ешь, - продолжил майор почти дружелюбным  тоном,
- в морду ты все-таки заслужил? По совести?
   - А чо... - Татарин неуверенно взглянул в  маленькие  глазки  майора.  На
понт берет или как? Если только в морду... Первый раз, что ли...
   - Ну, в морду, ну... - помялся он. - По совести... Да.
   - Заслужил, - подтвердил Фокин и без замаха  ударил  кулаком  в  челюсть.
Перстень хищно впился в кожу. У майора появилось чувство, что он нажал спуск
своего "макара".
   Ненавистная харя с бессмысленно  вытаращенными  глазами  отъехала  назад,
исказилась гримасой боли,  побелела,  а  затем  мгновенно  налилась  красным
ссадина под нижней губой.
   - Все, все, - залопотал Татарин, закрываясь рукой.  Но  Фокин  больше  не
собирался его бить. Открыв дверь,  он  вышел  в  плохо  освещенный  коридор.
Чуйков стоял у соседнего кабинета.
   - Те двое ничего про Волгоградку не знают, -  сообщил  он.  -  Можно  еще
остальных потрясти, которые в милиции...
   - Давай съездим, - согласился майор.
   Но в отделении милиции они уже никого из задержанных не застали.  Широкое
мясистое лицо начальника выглядело растерянным.
   -  С  полчаса,  как  отпустили,  -  пояснил  он.  -  Нам   тут   телефоны
пообрывали...  И  из  мэрии,  и  из  префектуры,  и  прокурор...  Конкретных
претензий к ним нет - никого не убили, не  ограбили,  не  искалечили.  Какие
основания задерживать?
   Начальник озабоченно потер ладонью потный загривок.
   - А раз нет оснований - надо выпускать! Мы и выпустили.
   Милиционер криво улыбнулся.
   - Закон есть закон!
   - Это точно, - кивнул Фокин и переглянулся с Чуйковым.
   - И мы своих тоже выпустим.
   Как и предсказывал Ринат Шалибов, все задержанные в тот же день оказались
на свободе. Но на третьи сутки Татарин умер прямо  в  ресторане,  за  богато
накрытым столом. "Инсульт", - определили врачи.

   Часть вторая
   В ШТАТЕ ВНЕШНЕЙ РАЗВЕДКИ

   Глава 1
   ЗАДАНИЕ "СЛЕПОМУ" АГЕНТУ
   - А вот и Максим Витальевич. -  Генерал  Золотарев  шевельнулся  в  своем
"президентском" кресле, напоминающем обитый свиной кожей трон средневекового
вождя. - Проходите.
   Вошедший прикрыл за собой дверь. Иван Федорович привычным взглядом окинул
подтянутую,  собранную  фигуру,  уверенные   движения   (кабинеты   высокого
начальства, видно, неспроста оборудованы двойными дверями, в  которых  легко
запутаться человеку непривычному) и лицо так называемого "закрытого типа"  с
правильными чертами и чуть тяжеловатым подбородком.
   - Здравствуйте. - Карданов дипломатично остановился на середине  комнаты,
не желая провоцировать Золотарева на рукопожатие.
   Справа от генерала, в длинном ряду  выстроившихся  вдоль  стены  стульев,
сидел в несколько напряженной и угловатой позе невысокий человек лет сорока.
На нем был хороший итальянский костюм.
   - Это Станислав Владимирович Яскевич,  руководитель  Западно-Европейского
сектора, - кивнул в его сторону Золотарев. - Он тоже  хочет  побеседовать  с
вами, если вы не против. Присаживайтесь, Максим Витальевич. Чашку кофе?
   Не дожидаясь ответа, генерал щелкнул тумблером селекторной связи.
   - Ирочка, три черного, покрепче. - Он поднял  глаза  на  Карданова.  Тот,
успев поздороваться за руку  с  Яскевичем,  присел  на  один  из  стульев  у
противоположной стены.
   - Ну что, Станислав Владимирович, тогда перейдем к делу?
   Яскевич, который даже не подозревал, что  здесь  требуется  какое-то  его
разрешение, прокашлялся и тихо произнес:
   - Да, конечно.
   Со стороны все это выглядело респектабельно и  даже  несколько  буднично:
рабочее утро в одном из кабинетов бывшего  Первого  Главка,  а  ныне  Службы
внешней разведки, начальник и его команда, отлаженный механизм  общения.  На
самом деле  здесь  только  что  была  одержана  еще  одна  моральная  победа
державного типа мышления над  кислым  интеллигентским  чистоплюйством.  Ведь
генерал-майор,  начальник  управления,  не  должен  заниматься  поисками   и
подбором сотрудников - это работа Яскевича, ему за это деньги платят.
