!" А сами сшибают копейки и мятые рубли, таскаются с грязны-
ми шлюхами. Да и где их взять, королев? Утонченность, внутренняя культу-
ра, изыск - этого не купишь, как платье, дубленку или туфли.  Ну,  поло-
жим, - он доверительно наклонился ко мне, - буду иметь возможность иску-
пать какую-нибудь в шампанском. Так надо еще, чтобы  она  это  поняла  и
оценила! А то, может статься, скажет: "Вот хорошо, можно  еще  неделю  в
баню не ходить!"
   - У вас болезненная ненависть к женщинам. И давно?
   Золотов хмыкнул.
   - С тех пор, как первый раз посмотрел порнографический журнал.
   Теперь он выпустил целое облако дыма.
   - Там в уголке - личико: юная девушка, хорошенькая,  скромная,  глаза
чистые, честные. А на развороте... Эффект контраста!
   Лицо стало злым и ожесточенным.
   - Да и в жизни сколько хочешь таких примеров: гуляет она с  трепетным
юношей, в кино с ним ходит, ручки позволяет целовать... А с другим  -  в
кабаки и в постель ложится! Знаю, насмотрелся!
   Я опустил левую руку в приоткрытый ящик стола.
   - Скажите, Золотов, о каком выигрыше вы говорили?  После  чего  жизнь
другая настанет и портвейн в прошлое уйдет?
   Он опять остро взглянул мне в глаза.
   - Да это же абстракция! Аллегория! Может, на скачках выиграю.
   Золотов снова стал самим собой - веселым и  добродушным  рубахой-пар-
нем, улыбнулся, приглашая к ответной улыбке.
   Я вытащил сшитый Марочниковой чехол.
   - Что это такое?
   Он плохо владел собой. В глазах метнулся испуг, и лицо исказила  гри-
маса, которой он придал видимость удивления.
   - Не знаю! Можно посмотреть?
   Даже руку протянул - плохой актер всегда переигрывает.
   Я кивнул Петру,  он  вышел  из  кабинета,  провожаемый  настороженным
взглядом Золотова. Через минуту Петр вернулся вместе с квартирной хозяй-
кой Федора Петренко.
   - Проводится очная ставка, - объявил я. - Клавдия Дмитриевна, при ка-
ких обстоятельствах в ваш дом попал этот мешочек?
   - Та я же говорила! - удивленно взглянула она. - Валерий принес Федо-
ру!
   - Вы что-то путаете, - холодно сказал Золотов. - Я ничего  не  прино-
сил.
   - Как же не приносил? - Клавдия Дмитриевна обернулась к практикантам,
будто за поддержкой. - Я вот этими глазами  видела:  развернул  газетку,
достал и Феде показывал!
   - Вы подтверждаете показания свидетельницы? - обратился я к Золотову.
   - Нет, не подтверждаю! - официальным тоном отрезал он.
   Клавдия Дмитриевна растерянно пожала плечами.
   Когда Валек пригласил Марочникову, Золотов покрылся красными пятнами.
   - Таких чехольчиков я пошила два из материала, принесенного Золотовым
и по его просьбе, - с расстановкой, обстоятельно ответила она на вопрос,
злорадно, в упор рассматривая бывшего "друга".
   - Подтверждаете показания?
   Золотов подавленно молчал.
   - Да или нет?
   Он кивнул головой, но севшим, сиплым голосом сказал:
   - Нет. - Прокашлялся и добавил: - Она  вообще  неуравновешенная  осо-
ба... На почве алкоголизма и аморального поведения. Доверять ее  бредням
нельзя - любой психиатр подтвердит.
   Говорил он с угрожающим подтекстом, но на Марочникову это не произве-
ло ни малейшего впечатления.
   Подписав протокол, Золотов попытался оставить за собой последнее сло-
во.
   - Не понимаю, чем вы занимаетесь, товарищ Зайцев? У меня на даче  та-
кая неприятность, и меня же терзаете, ерунду всякую выясняете:  кто  по-
шил, кто принес?! Или это запрещено? Засады на даче устраиваете, слежки,
наблюдения всякие! - Он покосился на Валька. - Я буду жаловаться!
   - Пожалуйста, это ваше право. - Не удержавшись, я доброжелательно по-
советовал: - Только не анонимным звонком. И не от имени людей, не подоз-
ревающих о вашем существовании. - Выдержав короткую паузу, жестко  доба-
вил: - И не думайте, что следствие так легко ввести в заблуждение, подс-
тавив мнимого преступника вместо настоящего!
   Последняя фраза была лишней: Золотов хотя и хорохорился, но находился
в крайней степени растерянности и испуга.
