ой  мо-
мент...
   Они как раз проходили мимо вахты, тетя Нина услышала и оторвалась  от
вязания.
   - Чего тебя могут, Сережа? Что-то на тебе лица нет!
   Каратист хотел прошмыгнуть мимо, но Кривуля остановился  и  поддержал
разговор.
   - Грозят нашему Сережке. Убить обещают. Вот он и боится. Кругом  ведь
то одного убьют, то другого.
   - Не говорите! - тетя Нина всплеснула руками. - Раньше такого не  бы-
ло! А за что же тебя-то?
   Но Кривуля продолжил движение.
   - Зачем ты ей сказал? - спросил Сергей. - Она ведь всем разболтает!
   - И хорошо. Чем больше знают, тем лучше. Не ты ведь кого-то  шлепнуть
собираешься, а тебя. Чего тебе опасаться? А если до тех  козлов  дойдет,
что все знают, то, может, поопасятся...
   В длинном коридоре Сергей с  помощью  Кривули  рассказал  об  угрозах
убийством еще двум знакомым. Потом Вовчик сделал ему короткий расслабля-
ющий массаж и прошептал, наклонившись к самому уху:
   - Сейчас выходишь, ни с кем больше не  базаришь,  идешь  по  Соляному
спуску на набережную, садишься на скамейку и ждешь меня. Понял?
   Он умел говорить очень убедительно и доходчиво.
   - Понял, - ответил Каратист почему-то тоже шепотом.

   Алекс взял со стоянки свою древнюю "копейку", на которой в  последнее
время не ездил, чтобы не тратиться на бензин. Сумку он поставил там, где
сказал Кривуля, пистолет сунул за пояс и прикрыл выпущенной из брюк  ру-
башкой. По собственной инициативе застелил  заднее  сиденье  разрезанным
полиэтиленовым мешком. Точно в назначенное время он подъехал к условлен-
ному месту. Вовчик наверняка выйдет через свою дверь, прочешет  сквозня-
ком через парк и, никем не замеченный, сядет в машину. Как в крутой  ки-
нушке.
   Происходящее нравилось Алексу все больше и больше.  Это  не  торговля
овощами с постоянными унижениями от шефа. Пистолет холодил живот и  все-
лял чувство уверенности. Сейчас он не боялся никого. И  то,  что  должно
было произойти, его не страшило. В конце концов, жизнь делала новую пет-
лю, и эта новизна обещала крутые  перемены.  Между  деревьями  показался
Кривуля.
   Каратист ждал, где и было сказано. Он сунулся к передней  дверце,  но
Алекс покачал головой.
   - Там замок барахлит. Садись назад.
   - Куда мы едем? - едва ввалившись в салон, сразу же спросил он. -  До
"стрелки" час. Чего делать будем?
   - Не мандражируй, - спокойно произнес Кривуля. - Лучше поздоровайся с
Алексом.
   - Здорово, братан! - послушно сказал тот. Алекс понял, что он  выпол-
нит и другие указания Кривули.
   - Твоим кентам "стрелка" уже перебита. Сейчас выедем на Левый  берег,
встретимся с авторитетами, они нас и разведут по понятиям...  Все  будет
нормаль. Как ни прикидывай, мы им ни за что не должны.  Наоборот,  можно
за "наезд" с них получить.
   - Ну их... Лишь бы отстали.

   Каратист сразу успокоился и поудобней устроился на сиденье.
   - Чего тут такое скользкое... Пленка какая-то...
   - Продавать тачку буду. Чтоб чехлы не терлись.
   Каратист добродушно рассмеялся:
   - Тут такие ценные чехлы...
   Он явно ничего не подозревал.
   Машина въехала на мост.  Внизу  расстилалась  покрытая  рябью  водная
гладь, неспешно шла по течению длинная самоходка,  у  причальной  стенки
пассажирского порта стояли белые двух - и трехпалубные теплоходы. Впере-
ди ожидала гостей зона отдыха и развлечений: пляжи, кафе, бары,  пивные,
мороженицы, рестораны, сауны, бильярдные, базы отдыха, прокат лодок, ка-
тание на лошадях и десятки других больших и  маленьких  удовольствий  на
все вкусы и на любой размер кошелька. Кроме, конечно, очень уж тощего.
   Мост закончился, и машина вывернула  на  Левобережное  шоссе.  Обычно
здесь дежурили гаишники, но Алекса это не тревожило: сзади сидит  Криву-
ля, а он знает, что делать, и в случае необходимости и его  научит,  как
надо поступать. Сейчас он был готов выполнить любую команду товарища,  и
если тот крикнет: "Бей! ", то Алекс не задумываясь выхватит  пистолет  и
поднимет стрельбу. Такое состояние удивляло: как будто хорошо выпил  или
покурил плана...
