тская
львица с сомнительной биографией вызывала у него острую неприязнь.  Изза
несоответствия упаковки и содержимого.  "Кадавр",  -  подсказала  память
подходящее слово. Точно, кадавр.
   - Интересно, зубы у нее вставные?
   - Что, Генчик?
   - Извинись, объясни, что мне плохо, пусть Григорий  выйдет,  я  отдам
деньги...
   У Лены были полноватые ноги с широкими щиколотками, но это ее не пор-
тило.
   На очередном заседании федерация приняла официальное решение из  пяти
пунктов:
   1. Запретить лицам, не имеющим  квалификации  тренера-инструктора  по
карате, проведение какихлибо занятий с группами учеников или  отдельными
спортсменами.
   2. Распустить секции, возглавляемые такими лицами.
   3. Запретить сдачу в аренду спортивных залов без  разрешения  федера-
ции.
   4. Не допускать к участию в соревнованиях представителей  распущенных
секций.
   5. Информировать о лицах, нарушающих данное постановление,  админист-
рацию и общественные организации по месту их работы (учебы) для принятия
соответствующих мер воздействия.
   Еще через неделю состоялись  первые  соревнования.  Билеты  раскупили
мгновенно, возле Дома физкультуры колыхалась громадная  толпа  неудачни-
ков, рассчитывающих как-нибудь прорваться  в  зал.  Но  маячившие  возле
контролеров крепкие, коротко стриженные парни с  неподвижными  взглядами
сводили эти надежды к нулю.
   Впрочем, поединки оказались незрелищными, сказывалась низкая  техника
- ни сложных связок, ни прыжков, работали в основном руками, бесконтакт-
ность почти не соблюдалась - то и дело раздавались хлесткие  шлепки  или
глухие удары. За это полагалось дисквалифицировать, но тогда пришлось бы
снять с соревнований всех участников, и судьи закрывали глаза на наруше-
ние правил, считая, что касание в четверть силы контактом  не  является.
Правда, определить эту самую  "четверть  силы"  было  непросто,  поэтому
дисквалифицировали тех, кто причинил партнеру наглядный ущерб: разбил  в
кровь лицо, послал в нокдаун, сбил с ног или каким-либо другим  способом
вывел из строя.
   Больше всего дисквалифицированных оказалось у Габаева, его же ученики
заняли призовые места. Гришкины "звери" работали грубо и жестоко, не бо-
ялись наносить и получать удары,  они  буквально  выбивали  противников.
Особенно свирепствовал Вова Кулаков, который и занял первое место.
   Царящий на соревнованиях силовой стиль определил  критерии  судейских
оценок и не дал Зимину и Окладову использовать преимущества отработанной
техники. Николай занял восьмое место, Саша - пятое, хотя их  возможности
не шли ни в какое сравнение с уровнем победителей.
   Колпакова это удивило. Он и Габаев в  соревнованиях  не  участвовали,
считая неудобным мериться силами со своими учениками.
   - Ну, что? - торжествовал Гришка. - Как мои ребята? Звери! Габаевская
школа.
   И мощно садил кулачищами по деревянным спинам улыбающихся "зверей".
   - Надо обмыть победу, сенсей! -  предложил  блистательный  победитель
Кулаков.
   "Звери" одобрительно зарычали. Габаев благосклонно кивнул и пригласил
Колпакова присоединиться, но Геннадий отказался.
   Прощаясь, Гришка обнял Колпакова за плечи и отвел в сторону.
   - Правда, что Колодин уходит с председательства?
   Взгляд у него жадный и цепкий.
   - Вроде так, - нехотя ответил Колпаков и высвободился.
   - Вас с Гришкой теперь водой не разольешь! - Зимин заметно  прихрамы-
вал. Окладов баюкал ушибленную руку. Настроение у них было скверное.
   - Как все меняется! Нас было четверо, теперь вас двое. Гришка особен-
но любит это подчеркивать. Двое! Но как ты оказался с ним в одной  связ-
ке?
   - Не злись, Саша. От проигрыша никто не застрахован.
   - Да разве дело в проигрыше? Кому и как проигрывать - вот вопрос! Эти
же костоломы ничего не умеют!
   Зимин показал вперед, где, гогоча, толкаясь, обозначая прыжки и  уда-
ры, катилась компания Габаева.
   - Если бы я дрался с любым из них по-настоящему - в лепешку бы раска-
тал. А когда один работает по правилам, а второй рубит в полную  силу  и
вместо дисквалификации ему присуждают победу... Не понимаю!
