по-другому: в контакт не вступали, о прошлом не вспоминали.  Лишь  когда
Самохвала  раздавило  автопогрузчиком  и  Щеков  остался  один,  к  нему
"подъехал" опытный зоновский агент, и они стали "вместе кушать", то есть
общаться, держаться друг друга - дружить,  по  местным  понятиям.  Много
времени спустя, изрядно подкормленный салом и напоенный чифиром,  Щеков,
расслабился и в доверительной дружеской  беседе  сказал  лишь  несколько
фраз: "Шестой - это порожняк, залепуха... Жорик ментам бороду пришил. Он
и Славке все придумывал... Масла много, нас с Жекой от  "зеленки"  отма-
зал. Босяки добро помнят. Даже если щас на шамиле  катается,  все  равно
будет у братвы не из последних-Я в шпанском мире подписка неслабая!"
   Потом разговор свернул на другие рельсы, и  к  этой  теме  больше  не
возвращались. Через некоторое время разработку прекратили, а за  год  до
освобождения Щеков умер от туберкулеза. Теперь его ни о чем не спросишь,
да, судя по характеру, он бы ни на какой вопрос и не ответил.
   Лис перечитал сказанную уголовником фразу. Он владел жаргоном и пони-
мал общий смысл: никакого шестого бандита не было, неведомый Жорик  при-
думал его и заставил милицию поверить в свою выдумку. Этот же Жорик мно-
гое придумывал для Вячеслава Зименца, главаря "Призраков". Странно...  И
избавил Щекова с Самохвалом от расстрела, за что Щеков ему благодарен  и
обязуется поддерживать, используя свой большой  авторитет  в  преступном
мире. Что значит "кататься на Шамиле" - Лис не понял. Непонятно  было  и
откуда взялся неизвестный следствию Жорик. Судя по его немалой роли,  он
вполне мог бы быть тем самым таинственным шестым, существования которого
Щеков не признавал.
   Рогалев, в свою очередь, как-то сболтнул совсем другое:  "Шестым  был
Карась, но мы его не сдали, потому что голова золотая. А стволы  в  реке
утопили... В лодке вывезли на фарватер и сбросили. Пусть ищут..."
   Лис пролистнул сшивы оперативных материалов. Собранные в разных коло-
ниях, они походили друг на друга, как братья-близнецы. Изначально желтая
дешевая бумага, выцветшие, будто разбавленные водой чернила, корявый по-
черк не шибко грамотных оперов - старлея Михайлова и капитана  Стародуб-
никова. Судя по тому, что много лет спустя их фамилии так и не стали из-
вестными, они не поднялись по служебной лестнице и не достигли професси-
ональных высот. Ничего удивительного: мало кто с низовой работы  добира-
ется до больших должностей... Либо вылетели из органов  за  какую-нибудь
провинность, либо спились, а может, так и просидели в  своих  оперчастях
до пенсии, позабыв один из многочисленных эпизодов монотонной  служебной
биографии.
   Лис представил, как они внимательно слушали сообщения еще более неиз-
вестных и  тщательно  законспирированных  источников  Льва  и  Следящего
(прозвища всегда звучат красиво и благородно, потому что выбирают их се-
бе сами агенты), как старательно, но без особого  успеха  переводили  их
косноязычную, пересыпанную матом и жаргоном речь на  обычный  язык,  как
давали новые задания: "Продолжать поддерживать доверительные отношения с
разрабатываемым, выявлять новые сведения о его преступной  деятельности,
установить личность шестого члена банды  и  местонахождение  спрятанного
оружия".
   Скорей всего это написано для проверяющих и инициаторов задания, что-
бы потом отписаться: "Неоднократные попытки источников выяснить  интере-
сующие вас факты положительных результатов не дали". Потому что, если бы
Лев и Следящий повторно вернулись к той же теме,  им,  вполне  вероятно,
отрезали бы языки. Бывает только один момент, когда серьезный  арестант,
размягчившись от чифира, ханки или в приступе  острой  тоски,  требующей
приоткрыть душу, обмолвится о том, к чему его очень завуалированно  под-
талкивает товарищ по несчастью. Что скажет, то и скажет. Выпытывать под-
робности, что-то уточнять или обсуждать по зековским правилам не  просто
"западло" - это уже верный признак "наседки", "утки", "индюка",  "суки",
"стукача" со всеми вытекающими  для  этой  самой  ненавидимой  категории
осужденных последствиями.
