- клятвой, а работа - работой. За Русланом  Шериповым  пустили
длинный "хвост". Иными словами: установили усиленное  наружное  наблюде-
ние. Конечно, Лис не надеялся, что он прямиком направится в свое логово,
было бы глупо считать матерого террориста столь наивным.
   Но, во-первых, в розыскном, впрочем, как и в любом другом деле нельзя
отказываться от любого шанса, сколь бы мал он ни был.  Вся  человеческая
жизнь состоит из череды ошибок: больших и малых, серьезных и  не  очень,
порождающих трагические последствия или не влекущих никаких. В противос-
тоянии людей решающую роль может сыграть  ошибка,  допущенная  одной  из
сторон именно в данный момент.
   Во-вторых, опыт террориста исчерпывался боевыми действиями на  откры-
той местности, столкновениями в разрушенных населенных пунктах и нападе-
ниями на российские колонны или блокпосты, он умел отрываться от пресле-
дования, уходить по узким горным дорогам, неделями отлеживаться на сырой
земле, в расщелинах или пещерах. Но он понятия не имел о тактике  наруж-
ного наблюдения в большом, живущем обычной жизнью городе, поэтому  веро-
ятность совершения им ошибки или даже череды ошибок была достаточно  вы-
сока.
   Первые три квартала Шерипов шел на "автопилоте", привыкая к свободе и
возвращаясь в свое нормальное состояние. Он до последнего не верил,  что
его отпустят. Человека, схваченного с оружием в руках в момент покушения
на убийство, никогда не прощают. Таков закон гор. Милосердие  есть  сла-
бость, а тот, кто проявляет слабость - погибает. Русские не  поняли  эту
вековую мудрость и потому проиграли войну.
   Придя в себя и убедившись, что  он  действительно  свободен,  Шерипов
несколько раз оглянулся, потом резко свернул за угол и  неожиданно  вер-
нулся обратно, раз и второй изменил направление движения, постоял у зер-
кальной витрины. Примитивность проверок подтверждала,  что  он  знает  о
слежке только по видеофильмам и думает, что наблюдение всегда  находится
за спиной и дилетант способен его распознать. О том,  что  "глаз"  может
располагаться и впереди, и сбоку, и сверху, и снизу - он, конечно не по-
дозревал. Тем более он не мог представить, что  и  опознать  наблюдателя
вряд ли сумеет, даже если столкнется с ним лицом к лицу.
   Но грубая простота имеет и свои положительные стороны, ибо все опера-
тивные планы ориентируются не на нее, а на  самый  тонкий  и  хитроумный
расчет. Столкнувшись с не отягощенной хитростью, умом и расчетом  прими-
тивностью, они рассыпаются в пыль. По Шерипову работали три бригады  на-
ружного наблюдения одновременно, и у него не было ни одного шанса  отру-
бить "хвост". Если бы он действовал традиционными методами...
   Побродив по центральным улицам около часа, Шерипов побрел вниз и  че-
рез Богатяновку вышел на набережную. Здесь задача наблюдения упростилась
до простейшей схемы линейного сопровождения: с позиций здравого  смысла,
деваться "объекту" было попросту некуда. Но сам он  не  руководствовался
тем, что казалось сопровождающим "здравым смыслом". Пройдя по  гранитным
плитам около километра, Шерипов внезапно перемахнул через чугунную огра-
ду и исчез.
   Наплевав на конспирацию, один из наблюдателей вышел из маскировочного
образа и бросился к перилам. Обнимающиеся на решетчатой скамейке  парень
с девушкой остолбенели: вначале какой-то сумасшедший сиганул в воду, по-
том беспомощная старушка-инвалид, выскочив из самоходной коляски,  бодро
пробежалась к реке и перегнулась  через  парапет.  Откуда  ни  возьмись,
вдруг появилась замызганная "Волга", одновременно  подъехали  санитарный
микроавтобус и мощный "Урал" с коляской.
   Против ожидания оказалось, что "объект"  не  бултыхнулся  в  холодную
майскую воду, а спрыгнул в готовящуюся к старту моторную лодку, чуть  не
перевернув ее и смертельно напугав хозяина. Несколько энергичных слов  и
не менее энергичных движений если и не успокоили любителя рыбной  ловли,
то помогли ему мгновенно запустить двигатель. Оставляя за  собой  ровный
белый бурун, лодка понеслась прочь от берега.
