  каждого  человека  на  протяжении  всей  его  жизни
родители, учителя, проповедники, начальники, старшие  товарищи:  спиртное  и
женщины.
   Капрал морской пехоты из охраны американского посольства в Москве  привел
в служебное помещение симпатичную девушку,  с  которой  незадолго  до  этого
познакомился на Арбате. Она оказалась "подставой"  КГБ  и  успешно  похитила
папку с секретной документацией.
   Охранники коммерческого банка "Цезарь" по собственной инициативе  учинили
пьянку на рабочем  месте,  что  облегчило  задачу  солнцевской  группировке,
собравшейся облегчить банковскую кассу. Трое бражников расстреляны на месте.
   Конвой, перевозивший в "автозаке" особо опасных преступников,  согласился
"немного отдохнуть" со своими подопечными: послали гонца за  вином,  отперли
дверцы камер, в результате - четыре трупа, восемь бандитов и убийц скрылись.
   Во время афганской войны группе боевого охранения подбросили канистру  со
спиртом - перепившихся солдат зарезали, после чего уничтожили всю роту.
   Во Вьетнаме к сторожевой вышке военного аэродрома США подошла женщина  и,
задрав юбку, принялась  мочиться  стоя,  чем  привлекла  внимание  часового.
Пикантное зрелище настолько захватило парня, что он не заметил  арбалетчика,
приблизившегося на расстояние  прицельного  выстрела,  и  получил  стрелу  в
сердце, после чего вьеткон-говцы взорвали аэродром.
   Список  подобных  примеров  может  быть   продолжен   до   бесконечности.
Специалисты-психологи,  наверное,  смогут  по-научному   объяснить,   почему
Ивановы и Джонсоны одинаково нарушают инструкции и делают  то,  от  чего  их
неоднократно предостерегали. Верлинова  же  эти  тонкости  не  интересовали.
Просто он ждал, когда Гурий, Артемий;
   Никон или Орест допустят ошибку. А это обязательно должно было случиться.

   ***
   Машинистке-стенографистке   Управления   по   безопасности    специальных
технических объектов Марине Поповой недавно исполнилось двадцать  пять  лет.
Высокая крашеная блондинка с тонкой талией, массивными бедрами и аппетитными
полными ногами, она пользовалась успехом у мужчин как в Управлении, так и за
его пределами. Ее это не удивляло, сама себе Марина нравилась и любила голой
крутиться  перед   зеркалом,   становясь   то   так,   то   этак,   принимая
соблазнительные  позы  и  обворожительно  улыбаясь.  Единственное,  что   ее
огорчало -  маленькая  грудь:  неполный  второй  номер.  Чтобы  скрыть  этот
недостаток, она носила бюстгальтеры с толстой поролоновой  прокладкой  и  не
снимала их даже во время секса.
   Партнеры уверяли, что грудь вполне  нормальная  и  даже  красивая,  но  у
Марины выработался комплекс, преодолеть который она не могла. Самой  большой
мечтой в ее жизни была операция по  увеличению  бюста.  Но,  во-первых,  она
дорого стоила, во-вторых, могла вызвать нежелательные осложнения,  повторные
хирургические вмешательства, обезображивающие шрамы на теле...
   Однажды девушка прочла объявление в газете: "Увеличиваю грудь травами"  и
позвонила по указанному телефону. Лекарем оказался сухопарый, нервного  вида
мужичок неопределенного возраста, он  долго  осматривал  предмет  коррекции,
трогал руками, гладил, при этом раскраснелся и тяжело дышал. Наконец он  дал
ей травяной сбор и, глядя в сторону, сказал:
   - Это пей по стакану, а еще придешь, я тебе  наружную  смесь  приготовлю,
будешь на ночь компрессы ставить...
   Через неделю, не обнаружив особых изменений, Марина пришла к нему  снова.
Неожиданно лекарь  предложил  выпить  шампанского.  Девушка  удивилась,  но,
поскольку  с  докторами  вроде  и   положено   устанавливать   доверительные
отношения, согласилась, резонно  посчитав,  что  бокал-дру-гой  благородного
напитка не  принесет  ей  никакого  вреда.  Но  после  второго  стакана  она
почему-то сомлела, а когда очнулась, то обнаружила себя совершенно голой  на
полу, а мужичок елозил на ней и, судя по ощущениям, вторгался  в  орган,  об
изменении которого договоренности не было.
   - Ты это чего? - Она сама понимала, что задает дурацкий  вопрос,  но  что
было делать, если ее положение оказалось