Я поймал себя на мысли, что перенял нравоучительные интонации  проку-
рора.
   Золотов ничего не ответил. Подписывать протокол он не стал,  по  моей
просьбе это сделала супруга, покосившись предварительно на главу семьи и
не получив явно выраженного запрета.
   В гулком опрятном подъезде молчавший до сих пор участковый обрел  дар
речи:
   - Ну и динозавр на моей территории живет! Я сюда и не заходил никогда
- профессорский дом, ни жалоб, ни заявлений. Да и боязно  как-то  ученых
беспокоить... - Он смущенно улыбнулся и, очевидно, чтобы  скрыть  смуще-
ние, спросил: - Этот на ученого не похож... Небось сынок?  -  И  ответил
сам себе: - Наверняка! Такие всю жизнь в детках ходят, папашиным автори-
тетом живут... Надо записать: Золотов, квартира пятьдесят два. - Он  по-
лез было в планшетку, но тут же одумался. - Какой толк - не пьяница,  не
скандалист. А сутяжниками и кляузниками милиция не занимается.
   Мы прошли по зеленому двору, искореженному свежевырытой траншеей, че-
рез высокую арку вышли на оживленную улицу.
   Справа, у булочной, стоял мощный зеленый "Урал" с коляской.
   - Могу подбросить до отдела, - предложил участковый.
   Как раз кстати. Дав практикантам задание изучить  изъятые  "досье"  и
выбрать факты, представляющие интерес для следствия, я первый раз в жиз-
ни прокатился по центральной улице города в коляске  милицейского  мото-
цикла.
   В райотделе царило дневное затишье,  особенно  ощущаемое  в  дежурной
части. На стуле у входа сидел один-единственный  человек  -  ресторанный
спутник Золотова.
   - Добрый день, Эдик!
   Он поднял голову.
   - Так это вы на меня опера натравили? А чего я такого сделал?
   - Пойдем, поговорим, - я пригласил его в комнату для допросов -  кро-
хотный, с голыми стенами и зарешеченным матовым окном  кабинетик:  стол,
два стула и телефон.
   - Для начала познакомимся, а потом вы расскажете о себе, - я предста-
вился.
   - Гришаков, - буркнул Эдик.
   Из путаного и туманного  рассказа,  который  приходилось  многократно
уточнять, можно было понять, что Гришаков всю жизнь работал в  торговле,
выдвинулся до замдиректора магазина, тут Золотов не соврал, но потом пал
жертвой интриг, уволился и последние полгода "временно не работает", су-
ществуя на скромные сбережения и добиваясь восстановления  справедливос-
ти.
   - Вы знаете, где ваш друг Золотев? - мягко поинтересовался я.
   Гришаков напряженно улыбнулся.
   - Не знаю. И почему сразу "друг"? Мало ли у меня знакомых?
   - Он здесь, рядом, - я постучал ручкой по стене. - В комнате для  за-
держанных.
   - А я при чем? Чего ко мне пристали? - почти выкрикнул Эдик.
   - Потому что вы могли оказаться на его месте.
   - За что? Объясните, что я сделал!
   Нервы у него были не в порядке. Судя по красным  прожилкам  на  носу,
темным мешкам под глазами и дрожащим пальцам, причиной тому являлось за-
пойное пьянство.
   - В ресторане я вас не узнал, - не обращая внимания  на  истерические
вопросы, продолжал я. - Хотя и тогда голос показался знакомым.
   - А вы чего, меня раньше видели или слышали?
   - И видел, и слышал. На даче. По телефону с вами говорил, потом в ок-
но смотрел, как идете со станции. Но так и не дождался. Куда  делись-то?
Мы и вокруг все осмотрели.
   - Хочу иду, хочу не иду, - растерянно буркнул он.
   - Кстати, та вещь, за которой вас посылали, и послужила основанием  к
задержанию Золотова.
   Гришаков дернулся на стуле.
   - Не знаю, что за вещь! Мое дело маленькое  -  Золотев  сказал:  вынь
нижний ящик стола, за ним зеленый пакет колбаской, принесешь -  получишь
червонец... И все! Не в чужой дом лезть. Он сказал, все  проверит,  дож-
дется звонка, потом уйдет. Вот гад! А сам следователя на  телефон  поса-
дил.
   Да, мой визит на дачу основательно спутал карты Золотову.
   - К чему такие предосторожности, звонки, проверки? Почему сам Золотов
не вынес из собственного дома свою вещь?
   Растопыренной пятерней Гришаков провел по волосам.