   - Не туда все пошло, - с горечью проговорил Окладов, и Колпаков поду-
мал, что уже много раз слышал эту фразу. - В Японии ученик с детства ук-
репляет свои руки, пальцы, запястья на протяжении многих лет. Только по-
том пытается разбивать предметы. И к поединку его не допустят,  пока  не
научится полностью контролировать удар. А тут... Поспешность, все  хотят
стать мастерами уже сегодня. У нас человека три повредили руки на досках
да кирпичах: трещины костей, воспаление надкостницы... А сколько по дру-
гим секциям? И травмы в спаррингах... У Хомутова нога неправильно  срос-
лась, две операции делали... Иногда я чувствую себя виноватым, что стоял
у истоков всей этой волны.
   - Точно, - кивнул Зимин. - Единственное оправдание - мы не  предпола-
гали такого поворота.
   - А с другой стороны: кто за нас должен был об этом думать?
   - Бросьте, ребята! Все войдет в норму, первые шаги уже сделаны.
   - Нет, Геннадий! Дальше будет хуже.
   В голосе Зимина чувствовалась убежденность.
   - "Дикие" секции вряд ли выполнят  решение  федерации.  Скорее  всего
спрячутся от контроля, уйдут  в  подполье.  Я  слышал,  Котов  арендовал
спортзал в школе, группа Слямина переоборудует какойто подвал... Так бо-
лезнь принимает скрытую, хроническую форму, и кто знает, какие она  даст
осложнения...
   "Звери" со смехом и удалым гиканьем свернули направо, к стоянке  так-
си. Отчетливо доносился гулкий, громоподобный бас Кулакова.
   - История повторяется. Они тоже считают себя братством. А наш борода-
тый победитель для поддержания боевой формы ходит в  трамвайный  парк  и
затевает драки с ночующими в вагонах пьяницами.  Очень  гордится  ориги-
нальной выдумкой.
   После этих слов разговаривать расхотелось. Молча дошли до пересечения
аллей. Зимин с Окладовым поворачивали налево.
   - Ты с нами?
   - Нет.
   Они попрощались. Колпаков посмотрел вслед. Фигуры товарищей  выражали
владевшее ими уныние. На миг ему захотелось догнать их, он глянул на ча-
сы. Времени в обрез, у каждого свои дела. У каждого своя жизнь.
   Стремительным шагом он пошел прямо.


   Глава третья

   Прошло три года.
   Стояли последние теплые дни сентября, цветы на газонах утратили  све-
жесть, на деревьях начинали появляться желтые листья.
   Колпаков вышел из института, привычно посмотрел на часы: время поджи-
мало. Поигрывая ключами с оригинальным привозным брелком, он  направился
к стоянке. Сторож - молодой подтянутый парень - отложил книгу, вышел  из
своей будочки и приветствовал его поклоном. Колпаков коротко  поклонился
в ответ. Он с легкой иронией относился к знакам уважения, но воспринимал
их как должное.
   Двигатель завелся мгновенно: Витек Хомутов в совершенстве освоил  ре-
месло и с "шестеркой" Колпакова никогда не халтурил, помнил добро, ниче-
го не скажешь.
   Хромота у Витька почти прошла, и маман сменила наконец  гнев  на  ми-
лость, даже пошутила както, мол, травма  обернулась  моему  оболтусу  на
пользу: взялся за ум, получил в руки стоящее дело, всю  зарплату  в  дом
несет да еще два раза по столько тратит, а что ногу чуть приволакивает -
для мужчины не страшно.
   А поначалу шум-то какой подняла! Кулакова сразу с работы выгнали,  да
и Лена собиралась заявление подавать, хорошо, Колпакова осенило устроить
пострадавшего в автосервис, как раз возможность подвернулась.
   Жалко, эта бородатая горилла давно на такого пациента  не  нарвалась,
сколько бы людей лишних страданий  избегнуло!  Когда  комиссию  создали,
оказалось, он каждого третьего калечил. Сволота!
   Желтый свет сменился красным, задумавшийся Колпаков едва успел нажать
педаль. Надо сказать Витьку, пусть клапаны посмотрит, цепь  подтянет.  И
расход топлива вроде выше нормы - проверить, подрегулировать  карбюратор
не мешает. Много мороки с автомобилем, хорошо,  есть  кому  поручить.  А
пешком или на автобусе никуда не успеешь.
