, сколько из-за  морщинистой
кожи, сутулости и глаз - потухших угольков, подернутых остывшим  пеплом.
Даже не приближаясь, Чижик знал, что от него  исходит  явственный  запах
перегара.
   - Мы и сами ничего не видим, и о себе орем на весь океан! Как  самоу-
бийцы! Это любой салага знает...
   Идти на максимальной скорости  приказал  Лисогрузов.  Ему  надо  было
быстрей привести лодку в заданный квадрат, о возможных осложнениях он не
задумывался. Но слова "деда" включили инстинкт самосохранения.
   - В чем мы больше выиграем - в скорости или скрытности? - спросил  он
у Чижика. Тот зло усмехнулся.
   - Нечего командовать, если ни хрена  не  знаешь.  От  кого  удираешь?
"Охотники" ведь не только за спиной! Они по всему океану и сейчас стяги-
ваются к нашему квадрату. А ты орешь им: "Я здесь! Вот он я!" Да и  идем
почти вслепую, попадется по курсу другой корабль,  скала  или  отмель  -
кранты!
   Лисогрузов не обиделся.
   - Откуда я все это знаю? Учился двадцать лет назад, недоучился... Ко-
мандуй, как надо...
   Чижик усмехнулся еще раз.
   - Ход - двадцать узлов, - скомандовал он по внутренней связи.
   Приказ поступил в БЧ-5. Командный пункт  ядерно-энергетической  уста-
новки располагался в кормовой части.  Небольшое  помещение  представляло
уменьшенную копию диспетчерской атомной электростанции.  Пульт  управле-
ния, сотни приборов на стенах, россыпь разноцветных лампочек  и  раздра-
женные, одуревшие от недосыпания "управленцы". Оба были голыми по  пояс,
оба блестели от пота.
   - Есть ход двадцать узлов, - по-уставному четко  отозвался  лейтенант
Максимов и снизил мощность реактора. А повернувшись к Ивантееву, сказал:
   - Совсем "люксы" с ума посходили! То несутся, как  на  пожар,  то  на
средний режим переходят... Козлы!
   Несмотря на то, что лодка является единым организмом, а экипаж  одной
семьей, существует внутренняя неофициальная табель о рангах: торпедисты,
акустики, радисты, штурмана считаются "белой костью" и прозываются "люк-
сами". Они живут и работают в носовой части, где чище воздух, ниже ради-
ационный фон и температура в отсеках. "Чернорабочие" лодки -  реакторщи-
ки, управленцы постоянно находятся в корме. Жар от турбины,  температура
- до сорока пяти, бесконечные микрорентгены... Их  называют  "маслопупа-
ми". Утех и других своя среда обитания, своя жизнь, свои порядки и  обы-
чаи. "Люксы" практически не бывают в кормовых отсеках, а "маслопупы"  не
вылазят с кормы - там они питаются, там  же  проводят  досуг,  даже  ка-
ют-компания у них своя. Между "кормовыми" и "носовыми" существует...  не
то чтобы антагонизм - это слишком сильно сказано, но определенное проти-
востояние.
   Поэтому мичман Ивантеев согласился с Максимовым  и,  кивнув  головой,
подтвердил:
   - Точно козлы! - и покосился на торчащего в  дверном  проеме  чужака,
который тоже, по его мнению, являлся стопроцентным  козлом  и  вонючкой,
потому что ровным счетом ничего не делал, а только  пялил  свои  бараньи
глаза на падающих от усталости управленцев. Несмотря на жару, он не сни-
мал легкой куртки, надетой прямо на голый торс.
   - Слышь, паря, как тебя зовут? - поинтересовался мичман.
   - Витьком, - вяло ответил чужак. Иногда его сменял на несколько часов
другой такой же тип, очевидно, давая возможность отдохнуть. Но все равно
вид у него был, как у вареного рака.
   - И какого хрена ты здесь стоишь? Знаешь работу - садись за пульт, не
знаешь - иди к помпам!
   - Где сказали, там и стою, - безучастно отозвался чужак и отвернулся,
давая понять, что не намерен поддерживать разговор.
   Ивантеев сжал могучую, покрытую мозолистой кожей ладонь.
   - Думаешь на чужом горбу в рай въехать? Мы пашем, а ты  одним  местом
груши обиваешь! Нет, браток... Если отец с матерью тебя  человеком  быть
не научили, то я научу!
