промежуток между двумя темными громадами зданий  сталинской
постройки был заполнен ритмично  вспыхивающими  синими  огнями.  Милицейские
машины выстроились на перекрестке нос к носу. Из-за  капотов  крайних  машин
выглядывают автоматчики. Макс понял: будут стрелять, благо улицы пустынны.
   До перекрестка оставалось еще полторы сотни метров.  Сворачивать  некуда.
Сзади нагоняет погоня.
   Макс сжал зубы. Когда "Мерседес" на ста тридцати врежется  в  заслон,  он
будет уже изрешечен пулями, словно дуршлаг. Макс даже  не  почувствует,  как
машина,  натолкнувшись  на  преграду,  задерет  вверх  изуродованный  капот,
пролетит несколько метров и, перевернувшись, с грохотом обрушится на асфальт
за спинами опешивших спецназовцев и гаишников...
   Это была редкая возможность красиво умереть. Но  Макс  не  воспользовался
ею. Он узнал этот перекресток и эту улицу. И у него  вдруг  появилась  цель.
Ясная и четкая.
   Он сбросил скорость до восьмидесяти и  резко  повернул  руль.  "Мерседес"
застонал, заскрипел, его задняя часть,  словно  циркуль,  описала  полукруг,
оставив на дороге черный автограф дымящейся резины. Машина  развернулась  на
сто восемьдесят градусов, качнулась на рессорах, едва не опрокинувшись вверх
дном, застыла на короткое мгновение  и  помчалась  в  обратном  направлении,
стремительно набирая скорость.
   - ...Стрелять! - донесся скомканный обрывок звука.
   И тут же звякнуло заднее стекло, открылись две круглые дырочки в лобовом,
от них побежала густая паутинка трещин.
   Макс пригнулся к баранке.
   Впереди тоже пытались перекрыть дорогу, но не успели.  Макс  нацелился  в
стремительно сужающийся просвет между двумя "Жигулями", между  багажником  и
капотом, точно посерединке... Чья-то фигура метнулась в сторону...
   Удар!  "Мерседес"  тряхнуло,  с   шипящим   хлопком   выскочила   подушка
безопасности, воздушная прослойка спасла Макса от удара о руль, и тут же  по
ушам врезал металлический скрежет. Посыпались стекла,  брызнули  искры.  Два
протараненных "жигуля" развернулись от удара и  зажали  "Мерседес"  бортами,
словно ножницы, но погасить скорость  не  смогли  -  обдирая  борта,  "мерс"
вырвался, сзади загремела по асфальту сорванная дверца с синей полосой.
   Подушка закрывала обзор, Макс пригибал ее книзу левой рукой, изо всех сил
вытягивал шею. Оставалось совсем немного... На повороте он едва не въехал  в
фонарный столб... В конце улицы опять появились синие маячки, но на  полпути
слева уже виднелся огороженный чугунной решеткой особняк, светящееся окно за
скрюченными голыми ветвями. Запертые на цепочку металлические ворота...
   Он сбросил скорость, и идущие навстречу милицейские машины  притормозили,
думая, что он собирается сдаться. Но Макс резко вывернул руль влево, дал газ
и врезался прямо в  чугунные  ворота.  Тяжелые  створки  с  гулким  грохотом
разъехались в стороны, лобовое стекло вывалилось наружу,  в  салон  ворвался
прохладный вечерний воздух. Подушка вырвалась и окончательно закрыла  обзор.
Ничего не видя перед  собой,  Макс  нажал  педаль  тормоза.  Разворачиваясь,
машина проскользила по асфальту двора несколько метров и замерла.
   - Не стреляйте! Мы выполним ваши условия! -  с  акцентом  крикнул  кто-то
впереди.
   - Ушел, сука! - без акцента крикнули сзади.
   Макс дрожащей рукой вытер пот со лба. Открыл дверцу.
