я обобщать и выдавать за общую картину. Частности -  одно,  а
закономерности - совсем другое.
   Впрочем, сейчас ему не до идеологии, не до товарища Павлова и даже не
до марксистско-ленинского учения. Мелкими глотками он  потягивает  виски
из пузатого, шуршащего льдом бокала. Своеобразный запах мокрого  ячменя,
мягкая крепость, двойное послевкусие... Квадратная бутылка с черной эти-
кеткой стоит под рукой на подоконнике, в советских  магазинах  такие  не
продаются. Приятная расслабленность, нежно скользящее по пищеводу тепло,
редкая умиротворенность. Но не от виски, а от предвкушения чего-то прек-
расного...
   Звонок в дверь, высокая гибкая девушка в красивой серой шубе с искря-
щимися снежинками в густых волосах приникает к нему всем телом,  переда-
вая мороз последнего вечера года.
   - Почему ты без шапки?
   - Чтоб красивей было...
   Холодные, в сладкой помаде губы, тонкая талия,  пахнущие  апельсинами
пальцы. Белый овал лица, длинный узкий нос, зеленые глаза, милая  ямочка
на подбородке... Он знает, что девушку зовут Маша, она его тоже любит  и
у них все хорошо...
   Характерные для сна рваные кадры, будто склеили узкопленочную  ленту:
сервированный на двоих стол, высокие бокалы и маленькие  пузатые  рюмки,
Маша ставит свечу в полый ажурный шар из глины, в углубление сверху  ка-
пает из маленького черного пузырька с надписью "Erotica-Mix",  добавляет
воды и зажигает фитиль... Звонко сходятся высокие бокалы, кружит  голову
пряный аромат, узкая кисть у самого лица.
   - За нас с тобой! Этот год должен стать для нас счастливым!
   На голубом экране появляются цифры: 1991...
   Кафель, затемненное зеркало, свежее махровое полотенце, белая  ванна,
заполненная высокой пеной, из пены выглядывает только Машино лицо, потом
она поднимает ногу с оттянутыми  пальчиками,  выше,  выше,  пена  мешает
рассмотреть самое главное, и снова тот же томительный волнующий аромат -
вот стоит на раковине черный флакончик и Маша капнула в  воду  несколько
дегтярных капель, теперь все ее тело, каждая складочка кожи  будет  пах-
нуть возбуждающей свежестью, он делает шаг вперед, но невидимая преграда
появляется между ним и Машей, и на ней проступают роковые цифры:  едини-
ца, девятка, снова девятка, опять единица... И есть  в  этой  зеркальной
отраженности какой-то скрытый кабалистический смысл...
   Москва, 10 февраля 1997 года, утро, минус пятнадцать.
   Никто и никогда не анализировал зависимость  продолжительности  жизни
от занимаемого в ней места. Иначе получилась  бы  удивительная  картина:
ответственные работники,  не  щадившие  себя  на  важных  партийно-госу-
дарственных постах и самоотверженно сжигавшие сердца и  нервы  на  благо
родного государства, благополучно доживают до преклонных лет, в то  вре-
мя, как работяг, спокойненько отбывавших  урочные  часы  под  благожела-
тельным надзором профсоюза и уверенно ожидающих давно обещанную  кварти-
ру, начинают относить на погост уже с пятидесяти, а  к  семидесяти,  как
правило, перетаскивают всех.
   Генерал-лейтенант в отставке Иван Иванович Сергеев в  свои  семьдесят
три выглядел вполне бодрым и деятельным. С квартирой у него никогда про-
блем не было, а последние сорок лет генерал проживал в строго  номенкла-
турном доме на Тверской, фасад которого украшали мемориальные таблички в
честь бывших жильцов.
   Часов в восемь ему позвонили из Совета ветеранов КГБ СССР и сообщили,
что умер генерал-полковник Бондаревский.
   - Жалко Виктора Сергеевича, хороший  был  мужик,  хотя  и  крутой,  -
вздохнул он. - Сколько мы с ним проработали, сколько операций провели...
Да ты его помнишь!
   - А как же,  -  поддержала  Катерина  Ефановна,  верная  подруга  уже
пятьдесят лет и отставной майор КГБ. - Серьезный дядечка.
   После завтрака Сергеев истово читал газеты, делал пометки карандашом,
этим он занимался всю жизнь, только раньше вместо газет ложились на стол
шифрограммы со всех концов света, оперативные отчеты, обзоры, меморанду-
мы и аналитические справки. Да и резолюции он тогда накладывал посерьез-
ней, не сравнить с нынешними для Кати: "Вырезать",  "В  альбом  N1",  "В
альбом N2", "В корзину", "К чертовой матери!" Сердитые резолюции полага-
лись статьям о сближении с Западом, об ограничении разведывательной дея-
тельности или контроле над ней.
