ты
любое, любое нагородишь, как еще не догадался сказать, что бандитов сво-
их по ночам расстреливаешь!" У него аж в глазах потемнело, еле-еле  руку
сдержал, да в стену, со всего размаха, так кусок штукатурки и вывалил...
   - Ни с кем я не ругался, - буркнул второй номер. - Работы много.
   И, чтобы закончить разговор, подвел итог:
   - Считаем, Попов нормально вошел в работу. Значит, обкатается.
   Валера Попов полностью использовал все три дня отгула. Чувствовал се-
бя нормально, об операции почти не вспоминал. Погуляли с женой по  горо-
ду, сходили в кино, зашли в гости к приятелям. Валентина не могла  нара-
доваться на новую работу мужа, Валеру это коробило,  отчего-то  делалось
стыдно. Он понял, что никто и никогда не рассказывает своим  близким  об
операциях "Финал", и Викентьев хорошо это знал, когда  предлагал  самому
решить - стоит ли откровенничать с женой.
   На работу Попов вышел с  угрызениями  совести  -  несделанная  работа
должна была лечь на Гальского.
   Женьки на месте не было, судя по бумагам на столе, в прошедшие дни он
тоже не работал. Попов просмотрел ответы на запросы, рассортировал нако-
пившиеся документы. Ничего положительного.
   Сергеев вошел бесшумно, как большая кошка. Сухо поздоровался, положил
перед коллегой листок с записями.
   - Когда мы возвращались из Степнянска, эту машину проверял на  трассе
какой-то странный пост. Ни одна из служб его не выставляла, в  дивизионе
тоже ничего не знают. Викентьев рассмотрел сержанта - он похож на  фигу-
ранта "Трассы".
   Попов прочел записку.
   - Черная "Волга"... Наверное, она нас и обгоняла...
   - Я вызвал водителя на пятнадцать. Займись.
   - Чего такой хмурый? - улыбнулся Попов, но ответной улыбки не увидел.
   - Женька заболел. Пошел в поликлинику, его сразу в онкологию. А  сей-
час Вера звонит, плачет... Надо ехать разбираться...
   - Я с тобой.
   По дороге Попов думал о черной "Волге". Если она напоролась на  прес-
тупников, то появляются хорошие свидетели. Хотя если это были преступни-
ки, то почему они их отпустили?
   Только когда подъехали к зловещим серым корпусам онкологического дис-
пансера, у него шевельнулась тревога: почему сюда? Ну,  кололо  в  боку,
мало ли что бывает... А здесь-то все - предел...
   Женька лежал в четырехместной палате, чувствовалось, что он  испуган,
выбит из колеи  обстановкой,  хмурыми,  с  печатью  обреченности  лицами
больных и холодной отстраненностью персонала.
   - Черт знает что, - растерянно улыбаясь, говорил он. - Положили,  ни-
чего не говорят, теперь собираются выписывать...
   - Ну и хорошо, - бодро сказал Попов. - Дома  полежишь  недельку  и  -
вперед!
   - Как чувствуешь? - спросил  Сергеев  и  тоже  постарался  изобразить
улыбку. - И вообще - как дела?
   - Я стараюсь глубоко не дышать, тогда все хорошо... А тут у них поря-
док, чистота. Веру без сменной  обуви  не  пропускали,  домой  возвраща-
лась... Вы-то как прошли?
   - А не было никого на входе...
   - Ну, наверное, и те так проходят, без всякой сменной обуви. Болтают,
что их нарочно пропускают, но вряд ли...
   - О ком ты? - Попов обратил внимание, что  Женька  сильно  изменился,
хотя и не мог понять, в чем состоит суть этих изменений.
   - Спекулянты... Конфеты продают по десять рублей, кофе растворимый по
пятнадцать... С доставкой...
   - А зачем тут?
   - Чтоб врачам дарить... Родственники берут...  Сам  видел  -  женщина
слезы вытерла и улыбается сестре: "Презентик возьмите..."
   - Расстреливать их, сволочей, надо, - громко сказал тучный мужчина  с
соседней койки. - Только кто тогда останется...
   Попов почувствовал, что говорить с товарищем не о чем: он находился в
другом мире, и все, что происходило вне его, Гальского не  интересовало.
Эта потусторонность относительно обычной  жизни  и  бросалась  в  глаза.
Рассказывать о черной "Волге" было бы просто глупо.
   Наступила томительная пауза.
   - Ладно, Женя, мы переговорим с заведующим, узнаем, что к чему, потом
зайдем, расскажем, - мягко сказал Сергеев и встал.
