СПЛ...  Поднимется  страшный  шум!  И  потом,  в
"малютке" есть бортовой журнал, мичман наверняка записал  в  него  все,  что
произошло... Это прямое доказательство тройного убийства...
   - Послушай, Христофор...  -  Тот  отставил  стаканчик  со  своим  любимым
красным вином и внимательно  посмотрел  на  генерала.  -  На  какой  глубине
затоплена лодка?
   - Точно не знаю Сто пятьдесят или  двести  метров.  Наступила  длительная
пауза.
   - А что? - не выдержал хозяин. Верлинов  напряженно  обдумывал  ситуацию.
Пожалуй, это единственный выход.
   - Ее надо уничтожить. Лучше всего взорвать. Ты сможешь  найти  подходящих
людей? Оплата из моей доли. Христофор допил вино,
   - Почему нет? Если платят, находятся желающие для любой работы...

   ***
   Каждый исторический период имеет свои  приметы.  Постперестроечную  эпоху
наглядно характеризуют решетки  на  окнах,  стальные  двери,  бум  на  собак
бойцовых пород, плодящиеся  в  геометрической  прогрессии  частные  охранные
фирмы и оружейные магазины. И еще - униформа. Рэкетирские спортивные костюмы
и кожаные  куртки,  черные  рубахи  "Памяти",  портупеи  и  сапоги  казаков,
полувоенные  френчики  "соколов"  Жириновского,  фашистские,  калединские  и
прочие мундиры преследуют, в общем-то, одну цель - обозначить принадлежность
их хозяина к определенной  группе,  а  следовательно,  его  защищенность.  В
период атрофии законов и всемогущества силового беспредела это  своеобразный
защитный знак "не тронь меня".
   Москва пестрит камуфляжем. Маскировочный комбез с  высокими  шнурованными
ботинками - идеальное облачение для боевой схватки или по крайней  мере  для
демонстрации готовности в такую схватку вступить.
   ВДВ,  ОМОН,  СОБР,  спецподразделения  внутренних   войск   МВД,   группы
немедленного реагирования райотделов милиции, отделы  физического  прикрытия
Департамента налоговой полиции, "Альфа", "Бета",  "Гамма",  "Вымпел"  и  еще
десятки государственных силовых структур носят камуфляжные  комбинезоны.  Но
грозный вид стремятся придать себе и частные охранники, инкассаторы  банков,
ревизоры пригородных электричек, сторожа автостоянок и коммерческих ларьков,
члены военно-спортивных организаций,  контролеры  рынков,  наконец,  простые
граждане в наивной надежде снизить  вероятность  неприятных  неожиданностей.
Поэтому каждый седьмой молодой мужчина на улице одет  в  ставшую  знаменитой
одежду, насчет которой реклама обещает: "Ты лежишь  на  газоне,  и  тебя  не
видно".
   Среди  пассажиров  не  обращающей  внимания   на   светофоры   кавалькады
"мерседесов",  несущихся  по  Садовому   кольцу,   процент   камуфлированных
значительно  превышал  средний  показатель.   В   головном   "мерседесе-300"
находились пятеро охранников из группы "Город", которые внимательно следили,
чтобы на пути кортежа не появилось никакой опасности для ОП*.
   Сам ОП ехал в "мерседесе-600",  следующем  вторым.  Это  был  генеральный
директор  финансовой  группы  "Город"  Семен  Поплавский,  по  неофициальным
экспертным  оценкам,  один  из  самых  богатых  людей   Москвы.   Невысокий,
начинающий лысеть мужчина с одутловатым лицом и полным ртом  золотых  зубов,
отжившим свое символом процветания и богатства, времени заменить  золото  на
неброский, хотя и мало уступающий в цене фарфор недоставало.
   С ним в салоне находился  начальник  службы  охраны  Павлов  -  отставной
комитетчик, знаменитый недюжинной физической силой и разветвленными  связями
в "конторе"
   Как и хозяин, он был одет в строгий цивильный костюм, крахмальную рубашку
с аккуратно завязанным галстуком, тщательно  выбрит.  В  другом  виде  в  те
кабинеты, в которые он постоянно ходил с шефом, не пускали. Зато на водителе
Метелкине,  еще  недавно  возившем   начальника   ГУВД,   был   традиционный
маскировочный комбез
   Замыкали  колонну   два   "мерседеса-230",   набитые   десят-ком   бывших
сотрудников милиции, сменивших борьбу с абстрактной преступностью на  вполне
конкретную охрану  жизни,  здоровья  и  спокойствия  господина  Поплавского,
платившего втрое больше, чем государство.  Эти,  как  и  охранники  головной
машины, поголовно затянуты в пятнистую водоотталкивающую ткань.
