озила поджечь дом и рассорилась
со всей его родней. Тем временем милицейская сводка попала в райком тог-
да еще единственной партии, и хитроумные  идеологи-пропагандисты  решили
подать уникальный случай как пример здоровой реакции народа  на  решения
руководящей и направляющей силы.
   Про сознательную бабушку Полину напечатали в районной газете, потом в
областной, потом приехали корреспонденты из "Правды"  и  "Известий".  Ее
портреты в единственной приличной одежде - "похоронных" платье и платоч-
ке - увидела вся страна, а "живьем" Полину показали по областному  теле-
видению в передаче "Народ и партия едины". Говорил  за  нее  в  основном
секретарь райкома, который и выступал героем, правильно воспитавшим  на-
род, но и бабка довольно бойко кивала головой и даже сказала что-то иде-
ологически выдержанное и патриотичное.
   В конце концов Полину наградили медалью "За трудовую доблесть" и дали
персональную пенсию - сто двадцать целковых  вместо  шестидесяти.  Самая
злостная самогонщица Дураевки очень радовалась  такому  обороту,  потому
что теперь участковый к ее дому и близко не подходил и  можно  было  ис-
пользовать новый аппарат на полную катушку. А Алекс извлек для себя пер-
вый и очень важный урок, который, собственно, новым не  являлся,  потому
что поговорка "Не бойся грешным быть, а бойся грешным слыть" известна  в
России достаточно широко.
   Отец был вечно замызганным механизатором,  мать  -  пахнущей  навозом
скотницей, и делать жизнь с родителей Алекс не собирался.  Когда  пришла
пора служить, он просился в летчики, но после отборочной  комиссии  ока-
зался в стройбате, где и отбыл установленный срок, ни разу не взяв в ру-
ки автомат, но полностью испытав все прелести  самой  жуткой  дедовщины,
когда первую часть службы превращают в дерьмо тебя, зато вторую это про-
делываешь уже ты.
   Там он сошелся с приблатненным Ленькой Ярцевым из Тиходонска и  после
дембеля поехал к нему. Тот свел Алекса с кое-какими людьми и обещал  по-
мочь встрять в денежный бизнес, но Леньку скоро зарезали по пьяному  де-
лу, пришлось пробиваться самому. Казалось, что жизнь постепенно  налажи-
вается, но шеф решил сожрать его, а с ним тягаться трудно... И  вот  те-
перь он стоял на грани того, чтобы опять  вернуться  к  начальной  точке
своего тиходонского бытия.
   О его падении всем уже известно, ни Петька, ни Игорь не заглядывают в
"штабную" палатку и не спрашивают советов и  указаний,  значит,  палатка
перестала быть "штабной", а он перестал быть для них  старшим.  Игореха,
сволочь, не зря дудел Желтому в уши, скоро его поставят здесь главным...
   - Уйди, идиот! - заверещала Светка. - Своей  жене  предлагай,  чучмек
немытый! Я не забыла, что ты рассказывал!
   - А чэго я рассказал? - по гортанным переливам Алекс узнал голос  То-
маза.
   - Как вы там у себя драли всех русских баб подряд, а если  что-то  на
болт наматывали, то не лечились до конца курортного  сезона!  Чтобы  зря
деньги не тратить и лишний раз жопу не колоть!
   - А! Эта кагда было! Сэйчас курортны сэзон совсэм нэ стал. А я ваабщэ
ничэм нэ балэл. Нэ бойса, я чыстый...
   - Пошел отсюда!
   Алекс выглянул из подсобки.
   - Что случилось?
   - Он мне отсосать предлагает! - возмущенно пожаловалась Светка. - На-
шел соску!
   С улицы в палатку заглядывал Томаз и плотоядно улыбался.
   - Что я плохого сказал? - удивился он. - Алэкс уйдот, тэбя тожэ Ныко-
лай дэржать нэ станут. Ко мнэ иды. Но сама панимаэш...
   - Ты меня не провожай, - зло сказал Алекс. - Может, я никогда не  уй-
ду! Может, твой Николай сам отсосет!
   Томаз подкатил глаза и покачал головой, давая понять, что очень удив-
лен такой дерзостью. Потом повернулся и пошел к своему лотку.
   "Передаст", - подумал Алекс.
   "Грузин передаст", - вспомнился анекдот, но веселья  не  прибавилось.
Настроение стало еще хуже. Как будто на тебя надвигается поезд,  ты  ви-
дишь его, но не можешь убежать. Так бывает в кошмарных снах.
