ь двад-
цать минут. Поблагодарив тезку, он расплатился и сделал вид, что продол-
жает ожидать не слишком пунктуальную подругу. Парень исчез в толпе.
   Когда свистнул электровоз и в просвете между зданиями замелькали  ва-
гоны, он огорченно взглянул на часы и побрел к вокзалу.  Наблюдавший  за
ним продавец цветов сочувственно покачал головой. Но через двадцать мет-
ров походка Лапина обрела прежнюю упругость, шаг ускорился, на лице поя-
вилась улыбка, и из потерпевшего фиаско неудачника он  перевоплотился  в
счастливого влюбленного, встречающего предмет своей страсти. Документы у
таких не проверяют, но он сам полез за паспортом, предупредительно раск-
рыл и поднес к лицу упитанного младшего лейтенанта. Тот небрежно кивнул,
открывая дорогу на перрон.
   Здесь, как и на привокзальной площади, тоже царило оживление, но дру-
гое - более организованное, целенаправленное и быстротечное. Провожающие
обнимались с отъезжающими, встречающие напряженно всматривались  в  окна
прибывающих поездов, звонко стукали длинными молоточками по колесным па-
рам осмотрщики вагонов, громко смеялись сбившиеся в стайку проводницы  в
черных шинелях и тапочках на босу ногу, осматривались по сторонам закон-
чившие путешествие пассажиры, в наспех наброшенной одежде курили, прогу-
ливались, разминая ноги, подходили к многочисленным киоскам те, для кого
Тиходонск был очередной крупной станцией на длинном пути, волокли тележ-
ки с чемоданами громкоголосые носильщики, тянули неподъемные сумки толс-
тые выносливые тетки, важно проходили по своим делам железнодорожники  в
форменной одежде, подпирали стены и курили на низких  скамейках,  высоко
обнажая ноги, потасканные проститутки, выгуливал тигрового боксера немо-
лодой мужчина с чудаковатым лицом.
   Здесь тоже ходили патрули, но уже транспортной милиции, они  фильтро-
вали прибывших: отлавливали пьяных и бродяг, проверяли документы у  кав-
казцев и прочей подозрительной публики, выясняли что-то у проводниц, из-
редка заглядывали в плацкартные вагоны.  На  встречающих  и  отъезжающих
транспортники, внимания не обращали - те уже прошли контроль, и сам факт
нахождения на перроне свидетельствовал о том  минимуме  благонадежности,
который позволял оставить их в покое.
   Лапин решил, что опасная зона преодолена, и его мысли опередили собы-
тия. Направляясь к своему вагону, он уже прокручивал, что  будет  делать
внутри, когда поезд отправится. Надо объяснить отсутствие багажа, купить
спортивный костюм и зубную щетку, сумку - пассажир без вещей бросается в
глаза. Из потока обыденно-практических размышлений его вырвал неприятный
взгляд. Не поворачивая головы, Карданов покосился.  Растрепанная,  плохо
одетая девка в перекрученных чулках показывала на него своей товарке  и,
зло кривя губы, что-то говорила. Это могло ничего не  значить,  а  могло
значить и очень многое. Когда на  карту  поставлена  собственная  шкура,
случайности, совпадения и мнительность в расчет не  принимаются.  Остав-
лять за спиной непонятное нельзя.
   Шагнув в сторону, он остановился, повернулся, будто  осматриваясь,  и
оказался с проститутками лицом к лицу.
   - Подержите букет, девчонки, - он сунул им цветы. Растрепанная  спря-
тала руки за спину. Она казалась заторможенной и слегка покачивалась, но
спиртным не пахло, только расширенные зрачки блекло-голубых глаз выдава-
ли причину такого состояния. Ей было не больше  двадцати,  но  выглядела
она на все сорок. Лапина поразил взгляд. Смотрела она в упор и  с  такой
ненавистью, будто это Лапин сломал ей судьбу, посадил на иглу и выбросил
на панель.
   Подруга сохранилась получше, хотя от нее явно пахло подвалом, а  сби-
тый набок начес навевал мысли о кровососущих паразитах. Она взяла  цветы
и похабно захохотала.
   - Чего мне ими, подметать, что ли? Или ты решил  пожениться?  Это  мы
мигом! Только давай клевую хавку и бухло! И "капусту"! Правда, Лидка?
   Лапин нагнулся, будто завязывая шнурок, глянул назад. Метрах в десяти
безразлично курили два динозавра с крохотными головками на могучих, упа-
кованных в кожу торсах.