   И операм ИТК, и их источникам было ясно: ни Щеков, ни Рогалев  больше
ничего не скажут, задание выполнить не удалось. И  инициатор  задания  -
опер областного уголовного розыска  смирился  с  отрицательным  ответом.
Собственно, он не такой уж и отрицательный... Вот и справочка приобщена:
"Проверкой по оперативным учетам лицо по прозвищу Карась  не  установле-
но". То есть уголовный розыск задачу выполнил на все сто!
   Лис был уверен, что двадцать лет назад в областном УРе эти  материалы
истолковали самым победным образом. В конце концов,  банда  разгромлена,
двое убиты при задержании, трое осуждены на долгие срока, уголовный  ро-
зыск принял меры к полному выяснению всех обстоятельств дела, и,  в  об-
щем, ему это удалось. Ведь если не обращать внимания на противоречивость
сообщенного Щековым и Рогалевым, а извлечь из каждого  сообщения  только
одну часть, то получается, что, с одной стороны, никакого  шестого  соу-
частника вроде как и не существует, а  с  другой  -  ненайденное  оружие
утоплено в реке, а потому и найдено быть не может! С чистой совестью ро-
зыскное дело можно прекращать. Что и сделано на последнем  листе  каждой
нетолстой папки.
   Лис усмехнулся. Дословная расшифровка сказанного Щековым и  Рогалевым
в задачу его коллег не входила. Но для него  сейчас  это  имело  немалый
смысл. Из ящика стола Лис вытащил лист бумаги. Это была дорогая  финская
бумага формата А4 для лазерных принтеров - ослепительно белая,  стромкая
и плотная - 80 г/кв. м. Она отличалась от того пипифакса, на котором пи-
сали старлей Михайлов и капитан Стародубников так же, как лазерный прин-
тер от раздолбанной "Москвы" или "Уфы", которыми в те времена были осна-
щены все горрайорганы внутренних дел, ибо снабжение  велось  централизо-
ванно, а то, что сейчас зовется "спонсорской  помощью",  рассматривалось
как тяжкое должностное преступление. И "паркеровская"  ручка  -  подарок
Хондачева - отличалась от орудий письма капитана и старлея так  же,  как
их мировоззрение отличалось от мировоззрения подполковника Коренева.
   Но шикарной дорогой ручкой на качественной импортной бумаге Лис напи-
сал то же, что писали они.
   "Шестой - это порожняк, залепуха... Жорик ментам бороду пришил. Он  и
Славке все придумывал... Масла много, нас с Жекой от "зеленки"  отмазал.
Босяки добро помнят. Даже если щас на Шамиле катается, все равно будет у
братвы не из последних. Я в шпанском мире подписка неслабая!"
   "Шестым был Карась, но мы его не сдали, потому что голова золотая.  А
стволы в реке утопили... В лодке вывезли на фарватер и сбросили".
   Путаные, малопонятные, хотя и приглаженные фразы, сказанные  двадцать
лет назад осужденными бандитами, одного из которых уже не было в  живых,
получили вторую жизнь. Скорей всего не было в живых Льва и  Следящего  -
такие люди долго не живут, канули в неизвестность Михайлов и Стародубни-
ков, но работа, выполненная ими два десятка лет назад, помогала Лису се-
годня вести розыск Колдуна.
   Прозвонил городской телефон.
   - Привет, Филипп, - влился в ухо ласковый женский голос. Но чей имен-
но, было непонятно.
   - Привет! - бодро отозвался Лис. Он никогда  не  задавал  вопросов  и
поддерживал разговор, будто без сомнений узнал собеседника.  Обычно  все
выяснялось через несколько минут.
   - Чекулдаев подал ходатайство об изменении меры пресечения Печенкину.
Ты с ним работаешь?
   - Да, Ириша, - теперь он узнал свою давнюю  знакомую,  секретаря  го-
родского прокурора. Даже больше, чем знакомую. Он об этом "больше" успел
забыть, она, как видно по звонку, - нет.
   - Тогда тебе должно быть интересно. Правда?
   - Конечно, зайка. Чистая правда. Чем он мотивирует?
   - Как обычно: недоказанность, состояние  здоровья,  постоянное  место
жительства, больная мать...
   - Ясно.
   - Скорей всего его выпустят под подписку.
   - Откуда знаешь?