   Уехать обратно в Дураевку? Тут никто не знает, откуда он родом, а  со
смертью Леньки все нити, ведущие в его прошлое, оборвались. Там  его  не
достанут... Но что делать в глухой дыре? Он ездил туда один раз пару лет
назад и обнаружил, что ровным счетом ничего не изменилось.  Отец  с  ма-
терью такие же зачуханные, жалуются, что денег совсем не  платят  и  ук-
расть уже почти нечего...
   Алекс заявился эдаким городским тузом: тачка, прикид, на шее  цепура,
на руке гайка, в кармане баксы, рядом Светка... Там все это действует на
психику. На фоне тех баб Светка - кинозвезда. Бывшие приятели рты раззя-
вили, подумали, что он хорошо поднялся. А цепура и  гайка  были  заемны-
ми... Нет, туда только в крайнем случае... Но он чувствовал, что в  бли-
жайшее время жизнь поменяется очень круто. И уже сейчас можно не придер-
живаться обычного распорядка.
   - Бросай это дело, - сказал он Светке. - Закрывайся!
   - Так рано еще, - удивилась она.
   - Все равно торговли нет.
   - А если Николай Иванович придет?
   - Ну и хер с ним! Кто он мне такой?
   Пожав плечами, Светка убрала с прилавка весы, опустила ставню и пове-
сила здоровенный замок, играющий, понятное дело, символическую роль.
   - Пойдем к Илье.
   - А деньги? - удивилась Светка.
   - Ты ж наторговала.
   - Но это не наши... - наткнувшись на недобрый взгляд, она замолчала.
   У Ильи к концу дня собирались те, кто удачно расторговался, кому надо
обсудить текущие дела, заключить сделку, встретиться с  нужными  людьми.
Приходили авторитеты разных мастей, теневые хозяева рынка. Иногда загля-
дывал сам Север, который "держал" рынок уже несколько лет  после  смерти
Шамана. Но он не сидел ни на веранде, ни в общем зале - проходил куда-то
в глубину помещения, где находились специальные кабинеты и где Алекс ни-
когда не бывал.
   Они со Светкой сели за один их трех свободных столиков в углу  веран-
ды, заказали мясо, водку и овощи, собственно, больше здесь ничего  и  не
подавали.
   - Что делать будем? - внезапно спросил Алекс, когда алкоголь растопил
владевшее им напряжение.
   - В смысле? - Светка раскраснелась и выглядела очень  привлекательно.
И хотя она не пользовалась ножом, накалывая ломоть свинины  на  вилку  и
кусая от него, и не мылась после пыльного и жаркого дня торговли, это не
снижало впечатления. Алекс просто не обращал внимания на такие мелочи.
   - Если шеф меня нагонит, пойдешь под него или под Томаза?
   Она внимательно рассматривала очередной кусок мяса, будто  примерива-
ясь, как лучше от него откусить. Потом пожала плечами:
   - Как получится. Жить-то надо...
   - А если вместе уйдем? - это прозвучало как предложение руки и  серд-
ца. Светка положила вилку с наколотым ломтем на тарелку.
   - По-серьезному, что ли?
   - А чего?
   Шутка шуткой, а в городе у него не было человека, ближе Светки. Да  и
во всем мире, пожалуй, тоже. То, что она трахалась со многими  до  него,
да и при нем, значения не имело. Есть момент "до", а есть  момент  "пос-
ле". "До" трахаются все, целки-то давно перевелись. На  свадьбе  молодая
сидит в фате, целомудренно опустив  глаза,  и  поди  разберись,  сколько
групповух у нее за спиной и сколько курсов лечения прошла она в  местном
вендиспансере...
   А Светка была все время на глазах, и, по крайней мере, он точно  зна-
ет, что она ничего не ловила и карточку в диспансере на нее не заводили.
Так что все старое можно отбросить как несущественное. Вот если  "после"
она позволит что-либо такое, тогда дело  другое:  можно  и  молотить  ее
смертным боем, и обливать кипятком, и даже ножом щекотать...
   - Конечно, по-серьезному! - совсем уверенно проговорил он.
   Она снова пожала плечами:
   - Давай...
   - Тогда за это! - глухо ударились стаканы,  до  половины  наполненные
водкой. Обручение состоялось. Жених с невестой до дна выпили за  будущую
счастливую жизнь. Алекс с силой выдохнул воздух.
   - Если понадобится, уедем в деревню, пересидим.  Там  торговых  точек
мало, можно ларек открыть для начала, а потом развернуться...