   Мичман приподнялся из-за пульта, но тут же плюхнулся обратно на жест-
кое сиденье железного креслица. Потому что вялость  у  чужака  мгновенно
прошла, а в руках появились пистолет и граната "Ф1" со  зловеще  надруб-
ленным для образования осколков корпусом.
   - Сидеть тихо, лохи! - угрожающе процедил он. - Чуть что -  прострелю
башку! Или вообще взорву всех на хер! Хотите жить - делайте что говорят!
Иначе - каюк...
   Перед моряками стоял совсем другой человек. Ловкость  в  обращении  с
оружием и легкость произнесения угроз выдавали немалый опыт в  подобного
рода делах. Максимов и Ивантеев были профессиональными военными, но  они
умели вести подводные бои с использованием технических возможностей  ко-
рабля, поражающей способности ракет и торпед. К смертельной схватке  ли-
цом к лицу не был готов ни один из них.
   - Спрячь гранату, паренек, - сказал Ивантеев, чтобы сохранить за  со-
бой последнее слово. - Тут реактор. Соображаешь? Так  рванет,  что  мама
дома услышит!
   - А мне один хер, - чужак повесил оружие на пояс и, решив, что маски-
роваться больше не имеет смысла, снял куртку. Жилистый торс украшали не-
сколько  татуировок.  Подводная  лодка  на  предплечье,  под  ней  даты:
1984-1987. Такими матросы отмечали период срочной службы  на  флоте.  На
груди изображалась художественная картина: сидящий на остророгом  месяце
черт с гитарой и надпись: "Ну почему нет водки на  луне?"  Происхождение
этой наколки тоже не вызывало сомнений.
   - И хватит про папу-маму вякать. Я детдомовский.
   Внезапно из динамика внутренней трансляции загремел голос "деда":
   - Вы что там, позасыпали все? Температура в турбине растет, а вы и  в
ус не дуете!
   - При чем здесь мы? - обиделся лейтенант. - Сазонов следит за уровнем
масла!
   Оказалось, что матрос Сазонов заснул. Когда ситуацию исправили и  до-
ложили в центральный пост, "дед" разразился бранью.
   - Так мы все шапкой накроемся! Если не  можем  обеспечить  сменность,
надо всплывать и устраивать отдых!
   - Размечтался! - нарушил молчание Лисогрузов. - Сейчас нам всем такой
отдых устроят - чертям тошно станет!
   И, тронув Чижика за плечо, спросил:
   - Этот особист ничего не выкинет? Не нравится мне, что он разгуливает
здесь с пушкой.
   Чижик ничего не ответил. После первого  столкновения  с  Лисогрузовым
контрразведчик не появлялся в центральном посту. Главарь захватчиков по-
сылал двух "горилл" на поиски, но дело кончилось ничем: перспектива нар-
ваться на пулю в длинных, пугающе пустынных палубах вряд ли  способство-
вала их старательности и особой тщательности. Известно было только одно:
Лисков находится где-то в корме.
   Контрразведчик действительно находился в восьмом отсеке, на  третьей,
самой нижней палубе. В случае необходимости он  приготовился  через  не-
большие лючки уйти в трюм. Хотя вероятность того, что придется это  сде-
лать, была невелика: обнаружить  человека  в  почти  незаселенном  РПКСН
очень трудно. Он устроился в длинной узкой щели между балластной цистер-
ной и туннелем вала гребного винта. Из жилой каюты Лисков притащил  мат-
рац и подушку, из кормового камбуза прихватил  хлеб,  воду  и  консервы.
Борт дышал холодом глубины и естественным образом охлаждал жаркую атмос-
феру кормы. Если бы не обильно стекающий по  вогнутой  стали  конденсат,
условия существования могли считаться почти комфортными. Но в  моральном
плане капитан третьего ранга чувствовал себя выбитым из колеи.
   У особиста особая работа. Он свободно заходит в  каюту  капитана  или
старпома. При его приближении перестают шушукаться  матросы  и  строжают
лицами офицеры. Он привыкает к собственной значимости и важности, к оре-
олу таинственности и могущества. И к тому, что его  побаиваются  -  тоже
привыкает. Но у любой медали есть и вторая сторона: именно он,  а  никто
другой, обязан бороться с врагом. Правда, методы этой борьбы  уже  давно
приобрели бюрократически-канцелярские формы, обычным рапортом он  спосо-
бен причинить неблагонадежному человеку больше вреда, чем табельным пис-
толетом. Ручка гораздо привычней, и пользуется он ею каждый день,  в  то
время как из пээма приходится стрелять раз в год, а то и реже. Но в сло-
жившейся ситуации не срабатывает ни авторитет контрразведки, ни  привыч-
ная система обеспечения безопасности подводного  флота.  Рапорты  сейчас
никому не нужны - надо идти и вступать в бой с бандитами: стрелять и по-
лучать ответные пули, схватываться в рукопашной,  наносить  ошеломляющие
удары, применять боевые приемы борьбы, душить... И так до победы,  осво-
бождения корабля или собственной гибели.
