добить  его.
Сила инерции бросает грузное тело назад, оно опрокидывает кресло, перелетает
через спинку и тяжело шлепается на мокрый пол,  затылок  гулко  стукается  о
кафель.
   - Учился кое-чему, говоришь? Ну-ну...
   Атаманов попытался встать -  не  вышло,  перевернулся  на  живот,  пополз
прочь. Фокин подошел сзади, одной пятерней схватил за волосы,  другой  -  за
мошонку, сжал, взметнул над головой. Звериный вопль ужаса, отражаясь от воды
и стекла, приобрел жуткие обертоны. Со всего маху  майор  бросил  безвольный
куль себе  под  ноги.  Раздался  тяжкий  глухой  стук.  Мелкие  брызги  воды
перемешивались с крупными каплями крови.
   - Не швырнешь тебя, говоришь? Ну-ну...
   Фокин подождал, когда он зашевелится. Потом сел на спину, продел  руки  у
него под мышками, сцепил  на  затылке  двойным  нельсоном.  Лоб  уткнулся  в
кафель.
   -  Неужели  ты  думал,  что  я  прощу  тебе  Наташку?  Две  секунды   для
уверенности, что смысл сказанного дошел до оглушенного болью человека. Потом
резкий рывок вниз и на себя. Утробный вскрик. Последний. Позвоночный столб с
хрустом разошелся, на месте разрыва под  кожей  осталось  углубление.  Фокин
расцепил руки.  Углубление  исчезло,  но  все  мышцы  потеряли  упругость  и
размякли, как разваренная лапша.
   Майор встал, ногой перевернул безжизненное тело, потом  нагнулся,  рывком
вскинул его в воздух и зашвырнул в бассейн.
   - Точно так же, - констатировал он. - Потому что ты такая же блядь...
   На этот раз вода плеснулась не так весело, как в предыдущие. Труп  камнем
ушел на дно. Медленно расплывалось розовое пятно...
   Фокин потряс головой. Атаманов сидел на своем месте живой  и  здоровый  и
по-прежнему белозубо улыбался.
   - Да нет, от спарринга я отказываюсь. Давно не тренировался, да и весовые
категории разные... Пойдем лучше освежимся...
   Илья Сергеевич прыгнул в воду. Фокин последовал  за  ним.  Снова  фонтаны
брызг, девичьи крики, гладкая кожа, податливые гибкие тела... Плавки съехали
- то ли сами по себе, то ли с чьей-то помощью. Хищно и целеустремленно,  как
пираньи, девушки ныряли под воду, но пускали в ход не зубы, а руки,  губы  и
языки...
   Потом все внезапно оказались в комфортабельной  комнате  отдыха,  Вика  и
Илона повалились на широкую, покрытую красным одеялом из  верблюжьей  шерсти
кровать и привычно занялись лесбийской любовью, Атаманов хлопал в  ладоши  и
подбадривал их одобрительными выкриками. Сзади к нему приклеилась Валя. Лена
потащила Фокина к дивану. Сейчас она не походила  ни  на  принцессу,  ни  на
гимнастку - красивая самочка, максимально приспособленная для плотских утех.
Как ни странно, это очень возбуждало...
   Фокин расслабился и откинулся на мягкие подушки.  Он  перестал  управлять
ситуацией и поплыл по мутным волнам удовольствия. Кто-то  тронул  за  плечо.
Улыбающийся Илья протягивал яркий квадратик. Верный друг!
   - Дай мне, я сама надену! - Лена выхватила квадратик, привычно  разорвала
фольгу и неожиданно  отправила  кружок  из  тонкого  латекса  прямо  в  ярко
накрашенный рот. В затуманенном сознании Фокина  мелькнула  мысль,  что  она
хочет выдуть его в пузырь. Но девушка наклонилась, и  он  почувствовал,  что
она надевает на него средство безопасного секса, не прибегая к помощи рук.
