тот  же
день брошенной в районе узловой железнодорожной станции за сто  километ-
ров от Тиходонска. А в багажнике "шестерки" находился ее владелец Серош-
танов - официант одного из красногорских ресторанов.
   - Ну дает, Игнат Филиппович! Как загадает, так и выходит!  -  блатным
шепотом выразил свое восхищение Фоменко. - В получку ставлю бутылку, как
обещано!
   Сизов съездил в Красногорск, побывал в расположенном на  острове  не-
когда модном, а ныне впавшем  в  запустение  ресторане,  где  количество
ежедневных драк превосходило число блюд в меню, опросил коллег  убитого,
потом переговорил с его соседями, родственниками, зашел в горотдел.  Пе-
ред отъездом купил две палки копченой колбасы - снабжение здесь было по-
лучше.
   Тиходонск встретил обычными для лета пыльными  бурями  и  отсутствием
новостей. Тонкая пачечка протоколов, привезенная Сизовым в видавшей виды
кожаной папке, тоже не содержала ничего интересного. И хотя это  обычная
ситуация для первого этапа розыска, факт оставался фактом: выполнив  все
что положено, старший опер Сизов доказательственной информации не добыл,
а значит, оказался в тунике. Никого не интересует, что  место  в  тупике
предопределено с самого начала отведенной ему линией розыска, да  и  оп-
равдываться, ссылаясь на это, глупо - получится,  что  "плохому  танцору
всегда что-то мешает". Но Сизов никогда не оправдывался.  И  никогда  не
оставался в положении, в которое его ставила чужая воля.
   Сидя за своим столом, Старик меланхолично жевал бутерброд с привезен-
ной колбасой и сквозь решетку смотрел во внутренний двор управления, где
стоял серебристый "Мерседес", изъятый у крупного деловика, возглавлявше-
го подпольный пушной цех. Губарев, который лихо расправлялся с бутербро-
дами и одновременно нагревал кипятильником воду для чая прямо  в  стака-
нах, считал, что старший товарищ обдумывает хитроумные планы поимки "си-
цилийцев".
   На самом деле Старик думал, что какая-то сволочь ободрала  с  аресто-
ванного "Мерседеса" никелированные фирменные цацки, а  поскольку  посто-
ронние здесь не бывают, значит, это дело рук своей, милицейской,  своло-
чи, точнее, твари, маскирующейся милицейским мундиром под своего. Скорее
всего кого-то из сержантов дежурной смены.
   Хорошо бы подловить пакостника и набить морду и, конечно, из  органов
- с треском. Но за это не уволят: мол, мелочь... А  какая  мелочь,  если
душа гнилая?
   Допив чай, Сизов написал на листке календаря несколько адресов и  фа-
милий, протянул Губареву.
   - Поговори с ними аккуратно. Аккуратно, понял? Вначале от меня привет
передай, это обязательно: так, мол, и так, Игнат Филиппович, Старик, про
жизнь да здоровье интересуется... А потом про автоматы поспрашивай: где,
что, у кого, разговоры там, слухи, предположения... И без всяких записей
- люди этого не любят. А листок потом мне вернешь. Понял?
   Губарев кивнул, похвалив себя за недавнюю проницательность.
   - Что же ты понял? - с некоторой брюзгливостью спросил Сизов.
   - Что надо сработать очень аккуратно, - смиренно, как и подобает ста-
рательному ученику, ответил Губарев,  заглаживая  развязную  небрежность
молчаливого кивка.
   Сизов хмыкнул:
   - Ну ладно, пошли.
   Сбежав по широкой мраморной лестнице и  отдавив  тяжелую,  украшенную
бронзовыми щитами с мечами дверь, они окунулись в плотный разноцветный и
шумный поток прохожих. В разгар рабочего дня по улицам города всегда ка-
тились толпы никуда не спешащих людей, стояли очереди у кинотеатров,  не
было свободных мест в кафе и ресторанах. Жители  Тиходонска,  служившего
воротами Северного Кавказа и Закавказья, привыкли  к  такой  особенности
городской жизни, приезжие неизменно ей удивлялись.
   Сизов и Губарев прошли по главной улице два квартала до  перекрестка,
где людская воронка засосала их под землю в длинный  кафельный  коридор,
стены которого украшали мозаичные панно на исторические темы. Богато от-
деланные подземные переходы  были  еще  одной  особенностью  Тиходонска.