   - Узнайте, ребята, узнайте, - оживился Гальский.  -  Только  аккурат-
ней... Он мужик строгий, а вы без сменной обуви...
   "Что он, бедолага, зациклился?" - подумал Попов и тут же получил  от-
вет на свой вопрос.
   - Кто такие? Как сюда попали? Почему нарушаете санитарный режим?
   Дорогу им заступил черноволосый мужчина  в  накрахмаленном  халате  с
цветным вензелем на карманчике, из которого выглядывали очки и  авторуч-
ка. Мужчина был невысок, это особенно бросалось в глаза, когда он  стоял
рядом с Сергеевым, едва доставая головой до груди  майора.  Похоже,  что
именно этот контраст и распалял коротышку, добавлял в голос начальствен-
ные модуляции, дающие понять, кто здесь хозяин положения.
   - Из областного уголовного розыска, - тихо сказал Сергеев.  -  Пришли
проведать товарища.
   - Хоть из ЦК КПСС! Где ваша сменная обувь?
   Сергеев отступил на шаг и опустил взгляд.
   - Вы ведь тоже в туфлях.
   Черноволосый напыжился и подскочил к майору вплотную, словно собирал-
ся смести его с пути, затоптать, согнуть в бараний рог.
   Девчонки-санитарки с интересом наблюдали за происходящим.
   - Вы меня с собой не равняйте, я заведующий отделением!
   - Насколько я понимаю, санитарный режим для всех один, -  по-прежнему
спокойно сказал Сергеев и чуть качнулся вперед. - Мы как  раз  хотели  с
вами поговорить.
   - Для этого есть приемные часы. - Ощутив легкий толчок  ста  тридцати
килограммов тренированных мышц, заведующий несколько сбавил тон и сделал
шаг назад. - А сейчас покиньте отделение.
   Он повернулся и направился к своему кабинету. Сергеев и  Попов  пошли
следом.
   - Мы ведь рядом со смертью работаем, понимать надо,  -  примирительно
произнес черноволосый, садясь в кресло. - В  порядке  исключения  я  вас
приму. Кем интересуетесь?
   "Ну и жук, - подумал Попов. - При персонале нагнал  холоду,  крутизну
показал, а потом без свидетелей отработал назад. Много есть таких типов,
правда, в белых халатах еще не встречал..."
   - Женя Гальский, - сказал Сергеев. - Он у вас в третьей палате.
   - Завтра мы его выпишем, - деловито ответил врач. - У него  четвертая
стадия, метастазы...
   - А как лечить? - не понял Сергеев, и Попов,  обманутый  будничностью
тона, тоже ничего не понял, хотя  под  сердцем  ощутил  холодок  дурного
предчувствия.
   - Побудет дома на бюллетене с месяц, может, полтора-два...
   - И что? - спросил Попов. - Потом-то что делать?
   Врач пожал плечами.
   - Что делают с покойником?
   В кабинете наступила тишина, только капал кран в углу у двери.
   - Какого покойника?! - процедил Сергеев, сдерживая ярость.  -  К  вам
поступил пациент, капитан милиции, наш товарищ, а вы вместо того,  чтобы
лечить, облучать, оперировать, что там еще делают, вы уже списали его на
тот свет?!
   Сергеев обернулся к Попову за поддержкой, но тот  подавленно  молчал.
Он был полностью растерян.
   - Просто уже поздно, ничего сделать нельзя. И потом,  вы  же  знаете,
что у нас за медицина! Ни лекарств, ни методик...
   - Что же вы ему скажете? - с трудом выговорил Попов.
   - Вообще-то, на Западе говорят больным всю правду...
   - Там же еще, кроме этого, наверное, лечат! - Сергеев встал. - Ладно,
я вас понял. Разберемся.
   Он сделал шаг к двери, но вернулся.
   - Если вы скажете Женьке, что отправляете его умирать... - Гигант на-
вис над столом заведующего, излучая импульсы, которые нередко заставляли
отпетых бандитов бросать оружие. Скрипнули намертво сжатые челюсти. -  В
общем, не надо этого говорить! Простуда, инфекция, травма  -  придумайте
что-нибудь правдоподобное.
   И на ходу сказал Попову:
   - По-моему, они тут ни черта не понимают. Покажем Женьку  профессору,
надо будет - отправим в Центральный госпиталь...
   Заведующий молча смотрел им вслед.
   Когда они вернулись в палату, Гальский сидел  на  кровати,  не  сводя
взгляда с дверного проема.
