Это для спокойствия. Счас тебе
хорошо будет... А пока слушай меня внимательно и запоминай...
   Действительно, по телу разлилась приятная истома, голова  наполнилась
звенящей пустотой, как после доброй порции морфина. Напряжение ушло,  он
расслабился и успокоился. Пояс, взрывчатка и микрофон не играли  никакой
роли. Он вообще забыл про них. Зато каждое слово, которое монотонно про-
износил Гор, врезалось в сознание непреклонной обязанностью.
   - ...ни о чем не рассказывай, не подавай никаких  знаков,  веди  себя
естественно. Куртку не снимай, старайся, чтобы никто до тебя не дотраги-
вался. Садись не с краю, а посередине - пусть со всех сторон  будут  лю-
ди...
   Совершенно естественные и полезные советы, по-другому действовать  он
и не собирался. Благодарно улыбаясь, он кивал заботливому товарищу.
   - Снимайте наручники, - раздался чей-то  голос.  И  это  окончательно
убедило Стремного, что он среди друзей. Какие-то  суки  заковали  его  в
браслеты, но сейчас друганы освободят своего кореша - так было всегда  и
так всегда будет...
   "Хаза" Черепа находилась в Малаховке. Два года назад он купил  у  не-
когда всенародно известного артиста, доведенного экономическими преобра-
зованиями до грани нищеты, покосившийся деревянный домишко, снес его  и,
по бытующей в их кругах моде, возвел трехэтажный особняк с подземным га-
ражом, сауной и собственной тюрьмой. Окружающий тридцать соток  террито-
рии высоченный глухой забор из итальянского кирпича  стоил  больше,  чем
прилегающие дачи архимандрита  и  отставного  генерал-полковника  вместе
взятые. Впрочем, таких заборов и особняков в  некогда  аристократической
Малаховке становилось все больше и больше,  они  вытесняли  традиционные
для Подмосковья, похожие на скворечники строения, с наивными наличниками
на окнах и застекленными верандами. Аналогичный процесс шел по всей Рос-
сии - менялись стандарты уровня жизни, эталоны  преуспевания,  стирались
критерии добра и зла, пахнущие преступлениями пачки стодолларовых  купюр
без труда вытесняли трудовые, творческие и научные заслуги, шумный, наг-
лый и невоспитанный "новый класс" локтями и коленями расталкивал  бывшую
российскую элиту.
   К пятнадцати сорока пяти прибыли почти все, ровно в шестнадцать,  ми-
нута в минуту, подкатили черный джип Черепа и  триста  двадцатый  "мере"
Коваля. Сквозь тяжелые стальные ворота они въехали на территорию. Машины
бригадиров оставались снаружи, вдоль них важно прохаживались два  клоуна
в топорщащихся на животах куртках. Карл не мог смотреть на них без през-
рительной усмешки. Он, Франц и Гор спрятались в роще, прямо напротив во-
рот. Не распознать трех человек за сотню метров среди голых стволов  де-
ревьев могли только полные кретины.
   Педантичный Франц возился с автоматом. "А-91" являлся опытным  образ-
цом, заряженный он весил всего два с половиной килограмма и со сложенным
прикладом имел длину тридцать семь сантиметров. Правда, сейчас глушитель
добавлял еще пятнадцать. Отстегнув двадцатизарядный магазин, Франц осто-
рожно, чтобы не щелкнуть, дослал в ствол двадцать первый патрон. Патроны
почти по всей длине были обычными,  "калашниковскими",  только  в  конце
гильза не суживалась бутылочкой, а почти незаметно  переходила  в  тупую
крупную пулю, весящую шестнадцать граммов - почти как три "пээмовских".
   Гор слушал радиопередатчик с пояса Стремного.  Звук  немного  "плыл",
как будто разговаривали в большом гулком помещении. Действительно, сход-
ка проходила в каминном зале с высоким потолком  и  узкими  стрельчатыми
окнами. Кроме длинного деревянного стола и тяжелых, с резными  спинками,
стульев, мебели здесь не было. Иногда сходняки сопровождались  угощения-
ми, но сегодня на шлифованных деревянных досках  стояли  только  бутылки
пива.
   Всего в каминном зале собрались семнадцать человек,  хотя  за  столом
могли поместиться и три десятка. Череп, как всегда, занял место во главе
стола, справа расположились Серый и Коваль, слева обычно сидел Стремный,
но сейчас он пристроился между Диким и Шнифтом.