Здесь Сизов, постоянно контролировавший обстановку вокруг, резко  напра-
вился к сидевшему на холодном полу перед кепкой с  несколькими  медяками
грузному человеку в клетчатой ковбойке, рукава  которой  были  закатаны,
чтобы обнажить розовые клешнеобразные культи.
   Из щелок опухшего лица выглядывали безразличные ко всему  глаза,  но,
когда Сизов подошел вплотную и, расставив ноги, сунул  руки  в  карманы,
взгляд инвалида приобрел осмысленность и колючесть.
   - Подайте, Христа ради, начальничек, - привычно забубнил он и пошеве-
лил клешнями.
   Губарев пытался вспомнить статью, карающую за попрошайничество в  об-
щественных местах, и прикидывал, как сподручней выносить нарушителя,  но
Сизов, покопавшись в карманах, бросил в кепку несколько монет  и,  круто
развернувшись, двинулся к выходу из перехода.
   - Спаси вас Бог от ножа, пули, лихого человека, - облегченно  заголо-
сил инвалид.
   Лейтенант догнал Сизова уже на лестнице.
   - Он вас знает, что ли?
   Сизов мотнул головой.
   - Чувствует. Нахлебался...
   Возле универмага сыщики расстались. Губарев направился  к  трамвайной
остановке, а Сизов сел в троллейбус и через десять минут шел  через  не-
большой сквер, неофициально называемый "клиникой", потому  что  вплотную
примыкал к медицинскому институту.
   Когда-то сквер был совсем другим - сплошь заросший бурьяном,  лопуха-
ми, кустарником, вьющимся между деревьями диким виноградом, с замусорен-
ными до непроходимости аллеями и старательно разбитыми фонарями. Под вы-
сокий кирпичный забор, огораживающий мединститут, были стащены  скамейки
со всей "клиники". Вечерами в непроглядной темноте,  под  тоскливый  вой
собак из вивария и бодрые ритмы джаза  с  танцплощадки  соседнего  парка
имени Первого мая, именуемого всеми попросту "Майский", на этих  скамей-
ках шла насыщенная жизнь, ради которой их и тянули, сопя и чертыхаясь, в
самое глухое и труднодоступное место.
   Тогда не было баров и дискотек, плавучего буфета "Скиф" и  видеосало-
нов, шальные деньги водились у немногих и тратились с опаской  в  специ-
альных местах, нравы еще не успели испортиться и старая сотенная бумажка
размером с носовой платок не могла служить универсальным ключом,  откры-
вающим любые двери. Развлечения были попроще и крутились вокруг "зверин-
ца" - круглого бетонного пятачка, окруженного высокой решеткой, на кото-
рой, заплатив смехотворную по нынешним меркам сумму - трешку  "старыми",
можно было отплясывать шикарное танго и "развратный"  фокстрот,  а  если
франтоватые, держащие марку лабухи снизойдут к просьбам наиболее отчаян-
ных голов и выдадут на свой страх и риск что-нибудь "ихнее", можно  было
подергаться под запрещенные ритмы, остро ощущая изумленные взгляды плот-
но обступившей решетку публики.
   А на тех скамейках под глухим забором за густыми кустами выпивали пе-
ред танцами для смелости вермута или портвейна, реже -  водки,  туда  же
ходили добавлять, когда хмель начинал проходить. Туда же  вели  разгоря-
ченную танцами и объятиями партнершу, с которой удалось столковаться,  и
на "разборы" тоже выходили туда. Здесь же при  неверном  свете  свечного
огарка дулись в "очко" и "буру", здесь же ширялись редкие  тогда  морфи-
нисты - слово "наркоман" в лексиконе тех лет отсутствовало.
   "Зверинец" в Майском и "клиника" считались в районе очагами  преступ-
ности, хотя ножевые ранения случались не чаще двух-трех раз в год,  а  о
жестоких беспричинных убийствах и слыхом не слыхивали. Потому почти каж-
дый вечер трещали в "клинике" мотоциклы, шарили по кустам  лучи  тяжелых
аккумуляторных фонарей, заливались условными трелями милицейские  свист-
ки.
   Сизов - молодой, с упругими мышцами и несбиваемым дыханием -  начинал
службу именно здесь, и ностальгический характер охвативших его  воспоми-
наний объяснялся тоской по безвозвратно ушедшим временам,  когда  ничего
нигде не болело, впереди была вся жизнь с находками, взлетами и  победа-
ми...