   - Сам Чекулдаев сказал. "Завтра ходатайство  удовлетворят,  надо  это
отметить, пойдем в ресторан"...
   - Он что, снимает тебя?
   - Пытается. И уже не первый раз.
   - Может, просто болтнул? Ему так хочется, но это не значит...
   - Как правило, значит. Но может, и просто болтнул. Не знаю.
   - Спасибо. Буду иметь в виду. Наше дело маленькое - как решат, так  и
правильно.
   Последняя фраза предназначалась для возможных слухачей: пусть  знают,
что подполковнику Кореневу вся эта возня - до фонаря.
   - Ой ли? - Ирина хорошо знала Лиса и потому не поверила. - Как прово-
дишь время?
   Лис тяжело вздохнул в трубку:
   - Как всегда. Контора, территория, изолятор.
   - Свободного времени ни минуты?
   - В общем, да.
   - А что за девочку ты встречал возле Дома моды? Это твоя дочь?
   - Приемная. Извини, зайка, ко мне зашли, я перезвоню.
   Лис аккуратно положил трубку на место. Сообщение Ирины озаботило  го-
раздо больше, чем он показал. К Колдуну ведут две  ниточки:  Печенков  и
Рогалев. Надо дергать за обе. Получается, что в его распоряжении  только
сутки.
   Он раскрыл личное дело осужденного Рогалева. На обложке наклеена  по-
тускневшая фотография: широкое лицо, круглые, как у филина, глаза, высо-
ко поднятые, будто от удивления, брови. Есть чему удивляться: нормальный
пацан, учащийся медучилища, ни одного привода в милицию и вдруг  -  член
опаснейшей, особенно по тем временам, банды. В  конверте  еще  несколько
снимков: анфас, в профиль, в полный рост. Здоровый, крепкий и еще прямой
- пулевые ранения в область позвоночника иногда проявляются  через  нес-
колько лет.
   При обыске у Рогалева нашли вырезку  из  журнала  "Техника-молодежи",
серия "История оружия". На цветном листе  изображался  немецкий  автомат
"МП-40", известный под названием "шмайссер". Общий вид, вид  в  разрезе,
схема работы частей и  механизмов...  Самодельные  автоматы  "Призраков"
конструктивно повторяли "МП-40". Рогалева допрашивали  по  поводу  этого
совпадения, но он утверждал, что вообще не разбирается в оружии и вырез-
ка задержалась у него случайно.
   В колонии он характеризовался в целом положительно: опрятен, вежлив с
администрацией, работал на уборке территории, потом помощником фельдшера
в медпункте. Контактен, поддерживал отношения с широким кругом  осужден-
ных, оказывал медицинскую помощь народными средствами, пользовался  ува-
жением. По некоторым данным, владел элементами гипноза... Интересно!
   После освобождения устроился сторожем на  лодочной  станции,  состоял
под административным надзором, все ограничения соблюдал, через год  над-
зор отменили, еще через год сняли оперативно-профилактический  контроль:
таким образом гражданин Рогалев был признан исправившимся  и  перевоспи-
тавшимся. Когда милицейский прессинг ослаб, а дело "Призраков" забылось,
он закончил курсы массажистов и стал работать в "Прогрессе".
   Снова нормальная жизнь: ни пьянства, ни дебошей, ни сомнительных свя-
зей, обширная клиентура, все довольны, никаких претензий со стороны  ми-
лиции. И вновь при полном внешнем благополучии как  удар  грома:  именно
его, отныне законопослушного гражданина, называет задержанный с поличным
бандит Печенков, явно связанный с группой Колдуна! Похоже, все  повторя-
ется!

                             Глава восьмая
                          ОХОТА НА ОХОТНИКОВ

                                          Пистолет  может   понадобиться
                                       лишь один раз в жизни, но,  чтобы
                                       суметь  им  воспользоваться, надо
                                       носить его всю жизнь.

                                                    Умозаключение автора

   Конечно, Джафар не ходил обедать в "Тихий Дон", не навещал Нинку,  не
ночевал в пустующем доме ее родителей и даже не жил в дачном особнячке с
колоннами на Голубых прудах. Для этого он был слишком опытным, хитрым  и
осторожным. Тем более он не  ездил  снимать  проституток  под  "Сапфир".
Травленый волк обходит капканы, не трогает отравленную приманку,  проры-
вает цепь загонщиков и даже перепрыгивает через флажки.