   - Поедем, отдохнем, - предложил он, выпрямляясь. - Я должен  друга  с
телкой встретить. Баня заказана, стол накрыт...
   - А не пиздишь? - прищурилась она. - И потом, одной баней не  отдела-
ешься. Знаешь, сколько мы стоим?
   - Нет вопросов. Идите вперед, к тому выходу. Я встречу и подойду.
   - Видишь, Лидка! Это совсем другой...
   Растрепанная продолжала разглядывать Лапина в упор.  На  бледно-синем
лице контрастно выделялись густо намазанные темной помадой губы. Они ше-
велились, будто Лидка гримасничала.  Но  в  этом  шевелении  угадывалось
что-то настораживающее. Он всмотрелся.
   - Чо-кну-тый... Чо-кну-тый... Чо-кну-тый... -  беззвучно,  по  слогам
повторяла она.
   Карданова будто жаром обдало.
   "Подстава! Засада! Эту блядь немедленно убрать!"
   Пальто на ней было старое, но достаточно толстое. Он скользнул взгля-
дом по мертвенной маске лица, открытой шее, но  остановился  на  тонкой,
выставленной вперед ноге. Самое удобное,  можно  не  поднимать  руку  со
"стрелкой". Но пальцы впустую перебирали содержимое кармана -  "стрелки"
в нем не было. У него вообще не было оружия!
   - Пойдем, девчонки! К тому входу...
   - Ты что мне мозги ебешь! - пронзительно заорала Лидка. Разряд предс-
тоящего скандала зигзагом пронзил вокзальную толчею. К  ним  повернулись
неразличимые пятна чужих лиц, динозавры вытащили сигареты. Спокойным ша-
гом Лапин двинулся дальше.
   - Ты кому фуфло гонишь! - ударил в спину истерический крик.
   Толпа сгущалась вокруг двух вокзальных проституток с букетом,  стоив-
шим больше, чем обе они вместе взятые. Пока никто ничего не  понимал,  в
том числе и направившиеся к ним динозавры. У Лапина было около трех  ми-
нут. Возле спального  вагона  плотно  сдвинулась  компания  провожающих.
Спрятавшись за ними, он нагнулся и быстро нырнул под вагон. Запахло кре-
озотом, холодным железом, дымком разгорающейся печки и вымытым туалетом.
Спиной он несколько раз зацепился за какой-то шланг и выступы днища,  но
нырок закончился, и он благополучно выпрямился на второй платформе. Сле-
дующий путь был свободным, на третьем тоже стоял состав, пришлось  опять
нырять, далеко сзади послышался крик: "Украли  деньги!  Держи  вора!"  С
четвертого пути отправлялся товарняк на юг, он вскочил на тормозную пло-
щадку, подавил инстинктивное желание задержаться и выбраться  из  города
столь же примитивным, сколь и опасным способом, спрыгнул, пока состав не
набрал скорость.
   Железнодорожные пути закончились, впереди поднимался довольно  крутой
склон западной части города. За ним располагался район, называемый в на-
роде Тиходонск-гора. Частный сектор, плотная застройка, узенькие  кривые
улочки. Сзади доносились крики  разворачивающейся  погони.  Лапин  нашел
тропинку и побежал вверх. У выходного светофора  со  скрежетом  тормозил
товарный состав. Он все сделал правильно.
   Ярко светила полная луна, утоптанный снег казался бледно-голубым, бо-
тинки скользили, то и дело Сергей падал на четвереньки и по-собачьи пре-
одолевал особенно крутые участки. Острые льдинки кололи замерзшие  ладо-
ни, сильно колотилось сердце, пересохло в  гортани.  Сказывалось  долгое
отсутствие тренировок. Утешало одно: впереди не ждут  засады,  никто  не
станет блокировать Тиходонск-гору, оцеплять район, устраивать прочесыва-
ние и проводить облавы. Макс не ссорился с государством  и  не  заслужил
того, чтобы оно бросало на поимку все имеющиеся силы: милицию,  внутрен-
ние войска, армию. Как было в том же Гондурасе.