   Но особист Лисков не боевой робот и не супермен из спецназа,  умеющий
только одно: физически уничтожать противника. Он всего-навсего  человек,
и хотя когда-то его учили стрелять и драться, без регулярного повторения
навык пропал, и он превратился в обычного чиновника, вынужденного  скры-
ваться от особо опасных государственных преступников, захвативших боевой
корабль.
   "Зашхерился, как таракан, - корил особист Лисков Лискова-человека.  -
Это тебе не мичмана Рожкова в тюрьму сажать, не салагу-первогодка  прес-
совать! Пойди и покажи, чего ты стоишь! Есть пистолет, шестнадцать  пат-
ронов - на всех хватит... А ты сидишь и жрешь, и кусок в горле не  заст-
ревает!"
   Он действительно жадно ел хлеб с печеночным паштетом, первый  раз  за
сутки, до этого мысли о еде не приходили в голову.  А  сейчас  проснулся
зверский аппетит, хотя он и понимал, что вряд ли заработал свой  бутерб-
род, но морализируют на эту тему обычно сытые люди. Он хотел  освободить
родной крейсер и непрерывно искал подходящие  варианты.  Устраивать  под
водой пальбу... В мировой практике такого не было, даже  в  кинобоевиках
не додумались отработать подобный сюжет. Решение должно  быть  управлен-
ческим...
   Подводный корабль состоит из десяти отсеков, и  лишь  главная  палуба
проходит сквозь все. Только по ней можно, отпирая  и  запирая  за  собой
герметичные люки, пройти из кормы в нос и наоборот. Но при этом придется
миновать центральный пост, а там главарь бандитов, который сразу же при-
мет меры для нейтрализации офицера безопасности... Значит, он  ограничен
в передвижениях кормовой частью крейсера. Что можно сделать здесь? БЧ-5!
Ядерноэнергетическая установка - сердце  корабля...  Реактор  производит
пар, пар пробегает по паропроводам и крутит турбину с электрогенератора-
ми. Турбина крутит вал винта,  электрогенераторы  вырабатывают  электри-
чество. Установив контроль над БЧ-5, можно обездвижить лодку, лишить  ее
света и посадить на аккумуляторные батареи. И что  дальше?  Глаза,  уши,
управление кораблем находятся в носу, вне  зоны  досягаемости...  И  все
же...
   Мысли Лискова прервались: корабль вновь стал набирать скорость и  по-
шел в глубину. Это было похоже на маневр отрыва от преследующего  "охот-
ника".
   Особист не ошибся. "К-755" уходил от преследования.


   * * *

   Многоцелевые лодки - охотники" называют "зверями", потому что по тра-
диции им присваивают имена хищников. "Тигр" оправдывал  свое  наименова-
ние. Высокоскоростной, маневренный, прекрасно  вооруженный,  он  обладал
отменным чутьем и мог даже на третьи сутки определить слаборадиоактивный
кильватерный след, оставленный возможной "добычей".
   Отработав учебную задачу, "охотник" уже возвращался на базу, когда  в
отсеках раздались сигналы боевой тревоги. Приказ на  перехват  привел  в
нервозное возбуждение весь экипаж, а для капитана второго ранга Шелковс-
кого стал боевым крещением в должности командира корабля. Изменив  курс,
"тигр" направился в указанный квадрат. Наплевав на скрытность,  Шелковс-
кий развил тридцать семь узлов, "охотник" издавал дикий акустический рев
и сам практически потерял возможность  "смотреть"  по  сторонам.  Сейчас
главным было не акустическое "зрение", а "обоняние"  сверхчувствительных
радиометров. Два опытных дозиметриста не отрываясь следили за тоненькими
стрелками приборов.