   - Че там делать в деревне... - скривилась Светка. И под  воздействием
внезапно пришедшей мысли спросила: - А с Кривулей что?
   - Его мы не возьмем. И рассказывать ему ничего не надо!
   - А... - Светка запнулась, подыскивая слова. Она  не  была  чрезмерно
стеснительной, но в положении невесты говорить о некоторых вещах  непри-
лично для самой раскованной и лишенной предрассудков дамы.
   - И групповухи закончились. Только если я скажу. Для друзей... Нет, и
то вряд ли. С этим покончено.
   - Хорошо, - Светка кивнула. - Кривуля какой-то мудак! Зачем он у  нас
с Зойкой бабки отобрал? Раз та фифа не поняла, какая ему разница? Я  уже
и пожалела, что ее привела - строит из себя кинозвезду!  А  знаешь,  где
она начинала? На автовокзале! Мы с Зойкой до такого никогда  не  опуска-
лись...
   Острыми мелкими зубами Светка откусила очередной кусок мяса,  продол-
жая говорить с набитым ртом.
   - А этот напал на меня, как бешеный. Кого привела, да откуда она,  да
хорошо ли ее знаю, да что, да как... Расспрашивал, выпытывал, как  будто
боялся чего...
   - Чего?
   - Вроде как ментов боялся... Я спросила про ментов, он еще больше  на
меня оторвался...
   - Да? - Алекс задумался. Некоторые черты в поведении  приятеля  каза-
лись ему странноватыми. Сейчас эти странности выстроились  в  систему  и
породили вполне определенные подозрения.
   - Доедаем, допиваем и домой, - объявил он. Очень уж не терпелось про-
верить свою догадку.
   - А у тебя совсем зажило? - с особой интонацией спросила Светка,  ко-
торая по-своему истолковала его порыв.
   - Вобще-то да...
   Закончив ужин, они встали из-за столика. В это  время  в  кафе  зашли
трое мужчин. Широкоплечий, красивый, с носом боксера, в костюме и рубаш-
ке с галстуком шел впереди, двое в спортивных куртках и джинсах  -  чуть
сзади. Гомон выпивших посетителей на миг смолк, когда  компания  прошла,
тихо прокатилась волна уважительных объяснений.
   - Это Север, - пояснил Алекс Светке, тоже вполне уважительным  тоном.
- Слыхала?
   Она кивнула. Алекс вздохнул. Вот кто никого не боится. Если бы быть с
ним в дружбе или работать на него... Тогда никто не страшен...
   Когда они приехали домой, Светка сунулась в ванную, Алекс  нырнул  за
ней.
   - Подожди, дай помыться, - девушка многозначительно улыбнулась и при-
нялась быстро скидывать одежду. - Или давай вместе...
   Но Алекс молча опустился на колени и сунул руки под  ванну.  Повозив-
шись и погремев чем-то, он вытащил длинный и тяжелый  сверток.  Развязал
шпагат, развернул газету. Под ней оказалась мешковина, туго  перетянутая
веревкой. С узлами пришлось повозиться, но наконец он  развернул  грубую
ткань. Никаких карданных валов в ней не оказалось. На  мешковине  лежали
"валетом" две винтовки с отпиленными прикладами и укороченными стволами.
В отдельном свертке оказались два разобранных пистолета. Из  продолгова-
того мешочка высыпались тускло отблескивающие желтые патроны. Остро пах-
ло оружейной смазкой и опасностью.
   - Что это? - задала Светка глупый вопрос.
   Алекс поднял глаза на совершенно голую девушку и ничего не ответил.

                                 * * *

   В пять часов утра в парке за спорткомплексом "Прогресс" тридцатидвух-
летняя гражданка Игнатова выгуливала бультерьера по кличке Дон. Внезапно
пес кинулся в кусты и грозно зарычал. Последовавшая за ним хозяйка  уви-
дела торчащую из-под перевернутой скамейки  ногу.  Исходя  из  привычных
стереотипов окружающей  действительности,  она  решила,  что  перед  ней
пьяный, но, приподняв скамейку, увидела двух мужчин, с  залитыми  кровью
лицами, которые явно не подавали признаков жизни.
   Пройдя несколько кварталов до ближайшего телефона-автомата,  Игнатова
набрала известный всем номер. Вскоре оперативная группа осматривала тру-
пы неизвестных. Они были убиты выстрелами в  глаза.  За  пазухой  одного
нашли прямоугольник из плотной бумаги, наподобие визитной  карточки.  На
нем красиво выведено единственное слово: "Колдун". Долго будоражащие го-
род слухи обрели материальное подтверждение.