   Он нашел никому не известное убежище - троюродная тетка по  материнс-
кой линии (а у дагестанских народов не бывает дальнего родства)  жила  в
Тиходонске уже двадцать лет и стала здесь  своей.  Они  виделись  только
один раз, много лет назад, когда Джафар освободился из тюрьмы. Но это не
имело значения, в крепком, хотя и не слишком богатом по нынешним  нормам
доме его приняли, как долгожданного гостя. Неизвестно, был ли этот порыв
искренним, скорей всего нет, потому что по кавказским меркам  Джафар  не
являлся примерным сыном и гордостью рода, скорее наоборот. Но и сама те-
тя Мисиду, выйдя замуж за армянина, нарушила  законы  гор.  Может  быть,
это, может, тоска по родным краям примирила ее с беспутным  племянником,
об истинной роли которого в криминальной жизни города она, впрочем, и не
догадывалась.
   Джафар жил здесь один, ни с кем из своих бойцов отношений не  поддер-
живал и долгое время вообще не выходил из дома. Только через две  недели
он позвонил Рамазану, третьему доверенному лицу после Султана и Роберта.
   - Салам! Как дела? - говорить приходилось порусски, потому что  Рама-
зан был кумыком, и на родных наречиях они не понимали друг друга.
   В техническом управлении РУОПа автоматически включился магнитофон.
   - Это ты?.. - собеседник сдержался и не назвал Джафара по  имени.  Не
прошедшие специальной подготовки люди имеют своеобразное представление о
конспирации. - Какие дела... Наших выгнали из города,  почти  никого  не
осталось. И ребята разъехались... А тебя ищут повсюду, говорят, за голо-
ву награду объявили...
   - Я их маму делал! - дерзко сказал Джафар, хотя по спине пополз холо-
док. Но выказывать страха нельзя никому. - Как Роберт, Султан?
   Дежурный оператор быстро набирал номер  отдела  обслуживания  сотовой
связи.
   - Роберт поправляется, Султану похуже. Но  врачи  говорят,  все  нор-
мально будет. Ты где?
   - Хочешь награду получить? - нехорошо усмехнулся  Джафар,  и  Рамазан
поежился, будто воочию увидел эту усмешку.
   - Зачем обижаешь? Нам и так досталось. Не надо было  это,  последнее,
делать... Они вообще как взбесились!
   - Ты мне указывать хочешь?
   - Не только я, все так считают. Все ребята.  И  земляки  очень  недо-
вольны. У них торговля пропала, дела пропали. Большие убытки!
   - Кто именно недоволен?! - зарычал Джафар. - Ты мне прямо скажи!
   - По телефону много не надо говорить. Встретимся, расскажу.
   - Дурак! Я с трубки звоню, не по проводам! Кто тут подслушает!
   Рамазан помолчал.
   - Вся община недовольна. Люди к мулле ходили. Он тоже сказал, что  ты
не прав.
   - Связь через четвертый ретранслятор в Нахичевани, - ответил  наконец
диспетчер отдела обслуживания. - Сигнал довольно сильный, трубка  в  ра-
диусе до километра.
   - А ты как считаешь? - заскрежетал зубами Джафар.
   - Ты мне как брат... Но...
   - Горный шакал тебе брат, а не я! - Джафар нажал кнопку отключения.
   - Для пеленгации необходимо повторение связи, - сказал диспетчер. - И
достаточная длительность сеанса. Возможно, удастся не с первого раза...
   - Ясно, спасибо.
   Через двадцать минут распечатка разговора легла на стол Лиса.  К  ней
была подколота схема Нахичеванского района. Черная точка отмечала нахож-
дение четвертого ретранслятора, окружность вокруг  -  зону,  из  которой
велся разговор.
   Лис тщательно изучил схему. В окружность попадал старый  чугунолитей-
ный заводик, часть парка, огромный пустырь, несколько жилых кварталов. В
принципе, звонить могли откуда угодно, но вряд ли  Джафар  скрывается  в
подвале литейного цеха или вырыл землянку на пустыре...
   Он вызвал Попова.
   - Свяжись с райотделом, пусть участковые отработают этот район, -  он
показал остро отточенным карандашом. - Частный сектор,  домов  не  очень
много, они и так знают, у кого он может жить.
   Попов кивнул и просмотрел распечатку.
   - И приглядеть за Рамазаном?