   Через несколько километров рестораны и кафе закончились, а базы отды-
ха еще не начались.
   - Сворачивай, - сказал  Кривуля.  Вправо  отходила  хорошо  укатанная
грунтовка, и Алекс свернул на нее. Здесь на первый взгляд было пустынно,
хотя тут и там просвечивали сквозь не успевшую загустеть листву вроде бы
пустые машины.
   - Сплошное порево, - с завистью сказал Каратист,  и  нельзя  сказать,
чтобы он здорово ошибался.
   Раскачиваясь на ухабах, "копейка" приблизилась к  озеру  и  принялась
объезжать его. Когда-то здесь был песчаный карьер, потом котлован напол-
нили водой многочисленные ключи. Озеро получилось холодным и очень  глу-
боким.
   - Давай вот сюда...
   Алекс снова повернул руль вправо и, подъехав почти к  самому  берегу,
остановился. Сердце у него оглушительно забилось,  почти  выскакивая  из
груди. Скорей бы!
   - Мы первые! - удивился Каратист.
   - Ничего, - ответил Кривуля, и голос у него стал напряженным. - Давай
выйдем.
   Алекс обеими руками вцепился в руль.
   - Да чего там делать... Лучше здесь посидим. Ты скажи, что  им  гово-
рить... А чего у тебя в сумке?
   - Удочка, - Кривуля кряхтя расстегивал "молнию". - Чтоб не  бросаться
в глаза...
   - Как так?.. Значит, и у них у всех удочки будут?
   - Конечно! Неужели непонятно, что нельзя просто так торчать у всех на
виду! А что говорить, я тебе там скажу, чтобы Алекс не слышал. Зачем ему
лишний сор в мозгах... Выходи!
   - Странно это все...
   Каратист открыл дверцу. Алекс впился в руль так, будто ждал  лобового
удара. Кривуля никак не мог подцепить опиленную шейку приклада. Каратист
высунул из кабины ноги и подался вперед. Кривуля ухватил наконец обрез и
вытянул руку. Он замешкался на долю секунды:  Каратист  уже  вставал,  и
вместо затылка напротив дульного среза оказалась  могучая  шея.  Кривуля
нажал спуск. Обрез хлопнул, Каратист упал на колени и дико закричал.
   - Мочи его! - приказал Кривуля, дергая тугой затвор. Алекс выскочил и
стал обегать машину, шаря ладонью по животу, но пистолета не находил: он
провалился в штанину и застрял где-то на уровне щиколотки.
   Каратист вскочил и, не разбирая дороги, помчался, как  раненый  лось.
Слышался тяжелый топот и треск ломающихся веток. Кривуля тяжело выкараб-
кался наружу, передернул наконец затвор и стал целиться.  Синяя  рубашка
мелькала в кустарнике уже метрах в тридцати. Второй выстрел по сравнению
с первым показался орудийным залпом. Но Каратист продолжал бежать.
   - Быстро за ним! Не упускать!
   Но "ТТ" намертво застрял в сужении штанины, Алекс не мог вытащить его
снизу, да и бежать с такой гирей на ноге тоже не мог.
   - За ним, пристрелю! - Кривуля наставил на него обрез. Лицо массажис-
та было страшным.
   - Ты что, Вовчик, не надо, я сейчас...
   Трясущимися руками Алекс расстегнул ремень, спустил брюки и  добрался
наконец до пистолета. Придерживая расстегнутые штаны левой рукой, он ки-
нулся в погоню. Синей рубашки уже видно не было, но  он  бежал  наудачу,
сохраняя выбранное направление. Хотелось освободить правую  руку,  чтобы
засупониться, но куда деть оружие? Он попытался взять  его  в  зубы,  но
пистолет оказался довольно толстым и выскальзывал. Внезапно он наткнулся
на мелкое болотце, пришлось огибать его, но все  равно  ноги  по  колено
оказались испачканными черной, противно пахнущей жижей.
   Вдруг заросли поредели и закончились:  здесь  левобережье  пересекала
высоченная железнодорожная насыпь. Метрах в ста по ней, срываясь  и  па-
дая, карабкался Каратист.
   Алекс прицелился. Рука дрожала, мушка прыгала и не хотела совмещаться
с синей фигуркой. Он подхватил рукоятку  левой,  это  помогло  не  очень
сильно, к тому же свалились штаны, но он не  обратил  на  это  внимания.