   Самый трудный участок остался позади, он остановился, перевел  дух  и
осмотрелся. С высоты обрыва открывался хороший обзор. На такой дистанции
двуногих существ видно не было, связанные с  ними  суета  и  нервозность
растворились в пространстве, осталось только монументальное,  прочное  и
основательное, уменьшенное расстоянием, как перевернутым театральным би-
ноклем. Ступенчатое здание вокзала, черные клавиши шпал на белом  снегу,
перечеркнутые отблескивающими ниточками рельсов, миниатюрные  вагончики,
невзаправдашние локомотивы, спичечные столбики фонарей... Игрушечная же-
лезная  дорога  производства  ГДР  -  недостижимая  мечта  детдомовского
мальчишки... С первого пути медленно потянулся на север длинный игрушеч-
ный состав. В одном из теплых, уютных и комфортабельных вагончиков  пус-
товала его полка...
   Поезд ушел... Иногда эта присказка имеет самый прямой смысл.  Прокля-
тая сука нарушила все планы, но ничего не достигла. Преследователи побе-
гают по перронам и успокоятся: мало ли что привиделось обколотой прости-
тутке... Да и то - бегать скорей всего будут динозавры и  их  безмозглые
"братаны", милиционеры походят степенно  взад-вперед  и  посчитают  свою
миссию выполненной. Какой интерес у бандитов? Отомстить за убитых  друж-
ков-киллеров? Но почему они действуют в открытую и заодно с  полицейски-
ми?
   Дыхание пришло в норму, и Макс двинулся дальше. На превращенном в по-
мойку пустыре его окружила стая голодных и злых собак. Псы лаяли,  рыча-
ли, скалили зубы, он подобрал отрезок ржавой водопроводной трубы и, при-
сев, выставил его перед собой. Обнаглевшие дворняги  кидались  было,  но
тут же отскакивали, кружились вокруг, подступали вплотную, но не осмели-
вались окончательно сжать кольцо. Вскоре он вошел в раскинувшийся на по-
логом склоне поселок, бездомные собаки отстали, зато изза ветхих заборов
принялись брехать дворовые сторожа. Волны  вспыхивающего  и  затихающего
лая прокатились по узким темным улочкам, пронизав Тихо донск-гору  наск-
возь.
   Через полчаса Лапин выбрался на асфальт нового микрорайона, остановил
потрепанный "жигуль" и доехал до местного центра, потом прошагал квартал
пешком и вышел на стоянку такси. За сто долларов пожилой частник  согла-
сился отвезти его в Степнянек. Неновая, но ухоженная "Волга" мягко  нес-
лась с запада на восток. По путепроводу промчались над  железнодорожными
путями, слева осталось ступенчатое здание вокзала, но сейчас все это  не
имело к Лапину никакого отношения. Лежащий в кармане билет из Тиходонска
до Москвы превратился в ненужную бумажку,  от  которой  следовало  изба-
виться, как и от любого не представляющего практической  ценности  доку-
мента. Он разорвал желтоватый бланк  на  мелкие  кусочки  и,  приспустив
стекло, выбросил мигом подхваченные ветром  клочки.  Водитель  неодобри-
тельно покрутил головой, но ничего не сказал. Он жил в то  время,  когда
лучше не делать замечаний незнакомым людям, особенно  когда  не  знаешь,
что у них в голове, а что в кармане.
   "Волга" ходко шла по проспекту Маркса, официально переименованному  в
Большой - как до октябрьского переворота, но оставшемуся в памяти и лек-
сиконе коренных тиходонцев под привычным названием.  Справа  промелькнул
"Маленький Париж", на желтый свет пересекли Богатый спуск, слева проплы-
ла свечка "Интуриста", в котором за Лапиным до завтрашнего утра оставал-
ся оплаченный номер. Но и гостиница, и номер уже не имели к Сергею отно-
шения, пуповина, связывающая его с Тиходонском, лопнула, и он считал это
вполне естественным, так же, как и путешествия без вещей, быструю  пере-
мену планов, преодоление постоянно возникающих  препятствий...  Карданов
привык перемещаться в пространстве именно так.
   Машина миновала центр города, прошла сквозь Берберовку - район, исто-
рически заселенный преимущественно армянским  населением,  вырвалась  на
Магистральный проспект, выводящий из города прямо на московскую  трассу.
Частный сектор с проросшими сквозь традиционно-убогую советскую застрой-
ку трехэтажными дворцами из итальянского кирпича под  красной  черепицей
или разноцветным металлопластиковым шифером, очередной путепровод  через
железнодорожные пути, роща-лесопарк, красные и белые свечки авиагородка,
справа, в отдалении, приземистое здание аэропорта, опять бесконечная ро-
ща с рекламным плакатом "Добро пожаловать в кемпинг"...