   В отличие от "барракуды", где некомплект экипажа составлял  восемьде-
сят процентов, на "тигре" режим службы был  обычным.  Несла  вахту  одна
смена, спала вторая, отдыхала, бодрствуя, третья. Кок с помощниками  го-
товил обед. Наверное, флот, особенно подводный, - единственный род  воо-
руженных сил, где кормят по  норме:  украсть  продукты  здесь  затрудни-
тельно. Правда, плутоватые прапорщики и их начальники из продовольствен-
ной службы воруют все что можно, еще на берегу, но  командиры-подводники
обычно вырывают свое из глубоких интендантских глоток. Шелковский всегда
грозил им шестимесячной "автономкой": "Попрошу прикомандировать к лодке,
чтобы реактор вблизи почувствовали..." Аргумент казался убедительным:  в
подводное плавание тыловики не рвались.  Поэтому  сейчас  прилегающие  к
камбузу стальные коридоры наполнял аромат густого наваристого борща.  На
некотором расстоянии он рассеивался, разбавляясь запахами железа, соляр-
ки, машинного масла, нагретого металла, потных человеческих тел и  запа-
хом смерти, исходившим от шести носовых торпедных аппаратов, хищно наце-
ленных в водную толщу.
   Тоненькие стрелки на радиометрах дернулись и ушли вправо.
   - Есть фон! - доложил основной дозиметрист, и дублирующий  почти  од-
новременно подтвердил:
   - Есть фон!
   Шелковский встрепенулся. Он стоял на месте командира в застегнутой на
все пуговицы белой форменной рубашке с черным галстуком. Несмотря на жа-
ру, он всегда выходил в центральный пост одетым по всей форме, чтобы по-
давать положительный пример подчиненным. Хотя  те,  как  правило,  несли
вахту без рубашек.
   Стрелки вернулись на место.
   - Зона кончилась! - прозвучал доклад. - Кончилась зона! Ширина  следа
триста метров.
   - Руль влево, разворот на сто  восемьдесят  градусов,  -  скомандовал
Шелковский, доставая из кармана брюк маленькую изогнутую трубку.
   - Есть разворот на сто восемьдесят! - голый по пояс рулевой шевельнул
рычагами управления. Сила инерции бросила всех вперед: лодка закладывала
лихой самолетный вираж.
   Шелковский набил трубку. В мире, где качество  и  количество  воздуха
ограничено мощностями регенераторов, курить запрещено, но для  командира
делается исключение. Потому что командир - царь и бог подводного  кораб-
ля, он знает и умеет то, чего не знают и не умеют другие, именно его ко-
манды могут спасти всех запертых в герметичной  стальной  коробке,  если
наступит критический момент. Пожелтевший на фаланге  палец  утрамбовывал
душистый табак.
   - Есть фон!
   Казалось, командир хочет спрессовать желтые листочки в твердый опиум-
ный комок и все его внимание сосредоточено на трубке, пальце  и  табаке.
На самом деле он просто занимал себя, чтобы  быстрее  шло  время.  Через
несколько минут "охотник" возьмет след. Два простейших измерения покажут
направление погони. Кильватерный след конусом  расходится  за  кораблем,
пересекая его несколько раз, преследователь определяет, в какой  стороне
вершина.
   - Зона фонирования закончена. Ширина следа - двести восемьдесят  мет-
ров!
   - Руль вправо, поворот на девяносто градусов! - приказал  Шелковский.
- Ход двадцать пять узлов!
   Следовало сделать еще один контрольный замер - не случайно ли это су-
жение... Но он доверял интуиции и не хотел зря тратить время.
   "Охотник" лег на курс. Командир сунул трубку обратно в карман.  Мани-
пуляции с ней помогали успокоить нервы, как перебирание четок. Курить  в
корабле он избегал, чтобы не подавать подчиненным дурных примеров.
   - Есть цель, расстояние пятнадцать  кабельтовых,  повышенный  уровень
гидроакустического поля, курс... - доложил акустик.
   - Самый полный, - скомандовал командир. Если добыча не считает нужным
маскироваться - тем хуже для нее.  Корпус  "тигра"  задрожал,  "охотник"
рванулся вперед.
   - Произвести идентификацию цели!
   Каждый корабль обладает собственным гидроакустическим портретом,  не-
повторимым, как отпечаток пальца. Фонограммы шумов всех своих  и  иност-
ранных подлодок собраны в специальных альбомах,  позволяющих  опознавать
их на значительном расстоянии.
   - Дистанция не позволяет зафиксировать все параметры, - ответил акус-
тик.