   - Ясно, почему, раз его за это посадили!  Только  тогда  я  этого  не
знал, так бы и залетел! - Он зло скрипнул зубами. - Любит  чужими  рука-
ми... Ему мы все "негры", мальчики на побегушках. Пусть за свое сам  си-
дит!
   - Петренко тоже был мальчиком на  побегушках?  -  стараясь  сохранить
безразличность тона, спросил я.
   - А то! Золото старался дружбу с иностранцами завести: туда - металл,
оттуда - шмотки, аппаратуру, валюту. Перевозчик понадобился, вот и  стал
морячка приручать. - Гришаков осекся. - Только это не для протокола, все
равно не подпишу.
   - Ваше право. Но подписать обязательство о трудоустройстве  придется.
И в ближайшее время приступить к работе. Иначе будем привлекать за туне-
ядство. Ясно?
   - Да уж тут за вами не заржавеет.
   Бывший торговый работник уныло уткнулся взглядом в выщербленный пол.
   Когда он ушел, я вызвал Золотова.
   - Это произвол и беззаконие! - начал с порога "адмиральский внук".  -
Знаете, что с вами будет? Я требую дать мне телефон!
   - Вообще-то задержанным звонить не положено. Но раз вы так настаивае-
те...
   Я развернул к нему телефонный аппарат.
   Золотов сорвал трубку, но это была стремительность инерции  -  вторая
рука зависла в воздухе, потом медленно, будто преодолевая сопротивление,
опустилась на диск. Охватившая его неуверенность  чувствовалась  даже  в
подрагивании набиравшего номер толстого, с обгрызенным ногтем, пальца.
   - Сергей Степанович? Золотов...
   Тон у него был искательно-напряженный, и лицо под взглядом невидимого
собеседника приняло откровенно подобострастное выражение.
   - Да вот так и пропал. Неприятности у  меня.  Травят,  преследуют.  И
насчет несчастного случая, и другое. Знаете же, какие есть  ретивые  ра-
ботнички в наших славных органах...
   Напряженность в голосе исчезала, он выпрямился, перевел дух и загово-
рил совсем свободно.
   - Конечно, надо разобраться. До чего дошло - провокацию устроили. Са-
мую настоящую провокацию! Золото подбросили, валюту. Да от них и говорю.
А как же, - он победоносно глянул в мою сторону.  -  Следователь  Зайцев
сидит напротив. Алло, алло!
   Он нервно ударил по рычагу, спешно набрал номер.
   - Сергей Степанович! Разъе... Алло!
   - Попробуйте еще раз, - предложил я. - Может, что-то с линией?
   Но в выпуклых глазах подследственного проступило понимание.
   - Трубку бросает, не хочет говорить, - упавшим голосом пояснил он сам
себе.
   - Может, кому другому позвоните?
   - Все одинаковы! - зло выдавил Золотов. - Каждый держится за кресло и
трясется за свою шкуру!
   Он обессиленно откинулся на спинку стула, закрыл глаза, просидел  так
около минуты.
   - Что за беззаконие? Почему меня арестовали? Где санкция прокурора?
   - Санкция будет, - заверил я. - А пока вы задержаны по  подозрению  в
совершении нескольких преступлений. В частности  -  незаконных  валютных
операциях, об остальных поговорим позднее.  Расскажите,  откуда  золотые
монеты, валюта, как вы собирались их использовать?
   Золотов скривил губы.
   - У меня золото - только фамилия. А если бы и были монеты,  использо-
вал бы их очень просто: вставил зубы и закатился с  хорошей  девочкой  в
круиз по Дунаю, а на валюту развлекался в баре.
   - А изъятые ценности?
   - Подумаешь! Да ваш дружок и подкинул. Он шустрый, этот опер.  Теперь
понятно, зачем вы ему меня в ресторане показывали!
   Мне стало смешно.
   - Там тысяч на пятьдесят добра. Кто и где может раздобыть такую сумму
для вашей компрометации? Прикиньте сами!
   - Не знаю, как вы свои делишки обделываете,  -  огрызнулся  он.  -  И
знать не хочу! На вопросы больше не отвечаю, требую прокурора. Все!
   - Что же, дело хозяйское. - Я заполнил  протокол  задержания,  собрал
бумаги и встал. - Мы вернемся к этому разговору.  Подумайте,  как  вести
себя, чтобы не выглядеть смешным.
   Из райотдела я зашел домой пообедать, затем вернулся  в  прокуратуру,
доложил Белову результаты работы.