   Новость еще не успела распространиться по городу, но обычные и  сото-
вые телефоны мигом донесли ее до заинтересованных лиц. Озабоченный  Бок-
сер уже к восьми часам направился в свою штабквартиру - гриль-бар "Тяже-
ловес", чтобы быстро реагировать на развитие событий.  Он  понимал,  что
смерть Ломовика и Бычка напрямую связана  с  недавним  визитом  Кривули.
Видно, пацаны по своей инициативе "наехали" на массажиста второй раз,  и
Колдун показал, что не потерпит подобных шуток. Но тогда и он сам риско-
вал оказаться в непонятке, ведь Колдун не знает, что он не отдавал  при-
каза и хлопцы действовали сами по себе... Значит, надо ловить Кривулю  и
все ему объяснять...
   Его серебристый "Мерседес-230", как всегда,  бесцеремонно  заехал  на
тротуар, но вплотную приблизиться к двери не смог:  на  асфальте  лежала
тяжеленная каменная урна, рядом остро щетинились осколки разбитой бутыл-
ки. Слоняра выключил движок и попытался очистить дорогу: ногой смел  би-
тое стекло, потащил в сторону урну, так что вспухли жилы на шее.
   "Молодняк совсем оборзел, - раздраженно подумал Боксер, выходя из ма-
шины. - Надо сказать ребятам, чтобы поймали пару мудаков и отбуцкали  до
потери пульса..."
   Словно в ответ на его мысли, из-за угла вышел молодой парень с бутыл-
кой в руке и, покачиваясь, двинулся навстречу. Между  ними  было  метров
десять, а до входа Боксеру оставалось сделать восемь шагов.
   "Сейчас я его отоварю", - решил Боксер и замедлил движение, но  вдруг
испытал сильное беспокойство, мгновенно переросшее в страх.  Вначале  он
не осознал его причину: чувства опережали сознание, но в  следующий  миг
понял, в чем дело. Парень его не боялся! Звероподобная внешность и могу-
чее телосложение не оказывали на хилого  сопляка  обычного  устрашающего
воздействия! И не потому, что тот был пьяным в сиську, он не очень умело
притворялся, а на руках у него были тонкие нитяные перчатки,  которые  в
"деле" предпочтительней медицинских резиновых, так как пропускают воздух
и в результате пальцы не потеют...
   Сучий Слоняра не должен отвлекаться, он в первую  очередь  телохрани-
тель, за поясом у него пушка, и он уже обязан был распознать опасность и
завалить этого недоноска! Сам Боксер обычно ходил "пустым" и  сейчас  не
мог ничего сделать... Время стремительно утекало, секунды растягивались,
как в кино, и это были последние секунды жизни...
   Недоносок напряженно улыбался, он уже  перестал  покачиваться,  из-за
угла выглянул второй, видно, на подстраховке, чтобы  сработать  наверня-
ка...
   - Слоняра, шухер, мочи!!! -  оглушительно  заорал  кто-то.  Недоносок
бросил бутылку, она летела вогнутым  дном  вперед,  как  противотанковая
граната, у горлышка горел бледный желтенький огонек.
   - Мочи, Слоняра, мочи, сука!!! - истошно орал кто-то.
   Недоносок медленно вытягивал из-за пояса пистолет, неспешно поднимал,
по ходу корректируя прицел, и у второго в руках появился  ствол.  Боксер
вдруг ощутил, что его рот широко раскрыт, и  именно  он  неистово  орет,
надсаживая голосовые связки. Это ощущение реальности вырвало его из оце-
пенелого состояния, он резко, как на ринге, присел, развернулся  и  бро-
сился бежать.
   Замедление в окружающем мире  прошло:  бутылка  взорвалась  на  крыше
"Мерседеса", жидкий огонь растекся по лобовому стеклу и капоту,  брызнул
в разные стороны, попав на рубаху выпрямившегося наконец Слоняры, рубаха
загорелась, и тот принялся бить по огню широченными ладонями.
   - Стреляй! Стреляй! - хрипло надсаживался Боксер, и, как бы  выполняя
приказ, сзади выстрелили: раз, другой, третий.
   "Из двух стволов", - безошибочно определил Боксер, и тут же  страшный
удар сбил его на землю.