   Возле школы уже стояла синяя "тройка" Габаева. Сам Гришка  расхаживал
по нижнему залу в черном шелковом кимоно с серебряными драконами,  опоя-
санный красным поясом. Ни дать ни взять - исключительный мастер выше пя-
того дана, практикующий более двадцати лет.
   Правда, настоящий каратека никогда не наденет это сувенирное одеяние,
которое падкие до экзотики туристы покупают, чтобы  носить  дома  вместо
халата, но здесь таких нюансов никто не знает, и ученики почтительно ло-
вят каждое слово грозного сенсея.
   - ...Встречаются в безлюдном месте, заходят в темную фанзу. Кто  вый-
дет обратно - получает следующий дан. Теперь понятно,  почему  так  мало
обладателей высших данов?
   Заметив Колпакова, Габаев пошел навстречу, отвесил традиционный  пок-
лон, протянул с дружеской улыбкой руку. Но Геннадий отметил, что  он  не
подал всеобщей команды на приветствие председателя городской  федерации,
а следовательно, нарушил этикет и требования субординации. Не  случайно,
конечно, дает понять, что в этом зале он полновластный хозяин.
   - Сколько можно говорить!
   Колпаков кивнул в сторону шведской стенки - по всей длине три  нижние
перекладины были проломлены.
   - Это мои "звери"... Силу девать некуда,  хвастают  друг  перед  дру-
гом... Разве уследишь... Ничего, абонементники починят!
   Габаев выкрикнул две фамилии, отдал распоряжение.
   - Послезавтра будет сделано.
   - Травмы?
   - Ни одной. Так, ушибы...
   - А в спортивной группе?
   - Попробуй травмируй моих орлов! Они как из железа!
   Колпаков смягчился: своенравный  хозяин  держался  достаточно  уважи-
тельно.
   - Ну, ладно. Спарринг?
   Габаев отрицательно покачал головой.
   - Сил нет, выложился: сегодня день накладок - спортивная группа и две
абонементных. Через час закончу здесь и сразу в клуб мясокомбината.
   - Ну и ну! Грыжа не вылезет?
   - Кулак, говорят, три платных группы нахапал! - Голос  у  Гришки  был
злым.
   Год назад бородатый здоровяк посчитал, что достаточно освоил  карате,
и откололся от наставника, организовав свою  школу.  С  тех  пор  бывшие
друзья превратились в ярых недругов.
   - Завидовать стыдно, - усмехнулся Колпаков. - Что нового в городе? Ты
же всегда в курсе.
   - Да что, - равнодушно ответил Габаев. - Рогова грохнули, так это уже
все знают.
   - Как грохнули?
   - Не слышал? - удивился Гришка. - Налетели и  отмордовали  до  потери
пульса. Весь город говорит.
   - Кто? - Колпаков вспомнил, как бежал чемпион на свист хозяина.  Неу-
жели так аукнулась его собачья служба?
   - Шпана сопливая, по пьянке. Специально  поджидали:  самого  чемпиона
заглушить...
   Нет, на чемпиона не подняла бы руку отпетая пьянь. Чемпион  стоял  на
пьедестале, далекий и недоступный, его можно было лицезреть издали,  ни-
кому бы не пришло в голову даже неуважительно подумать о нем...
   - Как он?
   - Все бы ничего, да трубой по голове... Сотрясение мозга и все такое.
В больнице.
   Ай-яй-яй... Колпаков медленно поднимался по лестнице. Знаменитый  Ро-
гов... Когда-то знаменитый, а теперь спившийся, опустившийся,  прислужи-
вающий за деньги... А значит, такой же, как и измордовавшая  его  шпана.
Не защищенный ореолом почета и уважения, наоборот, притягивающий  исчез-
новением этого ореола... Надо зайти в больницу...
   Колпаков поднялся в верхний зал. Школа училась в одну смену,  вечером
прекрасно оборудованные залы простаивали, дирекция  охотно  сдала  их  в
аренду. Предлагали пользоваться помещением бесплатно, но осторожный Кол-
паков настоял на заключении официального договора с печатями и  подпися-
ми. Мало ли что...
   В школе они в основном тренировали абонементные группы, иногда Гришка
для дополнительных занятий приводил "зверей". Это вызывало недоумение: в
ДФК условия ничем не хуже, Колпаков  несколько  раз  собирался  посетить
странные тренировки, но они начинались поздно, а Лена не  любила,  когда
он задерживался.