   - Ну ты даешь! - только и сказал он.
   Лена оказалась  виртуозом  и  во  всем  остальном.  Как,  впрочем,  и  ее
подружки. Оргия  продолжалась  больше  часа:  девушки  сменяли  друг  друга,
наседали  на  безвольно  распластавшегося  Фокина  сразу  втроем,  а  то   и
вчетвером,  Илона  же  с  удовольствием  подставлялась  и  ему  и  Атаманову
одновременно.
   Когда все закончилось, девушки  незаметно  исчезли,  мужчины  по  очереди
приняли душ и оделись. Фокин достал из своего сейфа удостоверение, деньги  и
пистолет, открыв коробочку из-под скрепок, надел на  палец  перстень.  Краем
глаза он видел, что Атаманов тоже вставил в  поясную  кобуру  оружие,  потом
направился к бару.
   - Выпьем?
   - Давай.
   - Виски?
   - Пусть будет виски.
   Подобное времяпрепровождение сближает мужчин и создает между  ними  особо
доверительные отношения. Как между следователем и подозреваемым, которого он
только что угостил сигаретой. Только сильнее.
   - Все нормально? - спросил Атаманов. - Жаль, льда нет.
   - Нормально, - ответил Фокин. - А без льда как-нибудь обойдемся...
   - Ты отличный парень. - Атаманов протянул ему стакан. -  Я  рад,  что  ты
теперь на нашей стороне. Давай за это и выпьем. По-русски, до дна!
   - Давай.
   Вкус виски не ощущался совсем, только крепость.
   - Не думай, что ты потерпел поражение.  -  Атаманов  вытряхнул  из  пачки
сигарету и налил по второй. - Просто есть определенная логика жизни.  Сейчас
она такова, что сильные и умные люди  должны  оказаться  в  одном  лагере...
Бороться с ними бесполезно, а значит, неразумно. И даже глупо!
   Он поискал зажигалку, не нашел, направился к висящему на вешалке пиджаку.
Фокин протянул руку. Нужный завиток  не  попадался  под  большой  палец,  он
надавил на всю  поверхность  перстня.  Небольшая  капля  упала  в  стакан  и
бесследно растворилась в дорогом изысканном напитке. Рука майора  продолжила
движение до сигаретной пачки.
   - Не возражаешь? - спросил он.
   - Ради бога! - Атаманов щелкнул зажигалкой,  протянул  огонек,  но  Фокин
отрицательно помотал головой.
   - Чуть позже.
   - Как хочешь... - Атаманов закурил, придвинул стакан, привычно  поболтал,
посмотрел на  свет  торшера  сквозь  светло-желтую  маслянистую  жидкость  и
вернулся к прерванной мысли.
   - Ты думаешь, правда там, а здесь кривда? Ты  бился  за  правду,  а  тебя
сломали через колено и завлекли в лагерь негодяев? Нет! Раньше  наша  группа
наживалась на кредитах, потом человек, который держал  в  руках  все  концы:
счета, каналы реализации, - переметнулся в другую команду, под арцыбашовскую
"крышу"... А его новые покровители решили наехать на нас и использовали тебя
в качестве тарана. Вот и все! Кривда против  кривды!  Конкуренты  бьются  за
деньги, влияние, возможности... А никакой правдой тут и не пахнет!
   Атаманов поднес стакан ко рту, но тут же отставил обратно.
   - Поэтому не думай, что тебя ломают об колено. Я сам работал  в  Конторе,
но времена изменились. Другие ценности, другие приоритеты. Будь ты  сто  раз
честным парнем, ты не добьешься ровно ничего! Он протянул стакан.
   - Давай за Контору... Хотя нет, она этого не стоит! За бывшую  Контору...
Тоже нет - какой смысл пить за несуществующее... Вот! За "Консорциум"!  Наша
фирма уже сейчас государство в государстве. А  еще  немного  -  и  она  сама
превратится  в  большое  государство...  Словом...  Я  что-то   разболтался.