   - Ну что?
   Сергеев махнул рукой.
   - Разве поймешь этих коновалов! Они горазды только туману  напускать.
Какое-то воспаление, они его по-тарабарски называют... Рассосется!  Надо
будет дома посидеть в тепле, отвары из трав попить.
   - Правда? - Непонятная потусторонность исчезла, перед ними был  преж-
ний Женька Гальский. Но только на один миг. Было заметно, что он тут  же
вновь погрузился в свой мир. - Они как-то странно смотрят...  И  истории
болезни прячут...
   - Не обращай внимания, - бодро  гудел  Сергеев.  -  Мы  тоже  у  себя
сколько лишнего туману напускаем... В общем, завтра пришлем за тобой ма-
шину!
   В коридоре Сергеев дернулся было к двери заведующего.
   - Хочу его, гада, обидеть... Да может ведь  на  Женьке  отыграться...
Ладно, ну его к черту...
   Подавленные, оперативники вернулись в управление.
   - Ты знаешь, ужасно это, и Женьку жалко, но  у  меня  такое  чувство,
будто вдобавок еще вывозился в говне, - сказал Попов.
   - Точно, - кивнул Сергеев и второй раз за день скрипнул зубами.


   Глава двенадцатая

   Пожалуй, давно в Тиходонском уголовном розыске не опрашивали свидете-
ля так подробно, как капитан Попов гражданина Опрышкина - водителя  чер-
ной "Волги" госномер "А 12-76 ТД".
   "... Остановил этот, повыше, а второй потом подошел, тоже взял  доку-
менты, посмотрел, я еще удивился: обычно один гаишник читает и права,  и
техпаспорт... Нет, второй только в техпаспорт заглянул... Нет,  со  мной
не разговаривали... Как сказал высокий: "Ваши документы", так  больше  и
ни слова. Да обычный голос... Коронок я не заметил, а  татуировок  точно
не было. Не знаю, почему со мной не говорил, обычно слово за слово...  А
тут вроде время выжидали, точно ожидали чего... Не знаю, откуда же... Но
я вам скажу - страшно мне почему-то стало... Трудно объяснить... Да,  не
наказания - я-то знал, что скорость превысил... И в правах два червонца,
сразу сказал: "Возьми, командир, сколько надо..." А он глянул так на ме-
ня и так усмехнулся... Ну, вроде с превосходством, по-блатному, мол, ку-
да ты, козявка, денешься, копейками не обойдешься... Ну, это мои  мысли,
он молча глянул, и я чувствую - аж холодный пот прошиб..."
   Медленно крутились кассеты допотопного магнитофона III  класса  "Вес-
на", и пленка зафиксировала напряжение в голосе опрашиваемого, когда  он
говорил о пережитом испуге.
   "И от второго что-то такое исходило, страшное, да нет,  лицо  обыкно-
венное... Знаете, меня однажды в подземном переходе  ограбили,  так  вот
тогда тоже такое чувство было, только послабее... Ну а потом машина гру-
зовая, фургон... Так до этого я уже все рассказал... Да, документы смот-
рят, будто ждут чего-то... Между собой говорили. Второй,  когда  подошел
первый, сказал: "Ну вот, разберемся с нарушителем и до обеда  к  Петруше
поспеем". Или "к Петруне". Вроде имя, а может, прозвище. Не знаю,  зачем
говорил, но бодро так... Мол, не сомневайся, все будет  нормально...  И,
значит, фургон. Второй говорит: "Стопори его!" Сержант палкой махнул,  а
фургон - мимо, чуть его не задел, аж  отпрыгнул!  Выругался  и  говорит:
"Там милиция!" А у меня сразу страх прошел. Не знаю  почему,  прошел,  и
все! Сержант говорит: "Поехали, дел много". Второй  вроде  засомневался:
"А Петруша?" Высокий как-то обозленно:  "Другую  найдем".  Второй  пожал
плечами: "Ну смотри!" Сержант тогда двадцатку мою из корочки  выгреб,  а
документы бросил в окошко, на колени. "Поезжай", -  сказал...  Нет,  без
злобы. Вроде как с облегчением. Я и поехал. А они к своей  пошли,  "шес-
терка"... нет, обычная, красная... Номер не рассмотрел, не до  того  бы-
ло... Так и не понял, чего они останавливали? Деньги сорвать? Так  сразу
бы и брали! Но я потом два дня за руль не садился... Не знаю почему.  Не
садился, и все..."