   - Ладно, подождем, - Шелковский повернулся к вестовому. - Принеси мне
чаю. Крепкий, две ложки сахара.
   Даже всезнающий командир не знал, что ему предстоит.  "Перехватить  и
уничтожить". Обычно такие вводные поступают  во  время  широкомасштабных
маневров. Тогда роль цели играет списанная баржа. Впереди  же  настоящая
АЛЛ! С сорок пятого года подобные команды не отдавались всерьез. Значит,
незапланированные учения в условиях, приближенных к боевым. А может, эк-
замен для нового командира...
   С трудом удерживая равновесие, как в несущемся на всех парах  поезде,
вестовой нес чай. Его качало, дымящаяся янтарная жидкость выплескивалась
на блюдечко и брызгала на пальцы. Парень болезненно морщился.
   - Дистанция двенадцать кабельтовых. Уровень поля снизился, -  доложил
акустик.
   Шелковский отхлебнул обжигающий терпкий напиток. Сейчас начнут маски-
роваться, маневрировать, ставить завесу... Ну ладно, поиграем.
   - Цель идентифицирована: РПКСН "К-755", "барракуда", - прозвучал сле-
дующий доклад.
   "Барракуда", "барракуда", что-то знакомое... На ней же  плавал  Сашка
Чижик, - вспомнил кавторанг. - Какого черта они ее подставляют? "Уничто-
жить..." Вот идиоты! Надо связываться с базой, пусть вразумительно  ска-
жут, чего хотят..."
   Связь "лодка-берег" - сложная техническая  задача.  Гидроакустические
сигналы распространяются в воде, но гаснут в воздухе, радиоволны не про-
ходят сквозь воду. В принципе, надо подвсплывать на перископную глубину,
выдвигать антенну... Но это приведет к потере времени, да и  цель  может
уйти...
   - Отстрелить радиобуй! - он допил чай, не глядя протянул стакан назад
и, подойдя к кабинке радиста, личным кодом зашифровал радиограмму: "Цель
обнаружена и идентифицирована как РПКСН "К-755" "барракуда". Осуществляю
преследование. Жду дальнейших указаний".
   Полуметровый шар отделился от лодки и  понесся  вверх  сквозь  водную
толщу. По инерции он высоко выскочил в  воздух  и,  подняв  тучу  брызг,
шлепнулся обратно на поверхность. Уходящий к "охотнику" трос тащил ради-
обуй за собой, но это не мешало сеансу связи.
   "Обнаруженную цель задержать, при невозможности -  уничтожить".  Шел-
ковский прочел шифрограмму дважды и вопреки инструкции не сжег, а вложил
в карман рубашки. Похоже, она ему пригодится,  когда  придется  оправды-
ваться.
   - Второй и пятый аппараты зарядить "пистолетными", - скомандовал  он.
С технической стороны полученная задача не  представляла  сложности.  На
борту "тигра" имелись  тридцать  противокорабельных,  противолодочных  и
универсальных торпед как с обычными, так и с  ядерными  боеголовками.  В
том числе две торпеды-ракеты, развивающие скорость до двухсот километров
в час и позволяющие производить прямой, так называемый "пистолетный" вы-
стрел. Шелковский любил прямую паводку и  всегда  поражал  учебные  цели
первой торпедой.
   Но что стоит за всем этим? Военный человек не должен напрягать мозги,
анализируя приказы. Приказы не обсуждаются, они исполняются - так  учили
курсантов в свое время преподаватели Ленинградского высшего командно-ин-
женерного училища подводного флота.
   - Если ты задумался - правильный приказ или нет, ты уже не  командир,
- говаривал начальник курса кап-три Гаевский,  отличавшийся  философским
складом ума и образными примерами. - Тогда снимай форму, приводи  блядей
с Невского, они лучше тебя скомандуют.
   Правда, со времен учебы отношение к приказам сильно изменилось,  как,
впрочем, и к другим ценностям, казавшимся  незыблемыми.  Раньше  получил
шифрограмму: "Нанести удар баллистической ракетой со специальной  боевой
частью по городу Москве", шарахнул, и знаешь - орден  гарантирован.  Те-
перь нет ничего святого и беспрекословного, можно исполнить приказ и ос-
таться виноватым. Те, у кого на погонах больше звезд, при любом осложне-
нии охотно выставляют исполнителя козлом отпущения.
   Сашка Чижик, с которым они четыре года спали  на  соседних  койках  в
училищной казарм