   В верхнем зале Зверев проводил разминку. Когда вошел Колпаков,  проз-
вучала команда на приветствие  учителя,  все  повернулись,  поклонились,
Геннадий ответил тем же и подал знак продолжать.
   После разминки он давал задания, а сам шел к мешку и шлифовал голово-
ломную серию, пока Зверев контролировал выполнение  упражнений.  Изредка
сенсей сам обходил зал, делал замечания, поправлял, показывал - холодно,
сухо, с присущей учителю сдержанностью.
   Сенсей - бог, дистанция между ним  и  учениками  неизмерима,  поэтому
каждый его жест, движение, слово должны впитываться жадно,  мгновенно  и
точно.
   Сенсей не тратит время на частности - он определяет стратегию  трени-
ровок, предоставляя помощникам следить за деталями. Это азы Системы, ко-
торые любой новичок ухватывает с первого раза.
   И когда Колпаков вторично остановился возле рыжеволосого парня в  ки-
моно для дзюдо, доброжелательно поправил ошибки и дал подробные  советы,
больше того, став в пару, самолично показал, как проводится  блок  двумя
руками - это вызвало немое изумление.
   Позже Колпаков, стоя перед неподвижно  застывшей  шеренгой  учеников,
подводил итоги занятия, он указал на рыжего и сказал:
   - Будешь ходить ко мне в основную группу. В среду к четырем - в ДФК.
   Парень поклонился, скрывая радость: сам сенсей увидел в нем  перспек-
тивного спортсмена.
   - Как фамилия?
   - Лыков.
   Колпаков сделал вид, что записал ее в свой блокнот.
   Когда после душа он оделся, подошел Зверев.
   - Этот Лыков только второй раз пришел. Помоему, из него толку не  бу-
дет.
   - Не сомневайся, Миша, у меня глаз наметан!
   - Вам видней, Геннадий Валентинович.
   Зверев извлек пухлый конверт и точно вложил в карман Колпакову.
   - За прошлый месяц.
   Тот поспешно кивнул. Во время расчетов он даже  радовался,  что  Вася
Савчук с его чистым взглядом правдоискателя не захотел стать старостой в
абонементной группе. Хотя вроде что тут такого - гонорар за  приложенные
знания, умение, затраченный труд, Гришка это обосновал мастерски.
   Сев в машину, Колпаков раскрыл конверт. Абонементная плата составляла
тридцать рублей в месяц. В группе было двадцать человек. Итого  шестьсот
рублей. Вполне достаточно, и незачем набирать по две-три секции, как де-
лают некоторые.
   Разделив и разложив по карманам деньги. Колпаков плавно тронул с мес-
та, набрал скорость и, обогнав нескольких учеников, вылетел  на  магист-
раль. Крайним справа шел Лыков. Без осведомленности Писаревского и габа-
евской анкеты попробуй узнай, что он приемный сын ректора!
   Колпаков ездил быстро, рисково перестраивался из ряда в ряд, заклады-
вал лихие виражи, получая удовольствие от маневренности машины.
   Подкатив к дому матери, Колпаков вбежал по лестнице, своим ключом от-
пер входную дверь, прошел по захламленному  коридору  мимо  ванной,  где
Алевтина стирала белье, и, коротко постучав, вошел в комнату.
   Здесь стало просторней, исчезли ширма и чертежная доска, в углу стоял
подаренный им цветной телевизор, который сидящая на  новом  диване  мать
смотрела через старящие ее очки с толстыми линзами.
   - Здравствуй, сынок! Ужинать будешь?
   - Нет, я на минуту...
   - Опять? Посидел бы хоть раз, погостил...
   - Обязательно, мам, в другой раз.
   Он положил на стол пять сложенных пополам десяток, чмокнул мать в ще-
ку, чуть задержался для приличия и неловко попрощался.
   Когда он разворачивался, фары махнули по  облупившемуся,  в  трещинах
фасаду. На миг стало стыдно. Но, в конце концов, так разумней: рано  или
поздно дом снесут, мать получит благоустроенную однокомнатную  квартиру,
тогда можно съезжаться, трехкомнатную выменяют без проблем. И Лена  счи-
тает точно так же.
   Как мать и Лена уживутся в одной квартире.  Колпаков  предпочитал  не
думать.
   Осторожно прокатившись по переулку с разрушенным покрытием, он облег-
ченно вырвался на гладко заасфальтированный проспект и вдавил в пол  пе-
даль газа. Он попал в "зеленую волну", и, не снижая  скорости,  пролетел
один перекресток за другим.