По-русски, до дна!
   Атаманов залпом выпил. Фокин следил за ним остекленевшим взглядом: глаза,
цвет кожи, губы, морщинки на лбу... Ничего  не  менялось.  Зато  в  себе  он
изменения ощутил: навалились страшная усталость, опустошенность и апатия.  И
все выпитое за вечер как будто только сейчас всосалось в желудок и ударило в
голову.
   - Что ты так смотришь? Он встряхнул головой.
   - За Контору! - Как и раньше, не ощущая  вкуса,  Фокин  выпил  обжигающую
жидкость.
   - Да нет, ты все перепутал... Мы же пили за другое, за настоящее... Ну да
ладно... Все равно ты мне нравишься! И...
   - Дай прикурить! Теперь я хочу закурить! И имею полное моральное право!
   - Конечно. Закуривай. - Атаманов поднес маленький желтый  огонек,  кончик
сигареты почернел, но тут же налился красным. Дым прошел в  легкие,  никотин
всосался в кровь, голова закружилась еще сильнее.
   - И я тебе скажу ОДНУ вещь!  -  Атаманов  наклонился  поближе  и  понизил
голос. - О таких вещах никогда не рассказывают, но тебе  я  расскажу.  И  ты
оценишь степень моего доверия...
   - Конечно, оценю, - Фокин кивнул головой, но она просто упала на грудь  и
не хотела подниматься.
   - Чтобы между нами ничего не стояло... Это касается твоей жены...
   Словно мокрая губка прошлась  по  залитому  алкоголем  мозгу.  Он  поднял
голову и впился взглядом в шевелящиеся губы.
   - Куракин отдал приказ. Куракин. И только попугать. А эти скоты...  Когда
Ершинский мне рассказал, я чуть с ума не сошел! Бандиты! Грязные твари...
   Влажные полные губы напоминали гусениц. Может, оттого, что совсем недавно
целовали промежность Илоны, а может, потому, что изрекали ложь.  Мертвые  не
отдают приказов. И накануне взрыва Куракину было не до того, он искал  Макса
Карданова... Впрочем, какое это имеет значение? Куракин  мертв.  И  Атаманов
мертв, хотя сам еще не знает об этом: шевелится, пьет,  доверительно  кладет
руку на плечо, говорит - горячечно и вроде бы искренне...
   - Я отдам их тебе, да! Я прикажу - и этих скотов привезут в багажнике, ты
можешь порезать их на куски... Мы вместе порежем их на куски! Вместе!  Да...
Хотя я слышал... Один умер от инсульта, а одного убили... Сломали  шею!  Так
ему и надо!
   - Так им и надо! - кивнул Фокин. Он вновь  нырнул  в  волны  опьянения  и
погружался все глубже и глубже. - Я слышал - и третьего убили. И тебя  убили
- тоже слышал... Может, брешут?
   Атаманов потер себе уши.
   - Тебя развезло. И меня развезло. Сколько же мы выпили?
   - Много. Пора по домам.
   - Но ты оценил мою откровенность? Ты понял, что я твой друг?
   - Оценил. Понял. А ты все понял?
   - И я понял, что мы друзья. Давай поцелуемся...
   - Давай.
   Фокин уклонился от влажных, напоминающих гусеницы губ и поцеловал убитого
им человека в щеку.

   * * *
   В гранитном зале атамановской дачи  горел  камин,  желтые  всполохи  огня
переливались в полированной  меди  жароотражающего  экрана,  горячий  воздух
приятно согревал озябшие руки. Хозяин сидел в кресле на  медвежьей  шкуре  и
длинной кочергой ворошил потрескивающие поленья.
   - Их будет трое, - сообщил стоявший в стороне на каменном полу  Ринат.  В
непротопленном помещении было прохладно, и он пожалел, что снял  пальто.  Но
не снять - означало проявить неуважение к хозяину.