   Сейчас на второй полосе "Известий" Иван Иванович нашел маленькое  со-
общение о смерти в Англии на восемьдесят пятом году жизни видного деяте-
ля лейбористской партии Гордона Колдуэлла и пришел в сильнейшее  возбуж-
дение.
   - Что делается, Катерина, что делается! -  восклицал  он,  расхаживая
взад-вперед по просторному кабинету и размахивая газетой. - Почти в один
день с Виктором Сергеевичем! Надо же, какое совпадение...
   Поскольку Катерина Ефановна не обозначила понимания важности  пробле-
мы, он приблизил заметку к ее лицу.
   - Знаешь, кто это? Это Бен, наш агент! Второй человек в правительстве
Великобритании! С пятьдесят первого по восемьдесят второй год работал на
нас, потом утратил разведвозможности... А в шестьдесят девятом  чуть  не
провалился: "сгорели" Птицы, державшие с ним связь, и мы с  Бондаревским
разрабатывали операцию прикрытия! И сохранили Бена! Правда,  Том  и  Лиз
тоже молодцы, не назвали его, да и вообще никого не назвали... Но  и  мы
выполнили их условия!
   - Ты у меня молодец! - вполне искренне похвалила генерала боевая под-
руга.
   Тиходонск, 10 февраля 1997  года,  утро,  минус  шесть.  Криминалитет
среднего звена.
   Ночью шел пушистый, крупными  хлопьями  снег,  город  замело,  медли-
тельная коммунхозовская техника неспешно расчищала проспект Маркса.  Так
было всегда, потому что раньше на нем располагался обком партии,  а  те-
перь городская администрация. Менее значительные улицы очистят через не-
делю или месяц, а окраинные не трогают вообще: по зиме укатаются,  а  по
весне растают.
   Западный поселок не составлял исключения, сугробы сделали непроезжими
узкие улочки, только у крутых особняков рабы большими лопатами расчищают
площадки, чтобы можно было распахнуть ворота и выкатить  соответствующий
погоде вездеход.
   Но в Тоннельном переулке снегоуборочная машина работала с шести утра,
и самосвалы подходили один за другим, так что к  восьми  часам  половина
дороги была очищена полностью, после чего самосвалы исчезли, а передвиж-
ной транспортер медленно покатил по другим неотложным делам.
   По случайному стечению обстоятельств или по другим причинам проложен-
ная в снегу дорога дошла до огромного трехэтажного дома, выстроенного  в
виде буквы П и отгороженного с открытого конца высоким  кирпичным  забо-
ром. С внутренней стороны вдоль верхнего края забора тянулась на  изоля-
торах проволока системы "Кактус", точь-в-точь такой, как в  "Тихпромбан-
ке". А вот обзорные телекамеры по углам были лучше, чем в банке,  потому
что охраняли они не какие-то там сотни миллионов, а жизнь Эльхана  Тахи-
рова.
   Рядом жили друзья и сподвижники: слева Кондратьев, справа  Гуссейнов,
сзади Керимов, напротив Садыков. Да и весь переулок, от дома до  магист-
рали, заселили их люди, а скоро и остальных переселят, чтобы только свои
вокруг! Когда пальцы в кулаке, удар сильнее. Уже сейчас здесь просто так
не погуляешь: подойдет кто-то из ребят, спросит, к кому идешь да  зачем,
объяснит, что машины оставлять нельзя и вообще, вести себя надо  тихо  и
скромно. Так и ведут, не только в Тоннельном, но и в прилегающих районах
давно прекратились всякие безобразия - ни краж, ни хулиганства, ни  раз-
боев. Население довольно, если Тахир выставится на выборах, здесь за не-
го точно проголосуют.
   Эльхан позавтракал вместе с женой, он строгих кавказских  обычаев  не
придерживался, тем более женился недавно и молодая не  успела  надоесть.
Взял ее, как принято, из манекенщиц, на конкурсе красоты присмотрел, ко-
торый сам же и спонсировал. Утром ел он мало, по-европейски  -  яичницу,
сыр, бутерброд с маслом и чай. Именно чай, а не кофе, причем из армуды -
национального стаканчика грушевидной формы, в котором и вкус, и цвет,  и
запах, и температура лучше сохраняются. По крайней мере, считается так.
   После завтрака спустился в гостевой зал, здесь уже Кондратьев с  Гус-
сейновым в нарды играют да закусывают - что захотят, то  им  прислуга  и
принесет. Сашка больше рыбу любит, Гуссейн  молочное:  творог,  сыр-мыр,
домашнюю простоквашу.
   - Как дела? - Эльхан поздоровался с друзьями за руку, махнул, чтоб  и
ему чаю принесли, гостям уважение оказать.