   Она шла продуманным курсом: в сторону речного порта,  забор  которого
перекрывал набережную и исключал возможность преследования. Девять расс-
редоточившихся, чтобы не привлекать внимания,  наблюдателей  следили  за
исчезающим "объектом" и тихо высказывали свои мысли по поводу происходя-
щего в спрятанные за воротники микрофоны. Чуткие мембраны усиливали звук
и доносили до диспетчера полную и очень эмоционально изображенную карти-
ну работы всех трех бригад, а главное - соображения о  дальнейших  перс-
пективах наблюдения. Поскольку мнения были единодушными и категоричными,
диспетчер связался с инициатором задания и, опуская нецензурные слова  и
выражения, сообщил самую суть:
   - Объект потерян на набережной, в районе речного порта. Захватил  мо-
торную лодку и скрылся на ней. Возможности действий на воде  у  нас  от-
сутствуют.
   - Я понял, - без эмоций отозвался Лис и положил трубку. Его  подобный
оборот дела не удивил, ибо он был готов к тому, что террорист уйдет.  На
всякий случай он поставил скрытый пост и у дома Гуссейнова, но  тоже  не
очень рассчитывал на успех. У этих ребят система  явок  отлажена  четко,
Шерипов наверняка знает, куда ему идти...
   Так и было. Через пару часов беглец уже сидел на очередной  конспира-
тивной квартире диверсионной группы и рассказывал о своих  приключениях.
Его слушали внимательно, не перебивая и не задавая вопросов. Лишь  когда
речь пошла о Джафаре, Ужах потерял на миг обычную выдержку и хищно оска-
лился.
   Когда рассказ был окончен, дежурный по кухне принес блюдо с  холодной
бараниной, Шерипов с жадностью набросился на еду, а его сотоварищи полу-
чили возможность задавать вопросы.
   - Абу сразу умер? - спросил Ужах.
   Кусок стал ему поперек горла. Это было похоже на упрек.
   - Сразу... Пуля в спину, под лопатку. И мне ствол к горлу приставили,
я его чуть не перегрыз... Вот...
   Шерипов оттянул пальцем щеку, показывая обломанные зубы. Но Ужаха это
не смягчило, тон оставался холодным.
   - Как ты клялся?
   - Как положено, - не поднимая глаз, ответил Шерипов. - При мулле,  на
Коране. Они знают, как надо...
   - Опытные, значит... - недобро процедил главарь. - Но ты клялся, а мы
- нет! Когда я с Джафаром закончу, мы и наше дело до конца доведем... Ты
можешь не участвовать, раз поклялся!
   - Я как вы! - твердо сказал Шерипов. И вновь принялся жевать.  Он  не
чувствовал себя ни в чем виноватым.
   - Ну ладно, - примирительно кивнул главарь.

                                 * * *

   Внезапно на всех тиходонских рынках, кроме Центрального, исчезла  ба-
ранина. А на Центральном она стала продаваться в одном ряду,  в  дальнем
углу мясного павильона. Теперь здесь постоянно прохаживались  два  парня
из "пристяжи" Севера. Если кто-то покупал восемь-десять килограммов, его
сопровождали до выхода и передавали шустрым малолеткам,  в  распоряжении
которых имелись три мотоцикла и мопед. Через некоторое время пацаны при-
носили адрес любителя баранины.
   В Тиходонске основным мясным продуктом для первых блюд является говя-
дина, для вторых - свинина. Из говядины варят  сытные  супы,  наваристые
борщи. Из свинины жарят толстые сочные отбивные, из нее же,  замариновав
в уксусе, кефире, луке или помидорах, готовят отменные шашлыки.
   Нежная, быстро остывающая баранина обладает специфическим  привкусом.
Чтобы избавиться от него, мясо следует на час-полтора положить в  холод-
ную воду. Может, оттого, что не все хозяйки это знают, может, из-за при-
вычки готовить впрок и разогревать блюда непосредственно перед едой, че-
го баранина не терпит, ибо должна идти в употребление сразу с  огня,  но
она занимает в рационе тиходонцев незначительное место.
   Только гурманы, знающие толк в настоящем кавказском шашлыке, закупают
седло или заднюю ногу барашка из расчета полкило  на  каждого  участника
застолья, но настоящий шашлык - это праздник, а праздники случаются  не-
часто. Да та незначительная часть мусульманских народностей, которая  не
ассимилировалась на Дону и не  изменила  национальной  кухне,  регулярно
приобретает баранину, но в умеренных количествах.