   Когда он затарахтел вниз по лестнице. Валек пружинисто вскочил:
   - Давайте я прослежу, куда он пойдет!
   - Зачем? У нас же не частное сыскное бюро.
   - И чего следить за свидетелем, - развеселился Петр. - Или больше де-
лать нечего?
   Валек снисходительно посмотрел на приятеля, потом испытующе глянул на
меня.
   - Вы же подозреваете Золотова?
   Я сделал вид, что занят протоколом.
   - С чего ты взял? - продолжал веселиться Петр. - Если у человека неп-
риятное тебе лицо, значит, его надо подозревать?
   - Если ничего не понимаешь, сиди и помалкивай! -  раздраженно  огрыз-
нулся Валек и снова обратился ко мне: - Сейчас вы вывели его из равнове-
сия, подтолкнули к активным действиям. Не случайно же! Значит, надо про-
наблюдать, куда он пойдет, что будет делать. Разве не так?
   - Надо иметь терпение, - философски ответил я. - Рано или поздно  все
становится на свои места.
   Мне хотелось похвалить Валька: он уловил, как следствие  свернуло  на
новые рельсы, разгадал мой замысел, и первое побуждение у него было вер-
ным. Но сейчас не время хвалить паренька и объяснять, что  ожидающий  на
улице Саша Крылов и несколько его коллег сделают все необходимое грамот-
нее и профессиональнее, чем пятикурсник  юрфака,  пусть  даже  сообрази-
тельный и с задатками хорошего оперативника.
   Бывшего завуча Золотова я допрашивал у нее дома, чтобы не  беспокоить
вызовом в прокуратуру. Маленькая сухонькая старушка  с  белыми  волосами
пытливо рассматривала меня внимательными глазами.
   Мария Петровна Алехина уже пять лет на пенсии, воспитывает внуков, и,
наверное, мой приход должен был показаться ей странным и неожиданным, но
она восприняла его как должное. Жизнь каждого ученика как бы вошла  сос-
тавляющей частью в ее собственную, поэтому интерес к кому-нибудь из  них
казался ей вполне естественным.
   - Помню этого мальчика, впрочем, я всех помню, -  задумчиво  говорила
она. - Неглупый, общительный, сообразительный, учился неплохо. И вел се-
бя хорошо, со старшими вежлив. Дружил с  Толей  Вороновым.  За  девочкой
ухаживал, она на два года старше была, уже закончила школу. В общем, все
нормально. И вдруг эта история с деньгами... Как гром среди ясного неба!
Скандал был страшный, из школы исключили, ушел в вечернюю. Как это могло
получиться - ума не приложу.
   Алехина скорбно покачала головой.
   - А почему вы им интересуетесь? Если не секрет, конечно. Я вроде слы-
шала, что у него все хорошо, даже начальником каким-то стал.  Или  опять
натворил чего?
   - Да нет. Просто в связи с расследованием проверяем ряд лиц. А  Золо-
тов входит в их число.
   - Ну и замечательно. А то я уж подумала... Сейчас он, конечно, совсем
другой стал. В нем хорошего много было, с годами-то  еще  больше  стано-
виться должно. А плохого - убавляться. Так ведь?
   "Еще бы!" - подумал я.
   Мария Петровна заметно повеселела.
   - Валера одно время вообще был гордостью  школы.  Спортсмен!  Грамоты
получал!
   - Спортсмен? - Я искренне удивился. - Вот уж непохоже! Чем же он  за-
нимался?
   - Пятиборьем. Тренировался у Григорьева. Тот, кстати, тоже  мой  уче-
ник. И надо сказать, - она понизила голос, - в школе  звезд  с  неба  не
хватал и дисциплинку, бывало, нарушал. - Алехина опять помрачнела. - На-
рушал, нарушал. И довольно крепко. А теперь -  заслуженный  тренер,  из-
вестный в городе человек. - Она прислушалась к каким-то своим мыслям.  -
С первого класса мы внушаем детям: хорошая учеба  и  поведение  -  залог
благополучного будущего... А в жизни всякое бывает.
   Мария Петровна ожидала ответа, чувствовалось, что ей хочется  погово-
рить.
   Но времени у меня было в  обрез,  поэтому,  закруглив  разговор  нес-
колькими фразами, я стал прощаться.
   - А с Фаиной Борисовной вы не беседовали? -  уже  в  дверях  спросила
Алехина. - Она вела класс Валерия, и наши мнения о мальчишке сильно рас-
ходились... Да, очень сильно. -  Старушка  просветлела.  -  Хорошо,  что
жизнь показала, кто из нас прав!