Расстояние явно было чересчур большим,  но  Алекс  решил  стрелять:  для
очистки совести и отчета перед Кривулей.
   Три выстрела громом разорвали безмятежную тишину и эхом отразились от
насыпи. Каратиста они только подхлестнули. Синяя фигурка на четвереньках
достигла вершины и скрылась за гребнем. Алекс вздохнул. Он  сделал  все,
что от него требовалось. Точнее - все, что мог. Положив пистолет на зем-
лю, он застегнул наконец брюки и двинулся в обратный путь. Вопреки  всем
виденным фильмам, "ТТ" не хотел держаться за поясом - ни на  животе,  ни
за спиной, норовя провалиться внутрь. В конце концов Алекс зажал  его  в
руке.
   Он плохо ориентировался и заплутал среди одинаковых березовых стволов
и однотипного кустарника. Раздвинув очередную преграду, он наткнулся  на
лакированный борт какой-то иномарки. Дверцы были открыты, совершенно го-
лая девушка устраивалась поперек на заднем сиденье, а здоровенный  бугай
со спущенными до колен брюками нетерпеливо дожидался, когда  она  примет
нужное положение. Он резко развернулся на шум,  и,  встретившись  с  ним
глазами, Алекс пожалел, что не обошел эту полянку стороной. Но выражение
лица у здоровяка тут же изменилось. На нем отчетливо проступил страх.
   - Я ничего, брат, я не при делах, - поспешно сказал он и попятился.
   И тут в напряженном мозгу Алекса что-то заклинило.
   - Что "ничего", паскуда! - подскочив, он неловко ударил  бугая  ногой
по бедру. - Ты что тачку на дороге поставил, людям пройти не даешь?!
   - Щас уберу, брат, не волнуйся... Только не волнуйся... Все хорошо...
Я стою тихо... В твои дела не лезу, сейчас уезжаю, если что - ментам ни-
чего не говорю...
   Мозги стали на место, и Алекс бросился наутек. Только сейчас до  него
дошло, что пальба в зоне отдыха не могла пройти  незамеченной,  и  сюда,
наверное, несутся десятки милицейских машин, все  дороги  перекрываются,
вот-вот начнется прочесывание местности... Его охватила паника.
   Но когда он наконец добрался до  своей  "копейки",  Кривуля  спокойно
стоял на коленях и рассматривал землю.
   - Ну что? - как ни в чем не бывало спросил он.
   - Не попал, - ответил Алекс. - Надо сваливать отсюда! Вдруг менты на-
летят!
   Кривуля встал.
   - Ну и что? Обрез я в воду закинул, тут метров тридцать, хрен найдут.
Пушку заверни во что-нибудь и сунь в дупло. Вон, видишь кривой дуб - ме-
сто приметное. Потом заберем. Только вытри ее на всякий случай...
   Алекс сделал то, что сказал напарник.
   - А чего ты на земле искал?
   - Кровь смотрел. Он когда шею зажал, из-под  ладони  брызгало.  Да  и
чувствовал я, что попал... Мало пороха оставил, вот так и  получилось...
Может, пробежит в горячке с километр, да копыта отбросит...
   - Не похоже.
   - Ладно, поедем. Доберемся до телефона, я позвоню. Никуда он  не  де-
нется!
   Кривуля усмехнулся и осмотрел Алекса с ног до головы.
   - А ты молодец! Почти все правильно делал. Только с пушкой наборонил,
но это с непривычки. Я тебе покажу, как ее носить. Вымойся в  озере,  да
поедем. А то видок у тебя!
   Через полчаса они вернулись в город. У первого  же  телефона-автомата
Кривуля приказал остановиться. Оглянувшись и прикрывая  собой  диск,  он
набрал номер Координатора. Тот оказался дома. Повезло: некоторые сообще-
ния не стоит передавать через пейджинговый диспетчерский центр.
   - Собери всех на Левый берег, за железнодорожную  насыпь,  район  баз
отдыха. Там прячется парень, рост метра два, здоровый, в джинсах и синей
рубашке. Кличка Каратист. Его легко найти: он ранен в шею. Вариант ноль.
Кто сделает, получит штуку баксов.
   - Понято, - прилежно ответил Координатор.
   Вариант ноль означал ликвидацию. Кривуля вернулся в машину. Они  пое-
хали дальше. Никакого оживления милицейских патрулей не наблюдалось.