   - Кто наехал на ювелирный Казимира? - спросил Череп голосом, не пред-
вещающим ничего хорошего. - Хотите войны с Бананом? Это его точка!
   - Моих там не было, - быстро сказал Серый.
   - И моих, - вскинулся Коваль.
   - И наши ни при чем...
   - Я тоже ничего не знаю.
   Давящий взгляд Черепа остановился на бывшем боксере.
   - А ты что молчишь? Твоя работа?
   Стремный будто вынырнул из наркотического сна.
   - Я вообще никакого Казимира не знаю, - битые-перебитые губы  изогну-
лись в неуместной сейчас улыбке. - И этого ювелирного не видал...
   Череп рассвирепел.
   - Ты чо лыбишься?! Наширялся до чертей? Ты куда пришел?!
   Минутная стрелка на часах Гора коснулась цифры "три". Наступило время
"Ч". Твердый, как стальной  штырь,  палец  нажал  кнопку  дистанционного
взрывателя.
   Распаляя сам себя, Череп выдернул из-за пояса пистолет. Он вполне мог
пристрелить одного из ближайших подручных, и  все  это  знали.  Дикий  и
Шнифт дернулись в стороны.
   В этот миг Стремный исчез в грохоте и пламени кругового взрыва. Языки
огня и мелкие стальные шарики превратили в кровавое месиво и  Дикого,  и
Шнифта, и всех остальных, сидевших с ними в одном ряду. Сидящему  напро-
тив Чижу проломило грудь, а задний заряд изрешетил  украшавший  каминный
зал рыцарский доспех. Опрокинулся и отлетел на несколько метров тяжелен-
ный дубовый стол, подминая мертвого Чижа и его соседей. Отбросило в угол
намертво зажавшего ненужный уже пистолет Черепа. Взрывной волной  выбило
стекла.
   Карл увидел, что клоуны с автоматами под куртками нелепо  застыли  на
месте, но, опомнившись, бросились во двор. По засыпанной гравием  дороге
бесшумно подкатывала серая "Волга".
   - Пошли! - надев шлемы, Карл, Франц и Гор бросились вперед.  Из  окон
первого этажа валил серый, остро пахнущий дым. Шесть или семь "быков" из
охраны растерянно метались у, входной двери. Они не попали в число  при-
говоренных, а потому имели шанс выжить. И они им воспользовались: увидев
невесть откуда возникшие страшные роботообразные фигуры с оружием  напе-
ревес, "быки" мгновенно  сбросили  "стволы"  и  поспешно  вскинули  руки
вверх.
   - Наземь! - гаркнул Карл. - Ложись, падлы!
   Оставив охранников вбежавшим во двор Пьеру и Рику, три "торпеды" вор-
вались в разгромленный каминный зал. И сразу напоролись на выстрелы.
   "Бах! Бах! Бах!" - одна пуля чиркнула по шлему Карла, вторая  ударила
в титановую пластину на груди Гора.  Череп  стрелял  прямо  с  пола,  но
больше ему не удалось нажать на спуск: короткая бесшумная очередь из ав-
томата Франца разорвала его пополам.
   Оглушенному Серому показалось, что он оглох: автомат  дергался  безз-
вучно, медленно, как в кино, летели веером крутящиеся гильзы, молча над-
вигался, поднимая кургузый, непривычного вида пистолет, то  ли  водолаз,
то ли пожарный, то ли космонавт... Черный зрачок ствола бесшумно  выплю-
нул веретенообразную пулю, лобная кость прогнулась и оглушительно лопну-
ла, пропуская упакованный в томпаковую оболочку кусок свинца.
   Раненный в плечо Коваль привычно выхватил из  кармана  "лимонку",  но
ослабевшие пальцы не могли сжать проволочные усики чеки, отпущенные  ему
минуты уходили, словно песок в часах - Гор вдавил спуск.
   - Где Дикий? - подняв ограничивающее обзор забрало, Карл всматривался
в лежащих на полу людей. Едкая вонь пороха  и  взрывчатки  щекотала  ему
ноздри, приторный запах крови мог вызвать рвоту у неподготовленного  че-
ловека.
   - А-а-а, вот он! - Карл нашел то, что осталось от Дикого,  осмотрелся
еще. - И этот готов... Значит, все! Уходим!
   Из семнадцати бандитов в живых остались пятьсемь. В  списке  пригово-
ренных их не было, потому добивать их не стали. Группа и так  перевыпол-
нила свою задачу.