   Я представлял Фаину Борисовну похожей на Марию Петровну, но она  ока-
залась миниатюрной хрупкой блондинкой,  на  вид  моложе  своих  тридцати
восьми.
   - Знаете, хотя педагогу и стыдно в этом признаваться, но к Золотову я
испытывала неприязнь...
   Заходящее солнце, замерев напротив широкого окна химического  кабине-
та, золотило легкие волосы учительницы, отражалось в стеклянных  дверцах
медицинского шкафчика, дробилось на многочисленных  банках,  флаконах  с
притертыми пробками, длинных рядах пробирок, яркие  зайчики  прыгали  по
строгому, с тонкими чертами лицу.
   Она поморщилась и до половины задернула штору.
   - Он отличался от других детей. Не по  возрасту  расчетлив,  высокого
самомнения при полной посредственности... И еще - была  в  нем  какая-то
затаенная угроза, хотя и спрятанная глубоко, да нетнет и проглянет.  Од-
ноклассники это чувствовали, дружить с ним никто не хотел.
   В дверь заглянул крепкий мужчина в спортивном костюме с  секундомером
на шее.
   - Мы закончили. Приму душ, и можем идти.
   - Муж преподает физкультуру, - пояснила Фаина Борисовна, начиная  со-
бираться.
   - А Воронов разве не был его другом? - спросил я.
   - Воронов? -  удивилась  учительница.  -  Воронов  задолжал  Золотову
деньги, уже не помню за что, и должен был месяц носить за  ним  портфель
да рассказывать всем, как весело они проводят время. Если  это  называть
дружбой...
   Вообще у Золотова был специфический круг общения. Например, Хохлова -
наша выпускница, девица не слишком примерного поведения. Мягко говоря! -
Фаина Борисовна сделала выразительную паузу. -  А  уж  после  исключения
увидела его на улице с явным уголовником! Даже на другую сторону  переш-
ла... - Она встала. - Так что ничего неожиданного в этой афере для  меня
не было. Хотя многие и  удивлялись.  Двуличие,  как  и  другие  подобные
свойства натуры, с годами не проходит, скорее разрастается. Если чему  и
можно удивляться, так это тому, что он избежал тюрьмы, выплыл и, по-мое-
му, неплохо устроился под солнцем. Во всяком случае,  несколько  месяцев
назад видела в "Лотосе" - непохоже, чтобы он был слишком удручен жизнью.


   ПАУТИНА

   Фаина Борисовна ошибалась. За четыре месяца до того, как в  неописуе-
мой панике выскочить из прокуратуры, Валерий Золотов, сидя  на  открытой
веранде кафе "Лотос", мрачно подводил итоги двадцати девяти лет жизни.
   Погода стояла хорошая, иссушающая жара еще не наступила, солнце  све-
тило мягко и ласково. Пузырилось в бокале полусладкое  шампанское,  ждал
своей очереди маленький графинчик с коньяком, но настроение было  сквер-
ным.
   Тягостные размышления появились после того,  как  он  принял  идущего
следом прохожего за человека от Шаха. Почему вдруг в голову пришла такая
мысль? Черт его знает! Тот вроде смотрел  как-то  необычно:  пристально,
подозрительно... Хмурое лицо, потрепанная одежда. Чушь собачья!  Струсил
без причины, и это угнетало больше всего. Как шестерка!
   Впрочем, если смотреть правде в глаза, то он и есть шестерка. Хотя  и
не для всех. Эдик, Таня, Мэри, Куколка - они все у него в руках. А  есть
шушера, которая вообще считает его боссом. Только что из  этого!  Сам-то
он знает истинное положение вещей.
   Золотов отхлебнул шампанского, бросил в рот квадратик шоколада, поме-
шал ложечкой тающее мороженое. Окружающих обманывать гораздо легче,  чем
самого себя. Он успешно играет роль хозяина  жизни,  но  является  рабом
обстоятельств, зависит от прихотей фортуны, воли и усмотрения других лю-
дей. У него есть мальчики на побегушках, но сам он выполняет те же функ-
ции для стоящих чуть повыше. Из-за этого можно было не переживать -  за-
кон жизни: одному ты авторитет, другому - холуй. Но если стоишь на самых
нижних ступеньках...
   На лестнице показалась Вершикова. Облегающие брюки  зеленого  велюра,
тугая броская маечка. Ничего девочка... Жалко отдавать. Ну да ради дела.
   Подойдя к столику, она лениво взмахнула рукой.
   - Приветик!
   - Опаздываешь, Мэри!