   - Развели аферистов, - недовольно бурчал прокурор, будто именно я за-
нимался столь неблаговидным делом. - Маскируются под порядочных,  вводят
в заблуждение честных людей! Мне уже звонили некоторые товарищи, к кото-
рым этот проходимец втерся в доверие. Вы должны критически  подходить  к
его показаниям, - шеф многозначительно постучал по столу ребром металли-
ческой линейки. - Он может умышленно опорочить тех, кого обманул...
   - Сами обманывались! Небось на даче гулеванили, в баньке парились,  а
теперь в кусты?
   Белов нахмурился.
   - У него же на лбу не написано, что он? фохвост!
   - А по-моему, как раз написано, и крупными буквами. Для тех, кто  хо-
чет прочесть.
   Мы с шефом опять не сошлись во мнениях. В последнее время это  случа-
лось все чаще. Пожалуй, у меня два пути: стать  внутренним  оппозиционе-
ром, как Лагин, или уходить. В другой район, в городскую, а может,  вер-
нуться к мысли об аспирантуре?
   В моем кабинете Лагин беседовал с практикантами. На  коленях  у  него
лежала знакомая книжка в яркой обложке.
   - ...не советчик, прочел, чтоб дежурство скоротать. И вообще не люблю
фантастику.
   - Да при чем здесь фантастика? - горячился Валек. - Это форма, а суть
вполне реальна!
   - Глупости. Выдумка - она выдумка и есть, - изрек Петр.
   Валек повернулся ко мне.
   - Давайте спросим Юрия Владимировича, он тоже читал.
   - О чем спор?
   - О псевдосах, - буднично, будто разговоры о кошмарных обитателях вы-
мышленной планеты велись в прокуратуре каждый день, ответил Лагин. - Ва-
ля считает, что наши подследственные и есть псевдосы.
   - Не все, - уточнил Валек. - Хулиганы, грабители, блатата всякая не в
счет - их за версту видно, с ними все ясно. А вот  замаскированная  сво-
лочь, чистенькие оборотни - куда опасней! Не только обворовывает  нас  -
души высасывает, уродует людей, калечит...
   - Преувеличиваешь, - снисходительно  отмахнулся  Петр.  Лагин  слушал
внимательно, я видел, что Валек его заинтересовал.
   - Скорей преуменьшаю! Сколько пацанов завидует барменам, кладовщикам,
закройщикам! Не летчиками мечтают стать, не  космонавтами,  там  учиться
долго надо, математику проклятую осиливать, мозги напрягать и  вообще  -
риск, перегрузки... А здесь - раз, и в дамках!
   - Хочешь сказать, что раньше кумиром был летчик-испытатель, а  теперь
- жирный торгаш в красной "Ладе"? - хитро прищурился Лагин.
   - Именно так! А что, не правда?
   - Но не для всех же, - Петр говорил как умудренный родитель с  глупым
несмышленышем.
   - Даже если для одного! Значит, его и высосал псевдос! Про что  книж-
ка? Космические приключения? Черта с два! Рыжее солнце, бластеры, блоки-
рующие спутники - это антураж, условность. Главное - псевдосы среди  лю-
дей! И неважно где - на далекой планете или на Земле. Если хотите,  Леда
и есть Земля!
   - Ну ты загнул! - Петр засмеялся.
   - Может, и так, - серьезно сказал Лагин. - У меня было дело:  научный
руководитель довел аспиранта до самоубийства, присвоил идеи, женился  на
его невесте.
   - Сколько ему дали? - перестал веселиться Петр.
   - Наказание неотвратимо? Только никакого преступления я  не  доказал,
слишком тонкие материи пришлось хватать  грубыми  юридическими  щипцами.
Получил он выговор "за неэтичное поведение", через пару лет защитил док-
торскую, развелся, опять женился.
   Потом был в центре институтской склоки - группа на группу,  анонимки,
комиссии. Студентки жаловались: "неэтично" ведет себя профессор:  доста-
ет, домогается.
   - И чем кончилось? - не утерпел Валек.
   - Проводили с почетом на заслуженный отдых, - Лагин качнул пышной се-
дой шевелюрой.
   - Вот, пожалуйста! - приглушил вырвавшееся ругательство Валек. -  Про
то я и толкую! Получается, псевдосы неуязвимы? Эта, например, семейка, -
он ткнул в лежащие рядом зеленую тетрадь и амбарную книгу. - Копили  ма-
териал для доносов на знакомых, может, пописывали втихую анонимки, млад-
ший следователя грязью облил, а с виду - обычные люди. Что мы можем сде-
лать таким? Попробуй их разгадай.