   Фонограмму потом многократно прослушивали в  отделе,  Ледняк  пытался
выделить ключевые фразы: "второй тоже взял документы", "со мной не  раз-
говаривали", "вроде ждут чего-то", "говорит: "Там милиция!" Значит,  ря-
женые. И это чувство страха... "Трассовики"? Скорей всего.
   "Документы бросил в окошко". Эксперты исследовали водительские  удос-
товерение и техпаспорт - отпечатков пальцев на них было много, но четких
и поддающихся идентификации только два, оба принадлежали самому Опрышки-
ну.
   "До обеда к Петруше поспеем". Эта фраза заставила  высчитывать  коли-
чество километров, которое могла пройти машина до определенного  рубежа:
двенадцати, часу, двух, трех - когда там они обедают? Разброс был  очень
широк и при неизвестности направления делал поиск бессмысленным.  А  вот
имя Петруша и производные от него, а также похожие фамилии и клички ста-
ли предметом разработки, которая, впрочем, по тем же причинам практичес-
ки не имела шансов на успех.
   Четких примет предполагаемых "трассовиков" Опрышкин не дал, но синте-
тический портрет, составленный по описанию майора Титова, опознал  среди
других фотороботов.
   Подробные показания дал и подполковник  Викентьев,  который  тоже  из
нескольких фотографий выбрал этот же портрет. Значит, штабист  правильно
ухватил основные приметы внешности!
   Напоследок Ледняк истолковал  фразу  "другую  найдем"  как  намерение
"трассовиков" завладеть именно "Волгой", может быть, именно черной "Вол-
гой". А поскольку такие модели и цвет машин особенно ценились на  Кавка-
зе, а в радиусе 600900 километров (именно на столько  можно  было  "пос-
петь" к средневычисленному "обеду") находились Предгорная и Горная АССР,
начальник отдела выдвинул версию, что именно там следует искать Петрушу,
который является либо сбытчиком, либо заказчиком товара.
   Версия была логичной, но недостаточно обоснованной, и в нее мало  кто
поверил.
   - Может, они просто собирались где-то  нажраться,  а  Петруша  -  ка-
кой-нибудь шашлычник или собутыльник, - высказался Тимохин, когда  вышли
из кабинета начальника. - А "другая" - это любая машина, не  обязательно
"Волга", да еще черная...
   - Да, слишком уж красиво получается, - буркнул Сергеев. - Прямо  Шер-
лок Холмс. Еще послать в Предгорск доктора Ватсона, чтоб следил за авто-
мобильным рынком и МРЭО.
   - Представляешь, что бы он там накопал? - подхватил Тимохин.  Сергеев
мрачно улыбнулся.
   Тем не менее версию стали отрабатывать.
   "Начальнику УГАИ МВД Предгорной  АССР,  начальнику  УГАИ  МВД  Горной
АССР. Прошу активизировать проверку поставленного на  учет  в  последнее
время автотранспорта на предмет выявления пропавших  автомобилей,  пере-
численных в ориентировке по РД "Трасса", а также провести работы по  вы-
явлению и проверке машин, эксплуатирующихся либо хранящихся  без  поста-
новки на учет. Начальник УУР Тиходонского УВД Скляров".
   Готовивший телефонограмму Попов дописал еще одну фразу: "Есть основа-
ния полагать, что похищенные автомобили сбываются в республике", но Лед-
няк, перед тем как идти подписывать документ, вычеркнул последнюю  стро-
ку, неопределенно сказав: "Незачем  муравейник  ворошить  раньше  време-
ни..."
   Вторую телефонограмму направили начальникам уголовного розыска каждой
из республик: "Просьба проверить  по  оперативным  учетам  фигуранта  РД
"Трасса" по кличке (имени, фамилии) Петруша, Петруня либо схожего звуча-
ния. Предположительно может заниматься скупкой и перепродажей похищенно-
го, возможно, автомобилей".
   Копии документов подшили в дело, туда же  вложили  поступившие  через
две недели ответы: "Проверкой зарегистрированного и незарегистрированно-
го автотранспорта машин, находящихся в розыске как похищенных, не  заре-
гистрировано".
   "По данным оперативных учетов лицо по кличке (фамилии, имени)  Петру-
ша, Петруня не установлено".
   - Кто за нас будет делать нашу работу? - прокомментировал Сергеев.  -
Мы запросили, они отписались - и у нас и у них в документах полный ажур.
Если искать всерьез - надо самому ехать и поднимать всех на уши.