   - Что делать, я всегда опаздываю. Следовало бы привыкнуть.
   Вершикова села напротив, облокотилась на спинку стула и, положив ногу
на ногу, вопросительно посмотрела на Золотова.
   - Зачем звал?
   - Соскучился.
   Тонкой струйкой он разлил коньяк по стопкам и поднял свою:
   - За успех и процветание!
   Они выпили.
   - Так что тебе надо?
   - Почему обязательно "надо"? Сказал же, соскучился!
   - Знаю я, как ты скучаешь. Нечего мне шарики вкручивать.  Выкладывай,
зачем понадобилась?
   - Шампанского?
   Золотов наполнил фужеры.
   - Выпьем за то, чтобы встречаться по велению души, а не по требованию
дела.
   - Что-то ты сегодня поешь как соловей... - Вершикова  смаковала  шам-
панское, ела шоколад, не спуская прищуренных глаз с  собеседника.  -  Не
иначе хочешь втравить в какую-то гнусность.
   - Мне не нравится твое настроение, красавица. - Глаза Золотова остек-
ленели. - И тон твой тоже не нравится. Ты что, вышла замуж за начальника
ОБХСС? Нет? Отчего же так осмелела?
   Он выпил еще коньяку.
   - Надо же совесть иметь. За все хорошее, что я для тебя сделал...
   - Ты мной хорошо и попользовался!
   - Не преувеличивай. Забочусь о тебе, вот жениха сделал...
   - Жениха? - Она зло рассмеялась. - Значит,  опять  хочешь  кому-то  в
постель подложить? Так я и знала!
   - Дурой ты была, дурой и осталась. Сказано - деревенщина!  Во-первых,
я тебя никому не подкладывал - сама у Сурена осталась.  Во-вторых,  тебя
не убыло. А в-третьих, сейчас о настоящем женихе речь! - Золотов  разлил
остатки коньяка. - Так что слушай внимательно. - Он остановил  пробегаю-
щую официантку. - Верочка, принеси пачку сигарет и рассчитай нас.
   Выпитое подействовало: исчезло внутреннее беспокойство,  забылся  да-
вешний испуг. Снова в мозгу роились десятки новых идей, которые перепле-
тались, складываясь в головоломные комбинации.
   - Есть парень, старый мой знакомый,  моряк.  Непьющий,  влюбчивый.  В
загранку ходит, будешь всегда прикинута по последней  моде.  А  пока  он
плавает - можешь себя особенно не ограничивать. Ухватываешь? Это то, что
надо! Загвоздка в одном: переживает он из-за несчастной  любви.  Рана  в
сердце, страдания и все такое прочее. А ты ему понравься, голову  вскру-
жи, он и отойдет.
   - У меня же вроде есть жених! Не знаешь, что ли?
   - Солдатик? Ему еще служить и служить, а потом - какой с  него  толк?
Он небось твоих финтилей не потерпит, так что придется сидеть на зарпла-
те. А ты уже к другой жизни привыкла, к другим деньгам... Не так?
   Вершикова молчала.
   - Сама понимаешь, заставлять я тебя не собираюсь -  дело-то  твое.  А
посмотреть - посмотри. Парень видный. - Золотов закурил. - Допивай.  Че-
рез полчаса у меня с ним встреча - познакомлю. Пообедаем вместе, а там -
как у вас получится. Я тут никакого навара не имею.
   Они спустились вниз, прошлись по тенистому парку мимо качелей, автод-
рома и других аттракционов, посидели у большого пруда, в котором плавали
две пары белых лебедей, потом вышли на центральную площадку с фонтаном.
   - Вот и он.
   Возле солнечных часов, широко расставив ноги и заложив руки за спину,
раскачивался с пятки на носок широкоплечий, приземистый парень.
   - Здорово, дружище, - широко улыбаясь, сказал Золотов.  -  Знакомься,
Марина.
   - Федор.
   Ладонь была сухой и горячей.
   - Значит, так, время идет к обеду, - затараторил Золотов. - Поступило
предложение: с учетом этого отправиться в "Сторожевую  вышку".  Кто  за?
Против? Воздержался? Принято единогласно. Вперед, труба зовет!
   На улице Золотов стал без разбора останавливать все,  что  двигалось,
начиная с "Запорожцев" и кончая огромными "Икарусами".
   - Брось дурачиться, Валера, - Федор потянул его за рукав. - За  углом
стоянка такси.
   - Не беспокойся, все будет в норме, - с апломбом ответил тот. -  Пое-
дем с комфортом, как короли!
   Ехали они в белом фургоне с надписью на борту "Гордезслужба", с невы-
носимым, выедающим глаза запахом карболки внутри.