   Пятидесятилетний Сизов, жизнь которого была почти прожита, а находок,
взлетов и побед оказалось в ней гораздо меньше, чем  ожидалось,  усилием
воли оборвал ленту воспоминаний.
   "Клинику" давно расчистили, заасфальтировали аллеи,  осветили  ориги-
нальными, "под старину", фонарями. Не стало глухого  забора  -  прямо  в
сквер выходил фасад нового административного корпуса института, украшен-
ный металлическими фигурами выдающихся лекарей всех эпох и народов.  Пы-
тающийся переключиться на приятные ощущения,  Сизов  некстати  вспомнил,
что, когда административный корпус строился, в  подвале  было  совершено
убийство. Правда, раскрыть его удалось за два дня.
   Кафедра судебной медицины располагалась в старом, но  крепком  здании
из красного кирпича с высокими узкими окнами.  Дорогу  заступил  молодой
длинноволосый парень в мятом белом халате.
   - Куда следуем? - фамильярно спросил он, давая понять,  что  без  его
разрешения попасть внутрь совершенно невозможно.
   - Мне нужен кто-нибудь из экспертов, - пробормотал погруженный в свои
мысли Сизов.
   - Ну, я эксперт, - довольно нахально заявил парень, и нахальство  его
было очевидным для всякого осведомленного человека, но, конечно, не  для
озабоченного невеселыми делами просителя, за которого он и принял  Сизо-
ва.
   Старик вскинул голову.
   - А похож на сторожа или санитара. Иди, вари свое мыло, а то заставлю
давать заключение по криминальному трупу.
   Парень не очень-то смутился.
   - Сегодня Федор Степанович дежурит, проходите прямо к нему, - как  ни
в чем не бывало произнес он и лениво посторонился. Не удалось произвести
впечатление и не надо. Другим разом... Самоуважение  у  санитаров  морга
высокое, чему причиной соответствующие заработки. Побрить  покойника,  к
примеру, тридцать рублей. Обмыть, переодеть, золотые мосты снять -  пол-
тинничек или еще поболе... Это только легальные доходы. А что скрыто де-
лается за тяжелыми стальными дверями - кто ж углядит... Лидка-санитарка,
правда, схлопотала выговорешник за отрезанную на шиньон  косу,  да  коса
мелочь...
   Сизов спустился в цокольный этаж, где находилось  бюро  судебно-меди-
цинской экспертизы, прошел по прохладному  коридору,  ведущему  к  серым
стальным дверям с маленькими круглыми оконцами, круглосуточно светящими-
ся тусклым и каким-то зловещим светом, без стука вошел в маленький,  уз-
кий, как пенал, кабинетик.
   Федор Бакаев был одним из ведущих экспертов и по неофициальному расп-
ределению обязанностей выполнял функции  заместителя  заведующего  бюро,
хотя штатным расписанием такая должность не предусматривалась. Небольшо-
го роста, с мелкими чертами лица, аккуратной бородкой, он мог бы  играть
в фильмах роль интеллигентного участкового врача из  сельской  глубинки.
Много лет Бакаев работал над диссертацией, но что-то  не  получалось,  и
его уже избегали спрашивать о времени возможной защиты.
   Сыщик и эксперт поздоровались.
   - Ты насчет трупа в багажнике? Как там его... Сероштанов?
   - Точно. Как догадался?
   - Больше у нас ничего подходящего для тебя нет.
   - И слава Богу. Кто его вскрывал?
   - Да я и вскрывал. Сегодня отпечатал акт,  Трембицкий  уже  два  раза
звонил...
   Бакаев, покопавшись в бумагах, протянул несколько схваченных скрепкой
листов.
   Сизов, привычно выхватывая главное, пробежал бледный, малоразборчивый
текст.
   - Значит, один душил веревкой, а второй ударил ножом?
   Бакаев кивнул, сосредоточенно разжигая спиртовку.
   - Кофе будешь?
   Сизов отказался. Он не был брезгливым или чрезмерно  впечатлительным,
но то, что находилось совсем рядом, в тускло освещенном помещении морга,
оказывало на него угнетающее воздействие. С того момента, как  он  спус-
тился в цоколь, в сознании то и дело  проявлялась  многократно  виденная
картина: белый кафельный пол, белые кафельные стены, серые каменные сто-
лы и главное - то, ради чего существовало все это: белые, синие,  фиоле-
товые пустые телесные оболочки мужчин и женщин, детей и стариков, бродяг
и начальников, уравненные отсутствием одежды, секционными швами,  одина-
ковыми процессами тления, унизительностью положения объектов  исследова-
ния, складируемых на полках ледника, на полу.