   - Да. А если Джафар еще выйдет на связь и удастся взять пеленг...
   - Конечно, это все упростит.
   Но оба понимали, что второго сеанса в этом районе может и не быть.
   Оставшись один. Лис долго сидел в задумчивости, неподвижно глядя  пе-
ред собой. Один звонок Кресту - и все... Его псы, не заботясь  о  закон-
ности и интересах людей, прочешут этот участок столь густым гребнем, что
Джафар не выскочит. Но... Эта идея ему не нравилась. Не только ворам за-
падло сотрудничать с ментами. Настоящему менту  стыдно  помогать  ворам.
Одно дело - использовать их в своих интересах, совсем другое -  работать
с ними рука об руку... Уж слишком грязные руки...
   Правда, они выполнили свои обязательства, и СОБР разгромил отряд  че-
ченских боевиков. Но это вовсе не значит, что и Лис должен проявлять от-
ветную расположенность. Здесь не следует быть чересчур щепетильным, ина-
че получится, что уже не ты их используешь, а они тебя. Мировая практика
такова, что тактические уступки бандитам и  террористам  отменяются  при
первом удобном случае. Только  российский  премьер-министр  мог  обещать
неприкосновенность кровавым бандитам, поставившим на колени целый город,
и сдержать слово! Лучше бы выполнял обещания регулярно платить  зарплату
и поднимать уровень жизни своего народа...
   И все же... Весь уголовный Тиходонск знает, что сказанное Лисом  обя-
зательно воплотится в жизнь. Именно на этом основаны многие сделки, поз-
воляющие раскрыть преступления! Что же держит его на этот раз? Люди! Ес-
ли бы Джафар скрывался в подсобке чугунолитейного завода или на пустыре,
он бы, не задумываясь, сдал его ворам! Пусть не сам, чтобы не опускаться
до их уровня, - поручил бы тому же Лешему  или  кому-нибудь  еще...  Но,
пуская разнузданную шпану бесцеремонно шарить по жилым домам, он  стано-
вится заодно с ними и выступает против живущих в тех домах ни в  чем  не
виноватых людей! Нет, ребята, извините! Пусть на этот раз я буду для вас
фуфлометом!
   Лис аккуратно спрятал схему и распечатку в  сейф.  Угрызения  совести
его не мучили.
   Тем временем Джафар собирался выйти в город. Ему надоело сидеть в че-
тырех стенах, к тому же получалось, что он утратил контроль над ситуаци-
ей, потерял авторитет и лишился всех своих сил. Надо поправлять дело.  А
инструментов, с помощью которых он привык это делать, не было ни одного:
ни автомата, ни гранаты, даже пистолет он бросил в больнице! Надо  заби-
рать...
   - Рэкет наглеет, - жаловалась тетушка Мисиду. -  Раньше  по  тридцать
платили, сейчас по пятьдесят требуют!
   Она торговала на Нахичеванском рынке кустарными изделиями -  пуховыми
платками, ковриками, шерстяными носками, мужскими свитерами толстой вяз-
ки, ажурными женскими кофточками.
   "Собаки, - зло подумал Джафар. - С копеек  наживаются!  Взять  их  за
горло, передушить по одному... Ничего, еще доберусь до вас, паскуды!"
   - У нас в Махачкале такого никогда не  было...  Там  порядка  больше,
уважения больше...
   - Конечно, - согласился Джафар, хотя хорошо помнил  то  время,  когда
сам обкладывал данью торгующих именно на Махачкалинском рынке. - Ничего,
что я шляпу Ашота надену?
   Муж тетушки был шофером-дальнобойщиком и сейчас находился в очередном
рейсе.
   - Конечно, надевай.
   Она не спрашивала, куда и зачем он идет после столь длительного  зат-
ворничества. На Кавказе не принято задавать такие вопросы мужчине. У не-
го свои дела, он сам знает, когда и как их решать.
   Джафар стал перед зеркалом, повернулся боком. Надвинутая на лицо шля-
па скрывала наиболее узнаваемые черты внешности: прическу, лоб, брови...
Если еще прикрыть глаза и сбрить усы-стрелочки... Но сбривать усы он  не
хотел. Это позор, потеря лица. Каждый скажет, что  Джафар  струсил  нас-
только, что поменял внешность. А трус не может восстанавливать  справед-
ливость, ему остается только спасать свою шкуру.
   Джафар достал трубку мобильной связи.