   Дорога в новый микрорайон пролегала через бывшую заболоченную  котло-
вину - крутой километровый спуск сменялся затяжным подъемом, который хо-
рошо преодолеть с ходу, не теряя инерции. Стрелка спидометра подползла к
трехзначной цифре, но полоса везения кончилась, в самой нижней точке,  у
пересечения дорог, светофоры переключились на красный.
   И сразу все пространство впереди усеялось красными огоньками,  разог-
навшиеся машины одновременно тормозили. Когда Колпаков только учился во-
дить, это сложное для новичка место вызывало тревожное напряжение, а  во
внезапно вспыхивавших красных огнях мерещился какой-то философский, зло-
веще-предостерегающий смысл.
   С опытом исчез страх протаранить идущих впереди или подставиться  под
удар задним, он уверенно держался в общем потоке, но россыпь стоп-сигна-
лов все равно подспудно будоражила сознание, пробуждая  какие-то  туман-
ные, не оформившиеся окончательно ассоциации.
   Стоп, стоп, стоп...
   Внизу мигнуло желтым, затем зеленым, и вмиг все переменилось - погас-
ли запрещающие сигналы, механическая лавина, урча, покатилась под уклон,
спеша набрать потерянную скорость. Колпаков включил передачу.
   Через десять минут он припарковался на просторной площадке у  двенад-
цатиэтажной "свечки", поздоровался со сторожем, которого члены  коопера-
тива подряжали на ночную охрану автомобилей, поднялся в лифте на восьмой
этаж, отпер замысловатый замок и, войдя в прихожую,  понял,  что  у  них
гости. Интересно, кто на этот раз?
   - Гена, вынеси мусор! - крикнула из темноты Лена, перебив на миг  ка-
кое-то волнующее повествование, излагаемое приглушенным до интимных  то-
нов голосом.
   Колпаков секунду помешкал. В комнате рассмеялись и после паузы начали
подчеркнуто нейтральный, заведомо неинтересный,  якобы  "чисто  женский"
разговор. "Сама вынесет, - подумал Геннадий. - Пора приучать к порядку".
   Умывшись, он заглянул в холодильник и прошел в гостиную,  наполненную
пряным запахом дорогих духов и чужеземных сигарет.
   - Добрый вечер.
   Гостями оказались Хомутова и незнакомая дама из той же породы, что  и
все Ленины подруги: изрядно пожившая, но хорошо сохранившаяся, нарядная,
уверенная в неотразимости. Через двадцать пять лет Лена будет точно  та-
кой же, а пока, по ее собственным словам, учится жизни у умных женщин.
   - Элеонора. - Дама, не вставая, протянула руку, как для поцелуя. Кол-
паков энергично тряхнул расслабленную кисть и, отметив удивленный взгляд
Элеоноры, изучающий - Тамары Евгеньевны и довольный - только ей он цело-
вал руки - Лены, опустился в свободное кресло.
   - Будешь кофе? - спросила Лена, заглядывая в пустой  кофейник  и  за-
чем-то встряхивая его, будто собираясь выдавить напиток из кофейной  гу-
щи.
   - Я бы поужинал.
   Лена с облегчением отставила кофейник, изящно поднесла к губам  длин-
ную коричневую сигарету.
   - Возьми что-нибудь в холодильнике.
   - Там ничего нет.
   Пауза затягивалась.
   Колпаков смотрел на жену, побуждая ее к каким-то  действиям,  но  она
явно не понимала, чего он от нее ожидает.
   - Пожарь-ка мне яичницу с картошкой.
   Лена поперхнулась дымом, Хомутова с Элеонорой переглянулись, будто он
сказал откровенную непристойность.
   Тонко чувствующий ситуации Колпаков понимал, что в их глазах его  по-
ведение переходило всякие границы. Ворваться в уютную атмосферу девични-
ка, прервать интересный разговор, без восторга принять вежливый жест за-
боты супруги, да еще заявить о столь прозаических и приземленных  вещах,
как голод и содержимое холодильника!
   И в довершение предложить светской даме чистить картошку и жарить яй-
ца - неслыханная наглость! В их представлении мужья ведут себя совершен-
но по-иному. Правда, они не делают поправки на то, что привыкли общаться
с чужими мужьями. Старые расфуфыренные курицы, если не поставить  их  на
место, испортят Лену вконец.
   - Знаете, милые дамы, - непринужденным  тоном  застольного  краснобая
начал Колпаков, - в Японии существует л