но, спроси. Тебе ж небось и про его занятия  в
камере интересно? Вот и получится вечер вопросов и ответов.
   - Чтобы с "браслетами" больше проколов не вышло, у нас есть одна шту-
ка. - Викентьев отпер сейф, порылся и положил на стол  тяжелый  газетный
сверток. - Изучи, Валера, тебе с ней работать...
   Подполковник аккуратно развернул газету. В ней оказался отрезок толс-
той стальной полосы с массивными откидывающимися, как у амбарных замков,
дугами с каждого конца.
   - Это никак ни сломать, ни разорвать.
   Викентьев защелкнул запоры, показал, как  они  открываются  маленьким
шестигранным ключом.
   - Теперь сам попробуй.
   - Да это колодки... Килограмм шесть будет?  -  Валера  открыл  замки,
закрыл, снова открыл. - Сварка какая-то грубая... Самодельщина, что ли?
   - А ты думал, централизованное снабжение? Сами крутимся! - чертыхнул-
ся Сергеев. - Голь на выдумки хитра...
   - Слушай, Саша, а почему ты сказал, что мне повезло? - вспомнил вдруг
Попов. - В чем оно, это везение?
   Сергеев и Викентьев переглянулись.
   - Поймешь! - коротко ответил за майора руководитель специальной  опе-
ративной группы.


   Глава восьмая

   По пустынной улице сквозь мигающие, как глаза зверей, желтые огни ра-
ботающих в ночном режиме светофоров на скорости восемьдесят километров в
час несся хлебный фургон. Запоздалые прохожие провожали его глазами, ве-
селая компания, растянувшаяся на проезжей части дороги от ресторана "Ин-
турист" к стоянке такси, шарахнулась на тротуар.
   - Пользуются, что ночь, и гоняют пьяными! - возмутился дородный  муж-
чина с повадками начальника средней руки. - Надо бы номер записать.
   Это не имело смысла. Машина не была зарегистрирована ни за управлени-
ем хлебопродуктов, ни за отделом торговли. К тому же вел  ее  совершенно
трезвый сержант Федя Сивцев: в обыденной жизни милиционер-шофер, а  сей-
час - пятый номер спецопергруппы "Финал". Он был в штатском - легкой, не
стесняющей движений одежде, под курткой на поясе висела кобура с  писто-
летом.
   Рядом сидел второй номер - подполковник Викентьев в форме, но не сво-
ей обычной, зеленой - внутренней службы, а в серой, милицейской. На  ко-
ленях он держал короткий, со складным прикладом и утолщенным дульцем ав-
томат "АКС-74У" - специальную модификацию армейского оружия, удобного  в
ближнем бою.
   В кузове - не деревянном, обитом  жестью,  а  сваренном  из  прочного
стального листа, располагались капитан Попов  и  майор  Сергеев,  оба  в
штатском - легкой, не стесняющей движений одежде, без всяких  галстуков,
хлястиков и шнуровок. Слева на поясе у каждого довольно  откровенно  то-
порщилась кобура, в которой лежал макет пистолета. Настоящий "ПМ"  нахо-
дился в правом кармане с досланным в ствол патроном, и это не  считалось
нарушением.
   Четыре крохотные камеры в углах  фургона  были  пусты.  Одной  вскоре
предстояло принять кратковременного пассажира.
   Фургон с надписью "Хлеб" вырвался из города на простор  магистральной
трассы и в соответствии с инструкцией увеличил  скорость  до  девяноста.
Обычная хлебовозка обязательно стала бы выть, гудеть и скрипеть, угрожая
каждую минуту развалиться. Спецмашина опергруппы "Финал" шла ходко,  без
видимого напряжения, и в  этом  была  заслуга  руководителя  группы  Ви-
кентьева, не жалеющего спирта для авторемонтников и лично вникающего  во
все тонкости технического обслуживания.
   Сейчас Викентьев напряженно наблюдал за трассой и  лицо  его  больше,
чем когда бы то ни было, напоминало каменную маску. Незаметно для пятого
номера он расстегнул кобуру, потому что стрелять вправо из автомата нес-
подручно, да и не развернешься быстро в тесноте кабины. Опасность  напа-
дения на спецмашину в данный момент существовала чисто теоретически,  но
Викентьев готовился к нему, как к вполне реальному событию, которое  мо-
жет произойти на любом участке тридцатикилометрового пути до Степнянска.