   Группа приехавших с Кавказа мужчин, привыкших питаться одной  барани-
ной, должна потреблять ее каждый день  и  помногу.  Поэтому  покупатель,
часто приобретающий большие порции бараньего мяса, вполне мог вывести на
такую группу.
   За неделю наблюдения было выявлено четверо  подозрительных  покупате-
лей. Все русские, но один купил в три приема двенадцать кило,  второй  в
два приема - десять, третий и четвертый сделали по единственной покупке,
но зато по двадцать килограммов каждый.
   - Куда они столько набирают? - вроде от нечего  делать  поинтересова-
лась "пристяжь" у продавцов. Ответы оказались однотипными.  Разовые  за-
купки делались на свадьбу и на день рождения, купивший  дважды  оказался
молчаливым, а  тот,  кто  покупал  чаще  всех,  объяснил,  что  приехали
родственники, и даже просил продавца доставлять двух барашков  в  неделю
прямо по адресу.
   - С головами, - подчеркивал он. - Обязательно с головами!
   Продавец отказался, потому что брал тушки уже разделанными с мясоком-
бината и усложнять накатанный процесс реализации не имело смысла. Но сам
по себе заказ представлял значительный интерес.
   Дело в том, что в Тиходонске бараньи головы не продаются. Другое дело
говяжьи и свиные - из них варят холодец либо суп для  породистых  собак.
На бараньи спроса нет, в этих краях их не едят, зато на Кавказе они счи-
таются деликатесом.
   Проверка четырех адресов показала, что три из них никаких  подозрений
не вызывают: обычные жилые дома в частном секторе, в одном действительно
отгуляли свадьбу, в другом справили юбилей, гости разъехались, посторон-
них лиц никто из соседей не видел. Четвертый дом стоял с постоянно  зак-
рытыми ставнями и производил  впечатление  брошенного,  но  именно  туда
дважды занес коренастый парень по пять килограммов мяса. Иногда за высо-
ким забором происходило какое-то движение, ночью приходили и уходили не-
известные люди, оставлявшие автомобили в конце квартала.
   - Да, - сказал Север. -  Адрес  темный.  Надо  к  нему  приглядеться.
Только... И вот этот мне не нравится...
   - Почему? - удивился Рэмбо. Это он руководил "пристяжью" на базаре  и
отвечал за конечный результат поисков. - Там все нормально. Мужик с  ба-
бой живут, пацан у них лет десяти...
   - А кто двенадцать кило мяса умолотил за неделю? Они втроем? Кто  ба-
раньи головы просит? Где его приезжие родственники?
   Рэмбо озадаченно поскреб бритый затылок.
   - Гля, точняк... Так чего, зайти к ним поглядеть?
   Север покачал головой.
   - Так можно и без гляделок остаться... Нет, мы лучше вот  как  сдела-
ем...
   Через день в мясном ряду появился новый продавец. Это  удивляло  само
по себе, потому что текучесть кадров здесь отсутствовала начисто, как  в
прежнем Политбюро. Пробившись всеми правдами, а чаще неправдами в мясной
павильон Центрального рынка, люди  занимали  насиженные,  отполированные
упитанными задами места годами и десятилетиями, зачастую передавая их по
наследству.
   Вторым удивительным обстоятельством оказалось то, что новичок был да-
гестанцем, пожалуй, единственным представителем Кавказа на обновленном в
последнее время рынке. Поначалу он несколько тушевался и опасливо осмат-
ривался по сторонам, но его никто не трогал, а олицетворяющая охрану по-
рядка "пристяжь" ободряюще улыбалась и подмигивала.
   Звали новичка Насрулла. Небольшого роста, сухощавый,  но  жилистый  и
сильный, он выглядел на усредненный  возраст  кавказского  мужчины:  ему
можно было с одинаковым успехом дать от тридцати пяти  до  сорока  пяти.
Молодежные черные усы-стрелочки выглядели несколько легкомысленно и  на-
водили на мысль о нижней границе этого диапазона, но когда он снимал ко-
жаную кепку, то обнажалась блестящая, на  треть  черепа,  лысина,  сразу
поднимающая возрастную планку.
   Насрулла внес свежую струю в облик мясного  ряда:  он  подвешивал  на
острые блестящие крючья не только отдельные части барашка,  то  и  тушки
целиком, а на каменный прилавок выставлял головы  с  мутными  печальными
глазами, которые являются особо ценимым знатоками деликатесом.
   - Так у нас, в Махачкале, продают, - охотно пояснял он всем желающим.