   - What`s happened?.. What`s matter?! - доносились из здания встревоженные
голоса.
   И эхом дублировались по-русски:
   - Что случилось? В чем дело?
   Макс с трудом выбрался наружу. Дрожали не только руки, но и ноги, дрожало
все тело.
   - Не стреляйте, соблюдайте спокойствие! -  Со  стороны  особняка  к  нему
бежали два крепких молодых  человека  в  официальных  костюмах.  Их  лица  в
полумраке показались Максу похожими на два белых  вопросительных  знака.  Он
поднял руки и крикнул в ответ по-английски:
   - Я не террорист! У  меня  нет  оружия!  Я  английский  гражданин,  прошу
помощи!
   Он осторожно достал из кармана  свидетельство  о  рождении,  развернул  и
показал явно взволнованным и настороженным молодым людям.
   - Вот! Моя фамилия Томпсон. Макс Томпсон. Я родился в Лондоне...
   Пока те изучали документ, Макс оглянулся.
   "Форд", "Мицубиси"  и  еще  несколько  милицейских  машин  заполнили  всю
проезжую часть улицы, светили фары и ручные фонари, многочисленные фигуры  в
форме и в штатском двигались, разговаривали, докладывали что-то по  трещащим
рациям.
   Но у сломанных ворот посольства вся агрессивная суета  заканчивалась.  По
эту  сторону  невидимой  границы  находилась  территория  Великобритании   и
действовали  английские  законы.  Теперь  все  зависело  от   представителей
посольства, разбирающихся с нарушителем ночной тишины. Они могли  пригласить
его к себе, а могли выкинуть обратно. Несколько силуэтов  на  линии  границы
терпеливо ожидали.
   - С вашего позволения, мы пока оставим  этот  документ  у  себя,  сэр,  -
вежливо произнес один из охранников.  Они  заметно  успокоились,  хотя  были
настроены достаточно сурово.
   - Но есть одна формальность, без которой мы не имеем права  приступить  к
проверке их подлинности... Может  ли  кто-либо  из  добропорядочных  граждан
Британского  королевства  поручиться  за  вас?  Или  хотя   бы   заявить   о
целесообразности проверки вашего заявления?
   Макс задумался. Он был в таком состоянии, что вряд  ли  мог  ответить  на
этот вопрос. И все же спасительная мысль пришла.
   - Конечно! Линсей Джонсон может это сделать. Вам достаточно его слова?
   - Несомненно, сэр! - охранники улыбнулись. - Просим пройти в посольство.
   Все втроем они двинулись к особняку. Силуэты у ворот  исчезли.  Захлопали
дверцы, взревели моторы. Через пару минут улица перед посольством опустела.

   * * *
   В Шереметьеве-2 всегда оживленно. Пересекаются потоки пассажиров,  гремят
колесики  чемоданов,  кто-то  кого-то  встречает,  а  кто-то,  наоборот,   -
провожает, мамы зовут детей.
   Теперь к обычной толпе присоединились еще журналисты  -  их  здесь  около
двух десятков. Тянутся руки с диктофонами, микрофонами, украшенными цветными
кубиками с заставками телеканалов. Операторы,  как  всегда,  бесцеремонны  и
бесстрастны, линзы их камер нацелены прямо в глаза, а лица за этими камерами
такие, словно  они  разглядывают  стодолларовый  банкнот  через  электронный
детектор.
   От посольского "Ровера" Максу предстоит пройти пятьдесят  шагов  до  зала
для дипломатов. Рядом с ним - Стив и Джошуа, те самые молодые люди,  которые
первыми  встретили  его  на  территории  посольства.   Макс   успел   хорошо
познакомиться с ними и даже регулярно поиграть в теннис.
   Макс увидел журналистов и бросил выразительный взгляд на Стива.
   - Скорее.
   Стив ускорил шаг.