   В  Степнянске  находилась  старая,  еще  дореволюционной   постройки,
тюрьма. В нее этапировались смертники со всей южной зоны; Считалось, что
там и исполняются приговоры. Это было устоявшимся заблуждением,  которое
осведомленные люди не опровергали. Недаром Попов так удивился, узнав се-
годня о порядке работы.
   Попов действительно был удивлен. Необычным оказался инструктаж о соб-
людении мер безопасности, необычна экипировка: макеты оружия для  отвле-
чения внимания объекта в случае нападения, защитные  очки,  всевозможные
хитрости и уловки. И самая большая  неожиданность  -  развеянный  миф  о
Степнянской тюрьме.
   "Почему? - спросил он Викентьева. - Ведь проще группе съездить на ис-
полнение, чем возить объект туда-сюда. И риска меньше..."
   Викентьев не был расположен к разговорам, а потому  сухо  отмахнулся:
"Вначале пройди полностью весь цикл, от начала до конца,  потом  спраши-
вай, что непонятно. А скорей всего - сам во всем разберешься".
   В кузове фургона было душно, тусклый свет желтоватой лампочки под ма-
товым плафоном усиливал это ощущение. Сергеев монотонным голосом  перес-
казывал различные ЧП из обзоров практики "Финалов". Примеры он  подобрал
таким образом, чтобы подтвердить высказанные им тезисы: любая  живность,
даже заяц, если загнать в угол, - представляет опасность  для  охотника.
Самая опасная на свете дичь - это человек. Значит...
   - ...Зубами вытащили из табуретки и заточили о стену. Получился вроде
как небольшой стилет...
   Попов с трудом провернул проржавевший раструб вентиляционной шахты. В
стальную коробку пошла струя прохладного ночного воздуха.  Он  несколько
раз глубоко вздохнул.
   - ...знаешь, в вентиляционном отверстии, из тонкой проволоки? Распле-
ли ее аккуратно и сделали удавку. Значит, оба  вооружились.  Потом  один
пропустил лямку под мышками и вроде повесился, язык вывалил, а второй  в
дверь колотить. Расчет простой - глянет  постовой  в  волчок  и  забежит
удавленника спасать... Хорошо опытный старшина попался - объявил тревогу
и вместо одного в камеру зашли шестеро да с резиновыми палками...
   Попов подумал, что муторно ему стало от разговоров Сергеева.
   - Скажи-ка, Саша, почему на спецмашине "Хлеб" написано, а  не  "Моло-
ко", например, или там "Мясо", "Мебель"? - перебил он майора.
   - Ее несколько раз перекрашивали. То "Аварийная", то "Техпомощь",  то
"Лаборатория". Но "Хлеб" удобней. Его ведь  ночью  развозят,  а  значит,
вопросов меньше. Так и осталось, хотя генералу не нравится.
   - Почему?
   - Кто его знает. Викентьев спорил-спорил и своего добился.
   - Генерала переспорил?
   - А то! Знаешь, какая у него воля? Железный Кулак! А зэки зря прозвищ
не дают.
   Сергеев продолжал рассказывать теперь уже про Викентьева.  Попов  об-
легчения не испытывал. Ему по-прежнему было душно, мутило. Может,  отто-
го, что в кузове нет окон? Укачало? Но он  понимал:  дело  в  другом.  В
предстоящем. Как бы не оскандалиться... Сергеев рассказывал  про  судью,
пожелавшего увидеть, как исполняется его приговор, - бедняга брякнулся в
обморок, потом месяц лечил нервное расстройство. И с той поры этих  при-
говоров не выносит...
   Фургон вкатился в Степнянск, снизив скорость, порыскал по узким улоч-
кам, раскачиваясь на ухабах и колдобинах, и наконец оказался  у  высокой
глухой стены с огромными металлическими воротами, выкрашенными в зеленый
цвет.
   Викентьев нажал кнопку, и в кузове несколько раз мигнула тусклая лам-
почка под матовым плафоном - знак того, что остановка является плановой.
Если бы условного сигнала не  последовало,  третий  и  четвертый  номера
должны были достать оружие, открыть  замаскированные  бойницы  в  бортах
фургона и приготовиться к отражению нападения.
   Ровно в ноль тридцать,  в  точном  соответствии  с  графиком,  машина
въехала под своды Степнянской тюрьмы, именуемой в официальных документах
Учреждением КТ-15, и замерла в гулком, отделанном  белой  плиткой  зале,
напоминающем шлюз. Такое впечатление создавали тяжелые, с массивными за-
порами ворота сзади и впереди, которые никогда не  открывались  одновре-
менно, чтобы внутренний, тюремный, и внешний, вольный, миры не могли со-
единиться напрямую.