   - А нас четверо. Мы дадим им сделать основную работу, а потом вмешаемся и
заберем все.
   От Итальянца пахло дорогим одеколоном, Атаманов поморщился  -  то  ли  от
приторного запаха, то ли от прямолинейной стратегии подчиненного.
   - У тебя точная информация, что их трое? - недовольно спросил он.
   -  Стопроцентная!  -  Итальянец  улыбнулся  и  тем  вызвал  еще   большее
раздражение шефа.
   - Справитесь? Наш друг в одиночку уже обламывал рога вам троим...
   Черные глаза недобро блеснули.
   - Тогда он был нужен живым  и  невредимым!  А  сейчас...  Что  он  сможет
сделать после выстрела из засады?
   - Ну-ну... - с неопределенной  интонацией  произнес  Атаманов.  -  А  кто
остальные двое?
   - Старая рухлядь - отставники. Говорить не о чем.
   - Ну-ну, - с прежней интонацией повторил Атаманов. - Смотри, не  ошибись.
Где будет проходить операция?
   Теперь уже Итальянец испытывал сильнейшее раздражение.  Шеф  явно  считал
его холуем и даже не пытался это скрыть. Он явно давал понять, что толстая и
мягкая медвежья шкура не для него, не для него умиротворяющий жар камина, да
и бриллианты на фантастическую сумму тоже не для него. Единственное,  в  чем
ему не отказывают, - в праве рисковать своей задницей и таскать  каштаны  из
огня...
   - Есть основания считать, что Евсеев где-то на Французской Ривьере. Макар
уже ищет его в Монако. А наш друг летит в Лондон. Мои люди его сопроводят. Я
до последнего буду тут, постараюсь точно разузнать, что к чему...
   Обгорая, поленья меняли форму, и аккуратно  сложенная  пирамида  начинала
разваливаться.  Хозяин  подхватил  щипцы  и,  придвинувшись  поближе,   стал
восстанавливать костер.
   - Кто полетит в Лондон?
   - Крышевой и Гайдан. Они сообразительней других.
   - Да уж... Завтра их ко мне на инструктаж. Одного  в  десять,  другого  в
одиннадцать.
   - Понял. - Ринат кивнул. Он понимал, что это за "инструктаж" по  часу  на
каждого. Шеф наобещает золотые горы и настрополит их следить за ним  и  друг
за другом. И попугает, конечно. Кнут и пряник. Чтобы не убежали с добычей.
   - А как эти...
   Одно  полено  никак  не  поддавалось,  и  Атаманов   наклонился   вперед,
сосредоточенно работая щипцами и кочергой одновременно.
   - Кто? - Ринат подумал, что шеф сейчас вывалится из  кресла,  и  злорадно
ждал этого момента.
   - Те быки, которые бабу... Ты их должен был проучить...
   - Не вышло! Татарин сам помер, а Маза и Лобана кто-то пришил...
   - И третьего?! - вскинулся Атаманов и выпрямился. - Откуда же он узнал?
   Теперь шеф сидел устойчиво и упасть не мог, но тем не менее вдруг  нырнул
головой вниз, выронил кочергу и растянулся на шкуре. Ринат бросился  помочь,
но шеф не пытался встать, не двигался и вообще не подавал  признаков  жизни.
Итальянец пощупал шейную артерию. Пульса не  ощущалось.  Илья  Атаманов  был
мертв.
   Доставая сотовый телефон, Итальянец понял, что судьба передала бриллианты
в его руки.

   * * *
   Поздним вечером в квартире Фокина зазвонил телефон.  Подполковник  только
вышел из ванной и собирался ложиться спать.
   - Да, - грубо сказал он в трубку.
   -  Добрый  вечер,  Сергей  Юрьевич,  -   раздался   властный,   привыкший
командовать голос. Фокин подумал, что звонит сам Арцыбашов. - Это Локтионов.