   Они идут через толпу с видом людей, которым очень некогда, Стив и  Джошуа
прикрывают Макса с флангов. Но от журналистов так просто  не  уйти.  Дама  с
пышными кудрями забежала вперед, преградив Максу дорогу.
   - "Новые известия"... Макс Витальевич, правда ли,  что  договоренность  о
предоставлении вам британского гражданства была достигнута на самом  высоком
уровне?
   - Не интересовался, - ответил Макс. -  Главное,  что  британский  паспорт
лежит в моем бумажнике.
   - Канал НТВ, Макс Витальевич!..  Хлопотал  ли  за  вас  по  этому  поводу
главный эксперт МВФ Линсей Джонсон?
   - Вряд ли, - сказал Макс. - Он меня не знает.
   - Газета "Товарищ"! - выкрикнул ему в лицо лысоватый молодой  человек.  -
Какую сумму вам выплатит британская МИ-5?
   - За что? - поинтересовался Макс.
   - За то, что вы... Вы перебежчик! Макс отодвинул его в сторону.  Осталось
еще метров десять.
   - Вы оставляете в Москве свою семью, Макс Витальевич? - вынырнула смуглая
симпатичная девица с диктофоном.
   - У меня нет семьи.
   - А любимая девушка?
   Макс посмотрел на нее. Журналистка широко  улыбнулась  ему,  обнажив  два
ряда ослепительно белых зубов.
   - У меня здесь никого не осталось, - сказал он. - И ничего.
   Вопросы продолжали сыпаться, но Макс уже их не слушал. Джошуа,  отодвинув
спиной несколько журналистов,  открыл  дверь  в  зал  для  дипломатов.  Макс
последний раз обернулся. Поднял голову.
   На галерее, на фоне вывески бистро, стоял, заложив ногу за  ногу,  парень
по имени Вадим в синей найковской куртке. "Контрольный визуальный  контакт",
- подумал почему-то Макс. Он зашел в зал. Джошуа плотно закрыл за ним дверь.
   Здесь было неожиданно тихо и  покойно.  Два  пожилых  человека  в  хорошо
сшитых костюмах стояли у огромного панорамного окна, любуясь  видом  летного
поля. За окном вдалеке разворачивался огромный "Боинг". Высокий стабилизатор
украшало сине-красное перекрестье флага Великобритании.
   - Это твой, Макс, - сказал рядом Стив. - Скоро будешь дома.
   С непонятным выражением лица Макс смотрел в окно.

   * * *
   Сцену в Шереметьеве-2 показали в новостях по всем каналам.
   - Ты не просто упустил его,  ты  нарочно  дал  ему  уйти!  -  зло  сказал
Ершинский. - Давай пиши рапорт. В органах тебе не место!
   - А где мне место? - спросил Фокин. - Я не продавал информацию, не ставил
"крыш", не оказывал услуг частным детективам... Потому не скопил  денег,  не
обзавелся нормальной квартирой, машиной, дачей, счетом в банке...  Так  куда
мне теперь идти?
   - Не знаю. Это твои проблемы.
   Генерал склонился над бумагами, давая понять, что разговор окончен.
   Фокин вышел в приемную, попросил у секретаря лист бумаги и тут же написал
рапорт.
   - Подождите минуточку, я завизирую,  и  вы  передадите  его  в  кадры.  -
Маргарита  Петровна  скрылась  за  двойной  дверью.  На  столе  в  подставке
календаря лежали глянцевые яркие прямоугольнички. Фокин вытянул один.
   "Руководство "Консорциума" имеет честь пригласить  Вас  на  торжественный
вечер, посвященный десятилетию со дня основания..."
   Он быстро сунул приглашение в карман.
   "Консорциум" праздновал не только десятилетие  своего  существования.  Он
праздновал  очередную  победу.  Даже  получив   торпеду   ниже   ватерлинии,
зеркально-темный тетраэдр  остался  на  плаву  и  теперь  успешно  заделывал
пробоину.