   Коротким взревыванием сирен разгоняя мешающие  машины,  кортеж  несся  со
скоростью сто километров в час, как когда-то лимузины членов Политбюро.  Еще
семь лет назад вечный тихушник, подпольный коммерсант Поплав-ский никогда бы
не поверил, что  такое  возможно.  А  сейчас  -  пожалуйста!  Кого  бояться?
Постовым и в голову не придет останавливать его  автомобили.  Знают,  что  у
любого водителя весу больше, чем у какого-нибудь старлея или капитана.  Если
бы еще честь отдавали... Попросить мэра, что ли? Пусть издаст  распоряжение;
машины с такими-то номерами приветствоватъ прикладыванием руки  к  головному
убору! И будут прикладывать, куда денутся...
   На перекрестке стоял джип-"чероки", за зеркальными  стеклами  развалились
на мягких сиденьях пятеро в камуфляже.
   - Только что проследовали  в  заданном  направлении,  -  сказал  в  рацию
"Филипс" коренастый  круглоголовый  человек  -  майор  Фиников  из  Главного
управления охраны. Повернувшись к водителю, бросил: - Следом!  Дистанцию  не
сокращать!
   Через квартал мягко включились  двигатели  двух  зализанных,  как  капли,
микроавтобусов "мицубиси". В  них  находились  двадцать  сотрудников  группы
активных действий ГУО, имеющей кодовое  обозначение  "Ад".  Серебристо-серые
"капли" двинулись впереди колонны "мерседесов", джип следовал сзади.  Никто,
в том числе и Павлов, не заметил, что кортеж блокирован.
   Офис "Города" располагался  в  старинном  двухэтажном  особняке  на  углу
Большой Садовой и Малой Бронной. С незапамятных времен здесь висел  дорожный
знак "въезд запрещен", но водители Поплавского не обращали на него внимания.
   Прибытие ОП в свои владения всегда  обставлялось  по  одному  и  тому  же
ритуалу. Со скрипом затормозил головной  "мерседес",  и  пятерка  охранников
мгновенно  высыпала  наружу,  взяв  под  контроль  прилегающую  к  шикарному
подъезду территорию. "Шестисотка" Поплавского замерла прямо напротив  входа,
Павлов выскочил первым, мгновенно  огляделся  и,  дождавшись,  пока  экипажи
замыкающих автомобилей образовали кольцо безопасности, распахнул дверцу.
   Охраняемая персона неторопливо выбралась  из  комфор-табельного  кожаного
салона, с достоинством прошла три метра по асфальту, поднялась по  мраморным
ступеням и скрылась за массивной дубовой дверью.  Внимательно  следивший  за
происходящим вокруг Павлов дал отмашку подчиненным и нырнул следом за шефом.
   В тот же миг к офису подкатила милицейская "волга" с  крупными  надписями
"ГАИ" на бортах и  багажнике.  Строго  говоря,  она  не  имела  отношения  к
милицейским  службам,  это  была  машина   сопровождения   правительственных
кортежей  из  гаража  Главного  управления  охраны,  раскра-шенная  наиболее
понятным любому гражданину образом. Но камуфляжные  комбинезоны  "Города"  с
пониманием относились только  к  двум  краскам,  зеленому  цвету  доллара  и
матово-тусклому воронению оружейной стали.  Серо-голубой  окрас  и  пугающая
многих аббревиатура не вызывали никаких эмоций, теряясь  на  линялом  колере
той неинтересной жизни, которая не имела к ним ни малейшего отношения.
   Лишь когда "волга", вместо того  чтобы  случайным  и  мимолетным  штрихом
уличного калейдоскопа мелькнуть мимо, затормозила у "шестисотки" Самого, они
обратили недоуменное внимание на досадную помеху. Из машины вышел человек  в
форме капитана милиции, с  нагрудным  знаком  инспектора  дорожно-патрульной
службы и регулировочным жезлом, небрежно висящим на правом запястье.
   - Отдельный дивизион  дорнадзора  УГАИ  ГУВД  Москвы,  старший  инспектор
капитан Самоваров, - четко представился он, на миг бросив  руку  к  козырьку
фуражки, при этом жезл не изменил положения, только качнулся и  тут  же  был
подхвачен тренированной ладонью.