   На выезде из города недавно построили бензозаправку по типовому евро-
пейскому проекту, считалось, что бензин здесь не разбавляют, поэтому  на
ярко освещенном пятачке всегда стояли три-четыре машины.
   - Бензина хватит? - спросил Макс. - А то заправься, я плачу...
   Он протянул три десятки. Ни один водила не откажется от такого  пред-
ложения. "Волга" свернула на бетонную площадку и пристроилась за  черной
"девяносто девятой"  с  тонированными  стеклами.  Впереди  стояла  белая
"восьмерка".
   - Пойду пока отолью...
   Карданов продрался сквозь голый кустарник и  побежал  между  остовами
деревьев в сторону трассы. Через сотню метров он нашел подходящее  место
для наблюдения. До КП ГАИ было метров пятьдесят. Кроме желто-синей "Вол-
ги", у поста стояли два джипа. Динозавры в  коротких,  будто  обрезанных
курточках и с повязками на рукавах кучковались за спиной широкого, из-за
надетого поверх бушлата бронежилета, гаишника.
   Вот, подчиняясь взмаху светящегося жезла, затормозил "КамАЗ" с  обтя-
нутым тентом кузовом. Пока милиционер проверял документы, два  динозавра
осмотрели кабину, заглянули под тент. Юркая легковушка попыталась  прос-
кочить справа, но ее остановили другие динозавры и  подвергли  досмотру,
не дожидаясь, пока освободится гаишник. Выезд из города был закрыт.
   Несколько минут Макс постоял, размышляя. Обойти пост по покрытой мет-
ровым слоем снега целине? Задача нелегкая, но выполнимая. Однако,  когда
он выйдет на трассу, вид у него будет веселый, а ночью  водители  и  так
избегают брать случайных пассажиров. Договориться, чтобы пожилой частник
подобрал его через триста метров? Но кто знает, что спросят динозавры  о
причинах порожнего рейса и что он им ответит...
   Лапин осторожно вернулся к бензоколонке, но не  вышел  на  освещенный
пятачок, а пересек трассу и принялся "голосовать" въехавшим в город  ма-
шинам. Остановилась только пятая или шестая - замызганная,  несмотря  на
мороз, "Нива" с нервным очкариком неопределенного возраста.
   - До... Соляного спуска! - по привычке Лапин чуть было не назвал  Бо-
гатый спуск.
   - Полтинник, - недовольно бросил очкарик. Это было очень круто, и  он
это знал.
   - Годится! - Макс ловко запрыгнул на высокое сиденье.
   Теперь они ехали в обратном  направлении.  Роща,  кемпинг,  аэропорт,
авиагородок, опять роща, путепровод... Когда проезжали "Интурист", Лапи-
ну захотелось в насиженное место: ночевать где-то надо, тем более он  не
знал, что делать дальше. Когда  пересекали  Богатый,  порыв  повторился.
Сейчас квартира на Мануфактурном не казалась такой убогой. Умыться,  по-
пить чаю да завалиться с Тонькой под одеяло, она вон как  классно  стро-
чит... Но Карданов знал, что ни  в  "Интурист",  ни  к  Тоньке  соваться
нельзя. И он знал, как поступить, если аэропорт, вокзал и  автомобильные
трассы блокированы преследователями.
   - По Соляному налево, на набережную, - распорядился он.
   Оскальзываясь на обледеневшей брусчатке, "Нива"  сползла  по  крутому
переулку к белому, напоминающему трехпалубный  теплоход  зданию  речного
вокзала. Рядом торчал двенадцатиэтажный обелиск  гостиницы  "Якорь".  Из
ресторана внизу гремела музыка.
   - Опять налево...
   Подпрыгивая на ледяных кочках, вездеход прокатился вдоль  вмерзших  в
лед речных трамвайчиков, плавучего бара "Скиф" и древнего колесного  па-
рохода "Дмитрий Донской". Дальше начиналась полоса чистой воды, в  конце
которой пришвартовался мощный буксир с тупым, чуть курносым, как у ледо-
кола, форштевнем. В круглых иллюминаторах горел свет.
   Максу все стало ясно, но водитель не должен был догадаться, что имен-
но его интересовало. Поэтому они проехали в сплошной  темноте  еще  нес-
колько кварталов до мрачных остовов парамоновских складов, которые ночью
выглядели особенно зловеще. Очкарик стал нервничать. Внешне это никак не
проявлялось, но Карданов безошибочно распознал биоволны страха.