   Первый киллер подбежал, рывком перевернул бесчувственное тело на спи-
ну, сунул в карман залитой кровью рубашки прямоугольный кусочек картона,
похожий на визитную карточку, поднес пистолет к левому глазу  Боксера  и
вдавил спуск, но выстрела не последовало. Он повторил попытку, но с  тем
же успехом.
   Второй парень пальнул в Слоняру, но тот с удивительной для его телос-
ложения ловкостью отпрыгнул за горящую машину и открыл из-за нее  ответ-
ный огонь. Бах! Бах! Бах!
   Его противник пытался поймать на мушку прячущийся за всполохами  огня
силуэт и компенсировал плохую  видимость  количеством  выпущенных  пуль.
Бах! Бах! Бах! Бах!
   Звуки выстрелов носились вдоль улицы, гулким эхом отражались от фаса-
дов старинных купеческих домов, заставляли дребезжать  плохо  пригнанные
стекла. Пули шлепали в мягкий ракушечник, навсегда застревая в нем,  ос-
тавляя резкие следы, чиркали по тротуару, с визгом рикошетили  в  разные
стороны. Прохладное тиходонское утро  мгновенно  превратилось  в  жаркий
бейрутский полдень. Прохожие прятались в подворотни, подъезды, некоторые
просто валились на пыльный асфальт, закрывая голову  руками  и  надеясь,
что пронесет. Сухощавый пенсионер в светлой соломенной шляпе  присел  на
пол телефонной будки и, дотянувшись до диска,  вслепую  пытался  набрать
ноль-два.
   Осмотрев заклинивший пистолет, первый киллер  обнаружил,  что  затвор
неполностью закрылся, очевидно, перекосило патрон.
   - Уходим! - крикнул напарник.
   Но два выстрела в глаза были обязательным условием акции, а за  нару-
шение приказа можно было самому не сносить головы.
   Он передернул затвор, прицелился... Мушка прыгала, он  подхватил  за-
пястье левой рукой. Бах! Брызнули крошки асфальта.
   - Уходим, иначе кранты!
   Отступая, он продолжал стрелять, но пули  ложились  рядом  с  головой
Боксера.
   - Уходим!!
   С сухим лязгом затвор застопорился в заднем положении. Кончились пат-
роны.
   На глазах у многочисленных очевидцев  киллеры  забежали  в  проходной
двор и скрылись. Никто, естественно, не пытался их задержать. Чертыхаясь
и возмущаясь, люди выбирались из подворотен, поднимались с земли,  отря-
хивались... Кто-то продолжал путь по своим делам, но большинство, влеко-
мое жадным любопытством, стягивалось плотным  полукольцом  вокруг  места
происшествия.
   Боксер лежал без движения, из-под него вытекали ручейки  крови.  Вяло
горел капот "Мерседеса". Толстый слой копоти покрывал еще  недавно  иде-
ально чистое лобовое стекло. За машиной,  закрыв  глаза,  сидел  бледный
Слоняра, зажимающий простреленное предплечье. Он раскачивался, как  зак-
линатель змей, и издавал тихий вибрирующий вой.
   Через десять минут подъехал дребезжащий "уазик" вневедомственной  ох-
раны. Со скрипом распахнулась дверца. Не  выходя  из  кабины,  заспанный
сержант сказал в рацию:
   - Подтверждается. Два трупа, машина горит.
   Почему он посчитал воющего Слоняру трупом, вряд ли смог бы  объяснить
даже он сам. Получив инструкции, сержант наконец вышел и принялся  моно-
тонно увещевать толпу.
   - Расходитесь, граждане, вы что, мертвых не видели?  Обычное  дело...
Расходитесь, а то тачка взорвется и  трупов  прибавится...  Расходитесь,
вечером все по телевизору покажут...
   Вскоре приехала следственная группа, "Скорая помощь",  милицейское  и
прокурорское начальство. Слоняру увезли в больницу, а  группа  принялась
осматривать труп. Молодой прокурорский следователь с худым нервным лицом
вытащил из кармана рубашки визитную карточку.
   - "Колдун", - вслух прочитал он и удивился: - Второй раз за ночь...
   В это время "труп" открыл глаза.
   - Колдун... проходил... по... "Призракам", - с трудом прохрипел  Бок-
сер. - Шестым...
   Глаза под разбитыми бровями дрогнули и остекленели. И он замолчал уже
навсегда.

                             Глава седьмая
                              ЛИКВИДАЦИИ

                                          Если волк  съел твоего  врага,
                                       это не значит, что он  стал твоим
                                       другом.

                                                               Пословица

   Клятва