   - Юмашев наш микрофон расколол, - сообщил Кондратьев, который отвечал
за безопасность. - Услышали только, что не понравились ему твои  предло-
жения.
   Гуссейн Гуссейнов захихикал: кому понравится, когда все отбирают?
   - Что собираются делать?
   Кондратьев презрительно скривился.
   - Лыкова подключить, УВД, ФСБ, с Хондачевым объединиться и бойкот те-
бе объявить.
   Тахир коротко рассмеялся над чужой глупостью.
   - Вот видишь! А ты говорил - войну начнут! Что еще?
   - Мы же новых людей отслеживаем, - продолжил Кондратьев. - И вот  та-
кая странная фигура появилась...
   Он положил на стол несколько фотографий. Лапин в разорванном пальто и
облезлой шапке, рот идиотски приоткрыт. То же самое, только рот  закрыт,
а рядом советник Юмашева по технической безопасности  Терещенко.  То  же
самое, только другой ракурс.
   - Где они такое чучело взяли? - с детской непосредственностью спросил
Гуссейн.
   Тахиров внимательно рассматривал снимки.
   - Похоже, из зоны вытащили...
   - Таким он зашел, а вот таким вышел, - Кондратьев  выложил  еще  пару
глянцевых прямоугольников. В дубленке и шапке Терещенко Лапин имел  сов-
сем другой вид.
   - Точно, из зоны вытащили, - повторил Тахиров.  -  Одели,  накормили,
денег дали... А вот что поручили?
   Ответа не последовало.
   - Может, это и есть твой мокрушник-чистодел?
   - Да нет! - уверенно сказал Кондратьев. - Ты на  него  посмотри...  К
тому же я показал кое-кому, никто его не знает.
   - Ладно. Кончили с ними...
   Тахиров хотел еще что-то спросить, но сдержался.
   - Иди, Гуссейн, готовь машину. Скоро поедем.
   И лишь когда тот вышел, задал свой вопрос:
   - Что по Барже?
   Кондратьев усмехнулся.
   - Заглотнули глухо! Ищут Рубена с Суреном, еще какого-то ханыгу к ним
пристегнули, тоже ищут...
   - Ну пускай ищут... Как Биток?
   - Суетится, пытается выйти в верховые. Ну да посмотрим... Если сейчас
не развалятся, можно повторить... Но мне кажется, Биток под  нас  подве-
дет. У него не такой гонор, как у Баржи.
   - А менты поверили?
   - Не знаю, надо поинтересоваться.
   - Поинтересуемся... А в чем проблема со Степнянском?
   - Там казаки что-то затевают. Хотят рынок под  себя  взять  и  вообще
прут внаглую...
   - Давай, выезжай туда, поговори со Степаном... Пусть он забьет стрел-
ку с ними, разберись. Сразу стрельбы не надо, постарайся по-хорошему все
объяснить. А если не поймут, пошлем Клима с бригадой... Ясно?
   - Ясно. Тогда я сейчас и поеду. Дорога такая - только к  обеду  добе-
русь...
   Оперсостав.
   Утро - пора совещаний. Пока все на местах, пока  ясная  голова,  пока
можно скорректировать планы на день, дать или получить задания  и  уста-
новки, - словом, самое удобное время.
   В этот день в Тиходонске проводилось не менее тысячи или десятка  ты-
сяч совещаний - разного уровня и степени важности. Точную статистику  их
не определит никто, потому что если оперативка по снегоуборке в  городс-
кой администрации несомненно заслуживает включения в отчетность, то  об-
суждение грабителями Сизым и Мишкой планов  расправы  с  зажавшим  общий
полтинник Генкой - вряд ли.
   Между этими, полярными по значимости (хотя вряд ли Генка согласится с
тем, что затронутая подельниками тема является  маловажной)  совещаниями
располагалось великое множество других.
   В Центральном райотделе личный состав уголовного розыска обсуждал не-
раскрытые убийства.
   - Похоже, что между расстрелом в "Якоре" и двумя трупами на  Мануфак-
турном, 8 имеется связь, - грузноватый подполковник  Савушкин  -  замнач
райотдела по оперативной работе, он же начальник  криминальной  милиции,
обвел усталыми, с красными прожилками глазами тесно набившихся в кабинет
молодых, изрядно затурканных жизнью парней.
   Самым старшим среди них, как по возрасту - тридцать  два,  так  и  по
стажу работы - девять лет, был начальник УР майор Рожков.  Он  кивнул  и
неожиданно тонким голосом сказал:
   - Кто-то целенаправленно мочит речпортовских. По "Якорю" у  нас  есть
информация, там вроде двое армян замешаны - Рубен Саркисян и Сурен Ману-
кян. Хотя...
   Рожков вздохнул.