   Здесь разгружались автозаки, проводилась  перекличка,  прием-передача
личных дел, обыск и фельдшерский осмотр. Неприятная,  но  привычная  для
обеих сторон процедура длилась достаточно долго,  под  высоким  потолком
скапливался неразборчивый гул, из которого иногда вырывалось злое  руга-
тельство, забористая частушка, глумливый смех или истеричный плач.  Вре-
менами невнятную мешанину слов и других звуков разрубали властные выкри-
ки команд, гул немного стихал, а после  последнего  приказания  и  вовсе
наступала тишина, тишина ожидания: створки внутренних ворот начинали на-
конец медленно расходиться.
   Когда в тюрьму приходил следователь, опер, адвокат или секретарь  су-
дебного заседания с протоколом, они вначале просовывали удостоверения  в
квадратик отодвинутой изнутри стальной  обшивки,  протискивались  сквозь
щель сторожко приоткрытой калитки, сообщали помдежу о цели визита, а тот
звонил в спецчасть, перепроверял и выписывал пропуск, который выдавал  в
обмен на удостоверение личности. Только после этого, предъявив пропуск у
внутренних ворот, посетитель попадал на территорию  строгорежимного  Уч-
реждения КТ-15.
   Еще более придирчиво проверялись  плановые,  а  особенно  специальные
конвои, имеющие целью вырвать из Учреждения тех, кого  надлежало  содер-
жать под усиленным надзором. Внутренняя охрана  зорко  оглядывала  форму
вооруженных людей, отыскивая возможные погрешности, выдающие "маскарад",
сличала внешность с фотографиями личных документов, особое внимание  об-
ращалось на срок их действия, проверялись полномочия начальника  конвоя,
подписи, даты и печати на требованиях об этапировании.
   Опытный Валера Попов настроился на долгую  процедуру  и  был  удивлен
тем, что сегодня шлюзование внутрь оказалось облегчено до предела.  Спе-
цопергруппу ждал лично подполковник Кленов - начальник Учреждения КТ-15,
хорошо знающий Викентьева и Сергеева, осведомленный  о  задачах  группы,
прекрасно понимающий чрезвычайность мероприятия и заинтересованный в его
быстром и успешном завершении.
   - Забирайте скорее, - сказал Кленов, здороваясь со всеми за руку и не
думая проверять документы у незнакомого ему Попова. - Сегодня по телеви-
зору ночная программа - европейская эстрада,  может,  успею...  Вот  его
личное дело. Расписывайся. А я на требовании...
   Здесь же, в отделанном кафелем зале, возле хлебного фургона,  на  ма-
леньком, приткнутом к стене столике с ободранной крышкой, Кленов  поста-
вил резкий росчерк на зловещем бланке с красной полосой, взглянув на ча-
сы, проставил время. Попов рассмотрел под требованием причудливую  зави-
тушку генерала и четкий оттиск гербовой печати.
   Викентьев стоял неподвижно, держа чуть на отлете, как чужую, случайно
попавшую в руки вещь, коричневую папку, перечеркнутую от левого  нижнего
к правому верхнему углу обложки жирным красным карандашом.
   - Чего ты? - выпрямляясь, спросил Кленов. - Расписывайся!
   - Пока не за что, - угрюмо сказал Викентьев.
   - Как так? - Кленов ткнул пальцем. - Личное дело у кого?
   - Я же не за дело расписываюсь. - Рука Викентьева выпрямилась, протя-
гивая папку обратно.
   Кленов отмахнулся.
   - Я не такой буквоед. Ладно, пойдем.
   Он зачем-то одернул китель и, тяжело вздохнув, двинулся к  внутренним
воротам. Викентьев шагнул следом, будто вспомнив что-то, вернулся и  от-
дал коричневую папку так и не вышедшему из кабины Сивцеву.
   - Чтоб рук не занимать, - объяснил он Сергееву и ободряюще кивнул По-
пову. - Вперед!
   Рослый сержант открыл тяжелую калитку. Начальник Учреждения КТ-15,  а
за ним второй, третий и четвертый номера спецгруппы "Финал" вошли в ярко
освещенный прожекторами внешний двор тюрьмы.