   Обстановка изменилась коренным образом. Газеты все чаще писали, что козни
врагов чуть не  пустили  на  дно  флагман  отечественной  экономики,  гарант
финансовой независимости России.  Правительство  выделило  крупную  денежную
ссуду, чтобы покрыть  убытки,  понесенные  "Консорциумом"  из-за  блокировки
счетов. Совершенно неожиданным  явилось  заявление  Президента  о  том,  что
государство всеми своими активами гарантирует его платежеспособность. Теперь
счета наверняка разморозят...
   Фокин понял, что стороны пришли  к  компромиссу.  Двум  слонам  лучше  не
драться на барже, чтобы не утонуть... Даже если баржа - это вся страна.  Так
еще лучше - есть что поделить, чтобы хватило обоим. К тому же момент острого
противостояния  миновал:  МВФ  выделил  восьмимиллиардный  кредит,   и   его
благополучно разворовали, как и предыдущие.  Тема  потеряла  актуальность  -
если месяц назад все газеты убеждали читателей, что  судьба  и  благополучие
каждого россиянина зависят от  западных  денег,  то  теперь  об  этом  и  не
вспоминали. Один слон в этот раз съел больше другого, ну что ж - в следующий
раз будет наоборот...
   В огромном актовом зале собрался  весь  столичный  финансово-политический
бомонд. И вице-премьер Фандоренко, и  Арцыбашов,  и  Шаторин,  и  Зенчук,  и
Пигарев, и Налютин, и Макарин, и  Закатовский,  и  многие  другие.  Не  было
только Локтионова, не мелькало в самых ответственных местах напряженное лицо
Атаманова, не процеживал настороженно толпу приглашенных Ринат Шалибов.
   Теперь безопасность  обеспечивали  другие  люди:  во  главе  службы  стал
Каймаченко, его подчиненные на входе пропускали гостей через  ажурную  рамку
металлодетектора. Особо важных персон это не касалось, для них  и  вход  был
отдельный. А Фокина ошманали, хотя оружия у него уже  не  было,  не  было  и
удостоверения, не было жены, определенного места в  жизни  и  уверенности  в
себе. Была только злость на  замаскированных  пришельцев,  внаглую  грабящих
страну. И перстень из низкопробного африканского золота на правой руке.
   - ...Создание "Консорциума" явилось результатом  труда  многих  и  многих
людей,  результатом  их  воли,  трудолюбия  и  таланта.  -  Петр  Георгиевич
Горемыкин заканчивал свою речь. Он впервые прилюдно  обозначился  как  глава
организации, и это был очень красноречивый признак.
   - И попытки отдельных отщепенцев пустить  наш  корабль  ко  дну  заведомо
обречены на неудачу!
   Зал зааплодировал. Отщепенцами в конце концов оказались Макс  Карданов  и
он, Фокин. Гигант сидел в десятом ряду и аплодировал вместе со всеми.
   - А теперь прошу на  фуршет.  -  Петр  Георгиевич  сделал  радушный  жест
щедрого хозяина. Через широкие  выходы  приглашенные  двинулись  в  Северный
холл, где ломились от выпивки и закусок длинные, составленные буквами П и  Т
столы.
   Банкет предстоял знатный, но внезапно у стола  для  особо  важных  персон
возникли сумятица и непристойный шум: крики, звуки ударов, звон слетающих на
пол и разлетающихся в пыль тонких бокалов.
   Похожий на разъяренного медведя огромный человек легко прорвал не готовую
к такому обороту цепочку телохранителей  и  ворвался  в  стаю  особо  важных
персон, как хорек в курятник.
   Бац! - огромный кулак сбил с ног подвернувшегося Закатовского.
   Бац! - упал Макарин. Бац! Бац! Бац! Словно кегли валились с ног  Налютин,
Пигарев, Зенчук.