   - Элементарно, - пренебрежительно хмыкнул Лагин. - Птицу видно по по-
лету!
   - Чего ж ваш профессор остался безнаказанным? - съехидничал Валек.
   - Это другой вопрос! - Лагин резко наклонился вперед. - Я  спросил  у
декана: почему не дадите принципиальной оценки? А он мнется: раз следст-
вием вина не доказана... Мы-то что можем сделать? Да отторгнуть негодяя,
не общаться с ним, руки не подавать - испокон веку известно,  как  обхо-
диться с проходимцами! Он взгляд отводит: сейчас так не принято...
   Не штука - отличить, нужно желание - отличать! А оно, вишь, "не  при-
нято"! Вот и жируют расхитители в открытую, никто не спрашивает: на  ка-
кие деньги, подлец ты этакий? Ждут. Когда арестуем, конфискуем, осудим -
тогда прозреют!
   - Ну а как распознать тех же золотовых и им подобных? - настаивал  на
своем Валек. - Тысячными тратами не выделяются, смердят потихоньку...
   - Вот по запаху и распознавай, - поддержал я Ладно - давая ему  время
успокоиться. Сердчишко у Юрия Львовича барахлило,  и  нервничать  лишний
раз ему совершенно ни к чему.
   - Манеры, речь, запросы, интеллект, круг общения...  Десять  минут  с
человеком поговори - и он весь как на  ладони.  Поэтому  и  сбиваются  в
стаи. И выкобениваются друг перед другом: я книжку  достал  про  интриги
французского двора, а я попал на закрытый просмотр, а я с писателями  на
охоту ходил... Вот, мол, какие мы умные да способные, а что  аттестат  в
тройках да в каждом слове ошибку делаем - ерунда, с оценок не  пить,  не
есть, не развлекаться, пусть отличники себе глаза портят да язву нажива-
ют, а мы ничуть не хуже! Только карлик и на ходулях - карлик!
   Наблюдая за мной, Лагин успокоился и улыбнулся,  как  бы  подтрунивая
над собственной горячностью.
   - Если бы кучковались в своем стаде - полбеды.  Но  им  надо  с  нор-
мальными людьми перемешаться, чтобы не бросаться в  глаза,  внимания  не
привлекать, да и для самомнения... Чего только не  придумывают!  -  Юрий
Львович улыбнулся шире, с обычным сарказмом. - Один завмаг держал в  ка-
бинете портрет Дзержинского. Спросят - объясняет: я, мол, старый чекист,
двадцать лет в органах, вышел в отставку, послали на укрепление  торгов-
ли... Врал, конечно. Но действовало. На недовольных покупателей, общест-
венных контролеров, корреспондентов. Даже на молодых сотрудников  ОБХСС!
- Лагин подмигнул мне. - Старый стал, болтливый, завожусь с пол-оборота.
Но это я для них, - он кивнул практикантам. - Помните, заманивает  такая
нечисть нормальных людей в свою стаю. Лестно им с актерами знаться,  пи-
сателями, журналистами, а особенно с нашим братом. Ничего  не  пожалеют:
улыбаться будут, приятные  слова  говорить,  услуги  оказывать,  дефицит
предлагать... Психологи великие: слабости отыскивают, пристрастия и  иг-
рают на них умело!
   Лагин снова стал серьезным, даже мрачным.
   - А палка копченой колбасы из-под прилавка, даже за свою цену  -  это
первый крохотный шажочек... Второй, третий, все безобидно, а оказывается
- повязан накрепко! - Юрий Львович встал. - Заболтался, пойду  работать.
А вы, ребятки, имейте в виду: собрались заниматься следствием - думайте,
чьими услугами пользоваться, с кем дружбу водить, к кому в гости ходить.
- Фраза прозвучала слишком официально, и Лагин смягчил ее шуткой: - А то
ваш наставник, Юрий Владимирович, повеселился в одном зале с  Золотовым,
а потом неделю оправдывался да отписывался!
   ...Когда через несколько дней я вызвал на допрос  Золотова,  он  тоже
начал с ресторанных воспоминаний.
   - Нехорошо, гражданин Зайцев! Вместе пьем, гуляем, а потом вы меня  в
клетку... Как на это посмотрит начальство?
   Бравада объяснялась просто: он смирился с новым положением,  продумал
линию поведения и держался как человек, которому нечего терять.
   - А вы черкните для памяти, при случае и просигнализируете.  Письмен-
ные принадлежности имеются, времени много, прокурору писать разрешается.
Правда, тетрадочку вашу я изъял, придется завести другую.