   Трудно поверить, но некоторых людей атмосфера смерти притягивает.  До
руководства бюро доходили слухи, а Сизов знал это наверняка - по ночам к
санитарам приходили бесшабашные приятели и экзальтированные подруги, ве-
селились, пили водку или медицинский спирт, занимались сексом, и привыч-
ные выпивка и секс на пороге  морга  воспринимались  совсем  по-другому,
близость трупов придавала остроту и пряность этим занятиям.
   Бакаев поставил на синее пламя огнеупорную колбу, по кабинету  поплыл
аромат кофе. Сизову казалось, что он смешивается с другим запахом, кото-
рый просачивается сквозь тяжелые стальные двери, пропитывает стены,  ме-
бель, одежду, проникает в поры... Не терпелось выйти на свежий воздух.
   - Где его одежда? - бесстрастно спросил Сизов.
   - Трембицкий забрал, - усмехнулся эксперт. - Он тоже знает, где  надо
искать волокна наложения.
   - Подногтевое содержимое?
   - Ничего нет. - Бакаев перелил кофе в мензурку, сделал маленький гло-
ток.
   Сизов встал.
   - Как говорится, и на том спасибо. Хотя я надеялся  за  что-то  заце-
питься...
   - Горячий. - Эксперт поставил мензурку, посмотрел  пристально,  отвел
взгляд. - Мне осточертели насмешки и подначки, - неожиданно сказал он. -
Но если тебя заинтересуют антинаучные изыскания неудачливого  диссертан-
та, то могу подбросить любопытный факт...
   Бакаев невесело усмехнулся.
   - Разумеется, он не охватывается официальными выводами экспертизы.
   - Давай, подбрасывай, - все так же бесстрастно сказал Сизов и сел.
   Эксперт протиснулся между столом и стеклянным шкафом со зловещего ви-
да инструментами, съежился в углу над плоским металлическим ящиком, нак-
рахмаленный халат обтянул спину, и Сизов впервые  заметил,  что  эксперт
сильно сутулится.
   - Вот они... - Бакаев вернулся на место, но сутулиться  не  перестал,
будто на него давило нечто, связанное с зажатыми в руке картонными  лис-
тами.
   Сизов не обнаружил ни малейших признаков любопытства.
   Бакаев протянул картонки ему. В середине каждой был приклеен лист фо-
тобумаги.
   - Похожи?
   Сизов не торопясь взял желтоватый картон, внимательно осмотрел  изоб-
раженный на фотобумаге вытянутый прямоугольник с кружками на концах. Так
же основательно обследовал фотоизображение на второй картонке.
   - По-моему, одинаковые.
   - Я бы так категорично не сказал, но то, что похожи, - факт. - Бакаев
забрал картонки, бросил на стол.
   - Не тяни резину. - Сыщику надоела маска  отстраненного  безразличия,
но только тот, кто знал его давно, мог обнаружить, что  сообщенное  экс-
пертом его заинтересовало.
   - Это отпечатки орудия убийства на  коже  потерпевшего  вокруг  раны.
Один отпечаток - с трупа Сероштанова, который  я  исследовал  позавчера.
Второй - с трупа Федосова, убитого семь лет назад в Яблоневке.
   - Да? Ну-ка дай взглянуть еще раз...
   Уже не пряча эмоций, Сизов схватил со стола электрографические  отпе-
чатки.


   Глава четвертая

   Вечером того же дня Мишуев проводил очередную оперативку. Обычно пер-
вым докладывал Сизов. Сейчас устоявшийся порядок был нарушен - начальник
предоставил слово Веселовскому.
   - У них не действовали фары, что, видимо, и привлекло  внимание  пат-
рульных. Неисправность объясняет захват автомобиля ГАИ -  без  света  на
ночном шоссе не разгонишься.
   - Логично, - кивнул подполковник.
   - Под ковриком обнаружено два окурка сигарет "Мальборо", слюна  соот-
ветствует крови первой группы...
   Мишу ев сделал пометку в блокноте.
   - Это очень важная улика. Только... Надо  проверить,  какие  сигареты
курил убитый.
   - "Мальборо", - негромко сказал Сизов. - Кровь у него первой группы.
   Мишуев резко отодвинул блокнот.
   - Продолжайте, Александр Павлович.
   Веселовский глубоко вздохнул и оглядел присутствующих.