   Огромный кулак  обрушивался  на  упитанные  вельможные  физиономии,  одна
мимика которых приводила в  трепет  сотни  людей.  Золотой  перстень  смачно
впивался в кожу, оставляя красный,  быстро  набухающий  кровью  отпечаток  -
несмываемое клеймо, имеющее многозначительный и зловещий смысл.
   - Стоять! Стой! Держи его!
   Каймаченко попытался остановить взбешенного медведя, но  тот  ударил  его
левой и поломился дальше, оставляя за собой поваленные тела и клейменые лица
хозяев нынешней жизни.
   Бац! - отлетел на несколько шагов Ершинский.
   Бац! - схватился за лицо Шаторин.
   Но медведь рвался  к  главной  цели  -  прижатым  к  стене  Горемыкину  и
Арцыбашову. Их охранники закрыли хозяев телами и даже достали оружие,  но  в
такой толчее применять его было нельзя.
   Бац! Бац! Бац! - охранников он бил локтем, кулаком левой или  головой.  А
когда все-таки пробился к цели, то пустил в ход правую руку.
   Красные стигмы вспыхнули на лицах Горемыкина и Арцыбашова. В тот  же  миг
откуда-то  снизу  раздались  выстрелы.  Самый  смелый  охранник  использовал
довольно рискованный прием для стрельбы в толпе: упал на колено  и  палил  в
упор, направив ствол снизу вверх. Когда третья пуля пронизала огромное тело,
оно обмякло и кулем повалилось на узорчатый паркет.

   Эпилог
   ПЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
   Майский полдень. Въезд  в  Уитем  -  небольшой  городок  в  Юго-Восточной
Англии, семьдесят  километров  на  северо-восток  от  Лондона.  У  дорожного
ресторана, раскинувшего десяток тентов над столиками  у  шоссе,  остановился
белый спортивный автомобиль.
   Колокольчик на  двери  ресторана  мелодично  зазвенел,  к  стойке  прошел
высокий широкоплечий мужчина в дорогом летнем костюме. Он спросил  что-то  у
барменши, та принялась объяснять, оживленно жестикулируя, потом  достала  из
фартука блокнот, вырвала оттуда листок и  что-то  нарисовала.  Мужчина  взял
бумажку, поблагодарил и вышел.
   - Кто это был,  Бони?  Что  он  хотел?  -  спросил  хозяин.  Он  сидел  с
калькулятором и кипой счетов за свободным столиком, наблюдая в окно за белой
машиной, которая быстро удалялась по шоссе.
   - Он спросил, как проехать к поместью Лиз Уотерфорд, - сказала барменша.
   - Уотерфорд, Уотерфорд... - пробормотал хозяин. -  А-а,  вспомнил.  Вдова
лондонского адвоката. А кто он ей? Сын?
   - Не знаю. Она же совсем одинокая, и к ней никто не ездит,  -  задумалась
барменша. - Мы бы видели ее сына. К тому же  разве  стал  бы  он  спрашивать
дорогу?..
   -  Верно,  -  согласился  управляющий,   продолжая   разглядывать   давно
опустевшее шоссе. - Но машина у него, конечно...  Высший  пилотаж.  На  моей
памяти здесь такие еще не проезжали.
   - Что за машина?
   - "Астон-Мартин". Она стоит двести тысяч фунтов... Он восхищенно  покачал
головой.
   - А хоть бы и миллион, - вздохнула  барменша,  возвращаясь  к  стойке.  -
Нам-то что с этого? Вдруг она издала удивленный возглас.
   - Что случилось? - хозяин вскинул голову.
   Барменша подняла со стойки новенькую пятидесятифунтовую  купюру  и  стала
разглядывать ее на свет.
   - Похоже, это чаевые, - наконец сказала она. ...Двухэтажный каменный  дом
с увитым плющом фасадом, аккуратно  подстриженные  лужайки,  фруктовый  сад,
пруд. Дверь открыла немолодая темнокожая служанка.