   "Черт бы побрал этого дурака!" - подумала Вершикова, а Федор высказал
свое мнение вслух:
   - Ты здорово придумал, вместо рвотного! Мне уже и есть не хочется.
   - Ерунда. Сейчас выйдем, пройдемся пешочком по воздуху, вмиг  аппетит
нагуляем, - степенно ответствовал Золотев. - Шеф, останови у моста!
   До "Сторожевой вышки" отсюда было метров восемьсот.
   - Ничего, приключения полезны, - бодро вещал Золотов. - Посмотрите по
сторонам, красота-то какая! Когда бы мы это увидели! Правда, Федя  и  не
такое повидал во время странствий по белу свету!  Расскажи  нам  что-ни-
будь.
   - Неохота, - вяло ответил Петренко. - Настроения нет.
   - Дело поправимое! Сейчас по двести граммов водочки под ушицу,  потом
еще - под цыплят на вертеле, и жизнь радужными красками заиграет.
   Федор мрачно усмехнулся.
   - Если бы так! Выпил, пошел - и счастлив... Вот была бы красота!  Все
просто, никаких проблем.
   - А их и не стоит создавать! Ты не думаешь, что большинство проблем -
дело наших собственных усилий? Надо смотреть на окружающий мир проще.  А
то ведь что получается? Куда-то стремимся, выдумываем для  себя  идеалы,
поступаем как нужно и как правильно, ставим общественное выше личного...
Крутимся, бежим, и вдруг - бац! Инфаркт! Или  автомобильная  катастрофа!
Или нож в пьяной драке!
   Мы живем так, будто имеем в запасе вторую жизнь - для себя, для своих
удовольствий, жизнь, в которой все будет хорошо, спокойно и красиво.  Но
на самом-то деле ее нет! Значит, надо,  чтобы  каждый  сегодняшний  день
приносил радость! Не переживай, Федька, "все пройдет, как с белых яблонь
дым"!
   Впереди показалась плетенная из гибких ивовых веток изгородь, за  ней
- несколько крытых камышом глинобитных хат и срубленная из бревен  высо-
кая сторожевая вышка.
   - Вот и добрались! Может, теперь немного развеселитесь! Вы пока погу-
ляйте, а я пойду закажу столик.
   Территория ресторана была оформлена с явным смешением стилей. Рядом с
казачьими домиками - сложенная из больших каменных  глыб  шашлычная,  за
ней - деревянный сруб колодца с торчащим вверх  журавлем,  неподалеку  -
водонапорная башня, замаскированная под ветряную  мельницу.  Асфальтиро-
ванные дорожки, европейские клумбы.
   - Давайте поднимемся на башню!
   Идея пришла к Вершиковой неожиданно и, как всегда, была сразу  приве-
дена в исполнение. Не ожидая ответа, она быстро взбежала по крутой дере-
вянной лестнице. Первая обзорная площадка, вторая... На третьей ее  дог-
нал Федор.
   - Дальше полезем?
   Лестница закончилась, и подняться выше можно  было  по  вертикальному
толстому бревну с вырубленными углублениями и  прибитыми  на  расстоянии
полуметра досками.
   - Конечно, я же в брюках!
   Перехватываясь руками за доски, она ловко карабкалась по импровизиро-
ванным ступеням, и ей нравилось, что по пятам следует  человек,  готовый
подстраховать в случае чего.
   Протиснувшись в узкий люк, они  оказались  на  крохотной  треугольной
площадке, огороженной грубо обтесанными перилами.
   - Осторожно, не занозите руки, - предупредил Федор. - Не страшно?
   Под порывами ветра вышка ощутимо  раскачивалась,  земля  была  далеко
внизу, а широкие щели между плохо подогнанными досками под ногами  наво-
дили на мысль о ненадежности всего сооружения.
   - Нет, мы с Валерием выпили понемногу, это придает храбрости. А  вам?
Впрочем, вы привыкли лазать по мачтам!
   Федор промолчал, осматриваясь. Справа и слева теснились, утопая в зе-
лени, многочисленные базы отдыха, растянувшиеся  вдоль  берега  на  нес-
колько километров. Впереди река раздваивалась, огибая густо заросший де-
ревьями и камышом остров, на высоком правом берегу  раскинулся  город  -
старые, обреченные на снос кварталы: частные домишки, бесконечные  забо-
ры, сады, огороды, приусадебные участки. Сзади лесополоса, а  потом,  до
самого горизонта - голая степь...
   - Почему вы такой невеселый?
   Он молча пожал плечами.
   "Скрытен", - отметила про себя Верши