- Я недавно переехал. В Танайском районе живу, у меня целая отара. Но за
родным краем скучаю. Вот и делаю, как привык...
   Головы спросом не пользовались вообще, да и тушки ему в конце  концов
приходилось разделывать обычным порядком, но все равно  каждое  торговое
утро он оформлял прилавок по образу и подобию Махачкалинского рынка.
   Через несколько дней в ряду появился регулярный покупатель,  тот  са-
мый, которому надо  было  кормить  родственников.  Невзрачный  мужичонка
средних лет с испитым лицом и выцветшими пегими волосами.
   Он с удовольствием купил целую тушку и пару голов.
   - Слышь, друг, давай так договоримся, - задушевно обратился он к Нас-
рулле. - Будешь привозить мне две тушки в неделю. С головами.  Прям  до-
мой, я тебе адрес дам. Идет?
   - Конечно, идет! - расцвел продавец. - Чем здесь стоять, лучше так...
И мне хорошо, и тебе!
   Пегий дал адрес, который и так был известен людям Севера.
   - Раз головы берешь, значит, толк в еде понимаешь, - похвалил  нового
знакомого Насрулла. - Я их хорошо готовить умею... И другое: шулюм, хаш,
жиж-гале, лагман... У меня первая жена чеченка была, я и их кухню отлич-
но знаю. Если надо -  могу  приготовить  стол  на  праздник,  дорого  не
возьму...
   Расстались они довольные друг другом.
   А два дня спустя Насрулла утром заехал к новому знакомому. Тот жил  в
районе, который старожилы называли Тиходонск-гора. Маленькие  убоговатые
домишки, когда-то горделиво символизирующие частную собственность и  не-
виданное словосочетание "собственный дом", лепились один  к  другому  на
крутом склоне, вплоть до того места, где он  переходил  в  откос,  почти
вертикально спускающийся к железнодорожному вокзалу.
   "Москвич - пирожок подъехал к неказистому саманному строению с  облу-
пившимся от времени эмалированным номером, на котором еще можно было ра-
зобрать цифру. Насрулла посигналил, и вскоре  пегий  мужичок  в  рабочей
одежде - засаленной клетчатой рубахе, мятых, никогда не стиранных штанах
и обрезанных по щиколотку резиновых сапогах, вышел к нему навстречу.
   Они занесли баранью тушку во двор и положили в оцинкованное корыто.
   - Хочешь, я ее разделаю? - предложил Насрулла.  Хозяин  непроизвольно
оглянулся, будто хотел с кем-то посоветоваться. Но в полого убегающем  к
откосу дворе никого не было. Только дальше, почти у самого обрыва, рядом
с ветхим покосившимся домиком, курили два мужика. Они стояли, полуотвер-
нувшись, но внимательно наблюдали за происходящим.
   - Да нет, не надо.
   Пегий расплатился, и Насрулла уехал. Тогда хозяин  помахал  курильщи-
кам, и те неспешно поднялись к нему во двор. Наблюдающий в бинокль Рэмбо
видел, как они потащили барашка к ветхому домику,  как  навстречу  вышел
еще один человек, который и стал разделывать добычу.
   - Дом стоит на отшибе, прямо над обрывом, неподалеку еще один, -  до-
ложил вечером Рэмбо Северу. - Там они и живут. Мы засекли шестерых,  мо-
жет, и еще есть.
   - Чеченцы? - спросил Север, задумчиво пожевывая папиросу.
   - Кто их знает... Но похоже - нерусские.
   Север рассказал все Кресту.
   - Чего нам туда лезть, - решил тот. - Позвони Лису. Пусть менты  сами
с черными разбираются. А тот темный адрес проверь...  Чую,  как  бы  там
Джафар не отсиживался.
   Поздним вечером бригада Рэмбо подтянулась к солидному дому с закрыты-
ми ставнями и рассредоточилась вдоль улицы, надежно спрятавшись  в  неп-
роглядной темноте. Ждать им пришлось недолго. В конце квартала  затормо-
зил автомобиль, хлопнули дверцы, и две тени направились к  таинственному
дому. Условный стук - и калитка открылась. Но на этот раз к званым  гос-
тям добавились незваные.
   - Тихо, суки! - Рэмбо, Доска и Кент ворвались в маленький  неосвещен-
ный дворик, прижали к забору двух гостей и открывшего им  человека.  Хо-
лодные стволы больно вдавились в испуганные  лица.  Следом  вбежали  еще
четверо бойцов.