   Сидящий за рулем "волги" в форме старшего сержанта милиции лейтенант  ГУО
Липский порадовался, что на операцию взяли настоящего гаишника  -  никто  из
Управления охраны не смог бы так виртуозно сыграть его роль.
   - Вы нарушили Правила  дорожного  движения,  попрошу  ваши  документы,  -
строго продолжил капитан. Он бы не смог выдержать  официально-требовательный
тон, да и вообще не подошел бы к автомобилю Поплавского ближе,  чем  на  три
метра, если бы не личный инструктаж Разинкина и готовый приказ о  зачислении
его в группу эскорта СБП, подписанный сегодня утром.
   - Ты что, не знаешь меня? - пренебрежительно процедил Метелкин. Пять  лет
он возил начальников московской милиции, и его круглая, продувная физиономия
служила безотказным пропуском через любые милицейские посты.
   - Ваши документы, гражданин водитель! -  ледяным  тоном  громко  повторил
Самоваров. А тихо добавил: - И не тыкай мне, крестьянская рожа!
   У  Метелкина  действительно  была  ярко  выраженная  внешность  сельского
жителя, и, устроившись в Москве по лимиту двенадцать лет назад, он частенько
слышал обидное прозвище "деревенщина", ранившее ею до глубины души.  Повозив
милицейских генералов, а потом и  пересев  за  руль  "мерседеса-600"  самого
Поплавского, он решил, что достиг вершин успеха, а преуспевание облагородило
и облик, во всяком случае, обзывать его  действительно  перестали.  И  вдруг
какой-то жалкий капитанишка сорвал корку с  давно  зажившей  душевной  раны!
Кровь ударила в голову, казалось,  оскорбление  громом  разнеслось  по  всей
улице, долетело до кабинета хозяина, до всех  других  кабинетов,  до  гаража
"Города"... Зарычав, водитель выскочил из кабины и ткнул инспектора в лицо
   Разинкин готовил Самоварова к подобному исходу, при этом получение побоев
считалось наилучшим результатом. Но инстинктивно капитан отклонился, и кулак
Метелкина не оставил следов на неприкасаемой милицейской физиономии. Так  же
инстинктивно инспектор ударил противника жезлом по предплечью, тот взвыл  от
боли и вошел в клинч, разбив головой нос гаишника. Оба повалились на  землю,
На помощь сотоварищу устремились камуфляжные комбинезоны.
   - Началось, - сказал  в  замаскированный  микрофон  Липский  и  вышел  из
машины. Его тут же ударили пистолетом  по  голове,  закрутившийся  водоворот
пятнистых костю-мов мгновенно поглотил фигуры в милицейской форме.
   Но  из  глубины  улицы   уже   выкатывались   каплевидные   микроавтобусы
"мицубиси", а сзади скрипнул широченны-ми скатами об асфальт джип-"чероки" с
тонированными стеклами. Число маскировочных комбезов мгновенно удво-илось, и
вновь прибывшие профессионально остановили опасный водоворот.
   - Лечь! Всем лечь на землю! Главное управление охраны!
   Ни отданная властным голосом команда, ни упомина-ние ГУО сами по себе  не
были способны пресечь драку. Но в отличие от охранников "Города" группа "Ад"
каждый день отрабатывала силовые задержания, к тому же ее бойцы имели  четко
поставленную   задачу   и   готовность    выполнить    ее    любой    ценой.
Целеустремленность и решительность нападающих деморализовали людей  Павлова.
По  слаженности  действий  и  штатному  единообразию  униформы,  подшитым  к
камуфляжу белым подворотничкам, мелькающим  тут  и  там  новейшим  автоматам
"абакан" легко угадывалась государственная организация. Кто рискнет  открыть
огонь по должностным лицам неизвестною силового ведомства?  Тем  более  что,
судя по легкости, с которой они сбивали с ног частных охранников,  атакующие
явно не позволили бы безнаказанно стрелять в себя.
   Бац!
   Оказавший сопротивление бывший милиционер с расквашенным носом рухнул  на
землю.
   Трах!
   Неосмотрительно извлеченный пистолет отлетел в сторону,  а  его  владелец
повалился на мраморные ступени.
   Бум!
   Известный в свое время боксер-тяжеловес грузно опрокинулся на асфальт.
   - Не надо, я сам! - пискнул Метелкин, плюхаясь на живот.
   - Сказано - всем лечь! - повторно гаркнул властный голос.  После  ударов,
тычков,  бросков,  разбитых  лиц  и  выкрученных  рук  он   оказался   более
убедительным: те, кто еще стоял на  ногах,  покорно  приняли  горизонтальное
положение.