   - Вам кого, сэр? - она внимательно посмотрела на пришельца.
   - Я хотел бы увидеть миссис Уотерфорд, - сказал он. Негритянка  взглянула
через его плечо  на  застывший  у  ворот  дорогой  автомобиль  и  пригласила
нежданного гостя в холл.
   - Как вас представить?
   - Скажите, что... Просто знакомый, из Лондона.
   Через несколько минут из комнаты вышла маленькая, сохранившая  стройность
пожилая женщина, в брюках и  свободной  рубашке  спортивного  покроя.  Очки.
Аккуратно уложенные седые волосы.
   - Добрый день, - сказала миссис Уотерфорд, наклонив голову.  -  Чем  могу
быть полезной?
   Макс не отвечал. Он смотрел на нее, в памяти мелькало давнее  фото,  там,
где они  на  фоне  Виндзорского  дворца...  Он  узнавал  и  не  узнавал  эту
постаревшую даму. И совершенно не знал, что сказать. Пауза затягивалась.
   - Кажется, произошло недоразумение, - миссис  Уотерфорд  вежливо  и  сухо
улыбнулась. - Вы отрекомендовались моим знакомым из Лондона... Но я  вас  не
знаю. Кто вы?
   Макс уже открыл было рот, чтобы ответить, -  когда  в  распахнутую  дверь
ворвался темноволосый мальчуган. Он подбежал к Максу и обхватил  руками  его
ногу. Следом быстро вошла красивая молодая женщина.
   - Ой, простите, - с улыбкой сказала она.  -  Том  выскочил  из  машины  и
побежал... Он не может усидеть двух минут на месте. Здравствуйте.
   Но миссис Уотерфорд, кажется, не услышала  ее  слов.  Она  во  все  глаза
смотрела на мальчика, довольно выглядывавшего из-за  ног  отца.  Ее  строгое
холодное лицо вдруг изменилось, поплыло, словно восковое, глаза  покраснели,
рот открылся. Маленький  Том  нахмурил  черные  брови  и,  дернув  Макса  за
штанину, спросил:
   - Па, почему эта старушка так смотрит? Макс взял его на руки.
   - Это... это ваш сын, мистер? - прозвучал тихий голос миссис Уотерфорд.
   - Да, - сказал Макс.
   - Он очень похож на...
   - Да, мама. У меня сохранилось одно наше старое фото...  Когда-то  я  был
точно таким.
   - Макс?!
   Миссис Уотерфорд  покачнулась.  Служанка  тут  же  оказалась  рядом,  она
проводила ее к креслу, но  хозяйка  уже  взяла  себя  в  руки  и  отказалась
садиться. Достав из рубашки платок, протерла зачем-то очки и снова водрузила
их на нос.
   - Я могла сразу догадаться, - медленно проговорила она. - Ты так похож на
своего отца...
   - А мой сын похож на меня. Ведь так и должно быть, правда?
   - Да, да... Но это так неожиданно... Я не думала, что когда-нибудь  увижу
тебя...
   - А я всегда на это надеялся. И говорил об этом жене, - он взял  за  руку
молодую женщину. - Правда, Анна?
   - Да, много раз, - кивнула та. Миссис Уотерфорд на секунду замялась.
   - Видите ли... м-мм... - начала  она.  И  осеклась.  Все  присутствующие,
кроме маленького Тома, ощущали скованность и неловкость. Макс  вынул  что-то
из кармана и мял в кулаке.
   - Может  быть,  вы  поужинаете  у  меня?  -  напряженно  спросила  миссис
Уотерфорд. Макс покачал головой.
   - Нет. Я заехал только поздороваться.
   - И все?..
   - Да. Когда-то я очень хотел узнать свое настоящее имя, но теперь это  не
имеет значения... Прощай!
   - Постой... Постойте..