   "Трасса" буксовала на месте, а вот  Учителя  раскрыли.  Благообразный
пятидесятилетний мужчина заманивал детей в безлюдные места и убивал. Де-
ло было скандально известным, и местные газеты спешили оповестить  чита-
телей об успехе  уголовного  розыска.  В  одном  репортаже  расхваливали
"вдумчивого аналитика"  майора  Сергеева,  который  обезвредил  опасного
маньяка. Сергеев плевался, потому что по Учителю работала совсем  другая
группа, а он только выезжал на задержание. Маньяк сопротивления не  ока-
зал и, увидев оперативника, сразу протянул вперед руки. Наручников у ма-
йора при себе не было, и он до машины вел задержанного за шиворот, а тот
так и держал руки перед собой.
   Коллеги, веселясь, называли Сергеева "аналитиком" и  просили  расска-
зать про свои подвиги подробней. Иван Алексеевич Ромов  тоже  достаточно
позубоскалил по этому поводу и как-то, войдя в  кабинет,  начал  обычной
прибауткой:
   - Ну ты, аналитик хреновый, хватит вдумываться, надо же и делом зани-
маться!
   Но от второй части фразы на Попова дохнуло холодом:
   - Давайте на инструктаж к Викентьеву, живо. Есть работа.
   Работой оказалось приведение в исполнение приговора по Рослову, убив-
шему жену и годовалую дочку.
   - А где же Лесухин? - поинтересовался Сергеев.
   Викентьев пожал плечами.
   - Истребовали дело туда, - он показал на потолок. - Решения пока нет.
   - Как бы его не помиловали, - озабоченно сказал Ромов и  высморкался.
- Вот будет штука! Когда начинаются такие затяжки...
   - Это не нашего ума дело. - Викентьев не любил, когда на  инструктаже
отклонялись от основной задачи. - Вот приговор, читайте!
   Операция прошла точно по графику и без сбоев, если не  считать  того,
что у Рослова в последний момент отказали ноги, и Попов с Сергеевым вта-
щили его в засыпанную опилками комнату на весу. Поэтому отстраниться  не
удалось, и Попов слегка забрызгался. Первый номер сноровисто отмыл  пят-
нышки и посоветовал завести специальную рубашку.
   В диспетчерской выпили. На этот раз водка пошла хорошо,  и  Попов  не
отказался от второй порции. Ромов оказался прав -  напряжение  снималось
лучше, чем транквилизатором. В два часа Валера был  уже  дома.  Спиртное
действовало не только расслабляюще, и он разбудил жену.
   - Ты что, пил? - прошептала горячая от сна Валентина.
   - Самую малость, родная, - с придыханием ответил он.
   В сентябре Попов проверил трех уволенных и двух действующих сотрудни-
ков, неделю провел в районах, выполняя  обязательную  миссию  областного
аппарата по оказанию помощи в раскрытии зависших  преступлений  к  концу
отчетного квартала.
   Кроме того, исполнили Башкаянца - главаря банды, совершавшей  разбой-
ные нападения и оставившей за собой три трупа. Тот плакал и пытался пол-
зать в ногах и целовать руки. Процедура произвела  на  Валеру  тягостное
впечатление, и он уже спешил в диспетчерскую, чтобы снять стресс,  впер-
вые оценив мудрость простого и действенного способа, к которому относил-
ся вначале с некоторой брезгливостью.
   В октябре исполняли двоих - Савина и Хвостова. Первый убил инкассато-
ра и при приведении находился в безразличном оцепенении.  Особо  опасный
рецидивист Хвостов, имевший за плечами семнадцать лет отбытого  срока  и
осужденный за терроризирование осужденных и захват заложников, вел  себя
спокойно. Выслушав прокурора, он сплюнул и выматерился: "Стреляйте, мен-
ты поганые, мне все равно".
   Потом, в диспетчерской, Попов сказал:
   - Крепкий кремушек! Интересно, кто его брал?
   - Войсковики, - пояснил по-прежнему непьющий Сергеев. -  У  них  своя
группа захвата. Ребята - будь здоров, черту рога обломают!
   - А знаете что, государи мои, - умильным, "сдруживающим" тоном  заго-
ворил Иван Алексеевич Ромов, - ведь скоро праздники!
   - Будем скидываться? - ухмыльнулся Буренко.
   Прокурор страдальчески скривился.
   - Надо нам здесь субботник устроить, - предложил первый номер. - При-
беремся, почистимся, выкинем со двора все железяки. А потом  и  посидим,
как положено...
   - Давайте и газончик разобьем, клумбу, цветочки  посадим,  елочки,  -
очень серьезно поддержал Ромова в