   - Обыскать всех, оружие изъять! - последовала следующая команда, и  бойцы
тут же приступили к се исполнению.
   Фиников не покидал джипа, наблюдая  за  происходящим  через  односторонне
прозрачные стекла. Когда группа "Ад" приступила  к  активным  действиям,  он
связался с дежурной частью Главка охраны.
   - Началось. Все идет  по  плану.  Дежурный  щелкнул  клавишей  селектора,
соединяясь с Коржовым.
   - Операция началась, товарищ генерал, - коротко доложил он.
   Коржов и сидящий напротив Борецков переглянулись.
   - Сообщи дежурному ГУВД, - приказал Коржов и отключился.
   Борецков смотрел на него в упор.
   - Ты хоть представляешь, что сейчас поднимется? Как бы мне не  сломать  с
тобой шею...
   - Ничего. Или мы их, или они нас. А кто начинает, тот и выигрывает.
   Тем временем дежурный по ГУО соединился с  дежурным  Главного  управления
внутренних дел Москвы.
   - Это из Главка государственной охраны. Мы  проводим  операцию  на  Малой
Бронной, у Садового кольца. Задержание  группы  подозреваемых...  Нет,  сами
справимся. Просто имейте в виду.
   Когда  Семен  Поплавский  поднялся  на  второй  этаж   в   свой   шикарно
обставленный  кабинет,  сотрудники  "Ада"   заканчивали   обыск   охранников
"Города".
   - Двенадцать пистолетов, четыре складные дубинки импортного производства,
- доложил Финикову лейтенант Липский, зажимая  платком  ушибленную  рану  на
затылке.- Разрешения есть только на пять  стволов.  А  дубинки  со  стальным
стержнем, они вообще запрещены.
   Павлов, чуть задержавшись, зашел в кабинет вслед за шефом.
   - Так кому продали центральный квартал? - попытался он продолжить начатый
в мэрии разговор. В машине при водителе он никогда не говорил на  щекотливые
темы. - Американцам или немцам?
   - Оно тебе надо - чужое горе? - отозвался Поплавский присказкой,  которую
использовал уже пятнадцать лет.
   - Я же вроде тоже акционер, - с намеком на обиду сказал начальник охраны.
   - Ну и не боись, свое получишь... Замолчав, Павлов подошел к окну.
   - Шеф! Скорей сюда, шеф!
   Истерические нотки в голосе бывшего  комитетчика  сорвали  Поплавского  с
места. Кресло с грохотом упало на пол.
   Охранники "Города"  валялись  на  асфальте,  какие-то  люди  в  камуфляже
держали  их  под  контролем:  оттягивали  за  волосы  головы,   выворачивали
карманы...
   - Нам конец, накрыли! - Павлов  забегал  по  кабине-ту.  -  Я  знал,  что
бесконечно это не продлится...
   - Заткнись, баба! - Потяжелевшей походкой Поплавский  вернулся  к  столу,
поднял кресло, придвинул аппарат правительственной связи АТС-1, именуемый на
аппарат-ном сленге былых времен "вертушкой", резкими движениями набрал номер
мэра.
   - Тут у нас проблема... - Говорил он  довольно  спокойно,  как  когда-то,
погорев на "левом" товаре, отвечал  на  допросах  следователю.  Да  и  потом
спокойствие выручало его много раз в жизни.
   - Какие-то люди повязали  мою  охрану.  Не  знаю  откуда.  Явно  военные.
Профессионалы...
   Слушающие  разговор  Коржов  и  Борецков  удовлетворенно  улыбнулись.   -
Понимает, падла...
   Коржов  бросил  взгляд  на  включенный  магнитофон  и  напряженную  спину
оператора, смущенного визитом высокого начальства.
   - Пока не заходят. Не знаю, чего хотят. Может, обыск или  что-то  в  этом
роде...  Я  позвоню,  а  ты  задействуй  свои  каналы...  Выйди  на  Яренко,
Степашкина - эта банда явно кого-то из них...
   Коржов свернул кукиш и показал то ли спине оператора, то ли магнитофону.
   Следующий звонок Поплавский сделал начальнику ГУВД Москвы.
   - Какие-то бандиты напали на наш офис, связали охрану... Пришлите помощь,
срочно. Спасибо.