   Золотев на миг запнулся.
   - Давайте ближе к делу!
   - Пожалуйста, - я положил на стол обрезок плотной  зеленой  ткани.  -
Обнаружен у вас дома. Марочникова шила из нее некие предметы. Один пред-
мет вы принесли Петренко, квартирная хозяйка подтвердила  это  на  очной
ставке. Второй, начиненный золотом и валютой, изъяли у вас работники ми-
лиции.
   Рядом с зеленым лоскутом я выложил хитроумные чехольчики с  кнопками,
застежками, тесемками - пустой и наполненный.
   - Цепочка доказательств опровергает объяснения о  "провокации".  Воп-
рос: откуда у вас ценности?
   - Объясняю: нашел. Возвращался из города на дачу, под кустом - газет-
ный сверток. Принес, развернул. Как честный человек решил сдать властям.
Для большей сохранности упаковал в этот чудесный мешочек. Утром увидел в
лесу каких-то людей, подумал - грабители, попытался спрятать ценности  в
дупло. Оказалось, советская милиция. Извините, ошибся. Прошу  официально
зарегистрировать находку и выплатить мне причитающееся по закону вознаг-
раждение. Ясно?
   Золотев издевательски ухмыльнулся.
   - Не вполне. Есть некоторые неувязки. Их придется прояснить с помощью
Шахназарова и Гришакова.
   Будто жесткая губка прошла по лицу подследственного, стирая не только
ухмылку, но и естественный цвет кожи: передо мной  застыла  безжизненная
гипсовая маска.
   - Выяснив происхождение ценностей, мы должны будем объяснить, для че-
го изготовлялись из специальной ткани эти... как бы их лучше назвать?  -
Я похлопал по зеленым чехольчикам. - Контейнеры для контрабанды!
   Золотов заметно вздрогнул.
   - Кстати, сколько у вас было по физике? Эта ткань от  металлоискателя
не защищает, не стоило и стараться.  Вообще,  извините,  у  вас  детские
представления о государственной границе!
   - Пьете вино из моего бара, - голос у него был хриплым и напряженным.
- Да еще нахваливаете.
   - То есть?
   - Принимаете догадки за факты. Я запомнил вашу метафору.
   - Почему же догадки? - Я вытащил из портфеля журнал, открытый на нуж-
ной странице. - Вот пожалуйста: "Граница на замке", репортаж с  таможни.
И фотографии тайников, всевозможных контейнеров. Сравните этот снимок  с
вашими изделиями - один к одному.
   Золотов молчал.
   - Разматываем цепочку далее, к моряку загранплавания Петренко,  кото-
рого вы усиленно обхаживали последнее время, которому принесли контейнер
для контрабанды и который убит на вашей даче. Не слишком ли много совпа-
дений?
   - М-м... Мало ли какие бывают совпадения, - с трудом выдавил он.
   - Есть и факты. Вершикова рассказала, как вы старались прибрать к ру-
кам Петренко, как знакомили его с иностранцем, как просили взять на себя
убийство. Следственный эксперимент ее первоначальные показания не  подт-
вердил. Судмедэксперт отметил необычную силу  и  технику  удара.  Фехто-
вальщик вполне может его нанести. О ваших занятиях спортом я  говорил  с
Григорьевым. Это еще не все, но попробуйте опровергнуть хоть что-нибудь.
   - Н... не об... за... н. В... ввы... док... вайте.
   Речь у Золотова стала почти нечленораздельной.
   - Хотите воды?
   Он кивнул.
   Я набрал две цифры на разболтанном диске черного, образца пятидесятых
годов аппарата, привыкший ничему не удивляться старшина принес алюминие-
вую кружку. Золотов, давясь и обливаясь, выпил воду.
   - Значит, кругом обложили? - ощерился он. - И Григорьева отыскали!
   - Не только Григорьева. Следствие - это серьезно. Особенно  по  таким
преступлениям. Допрошены ваши учителя.
   - И Фаина? - зло перебил Золотов. - Представляю, что  она  наболтала.
Хоть сразу к стенке!
   - Как раз нет. Ваши бывшие товарищи, соученики, отзывались более рез-
ко. И ваша приятельница... - Золотов весь подобрался. -  Валентина  Хох-
ло...
   - Какого черта! - Золотов вскочил. - Может, вскроете мне череп и ста-
нете копаться в мозге?
   - Сесть! - резко приказал я, и подследственный медленно опустился  на
потертый табурет.
   - Собираете всякое, чтобы меня обмазать, - Зо