   Генерал подвинул к себе папку, где сквозь  цветной  пластик  просвечивали
буквы "Карданов М.В.", положил на нее свою ухоженную ладонь.
   - Я внимательно  изучил  ваше  личное  дело,  Макс  Витальевич,  -  веско
произнес он. - Вы грамотный специалист, имеете  высший  уровень  подготовки,
ваша работа  в  секторе  Евсеева  оценивалась  положительно.  Да  и  крепкие
семейные традиции, полагаю, дело не последнее... Ведь так?
   С семейными традициями он явно переборщил. Макс  увидел  своих  родителей
только на единственной фотокарточке. И никаких воспоминаний о детстве у него
не сохра-нилось. Но рассказывать об этом не имело смысла,  и  Макс  согласно
кивнул.
   - Так.
   - Отлично! - Золотарев потер руки и вынул из  папки  листок  компьютерной
распечатки.  -  Сегодняшнее  психологическое  тестирование  и  проверку   на
полиграфе вы про-шли успешно. А потому...
   Генерал доверительно наклонился вперед.
   - Как вы смотрите на то, чтобы вернуться в разведку?
   - Я не против, - сказал Макс. Он еще  не  отошел  от  ночных  и  утренних
событий. Неожиданный поворот колеса Фортуны резко менял его жизнь.  Если  бы
не эти люди, сейчас бы его допрашивали в камере на Лубянке.
   - Вот и хорошо. Есть мнение определить вас в Западно-Европейский  сектор.
Направление - Великобритания. Английский, надеюсь, еще не позабыли?
   - Just a little, - улыбнулся Макс.
   Лицо  генерала  на  какое-то  мгновение  напряженно  застыло.  Сам   Иван
Федорович иностранными языками не владел.
   - Максим Витальевич говорит, что чуть-чуть подзабыл,  -  тут  же  перевел
Яскевич.
   - Не напрягайтесь, я все прекрасно понимаю, - слегка  свысока  пророкотал
Золотарев, но тут же исправил впечатление доброжелательной улыбкой.
   В дверь постучали. Вошла секретарша с подносом, аккуратно переставляя  по
ковровому покрытию свои длинные точеные ноги. Золотарев умолк. Вот,  кстати,
еще одно очко в его пользу.  У  предшественника  секретарша  была  настоящая
грымза, страхолюдина, по слухам, она работала еще в НКВД. То ли дело Ирочка!
Золотарев  с  удовлетворением  скользнул  взглядом  по  ее  ладной  фигурке,
согнувшейся над столом, чтобы подать  чашки.  Знак  качества,  международный
класс. И умница, каких мало. "Скажи мне, кто твоя секретарша, и я скажу, кто
ты". Вот так-то...
   - Кофе вкусный. Спасибо, Ирина Викторовна, - сказал  Золотарев,  пригубив
свою чашку.
   Ира обернулась  у  дверей,  улыбнулась  и  исчезла,  еле  заметно  качнув
бедрами. Что означал этот жест, знали только она и генерал-майор Золотарев.
   Генерал, не торопясь, допил кофе, достал красно-белую коробку "Мальборо".
   - Угощайтесь, Максим Витальевич.
   - Нет, спасибо, - покачал головой Макс. - Не курю
   - Это хорошо. - Золотарев прикурил от настольной зажигалки, выдохнул  дым
через угол рта, приосанился.
   - Я ведь не зря упомянул вначале  о  крепких  семейных  традициях.  -  Он
смотрел на Карданова из-за кудрявого табачного тумана. -  Почему,  например,
всегда существовали и существуют профессиональные семейные кланы? Потому что
в любой профессии есть  особая  основа  жизни,  своеобразная,  так  сказать,
питательная среда... Есть нечто такое, что передается с  кровью,  с  набором
хромосом. Этому не выучишься в школе  или  где-то  еще.  Среди  этого  на-до
родиться и жить. Верно?
   Яскевич кивнул с самым серьезным  видом,  хотя  в  душе  посмеивался  над
неуклюжей попыткой своего начальника произнести нечто философское.
   - Да, конечно, - сказал Макс. Он еще не понимал, куда клонит Золотарев.
   - Я много слышал о ваших родителях,  Максим  Витальевич,  -  продолжал  с
пафосом генерал. - Всегда преклонялся перед их мужеством и твердой волей.  Я
знаю, какой тяжелый выбор им пришлось  делать  тогда,  в  семьдесят  первом.
Тридцать лет тюрьмы... Это, конечно, испытание... Которое  они  выдержали  с
честью.