   Пьер и Рик намертво, по рукам и ногам связали охранников, Пол и  Джек
вывели из строя все машины и прикрывали отход товарищей. Хотя  только  в
кино недостреленные бандиты открывают огонь в спину противника -  в  ре-
альной жизни напуганным и деморализованным людям просто не до этого.  Но
раз существует теоретическая возможность, она должна быть исключена, по-
этому два коротких автомата ощупывали по очереди все фасадные окна.  Ни-
какого движения за целыми и выбитыми стеклами не наблюдалось...
   Опасность приближалась с другой стороны. "Гориллы" Стремного пришли в
себя через полчаса после похищения шефа, с трудом развязались  и  помча-
лись предупредить остальных. Замызганная красная  "Нива"  затормозила  у
приоткрытых ворот, два коренастых крепыша с лицами дегенератов выпрыгну-
ли из кабины. Один сжимал "АКМ" с отпиленным прикладом, другой  -  заря-
женный картечью обрез двустволки. Картечь была не страшна "торпедам",  а
вот от пуль "АКМ" жилеты третьего класса не защищали.
   Пьер с Риком как раз выходили из калитки и столкнулись с  вновь  при-
бывшими лицом к лицу. Оперативники ГРУ никогда не расслабляются на  опе-
рации - много лет их специально учат, что опасность может прийти  тогда,
когда самое трудное осталось позади. Тем не менее Пьер снял боевой  шлем
и нес его в правой руке, а автомат повесил на правое плечо, что исключа-
ло мгновенное открытие огня. Это было грубейшей ошибкой, и не единствен-
ной: он шел впереди и перекрывал сектор стрельбы Рика. Они опаздывали на
две-три секунды, но в делах такого рода и доля секунды может стоить жиз-
ни.
   Черные дыры вертикальных стволов уперлись в незащищенное лицо  Пьера,
тот резко швырнул тяжелую каску, понимая, что это ничего не изменит.  Но
обрез вдруг отлетел в сторону вместе с  держащей  его  рукой,  невидимая
швейная машинка прострочила "гориллу" неровными кровавыми стежками спра-
ва налево, бездыханное тело повалилось под ноги напарнику, а  продолжаю-
щий свой полет шлем ударил того в лицо,  рассекая  бровь.  Кровь  залила
глаза, и "АКМ" не успел выпалить заготовленную  горячечную  фразу.  Пьер
отпрыгнул в сторону, освобождая линию огня, Рик тут же нажал  на  спуск,
поведя стволом сверху вниз. У второй "гориллы" будто расстегнулась "мол-
ния" от шеи до пояса, открывая красное, дымящееся и брызгающее нутро.
   Счастливо избежавшие гибели "торпеды" одновременно повернули головы в
сторону так вовремя включившейся "швейной машинки". Из распахнутой двери
серой "Волги" на них смотрело невыразительное лицо Карла.


   * * *

   - Значит, все прошло гладко? - бугристое  лицо  Поплавского  выражало
неподдельное внимание, что бывало нечасто.
   Сергей Петрович пожал плечами.
   - Гладко, негладко... Я ж там не был. Сидел у приемника, дождался со-
общения: "Вышли из бухты, следуем в открытое море". Сразу поехал к лету-
нам, и они меня отправили. Подробностей не знаю.
   Живые глаза из-под серого папье-маше несколько секунд испытующе разг-
лядывали Координатора.
   - Ну ладно... Узнаем подробности-то... Про наши дела слыхал?
   - Как не слыхать... Стоило мне уехать - и  на  тебе:  Папин  инфаркт,
Эранбаев, Череп, дудариковские бабки...
   - И что ты про все это думаешь?
   Сергей Петрович снова пожал плечами.
   - Для мысли должна быть пища. А информации у меня не густо...
   - Слышал такую фамилию - Верлинов?
   - Генерал? Года два назад тягался с ГРУ и проиграл, был большой скан-
дал, он сбежал в Грецию...
   - Это он остановил Богомазова.
   - Вернулся? Как же так... С расстрельным приговором?
   - Месяц назад. Коржов устроил ему помилование. Прибрал к рукам, одним
словом.
   - Верлинов крутой мужик. Как-то посадил на кол двух уголовников,  по-
том его люди расшлепали Юго-Западную группировку... У  него  была  очень
серьезная программа борьбы с преступностью и наведения порядка в стране!
   - Эранбаева и Черепа убрали профессионалы. И чеченские  деньги  взяли
очень грамотно, - многозначительно проговорил Поплавский. - А главное...