   Что ж, он не очень сильно ошибся. Локтионов  еще  более  крупная  фигура,
потому что обладает властью, деньгами и широкими возможностями сам по  себе,
независимо от должности, которой можно в любой момент лишиться.
   - Мне нужно поговорить с вами. Сейчас. Наедине. Вы слушаете?
   - Да.
   - Моя машина стоит недалеко от вашего  дома,  у  парикмахерской.  Обычная
черная "Волга" с включенными противотуманными фарами.
   Локтионов положил трубку.
   "Откуда он знает, где я живу? - пришла глупая мысль.  -  И  зачем  я  ему
понадобился около двенадцати ночи?"
   Он быстро оделся, сунул "ПММ" в правый карман куртки и  вышел  на  улицу.
Распаренное тело остро ощущало проникающий в складки  одежды  холод.  Зябко.
Неуютно. И в душе тоже холод и  пустота.  Если  это  засада  -  хер  с  ним!
Постреляем напоследок...

   На темной улице возле парикмахерской действительно стояла черная  "Волга"
с  желтыми  огоньками  включенных  "противотуманок".  Зловеще   отблескивали
зазеркаленные окна. Большой палец привычно выключил предохранитель. Когда-то
он специально тренировался стрелять через карман...
   Левой рукой Фокин резко распахнул правую переднюю дверь,  не  наклоняясь,
присел и, топорща карман, оглядел салон. За рулем сидел Локтионов, больше  в
машине никого не было.
   - Прикройте дверцу, на улице прохладно.  Я  один.  Подполковник  все-таки
заглянул за спинку сиденья - не прячется ли кто на полу. Нет, все чисто.  Он
сел рядом с водителем.
   - Неужели вы совсем без охраны?
   - Первый раз за много лет, - усмехнулся замминистра. -  У  меня,  правда,
есть пистолет, но вряд ли я сумею управиться с ним так же ловко, как  вы  со
своим.
   Он взял с приборной доски кожаный  портсигар,  достал  тонкую  коричневую
сигарку.
   - Закурите?
   - Нет.
   Локтионов  прикурил  от  зажигалки.  По  салону  распространился   аромат
дорогого листового табака.
   - Я ведь не случайно тогда сказал, что вы  -  не  эпикуреец.  И  в  "Семь
звезд" вы  приехали  вовсе  не  за  теми  земными  радостями,  которыми  вас
соблазнял Атаманов. Кстати, вы знаете, что он умер?
   - Да неужели? - вяло удивился Фокин. - Такой крепкий мужик!
   - Ваши чувства отчетливо проступали у вас на лице. Да  и  поведение  было
достаточно наглядным. Если бы Атаманов был лучшим аналитиком,  возможно,  он
был бы жив сейчас.
   - Это вряд ли! - уверенно сказал подполковник. И через  несколько  секунд
пояснил: - Болезнь на ум не смотрит!
   - А знаете, почему он вас пригласил? - не обращая  внимания  на  подтекст
последней фразы, продолжал Локтионов. Он очень целеустремленно вел разговор,
не позволяя сбить его с выбранной темы.
   - Не знаю. Совершенно честно - не знаю?
   - Я его попросил об этом. Хотел посмотреть  на  ваше  лицо,  заглянуть  в
глаза, оценить поведение.
   - Ну и...
   - Ну и вот результат! - Локтионов перегнулся через спинку, взял с заднего
сиденья пластиковую папку, положил ее Фокину на колени.
   - Что это? - спросил подполковник.
   - Документы о хищении кредитов  Международного  валютного  фонда.  Банки,
проводки, счета... Вы  ведь  хотите  торпедировать  "Консорциум"?  Грамотный
специалист без труда определит, что все нити ведут к нему...
   Фокин открыл папку, полистал бумаги. Локтионов включил  подсветку,  чтобы
было лучше видно.
   - Ничего себе! - воскликнул подполковник. - Это оригиналы!