   В последнем Золотарев вовсе не был уверен, скорее даже наоборот. На  этой
неделе   аналитический   отдел   повторно   просчитал   модель   последствий
перевербовки Томпсонов и выявил, что провал агентов Касьяна и Тихона в  Осло
в 1973 году мог быть одним из признаков ведения Томпсонами двойной игры. Мог
быть. А мог и не быть. Существуют случайности, не исключены  разные  утечки,
словом, вариантов много. И тем не менее...
   - И вам тоже было нелегко, Максим Витальевич. Я  понимаю.  Вы,  возможно,
даже не помните их лиц, вам  было  всего  пять  лет,  когда  это  произошло,
верно?..
   - Конечно, - кивнул Макс.
   -  Вырасти  без  родителей   -   это   серьезное   испытание.   Трагедия.
Накладывается отпечаток на всю жизнь. Ведь так? Глаза  генерала  внимательно
наблюдали за собеседником из-за дымовой завесы.
   Макс снова кивнул.
   Золотарев сочувственно  покачал  головой.  И  вдруг  его  лицо  озарилось
радостью, как будто только что в голову шла интересная мысль.
   - А хотите съездить в Лондон? - В Лондон?  -  Максу  показалось,  что  он
ослышался. - Конечно. Вы росли и воспитывались без родителей, не  видели  их
столько лет.  Разведка  в  какой-то  мере  ответственна  за  это.  Съездите,
навестите отца с матерью, поддержите их!
   Макс встал, сам не зная зачем. Он пробормотал:
   - Конечно, я... Но...
   Неожиданное предложение насторожило Макса. Он прекрасно знал, что даже  в
Службе разведки загранкомандировки - удел немногих счастливчиков. Лишь малая
часть сотрудников сидит в  зарубежных  резидентурах  или  время  от  времени
совершает  инспекционные  выезды,  а  остальные  только  мечтают   о   такой
возможности. Ждут ее  годами,  заваливают  начальство  рапортами...  А  Макс
только-только  здесь  появился   и   сразу...   Память   о   родителях?   Но
сентиментальность и альтруизм  не  свойственны  ни  одному  государственному
институту, тем более разведке.
   - Садитесь, Максим  Витальевич.  Значит,  решили.  Генерал  явно  остался
доволен произведенным эффектом
   - Вы бывали прежде в Лондоне?
   - Да.
   В восемьдесят девятом он отвез для Компартии Англии триста  тысяч  фунтов
стерлингов.
   - Это была очень краткая поездка. Час сорок минут  в  городе,  дорога  из
аэропорта и обратно - вот и все.
   -   Величественная   столица,   -   мечтательно   произнес   генерал.   -
Респектабельность, вековые традиции... И совершенно  другим,  деловым  тоном
добавил:
   - Поедете под своей настоящей фамилией, паспорт вам выпишут сегодня же.
   - А... А какая моя настоящая фамилия? - Макс тоже не был  сентиментальным
и давно вышел из  мальчишеского  возраста,  но  сейчас  у  него  перехватило
дыхание, как в  детдоме,  когда  появлялась  возможность  заглянуть  в  свое
прошлое.
   -  Настоящая  для  них,  для  англичан.   Вы   родились   на   территории
Великобритании и являетесь подданным Ее Величества  королевы.  Ваша  фамилия
Томпсон, именно на нее оформлена совершенно подлинная метрика.
   Золотарев усмехнулся циничной усмешкой профессионала.
   - Если внедрять вас туда на нелегалку - лучшего документа не  придумаешь.
По всем их законам - вы английский гражданин!
   - Понятно...  -  разочарованно  протянул  Карданов.  Генерал  не  обратил
внимания на  его  тон  и  продолжил  беседу,  которая  незаметно  перешла  в
инструктаж.
   - Связь будете поддерживать  с  нашим  резидентом,  он  второй  секретарь
посольства, телефоны вам дадут. Анатолий  Сергеевич  Замойский,  оперативный
псевдоним - Худой. Кстати, фото родителей у вас остались?
   - Снимок на фоне Виндзорского дворца. Весна шестьдесят девятого...
   - Очень хорошо. Это придаст легенде достоверности. Яскевич закусил  губу.
Макс дернулся.
   - Легенде? Значит, свидание с родителями легенда? Впрочем, я так и думал!
Но каково тогда основное задание?
   Теперь и начальник управления понял, что допустил непростительную ошибку.
Несколько секунд он помолчал, затем одобрительно хмыкнул.
   - Вы хороший оперативник! - Золотарев улыбнулся. -  Но  в  данном  случае
легенда и основное задание совпадают.  Генерал  вздохнул  и  согнал  с  лица
улыбку.