Эти случаи объединяет одно обстоятельство: самому "отмороженному" крими-
налу такое бы не пришло в башку! Слишком высокий уровень, чтобы даже за-
махиваться...  Как  никто  из  силовиков  не  осмелился  бы   остановить
премьера...
   - Вы думаете? - Сергей Петрович помолчал. - Вообще-то все это здорово
на него похоже... Его манера, его стиль... И по времени  совпадает...  Я
прокручу со всех сторон.
   Поплавский отрицательно покачал крупной головой.
   - Крутить уже некогда. Горец землю роет. Он же  должен  отомстить.  И
из-за денег у него проблемы. Очень большие проблемы. Пусть и разбирается
с этим Верлиновым.
   Сергей Петрович в третий раз пожал плечами.
   - Так, значит, так. Пожалуй, это действительно его работа.  Я  так  и
скажу Горцу.
   - А про ультиматум ты ничего не слышал? - безразличным тоном  спросил
Семен Исаевич. Самые важные вопросы он всегда оставлял на конец разгово-
ра. И старательно маскировал свой интерес к ним.
   - Нет. Что за ультиматум?
   Поплавский небрежно взмахнул рукой.
   - Да так! Прошла одна информация, но без подтверждения. Подождем  па-
ру-тройку дней... Водочки хочешь?
   - Можно, - рассеянно отозвался Координатор. Он думал о генерале  Вер-
линове.


   * * *

   В то же самое время генерал Верлинов думал о Калядове.  Контрразведы-
вательный поиск имеет мало общего со слежкой, переодеваниями и  размахи-
ванием пистолетом, хотя эти методы в нем тоже используются. Но  основное
- анализ информации, вычленение совпадений  и  установление  скрытых  от
посторонних глаз связей и закономерностей.  Аналитики  составили  список
всех лиц, с которыми контактировал Сливин, во втором списке фигурировали
все связи Соколова, в третьем содержались сведения о тех, кто достаточно
часто выезжает в Грецию. Компьютер осуществил сопоставительный  поиск  и
среди сотен и тысяч фамилий нашел одну, которая  имелась  во  всех  трех
списках.
   Сергей Петрович Калядов. С высокой долей вероятности можно было пред-
положить, что именно он и является "Восьмым".


   * * *

   Теперь Сливин входил в свой подъезд со  страхом.  Мир  был  не  таким
простым и понятным, как год, два или три назад. В нем обнаружились пуга-
ющие закономерности, страшные силы и угрожающие лично ему интересы  дру-
гих людей, организаций и даже государств. А события  последнего  времени
показали, что именно в подъездах убивают неугодных лиц.
   Газета в почтовом ящике насторожила: днем Маша уже  вынула  почту.  К
тому же они не выписывали "Криминальную хронику"... Оказавшись в кварти-
ре и заперев дверь, он раскрыл специально подвернутую  кем-то  страницу.
"Чудовищная  авария  на  Ярославском  шоссе!   Несчастный   случай   или
убийство?" Под броским заголовком - фотографии трех  искореженных  огнем
машин и небольшой текст. Несколько раз он прочел, не воспринимая смысла,
потом оцепеневший взгляд наткнулся на фамилию Эранбаева, и все стало яс-
но. Вот как выглядят произнесенные за обеденным столом  слова  после  их
материализации... Что это черное вытарчивает из  приоткрытой  дверцы?  В
доносящиеся из кухни запахи итальянского пакетного  супа  вплелись  вонь
российского бензина и интернациональный  дух  обуглившейся  человеческой
плоти. Слегка закружилась голова, Сливин присел на тумбочку.
   - Чем ты так зачитался? - голос жены доносился словно сквозь слой ва-
ты. - Почему не разуваешься?
   Маша вынула из расслабленной руки газету, просмотрела. С  болезненным
любопытством он ждал ее реакции.
   - И ничего интересного! Поторопись, обед готов...
   Она не знала фамилии Лечи, потому сообщение о нескольких  смертях  не
выделялось среди других и терялось  на  повседневном  криминальном  фоне
столицы. Да и для тысяч читателей информация об очередной аварии  с  ги-
белью семи человек не казалась сенсацией: это не столкнувшийся  с  трол-
лейбусом на Садовом кольце бензовоз... Только он, Ахмед да несколько его
подручных знают, что стоит за катастрофой на Ярославке...
   - Я пожарила твои любимые куриные котлеты!