   - Держите этих! - скомандовал Рэмбо. - Доска и Кент - со мной!
   Стараясь не шуметь, они вошли в дом. Здесь горел  свет,  тихо  играла
музыка, пахло жареным мясом. За высокой дверью  разговаривали  несколько
человек. Держа оружие наготове, Рэмбо стал подкрадываться к двери. В это
время со двора раздался отчаянный крик:
   - Атас, менты!
   За дверью упало что-то тяжелое. Рэмбо бросился вперед, с силой ударил
в незапертые створки, так что  они,  распахнувшись,  грохнули  о  стены.
Что-то было не так.
   - Тихо, стоять, лапы наверх!
   Съемщик с перекошенным лицом тянулся в угол за помповым ружьем,  Рыба
и Дятел ошарашенно прижались к стене. Увидев ворвавшихся. Съемщик  выру-
гался.
   - Рэмбо! Ты что, охерел?!
   - Ты?! - Рэмбо опустил пушку. - Тебя же нет в городе!
   Съемщик повалился на диван. Руки у него дрожали.
   - Я же от ментов ховаюсь! А чернуху запустил, что вообще уехал!
   Рэмбо сделал знак Кенту.
   - Быстро во двор, а то еще перемочат друг друга!
   - А ты чего сюда?! - рявкнул Съемщик. - Что за дела?
   Рэмбо спрятал пистолет под куртку.
   - Баранины много хаваешь!
   - Ну и что? Я вообще баранину люблю! И ребята часто приходят...
   - А то, что в городе ящур. Кто баранину жрет - в карантин!
   Съемщик смотрел непонимающим взглядом.
   - Ящур, карантин... Ты-то при чем? Ты что, мент?
   - Нет. Север санитарную инспекцию приватизировал. Теперь мы за чисто-
ту боремся. И против эпидемий...
   У Съемщика было такое лицо, что Рэмбо не смог сдержаться и засмеялся.
Вторя ему, зашелся в смехе Доска.
   - Санитарная инспекция! Ну дал... Уссаться можно!
   Глядя на них, истерически захохотал и Съемщик.  Пережитое  напряжение
требовало выхода и находило его в диком смехе. К ним присоединились Рыба
и Дятел. С улицы зашли остальные. У Крючка был расквашен нос, и он зажи-
мал его ладонью. Это вызвало новый приступ хохота.
   - А я думал - пиздец, менты! - с трудом  выговорил  Съемщик,  вытирая
слезы.
   - А кто же так налетает! Я потому и крикнул: менты! - обиженно проси-
пел Крючок. - А он мне сразу в рожу!
   Эту историю Рэмбо смачно, в лицах, пересказал Северу. Тот в свою оче-
редь - Кресту, но веселья в его рассказе не было, скорей озабоченность и
печаль.
   - Да... - только и сказал пахан.
   - Да... - повторил Север.
   Они испытывали неприязнь друг к другу.
   Все было ясно без слов, и настроение испортилось у обоих. Получилось,
что они чуть не сдали своих. Если бы Крест распорядился и этот адрес за-
светить Лису, то сейчас они были бы стопроцентно ссученными стукачами!
   - Урок будет мне, старому... - наконец тяжело выговорил Крест.  -  От
ментов надо держаться подальше, как "закон" требует... А то сам не заме-
тишь, как окажешься у них в "шестерках".
   Север кивнул. Негласное соглашение с Лисом расторгалось.
   Второй адрес любителей баранины проверяли на рассвете. Два  отделения
СОБРа с разных сторон подобрались к стоящим над обрывом  домикам.  Самое
простое и безопасное дело закидать их гранатами и изрешетить  очередями.
Именно так проводятся подобные операции в зоне  боевых  действий.  Но  в
мирном Тиходонске так действовать нельзя. Надо  соблюдать  законность  и
конституционные права граждан. Правда, это может  стоить  жизни  бойцам.
Тем, которые, прижавшись к земле, ждали приказа своего командира. Взгля-
нув на часы, Литвинов сказал в микрофон только одно слово:
   - Пошли!
   Затрещали непрочные двери, зазвенели стекла, и страшные фигуры в  ка-
муфляже с черными масками вместо лиц влетели в отрабатываемые дома.  Ка-
раульную службу здесь никто не нес, и спящие люди оказались застигнутыми
врасплох.
   - Лежать! Руки за голову! - для лучшей доходчивости команды  дублиро-
вались "ра