   - Вы слышали про тактику "смещенного времени"?
   - Нет, - ответил Макс.
   - В средние века один восточный шах разоблачил  государственный  заговор.
Виновным отрубили головы, но для спокойствия деспота  надо  выкорчевать  все
корни измены. Зачинщиком был  главный  визирь,  он  один  знал,  куда  ведут
ниточки предательства, но о его силе и мужестве ходили легенды  -  даже  под
пытками он  не  выдал  бы  сотоварищей.  И  тогда  шах  придумал  изощренную
хитрость...
   Яскевич отвернулся. Когда-то давно он сам рассказал эту легенду  будущему
шефу.
   - ...Визиря поместили в темницу, его окно выходило во  двор,  где  играла
маленькая девочка - дочка начальника тюрьмы.  Быстро  побежало  время:  день
сменялся ночью, ночь - днем.  Год  проходил  за  годом.  Старели  и  умирали
тюремщики, девочка выросла и вышла замуж, теперь  во  дворе  играли  уже  ее
дети. Однажды в государстве объявили траур: скончался сам  шах.  Как  всегда
при смене власти, назревали большие перемены, одряхлевший  начальник  тюрьмы
объявил визирю, что его скоро помилуют, и как бы невзначай  поинтересовался:
"А что, действительно тридцать лет назад ты сумел организовать такой большой
заговор?" И узник рассказал всю правду. Но  тут  на  пороге  темницы  возник
живехонький и даже не постаревший шах: в действительности прошло не тридцать
лет, а всего шесть месяцев - бег  времени  достигался  искусством  гримеров,
уловками наружной стражи и снотворным, добавляемым в пищу визирю. И  грянула
расправа: с заговорщиков заживо спускали кожу, их детей и  жен  продавали  в
рабство, имущество забирали в ханскую казну. А  успокоившегося  было  визиря
посадили на кол прямо перед дворцом!
   Генерал замолчал. Внимательно слушавший Макс молчал тоже.
   - Но ведь сейчас действительно прошло  двадцать  восемь  лет!  -  наконец
сказал он.
   - Вот именно! - подхватил Золотарев. -  Почти  тридцать  лет  прожито  за
решеткой, все осталось в прошлом, да и есть ли это прошлое, и помнит ли  там
хоть кто-нибудь про героических советских разведчиков? Сейчас у  них  особое
состояние, сильнейший психологический кризис, самое время подкатиться к  ним
с вербовочным предложением. Наверняка англичане так и собираются сделать.  А
ваш визит перепутает им  все  карты!  Вы  -  сын,  родной  человек,  который
приободрит, придаст сил и поможет продержаться еще немного!
   "Значит, дело в этом, - подумал Макс. - Ни  альтруизма,  ни  сантиментов.
Голый прагматизм и холодный расчет". Теперь все стало на свои места.
   - Вы удовлетворены ответом? - спросил генерал.
   - Вполне, - ответил Макс.
   Яскевич поднялся, нервным движением одернув свой  стильный  пиджак.  Макс
тоже встал. Через широкую  столешницу  навстречу  ему  протянулась  жилистая
генеральская рука. Макс пожал ее; ладонь была сухой и твердой, как вобла.

   * * *
   Веретнев был в одних трусах. Впустив Макса и прикрыв  за  ним  дверь,  он
коротко бросил:
   - Не раздевайся. Здесь у меня срач, глядеть тошно... И вообще...
   Он многозначительно обвел пальцем обшарпанные стены, намекая на возможные
микрофоны. Макс знал, сколько стоит  стационарное  прослушивание,  и  сильно
сомневался, что Алексей Иванович может оправдать такие затраты. Но возражать
не стал. Подобной манией страдают профессионалы всех спецслужб мира.
   - Лучше прокатимся куда-нибудь. Я сейчас. Слон исчез в спальне. Из  кухни
тянуло пригоревшим салом и густым табачным перегаром. Через  минуту  Алексей
Иванович появился в брюках и пуловере, сунул ноги в ботинки, на ходу вытянул
из шкафа видавшую виды куртку и шарф, нахлобучил на голову вытертую кроличью
шапку.
   - Пошли...
   От недавней респектабельности Веретнева ничего не осталось,  он  оставлял
ее дома вместе с длинным темным пальто. На  улицу  вышел  обычный  расейский
работяга-пенсионер, еле-еле тянущийся  на  выработанную  долголетним  трудом
пенсию.
   В  отличие  от  своего  владельца  "БМВ"  пятой  модели  выглядел  вполне
прилично. Это была единственная ценность  отставного  разведчика.  Когда  он
отпирал дверцу, прохожие смотрели с нескрываемым подозрением:  слишком  явно
вещь и хозяин не подходили друг другу.