   - Черт, ничего не узнаю, - пробормотал он себе под нос и уже в полный
голос сказал:
   - Давай, друг, к "Якорю"! Надо пожрать да расслабиться... Потом,  мо-
жет, вспомню, где она живет...
   Только когда "Нива" вернулась к ярко освещенному речному вокзалу, во-
дитель пришел в свое обычное состояние.
   - Коли трезвый впустую ездил, представляю, что ты по пьяни отыщешь...
- брюзгливо буркнул он, принимая деньги. - Здесь, если хочешь знать, во-
обще нет жилых домов!
   - Нет и не надо! Другую найду...
   Дождавшись, пока "Нива" уехала, Лапин зашел в вестибюль вокзала и ку-
пил литровую бутылку водки и палку запаянного  в  полиэтилен  сервелата.
Потом двинулся к буксиру. Сходни были убраны, и он долго бросал ледышка-
ми в иллюминаторы, но они почему-то все время стукались о борт.  Наконец
заскрежетало железо, откинулась квадратная крышка люка и на палубу вылез
мелковатый матросик в ватнике и морской фуражке с "крабом".
   Лапин быстро вытянул вперед руку с зажатой бутылкой.
   - Чего надо? - агрессивный было тон мигом сменился добродушными  нот-
ками.
   - Погреться пустишь? - простецки попросился Макс. - Бабу ждал, замерз
как собака...
   Обстоятельства были предельно понятными и вызывающими сочувствие.
   - Заходи... Сейчас сходни сброшу...
   Бывают дни, которые до предела изматывают нервы, иссушают душу, выса-
сывают все жизненные силы. Тогда хочется пораньше  прийти  домой,  отог-
реться, поесть, выпить хорошо очищенной водки, принять горячую  ванну  и
завалиться спать, предоставляя организму восстанавливать сожженные нерв-
ные клетки и нарушенный биоэнергетический баланс.  Но  такие  дни  имеют
тенденцию растягиваться до суток, недель, иногда месяцев,  будто  кто-то
там, наверху, - не в высоких начальственных кабинетах, а еще выше,  там,
где по господствовавшим до недавнего времени атеистическим представлени-
ям не существует ничего, кроме угольной черноты и  смертельного  холода,
будто кто-то могущественный и всевластный, управляющий всем ходом  брен-
ной земной жизни, нарочно не дает операм расслабиться и  восстановиться,
карая их за многочисленные грехи, совершаемые повседневно - по умыслу  и
расчету либо вынужденно, в угоду малоправедной Системе, которой они взя-
лись служить, не щадя живота своего. С животами, правда, дело  обходится
более-менее благополучно: если не поймаешь  пулю  или  нож,  отделаешься
обязательным гастритом или язвой, позволяющими все же кое-как  существо-
вать на этом свете. А вот  с  сердцами  действительно  выходит  скверный
расклад: чем дольше стаж на оперативной работе, тем выше процент смертей
от инфарктов и тем ниже возраст, в котором они случаются.
   Вымотанные суматошным днем и неудачной  засадой,  опера  Центрального
ЮВД собирались расходиться, когда Савушкин вызвал к себе Рожкова, а тот,
понимая, что это значит, притормозил остальных. Бросив в рот две таблет-
ки мятной жвачки, чтобы забить запах распитой с Макаровым бутылки  "Фин-
ляндии" и копченой колбасы, которой  они  эту  бутылку  закусывали,  на-
чальник УРа направился в другой конец длинного коридора, к кабинету, где
бывал по десять раз на  дню,  получая  очередные  задания,  обязательные
"втыки" и нечастые благодарности.
   - Знаешь, где Рубен и Сурен? - спросил подполковник, как только  Рож-
ков показался на пороге. - В чебуречной, внутри,  под  замком.  Там  еще
двое, все застрелены.
   - Откуда информация? - вскинулся майор.
   - Фээсбэшный агент позвонил на ноль-два. Сказал - трупы  будут  заби-
рать, надо сажать засаду.
   - Проверяли? - лихорадочно соображая, спросил Рожков. Заниматься  но-
вым делом не было ни малейшего желания, и лучше всего, если бы сообщение
оказалось "туфтой". Но раз звонил человек "соседей"...
   - Нет, - качнул тяжелой головой Савушкин. Он тоже выпил  с  Симаковым
по стакану "Кремлевской". Каждая должность определяет  свой  круг  собу-
тыльников, марка потребляемого продукта негласными правилами  не  регла-
ментируется и определяется методом, который в социологии именуется "слу-
чайной выборкой".
   - Но ско