   - Пригодных для идентификации отпечатков пальцев при первичном осмот-
ре не обнаружили. Мы со следователем организовали  повторный,  привлекли
экспертов, обследовали в салоне каждый сантиметр... И на зеркальце нашли
половину оттиска большого пальца.
   - Не Сероштанова? - встрепенулся Мишуев.
   - Нет. Проверили по нашей картотеке - безрезультатно. Послали в цент-
ральную.
   - Это уже кое-что. - Мишуев снова сделал запись.
   Сизов рассмеялся про себя. Повторный  осмотр  производил  Трембицкий,
искать отпечатки - дело следователя и эксперта. А Веселовский покрутился
вокруг них и примазался к результату. Ну-ну!
   - Плохо, что отпечаток неполный, - продолжал Веселовский.  -  Формулу
для машинного поиска вывести нельзя, надо перебирать весь архив вручную.
Можно забуксовать надолго...
   - Буксовать нам нельзя! - встревожился Мишуев. - Не цепляйтесь только
за отпечаток, ищи те другие пути!
   - Может, дадим объявление по телевидению? - предложил Сизов.
   - А как это воспримут люди? - спросил подполковник.
   - Да гак и воспримут: совершено преступление,  милиция  обращается  к
населению за помощью. Нелепых слухов убавится. Глядишь и подскажут...
   - В обкоме не одобрят такую авантюру, упрекнут в политической  близо-
рукости. И будут правы, - покачал головой Мишуев.
   - Не они же отвечают за раскрытие. И не они специалисты в  розыске...
- буркнул Сизов.
   Фоменко наклонился к Губареву и громко прошептал:
   - Во дает! Мне три года до выслуги, я ничего не слышал...
   - Ставить вопрос должен профессионал. И настаивать, объяснять,  убеж-
дать... - продолжал гнуть свою линию Старик.
   - Я не желаю прослыть демагогом, - сухо сказал Мишуев. - Хватит стро-
ить воздушные замки, давайте говорить конкретно, по делу.
   Он повернулся к Веселовскому.
   - Что еще у вас?
   - Автоматные гильзы  тоже  направлены  в  центральную  пулегильзотеку
вместе с запросом о фактах пропажи оружия. У меня пока все.
   - Хорошо! - с преувеличенной бодростью произнес Мишуев. - Веселовский
показывает пример настойчивой, целеустремленной, а главное, умелой рабо-
ты. Когда я был начальником уголовного розыска в райотделе, все мои под-
чиненные работали так, как он. И  раскрываемость  составляла  почти  сто
процентов! Сейчас дело обстоит хуже... У Фоменко и Губарева, судя по ра-
портам, результаты нулевые, докладывать им нечего. Правда, может, у  Си-
зова есть что-то, кроме прожектов? Кто-то видел, как  преступники  сади-
лись в машину Сероштанова? Или он рассказал, кого собирается везти?
   Сизов уже понял, что к чему. Итак, начальник вытягивает  Веселовского
и опускает его. Что ж, это логичное развитие замысла...
   - К сожалению, так почти никогда не  бывает.  Сероштанов  -  официант
красногорского ресторана, знался со спекулянтами, фарцовщиками,  сам  не
попадался. Занимался частным извозом, специализировался на междугородных
рейсах. Кого вез в этот раз, выяснить не удалось...
   - Жаль, что у самого опытного нашего сотрудника тот  же  нулевой  ре-
зультат, - сдерживая улыбку, сказал подполковник. - Думаю, что в сложив-
шейся обстановке все должны переключиться на перспективную  линию  Весе-
ловского. А Александр Павлович возглавит работу и определит задания каж-
дому.
   - Разрешите продолжать? - хладнокровно спросил Сизов.
   - Разве у вас есть что-то еще? - удивился Мишуев. -  Продолжайте,  мы
вас внимательно слушаем.
   Удивился он искренне: что может рассказать человек, упершийся  в  ту-
пик? Разве что напустить туману.
   - Я встретился с судебно-медицинским экспертом Бакаевым. Он  работает
над диссертацией о возможностях электрографического исследования ранений
для определения формы и особенностей  орудий,  которыми  они  причинены.
Смертельное ранение Сероштанову нанесено клинком односторонней  заточки,
длина - двенадцать с половиной сантиметров, ширина -  полтора.  На  коже
эксперт выявил отпечаток ограничителя характерной формы  с  шариками  на
концах.
   - Почему