   - А ты боялся, -  укоризненно  произнес  Кривуля.  -  Сейчас  знаешь,
сколько шмаляют? Они выедут только тогда, когда  уже  конкретная  заява:
убитые, раненые...
   И уже перед тем, как выйти из машины, спросил:
   - Ну и как? Понравилось тебе быть бандитом?
   - Да, - не задумываясь, ответил Алекс и не покривил душой.
   Он уже окончательно успокоился. Бандитская жизнь  оказалась  веселой,
интересной и почти совсем не страшной.

                                 * * *

   Имя Колдуна наводило в городе ужас. В газетных статьях о  трех  зага-
дочных убийствах недостаток информации компенсировался догадками,  пред-
положениями, слухами и прямыми выдумками. Появились интервью с анонимны-
ми источниками, которые поведали леденящие душу подробности о банде и ее
главаре. Людская молва приписала им все  наиболее  тяжкие  и  нашумевшие
преступления последнего времени, которые остались нераскрытыми.  Слоняра
бился в истерике и требовал охраны, соваться в больницу с оружием братва
не решалась, опасаясь милиции, а без оружия охранять друга  отказывалась
из страха перед Колдуном. В конце концов  раненого  "спортсмена"  взялся
охранять СОБР, который не боялся никого и ничего.
   О Колдуне говорили на коммунальных  кухнях  Богатяновки,  в  овощных,
мясных и рыбных рядах Центрального, да и всех остальных рынков,  шушука-
лись в разбитых муниципальных троллейбусах и комфортабельных частных ав-
тобусах, болтали в супермаркете, в скверах и уютных внутренних  двориках
Большого проспекта, в шашлычных Левого берега, в школах и институтах.
   Много разговоров ходило в бандитско-воровском мире, но там они велись
вполголоса, с оглядкой и только с близкими  знакомыми,  ибо  все  хорошо
знали, что лишнее, неловкое или не вовремя сказанное слово может  стоить
языка, а то и головы. Сходились в одном: действует  кто-то  из  "новых",
превосходящий по наглости, дерзости, жестокости и  беспределу  даже  пе-
чально знаменитого Амбала. Авторитеты почувствовали себя  неуютно:  если
кто-то хочет утвердиться на Олимпе, он начинает с расстрела небожителей.
Каждый авторитетный труп - это расчищенное место,  с  одной  стороны,  и
очередная ступенька к славе - с другой. К тому же каждый понимал: связка
"Ломовик - Бычок - Боксер" образовалась  не  случайно,  значит,  бригада
где-то перешла дорогу Колдуну. А  Боксер  стал  предостережением  другим
бригадирам - тут уровнем "солдат" не заканчивается...
   Встревоженная братва потеряла обычную невозмутимость.
   - В глаза стреляют, надо же, волки...
   - Ты еще попади в глаза-то. Дело непростое... Видать, снайперы у  не-
го...
   - Снайперы! Боксеру небось не попали!
   - И чего, легче ему, что ли?
   Хромой, помня о судьбе Васьки и Земели, всерьез озаботился и не поже-
лал доводить связку "пацаны - бригадир" до  логического  конца.  Подобно
травленым зверям старой школы, он принял радикальное решение и теперь не
выходил из дома, который окружил двойным кольцом охраны. Так же поступил
и Крест. Север запираться в четырех стенах не стал, но  теперь  поддевал
под пиджак пулезащитный жилет, забыв, что раньше смеялся над такой полу-
мерой.
   "Спортсмены" хотя и провозглашали полную самостоятельность и  незави-
симость от воров, но перенимали многие их  привычки  -  когда  в  городе
вспыхивали эпидемии отстрелов, они не только переставали выходить в  го-
род, но и переселялись в глубокие многоярусные подвалы, потому что лучше
"старых" представляли возможности  гранатомета  "муха"  или  пластиковой
взрывчатки. К счастью, в городе были сильны традиции и таких эпидемий на
всеобщей памяти было всего две. К тому же не всякий  способен  позволить
себе спрятаться от текущей жизни, потому что эта самая жизнь может  уйти
вперед, а ты отстанешь: и объекты отберут, и территорию... Объявишься, а
ты уже никому не нужен, только мешаешь - более смелые и шустрые, из сво-
их же, у руля стоят, а у тебя конец только один: удавка на шею... Поэто-
му и Биток, и Шакал, и Погонщик, и Рэмбо, и Тренер, да и все другие  ав-
торитеты среднего уровня продолжали обычную жизнь, вели дела, но с  еже-
минутным страхом, который отравлял существование.