   Они шли по заасфальтированному проходу между металлическими  сетками,
миновали несколько таких же сетчатых дверей, которые  Кленов  сноровисто
открывал универсальным ключом, несколько раз откуда-то сверху из-за сле-
пящих прожекторов их окликали грубые голоса с властными  интонациями,  и
Кленов отзывался так же грубо и властно.
   Обогнув глухую стену режимного корпуса, они прошли стальную калитку в
высоком каменном заборе и оказались во внутреннем дворе. Здесь  не  было
прожекторов, только обычные лампочки по углам.  Попову  показалось,  что
после яркого солнечного дня он оказался на дне колодца.  Глубокого  нас-
только, что из него будут видны звезды.
   Он поднял голову. В квадрате колодезного сруба блестели желтые точки.
Все правильно. Только колодец какой-то странный... Со всех четырех  сто-
рон высокие стены, но странно не это - мало ли  колодцеобразных  дворов!
Странно другое: в стене административного корпуса блестят  стекла  окон,
хотя и перечеркнутые решетками на втором и третьем этажах - в следствен-
ных кабинетах и кабинетах оперчасти. А П-образный режимный корпус  слеп,
угадываются черные квадраты "намордников", будто это  нежилое  здание  -
склад или мертвое - морг, склеп.
   А самое странное, что где-то здесь, за заборами, решетками,  "наморд-
никами", проволокой, сигнализацией находится человек, которого они долж-
ны убить. И убийство это предумышленное, тщательно  продуманное,  хорошо
организованное.  Разрешенное  судом,  санкционированное  высшим  органом
власти и подробно расписанное специальной инструкцией.
   Такого не могло быть. Или все происходящее просто  тяжелый  сон,  или
они здесь совсем по другому поводу... Но тогда зачем оттягивают руку чу-
довищные самодельные наручники, зачем в кобуре дурацкий макет,  зачем  в
кармане готовый к бою "ПМ"? И кто конкретно будет "приводить в  исполне-
ние"? А может, они - все втроем: Викентьев, Сергеев и...
   Попов почувствовал, что вспотел. Вполне вероятно -  настанет  момент,
второй и третий номера вынут пистолеты, руководитель  группы  прикрикнет
на замешкавшегося четвертого и отдаст команду...  Есть  ситуации,  когда
дорога назад отрезана и надо идти вперед, только вперед, переступая  че-
рез препятствия, бежать, перепрыгивая, не оглядываясь, не задумываясь, а
потом... Потом простишь сам себя, собственные грехи отпускаются легко.
   - Сейчас аккуратно, смотри под ноги, - негромко предупредил Сергеев.
   Они подошли к неприметной двери в углу двора, скрытой выступом  стены
и заглубленной в землю, так что идущему впереди Кленову  пришлось  опус-
титься на несколько ступенек, чтобы позвонить, и сейчас его голова нахо-
дилась на уровне живота Викентьева. Бесшумно открылось  маленькое  треу-
гольное окошко, луч фонаря высветил лицо начальника Учреждения.
   Дверь провалилась внутрь. Пожилой прапорщик, прижавшись к стене, про-
пустил их в небольшой, тускло освещенный тамбур, запер дверь, после чего
перегораживающая тамбур решетка сама собой скользнула в сторону.
   Не веривший в чудеса Попов осмотрелся и обнаружил под потолком  серый
цилиндр телекамеры. "Как же она передает при таком освещении?" - подумал
он и тут же понял, что освещение нормальное, просто глаза еще не  отошли
от слепящих лучей прожекторов. Коридор  был  выкрашен  тусклой  масляной
краской, как сотни таких же коридоров, и пропитан обычным  густым  духом
карболки, гуталина, табака, человеческого пота.
   В комнате охраны за пультом перед телемониторами сидел усталый  капи-
тан в измятой форме и с таким же мятым лицом. Четыре здоровенных прапор-
щика азартно забивали козла два на  два.  При  виде  начальника  капитан
вскочил и отдал честь, прапорщики нехотя приподнялись и снова плюхнулись
на гладко вытертые задами многих дежурных смен деревянные скамейки.
   - Товарищ подполковник, в особом корпусе содержатся шесть  осужденных
к смертной казни, - истово, не жалея голосовых связок, докладывал  капи-
тан. - Двое с нерассмотренными кассациями,  трое  -  с  поданными  хода-
тайствами о помиловании, один - с отклоненным ходатайством. Покушений на
самоубийство, отказов от приема пищи и других происшествий за время мое-
го дежурства не произошло!