   Она была хорошей женой. И старалась искупить вину. Хотя бы перед  со-
бой. Ведь Маша не догадывается, что он выследил ее и даже рассмотрел,  в
каких трусиках она вернулась. Ушла в черных, пришла в красных. Мелочи...
Сливин смотрел на жену слегка свысока. Осведомленность о тайне,  извест-
ной узкому кругу, возвышает человека в собственных глазах. Хотя ей  тоже
известно это чувство: слишком много лет они были допущены к особо важным
секретам государства, слишком много выслушали инструктажей  о  том,  как
маскировать свою работу. Иными словами, о том, как врать.
   - Да что с тобой?
   - Ничего.
   Сливин снял ботинки. Он испытывал двойственные чувства. Месть сверши-
лась, и это приносило удовлетворение, но  с  другой  стороны,  отчетливо
ощущался страх, ибо он влез в игру, где ставками были человеческие  жиз-
ни. Дьявол выполнил свои обязательства и  неизбежно  потребует  ответных
услуг... Тогда дистанция между словами и  делами  сократится  настолько,
что придется самому ощущать запах пролитой крови... У него пропал  аппе-
тит.
   - Я немного отдохну...
   Как только Сливин прошел к дивану, зазвонил телефон.
   - Прочли? - услышал он неприятно знакомый голос. - Надеюсь, вы  удов-
летворены. На днях встретимся...
   Положив трубку, конструктор обреченно вздохнул.
   На следующий день Сливина вызвал начальник отдела кадров. Кроме бесц-
ветного, вечно прячущего глаза Федосеева, в небольшой комнатке находился
широкоплечий незнакомец характерной "комитетской" внешности. Он,  напро-
тив, смотрел прямо и остро.
   - Валентин Сергеевич Межуев, - уставившись в крышку стола, представил
гостя кадровик. - У него есть к вам несколько вопросов. С дирекцией ваша
отлучка согласована, пропуск подписан.
   Сливин достаточно долго работал в особо режимной  системе,  чтобы  не
понять, что это означает. Он знал, что рано или поздно такое произойдет,
но, как обычно, надеялся на чудо. Однако чудес не бывает... Как загипно-
тизированный, он вышел из института и сел в серую "Волгу" рядом со своим
сопровождающим. Мимо проносились улицы и переулки, фонарные столбы и ши-
карные витрины дорогих магазинов, спешащие по своим делам люди, но  все,
что находилось за автомобильным стеклом, относилось уже к другой  жизни,
а потому не затрагивало и не волновало его, как картинки, мелькающие  за
окном поезда дальнего следования, не затрагивают  командированного,  чье
внимание сосредоточено на конечной точке пути.
   Минут через сорок-пятьдесят "Волга" въехала в  стальные,  с  красными
звездами ворота, характерные для воинских частей и подразделений. Сливи-
на это несколько удивило, так как не вполне соответствовало  представле-
нию о месте, куда его должны привезти. Но удивление было  вялым,  как  и
все восприятие окружающей действительности: он как будто  находился  под
действием анестезирующего укола.
   Молчавший всю дорогу Межуев провел конструктора  в  строгий  кабинет,
по-хозяйски сел за стол, указал рукой на жесткий стул  напротив.  "Инте-
ресно, куда отправляются люди с этого стула?" - отстранение подумал Сли-
вин.
   - Поговорим откровенно, Василий Семенович, - задушевным  тоном  начал
хозяин кабинета. Как ни странно, задушевность казалась искренней.  Впро-
чем, у хорошего профессионала так и должно быть.
   - Людям свойственно делать ошибки. Иногда их можно исправить,  иногда
нет. В вашем случае еще не все потеряно...  Требуется  только  откровен-
ность и желание сотрудничать с компетентными государственными  органами.
Вам лучше рассказать все самому. Прямо и чистосердечно.
   - О чем?
   Действительно, когда грехов изрядно, трудно определить, в  каком  ка-
яться. Сливин знал, что в отличие от милиции контрразведка не  торопится
упрятать грешника за решетку: сдав более опасного врага, можно  получить
индульгенцию и полное прощение. Но  вываливать  весь  короб  прегрешений
попросту глупо. Что им может быть известно? Про ампулу  с  цезием?  Кон-
сультации по урану? Пульт? Вряд ли сразу выплыли его  контакты  с  Ахме-
дом...
   - О чем? - Межуев скорбно вздохнул. Чем ниже интеллект  разрабатывае-
мого, тем труднее рас