   Тиходонск никогда не был обделен криминальной славой и даже в  благо-
получный советский период регулярно поддерживал имидж Босяцкого Папы.  В
двадцатые годы изрядно пошумел и  навсегда  вошел  в  городскую  историю
Ванька Медик, в пятидесятые столь же громко обозначились, сколь и быстро
забылись "Прыгающие тени", в семидесятые прогремели на всю страну "Приз-
раки" и "Сицилийцы" - первые провозвестники наступающей бандитской эры.
   И все же Колдун посеял самый большой переполох и вызвал самую большую
панику за все годы. Объяснялось это сочетанием ряда факторов, каждый  из
которых приковывает внимание, подавляет волю, внушает страх  и  окружает
происходящее ореолом сенсационности. Леденящая жестокость, нарочитая де-
монстративность, определенная ритуальность и визитные карточки  преступ-
ника - вот то, что отличало Колдуна от его знаменитых коллег.
   Ванька Медик хитроумно грабил банки и один раз красиво ушел от  пого-
ни, разбрасывая пачки денег с бешено несущейся пролетки.  "Тени"  неожи-
данно выпрыгивали из темноты, и без того бледные от наркотиков лица  они
покрывали слоем пудры, действовали с высокой интенсивностью:  за  неделю
убили и покалечили пять человек, совершив первые три нападения за  двад-
цать минут. Сейчас этим никого не удивишь, но в пятьдесят третьем о  них
говорил весь город. "Призраки" и "Сицилийцы" впервые использовали  авто-
маты... Но у "Сицилийцев" не было никакой фантазии, работали они  прямо-
линейно и топорно: нужна машина - удавку на шею водиле и пику под лопат-
ку, остановили гаишники - ствол "АКМ" в окно и жми на  гашетку.  Словом,
обычные бандюки, без претензий, нашумели, погуляли с месяцок - и  опали-
лись.
   Другое дело "Призраки"... Те заворачивали налеты в оболочку  романти-
ки, изображали этаких Робин Гудов: "Это ограбление, всем лечь!  Не  бой-
тесь, мы шерстим только государство!" Однажды, отобрав сумку у кассирши,
обнаружили на сто тридцать рублей больше, чем значилось в платежной  ве-
домости, и догадались, что это личные деньги потерпевшей. Здесь же нахо-
дился и паспорт ограбленной. По штампу прописки они установили  адрес  и
бросили паспорте деньгами в почтовый ящик. Знай наших!
   "Призраки" действовали долго, около пяти лет, они были очень осторож-
ны и предусмотрительны, они оставляли на месте происшествия наблюдателя,
который хронометрировал время прибытия и действия милиции. Им нравилось,
что в народе их зовут "Призраками", нравилось внушать массовый  страх...
Они вооружились самодельными автоматами, изготовили  устрашающие  маски,
похожие на ку-клуксклановские капюшоны и... визитные  карточки  с  одним
словом "Призраки". Но использовать устрашающую атрибутику не успели: ли-
хой сержант расшлепал их на очередном налете.
   Лис поднял все материалы по "Призракам": архивное уголовное дело, ро-
зыскное дело, личное дело осужденного Рогалева. Банда состояла  из  пяти
человек. Двенадцать разбойных нападений, восемь убийств, три перестрелки
с инкассаторами, одна - с милицией. Рогалев тогда  был  несовершеннолет-
ним. Вначале на него ложилось участие в четырех нападениях и  два  лично
совершенных убийства. Но потом показания оставшихся в живых соучастников
изменились - все, что можно, свалили на убитых Петукаева и Зименца.  Ма-
лолетке осталось соучастие и непосредственное нападение на кассира.
   Рогалев получил восемь лет. К этому моменту ему исполнилось восемнад-
цать, поэтому пошел он уже во взрослую колонию, на усиленный режим.  По-
дельники - Щеков и Самохвал - ранее отбывали срока и  потому  попали  на
строгий. Но своего пацана не  забыли,  прислали  малевку,  поддержали...
Покровительство серьезных арестантов плюс  авторитет  бандитской  статьи
здорово помогли Рогалеву и оберегали до конца срока.
   Всех троих разрабатывали в зонах, потому что в деле остался ряд неяс-
ностей. Пропала часть оружия - два кавалерийских карабина и два "ТТ". Не
найден таинственный шестой соучастник - мозговой центр банды, он же хра-
нитель оружия.
   Щеков и Самохвал получили по тринадцать лет, да и у Рогалева срок был
немалый. В таких случаях охотно рассказывают о боевом прошлом и фантази-
руют на тему "а вот если бы я сделал не так... ". Но эти трое вели  себя