   Они поехали в сторону Кольцевой и вскоре  оказались  на  узкой  бугристой
дорожке,  петлявшей  между  частными  гаражами  и  автомастерскими.  Дорожка
обрывалась у редкого загаженного лесочка, по левую сторону валялись разбитые
кузова легковушек.
   - Здесь тоже срач, - сказал Веретнев, выбираясь из машины. - Везде  срач,
куда ни кинь. Но зато здесь некому подслушивать. Пошли, Макс, во-он  до  той
елочки... С Яскевичем виделся? Чего они от тебя хотят?
   Макс в нескольких словах рассказал. Веретнев слушал  рассеянно,  в  конце
кивнул:
   - Вот и хорошо... Работу нашел, опять мир посмотришь... Только у меня наш
разговор из головы не идет. Про чемоданчик с миллионом баксов.
   Карданов махнул рукой.
   - Где  его  искать,  тот  чемоданчик...  Лучи  заходящего  солнца  давали
заметное тепло. В леске пела какая-то птичка. Чувствовалось дыхание весны.
   - Я уже все продумал, - напористо произнес Слон. - Искать надо Евсеева. А
на него выходить через наших ребят из бывшей "девятки4". Большие  начальники
сами по себе к  жизни  не  приспособлены,  им  обязательно  "прикрепленные5"
нужны.  И  если  он  с  большими  деньгами  убежал,  то  обязательно  своего
"прикрепленного" прихватил!
   Теперь рассеянно слушал Макс.  Его  сейчас  больше  заботила  предстоящая
поездка и встреча с родителями.
   - Это не факт, - без особой заинтересованности процедил Карданов. - Голое
предположение. Кстати, мне  сегодня  Золотарев  назвал  мое  настоящее  имя.
Знаешь какое? Томпсон!
   - Меньше слушай Золотарева, я его знаю  как  облупленного!  -  отмахнулся
Слон. - А насчет голого предположения - ты зря!
   Алексей Иванович подошел вплотную и взял Макса под руку.
   - Я тут повстречался с нашими  ребятами,  попил  водки...  У  пенсионеров
языки, известное дело, поразвязанней. Там слово, здесь... Знаешь  ведь,  как
собирается информация...
   - Шпионская информация, - пошутил Макс, но Слон шутки не принял.
   - Ты это брось! Я никогда шпионом не был...  Потому  что  шпион  одно,  а
разведчик - совсем другое!
   - Ладно, ладно, - примирительно сказал Карданов. - И что дальше?
   - Вчера к корешу одному зашел, к Женьке Варенцову, он со  мной  в  отделе
работал. Посидели  за  бутылкой,  поболтали,  вспомнили,  как  раньше  жили,
поговорили, кто как сейчас устроился... Женька летом во Франции был с  новой
женой, поехали в Монако, там море, пирсы, яхты,  чистота,  щелкает  он  свою
красавицу во всех ракурсах, видит - мужик со спортивной  сумкой  по  сходням
поднимается. Морда сытая, загорелая, но - совковая, родная, да еще знакомая!
   Слон многозначительно поднял палец.
   - Кудлов из Девятого управления, мать его так!.. Эй, кричит,  Кудлов!  Не
узнаешь, что ли?.. А тот морду - клином, отвернулся, поднялся на яхту, зашел
в каюту, и все. Через полчаса яхта  отчалила.  Вот  она,  я  незаметно  спер
фотку...
   Откуда-то  из-за  пазухи  Слон  достал  лаковый  цветной   Прямоугольник,
протянул Максу. Тот всмотрелся.
   - Красивая...
   - А я о чем!
   - Но она моложе его лет на двадцать? Веретнев запнулся.
   - Кто?
   - Ну, эта его новая жена.
   - Да при чем здесь жена! На яхту, на яхту  смотри!  Действительно,  кроме
молодой женщины в открытом сарафане, на заднем плане  снимка  присутствовала
роскошная белая яхта среднего класса. Море на снимке казалось не лазурным, а
скорее золотистым от косых лучей утреннего солнца,  отраженных  в  спокойной
воде. Яхта  отходила  от  причала,  оставляя  за  кормой  смятую  вспененную
дорожку. Вверху на мачте развевался французский триколор. На корме отчетливо
выделялись крупные литые буквы: "ALEXANDRA". Под названием яхты  стояло  еще
какое-то слово или цифры - гораздо мельче, не разобрать. -  А  при  чем  тут
Евсеев? - спросил Макс. - Да при том.