   - Конечно. Материалы страшной разрушительной  силы.  Мина  под  фундамент
концерна!
   Фокин еще несколько минут шелестел бумагами, затем закрыл папку.
   - Вы  же  знаете,  что  меня  поймали  на  крючок  и  заставили  свернуть
следствие! Как же я использую эти документы?
   Локтионов пожал плечами.
   - Я понял, что вы их ненавидите и не остановитесь на полпути.  Вы  будете
бросаться на "Консорциум"  даже  с  голыми  руками.  И  в  основе  этого  не
финансовый интерес, а потому с вами нельзя решить вопрос  деньгами.  Другого
такого человека я не знаю. Потому отдал их вам. С  такой  миной  вы  сможете
сделать больше, чем с пустыми ладонями.
   - А конкретно?
   - Если эти документы попадут в любой "солидный  европейский  банк  или  к
кому-либо  из   аппарата   Международного   валютного   фонда,   все   счета
"Консорциума" немедленно блокируют. И перестанут вести дела. Эти господа  не
любят, когда их обворовывают! Тогда концерну конец. Он не  протянет  и  двух
месяцев.
   - А почему бы вам самому не передать бумаги? У вас контакты в тех  кругах
пообширней! Замминистра усмехнулся.
   - Я могу тайно приехать темной ночью в Кузьминки и,  проверив  телефонную
линию и окрестности, отдать документы вам. В Цюрихе, Лионе или  Дюссельдорфе
незаметно с влиятельным банкиром не встретишься и инкогнито не сохранишь.  А
если меня раскроют, я не протяну и  недели.  Даже  особый  режим  охраны  не
поможет!

   * * *
   Утром Фокин позвонил Максу и назначил срочную встречу.
   - Что случилось? - удивился Карданов, садясь к нему в машину.
   - Я не знаю, что у тебя за дела  в  Лондоне,  -  без  предисловий  сказал
подполковник. - И знать не хочу. Но ты  спас  мне  жизнь,  и  мы  вроде  как
братья. У тебя счеты с "Консорциумом", и я дам тебе такие документы, которые
подведут под него хорошую мину!
   - Что за документы? -  без  интереса  спросил  Макс.  Вылет  назначен  на
завтра, и он поглощен совершенно другими мыслями и заботами.
   - Хищения кредитов  Международного  валютного  фонда.  Карданов  чуть  не
подскочил на сиденье. И компьютерное моделирование, и  многочасовые  игровые
диалоги с психологами  показали,  что,  несмотря  на  чувство  благодарности
Джонсона  к  Томпсонам  и  жалость  к  их   сыну,   стопроцентная   гарантия
положительного решения не достигается. Эмоциональная сторона личности Линсея
вступает в противоречие с рациональной, на  чашу  весов  необходимо  бросить
объективный аргумент, подтверждающий чувственный порыв души.  И  эти  бумаги
могут стать как раз таким аргументом!
   - Если ты найдешь возможность передать их в  любой  крупный  банк  или  в
аппарат МВФ, мина взорвется!
   Макс почти выхватил папку из  рук  гиганта.  "Найду,  еще  как  найду!  -
радостно подумал он. - И не какому-то клерку, а лично Линсею Джонсону!"

   Часть третья
   НЕЛЕГАЛЬНАЯ КОМАНДИРОВКА

   Глава 1
   ДЕЛИКАТНАЯ МИССИЯ
   И вот снова Шереметьево-2. На этот раз его провожал один Вадим, без своей
темноглазой спутницы. Вадим так же деловит и немногословен,  на  нем  те  же
джинсы и та же спортивная курточка "найк". Оттопыренным мизинцем он ткнул  в
сторону вывески "Бистро" на галерее.
   - Вот там. Я скоро подойду.
   Через двадцать минут Вадим подсел за столик к пьющему кофе Максу, как и в
прошлый раз, обставился тарелк