   Мониторов было девять, но светились только шесть экранов. Двое  пока-
зывали спящих людей, на других обитатели камер особого корпуса бодрство-
вали в напряженном ожидании. Один быстро ходил от стены к стене и обрат-
но, второй стоял в углу, отвернувшись от  телекамеры  и  зажав  ладонями
уши, третий лежал на спине с открытыми глазами, четвертый сидел на нарах
в позе "лотос" и мерно раскачивался из стороны в сторону, будто  в  такт
заунывному мотиву.
   - Видишь, чувствуют, - негромко сказал Сергеев Попову. - У кого  отк-
лонена кассация, всегда не спят в ночь исполнения.
   Валера ощутил, что ему душно, как давеча в фургоне.  "Ну  их  всех  к
черту! Откажусь, вплоть до увольнения..."
   - Вот наш, - Сергеев указал пальцем. - Покажите крупнее...
   На последнем мониторе фигура сидящего в позе "лотос"  стала  увеличи-
ваться. Заметив движение объектива. Кадиев дернулся и сделал  непристой-
ный жест в сторону камеры. Экран заполнило искаженное  ненавистью  лицо;
перекошенный рот процеживал какие-то слова, а  прищур  глаз  был  таким,
будто именно он, Кадиев, является здесь хозяином положения и хорошо зна-
ет, что надо делать с Кленовым, Викентьевым и остальными.
   Дурнота прошла. Попов почувствовал, как закручивается глубоко  внутри
мощная пружина, не раз бросавшая его на ножи, ружья и обрезы.
   - Пора заканчивать, - хрипло произнес Викентьев и надел очки с  толс-
тыми стеклами.
   То же сделал Сергеев. Попов помедлил потому, что мешали завернутые  в
газету наручники, пришлось положить их на стол.
   - Разверни, - бросил второй номер.
   Валера сорвал бумагу, поискал глазами урну, не нашел и положил газет-
ный комок на стол, рядом с переполненной окурками дешевых сигарет закоп-
ченной жестяной пепельницей. Надевая защитные очки, он испытывал  нелов-
кость под взглядами прапорщиков, явно  считающих  подобную  предосторож-
ность излишней.
   Сами они, похоже, ничего не опасались. Одинаково  безразличные  лица,
невыразительные глаза... "Их что, специально подбирают? - подумал Попов.
- По какому признаку?"
   - Дежурному наряду приготовиться к передаче осужденного! - зычно ско-
мандовал Кленов.
   Прапорщики сноровисто вскочили и в мгновение ока  извлекли  откуда-то
черные резиновые палки с рифлеными рукоятками. Сделали они это с той  же
готовностью, с какой только что собирались взяться за костяшки домино.
   - Пусть товарищи распишутся, - напомнил мятый капитан. - Как  положе-
но.
   Начальник тюрьмы  дипломатично  промолчал,  выжидающе  глядя  на  Ви-
кентьева.
   - Потом! - отрубил Викентьев. - Когда получим.
   - Вот те на! - удивился дежурный. - Потомто вам не до росписей будет!
Гляньте-ка...
   Он мотнул головой в сторону мониторов. Шестой экран крупно фиксировал
бешено вытаращенные глаза Удава и раскрытый в немом крике рот.
   Викентьев мрачно посмотрел на экран.
   - Тем более, - буркнул он. - Что за мода у вас: только переступил по-
рог - распишись, что увез, еще камеру не открыли - пиши, что забрал.
   Кленов шел по тусклому коридору первым, за ним, поигрывая  дубинками,
пружинисто шагали прапорщики, следом - Викентьев с Сергеевым, Попов дер-
жался в двух шагах сзади.
   Начальник Учреждения КТ-15 отпер замысловатый замок и распахнул  оче-
редную дверь в капитальной стене - еще более толстую  и  массивную,  чем
предыдущие. В  уши  ударил  животный  вой  на  одной  вибрирующей  ноте:
а-а-а-а-а-а-а! За дверью коридор продолжался, только бетонный пол  здесь
не был покрыт линолеумом да гуще стал тяжелый тюремный дух, пробивавший-
ся из расположенных по правую сторону камер.
   - А-а-а-а-а-а!
   Они подошли к последней двери, из-за которой доносился глухой  утроб-
ный крик.
   - К передаче осужденного приступить! - сказал  Кленов  и  заглянул  в
"глазок".
   Как только крышка "глазка" отодвинулась, вой смолк.
   - Сидит на нарах. - Начальник тюрьмы сделал жест рукой, и  прапорщики
стали по двое с кажд