   Павлов немного успокоился.  Никто  не  выбивал  двери,  не  вламывался  в
помещение, не предъявлял санкцию на  обыск  и  арест.  Может,  действительно
напутали чего... Взявшись за  городской  телефон,  он  принялся  обзванивать
знакомых газетчиков, телевизионщиков, депутатов. "Город" подкармливал многих
и в  критическую  минуту  имел  моральное  право  рассчитывать  на  ответную
поддержку.
   - Или бандиты, или спецслужбы... Беззаконие! О каком правовом государстве
может идти речь... Лучше прямо сейчас прибыть  сюда  и  увидеть  все  своими
глазами, сделать снимки, видеозаписи...
   Между тем Поплавский позвонил начальнику Управления  ФСК  Москвы  и  тоже
попросил помощи.
   - Простой человек никуда не достучится, - комментировал Коржов.  -  Среди
бела дня войдут в квартиру и что захотят, то и сделают. А тут все спешат  на
подмогу...
   С улицы донесся вой сирены. Павлов и Поплавский снова подошли к окну. Две
милицейские машины  подлетели  к  месту  событий,  раздвинув  плотную  толпу
неизбежных зевак. Шестерка омоновцев в бронежилетах и с автоматами  в  руках
стремительно вырвалась на оперативный простор, готовая искалечить всех,  кто
окажется на пути.
   - Кто такие? Руки вверх! -  привычно  рявкнул  командир  патруля  и  чуть
замешкался, поняв, что  столкнулся  не  с  обычной  криминальной  разборкой.
Опытный взгляд сразу определил, чем одержавшие верх камуфляжные  комбинезоны
отличаются   от   поверженных.   И   "абаканы",   многократно   расхваленные
специалистами, но не поступившие на серийное вооружение, говорили о  многом.
Но приказ пришел с самого верха, тут контроль  жесткий  и  спрос  серьезный,
поэтому работать понарошку, демонстрируя  лишь  видимость  активности,  было
нельзя. Блокировавшие офис "Города" вооруженные люди подлежали нейтрализации
независимо от любых обстоятельств. И численный  перевес  ничего  не  значил:
если окажут сопротивление, то резерв подоспеет через считанные минуты, тогда
закрутится такая мясорубка... А потом уже пусть начальники разбираются между
собой...
   - Уберите оружие! - приказал в ответ капитан  Сидельников,  возглавлявший
взвод "Ада". - Мы из кремлевской охраны!
   Хотя представляемая ими служба называлась по-другому, капитан  интуитивно
нашел правильный оборот. При существующем  обилии  ведомственных  и  частных
охранных фирм только  слово  "кремлевская"  могло  правильно  сориентировать
непривычных к аналитическим  размышлениям  омоновцев.  И  оно  действительно
оказало магическое воздействие.
   С кремлевской охраной ни одно из  милицейских  подразделений  никогда  не
сталкивалось, и даже скорый на расправу ОМОН не имел желания пополнять  свой
боевой опыт  таким  фактом.  Движения  патруля  замедлились.  Командир  явно
растерялся.
   - Документы, - по инерции  произнес  он.  Подойдя  вплотную,  Сидсльников
извлек из нарукавного кармана бордовую кожаную книжечку  несколько  большего
формата,  чем  привычные  служебные  удостоверения,  и,  раскрыв,   протянул
старшему патруля. Тот хотел взять документ, но капитан не дал.
   - Только в моих руках.
   Согнувшись  в  неудобной   позе,   командир   омоновцев   прочел   жирный
типографский шрифт на голубоватой, с  многочисленными  завитушками  защитной
сетки, бумаге:
   "Капитан  Сидельников  Андрей  Миронович  состоит  на  службе  в  Главном
управлении охраны Российской Федерации". Фотография владельца со вдавленными
печатями ГУО по углам, дата выдачи - словом, все как обычно, кроме последней
строчки.  "Президент  Российской  Федерации..."   Личная   подпись   черными
чернилами, большая мастичная печать Президента.
   Никогда  не  видевший  вблизи   натуральной   атрибутики   Первого   лица
государства, омоновец оторопело поднял голову.  Капитан  Сидельников  Андрей
Миронович пристально смотрел ему в лицо.  Серые,  глубоко  посаженные  глаза
излучали  уверенность  и  спокойствие.  Еще  бы!  Если   за   спиной   стоит
Президент... Удостоверение старшего патруля  подписал  командир  Московского
ОМОНа полковник Боровченко. Оправдывающая решительные действия универсальная
фраза "пусть начальники разбираются  между  собой"  применительно  к  данной