   - Источники темные, попытался проверить - ничего не вышло. Скорей это
не информация, а слух. И сами эти двое не что-то особенное...  Серьезных
связей нет, собрали десятка два земляков и пытались "держать  шишку"  на
Богатяновке. Низший уровень организации. Честно говоря,  не  думаю,  что
они способны устроить в "Якоре" эту заварушку. Может, Тахир?
   Замнач поморщился как от зубной боли.
   - Ему-то зачем?
   - По финансовой линии он давно подобрал порт под себя, а по остальным
- Баржа сильно противился. Если принять эту версию, ничего удивительного
в способе расправы нет.
   - Это не версия, а фантазии, - нехотя произнес Савушкин.  -  Какие  у
тебя данные? Никаких? То-то. Лучше скажи, вы с этими... Саркисяном и его
дружком работали?
   - Никак найти не можем. Как сквозь землю провалились.
   - А что по Мануфактурному?
   - Ничего не знаю. Как Семка с братом там оказались, чего хотели,  кто
их кончил - полная темнота.
   - Там способ специфический, - вмешался капитан Макаров. -  Молоток  и
шило. Мясня... В разборках так не бывает.
   - Это точно, - согласился Савушкин. - А где этот мужик из адреса? Как
его... Лапин? Он же крутился вокруг?
   - Лапин, - подтвердил Рожков. - Тоже пропал. Дома не ночевал, с рабо-
ты накануне уволился. Сожительница его в окно видела, уже после  шума  и
криков. Сунулся в подъезд и убежал.
   - Может, его на это дело примерить? - задумчиво,  как  бы  советуясь,
спросил Макаров. - Сожительница все что угодно наговорит.
   Рожков покачал головой.
   - Не тот человек. Я навел справки через участкового. Задроченный  ра-
ботяга, после аварии, крыша набекрень, кличка Чокнутый, смирный... Да  и
других каких-то соседи раньше видели. Двое, похоже  блатные.  Но  примет
точно никто не дал.
   - Вот что, - веско начал Савушкин, и Рожков замолчал. - Этого  Лапина
надо опросить. Может, знает что, может, запомнил кого... Он же сразу по-
дошел, значит, с этими двумя встретился. Думаю, он побегает,  успокоится
и вернется домой как миленький. Куда ему деваться?
   - Точно, некуда,  -  высказался  рыжий  молодой  опер,  почти  совсем
мальчишка.
   Рожков усмехнулся.
   - Вот и давай, Петруша, сгоняй в адрес и оставь повестку. Да  предуп-
реди сожительницу, чтоб он не испугался... Знаешь этих трекнутых!
   Криминалитет низшего звена.
   В "Речном" проходило повторное совещание, столь же печальное,  как  и
предыдущее.
   - Говорил я тебе - надо больше мест брать, - орал  Питон,  чтобы  все
оценили его мудрость и предусмотрительность. - А теперь что?
   - Ты ж про Хомута говорил, - защищался Угол. - А он и  сейчас  живой.
Доктора говорят, организм крепкий, может выкарабкаться...
   - А Семена с братом куда? Всегда надо запас иметь!
   - Под живых запасать, что ли? - угрюмо удивился Угол. - Тогда нам на-
до каждому по месту и гробу!
   - Вы тут лаетесь, а я ведь за малым с ними не лег! - возбужденно про-
сипел Коляша. Он сорвал голос вчера ночью, когда группировка трясла  всю
Богатяновку. - Остался бы ожидать, и - готовьте ящик! Бр-р-р-р!
   Он передернулся и налил полстакана водки.
   - Давайте помянем братков...
   Они, морщась, выпили водку, закусили жареным мясом. В сосредоточенной
тишине мощные челюсти перемалывали горячие упругие ломти.
   - Не верю, что это он их сделал, - процедил Биток. - Чтобы таких  ре-
бят как свиней разделать, целая бригада нужна...
   Он чувствовал, что бразды правления выскальзывают из  рук.  Еще  одна
неудача - и пацаны начнут разбегаться.
   - Может, и была бригада... Может, они с Рубеном пришли, - вконец раз-
волновался Коляша, ибо выходило, что он все перепутал и просто  отправил
ребят на смерть. - Ты посмотри, что получается: если он ни при чем,  Се-
мен взял бы его спокойно и привез к нам. Так ведь? А раз такое дело выш-
ло, значит, он не в стороне стоял! Ну, так или нет, скажите свое слово!
   - Вообще складно, - вымолвил Угол.
   - Мне тоже кажется, - кивнул Питон.
   - Рубен с шилом?
   - Ну, может, не Рубен, мы же его дел не знаем...
   - Ладно! - Биток хлопнул ладонью по столу. - Чокнутого искать по все-
му городу! Найдем, под утюг положим и про все расспросим.
   На том и порешили.
   Бывшие комитетчики и нынешние банкиры.
   И в "Тихпромбанке" рабочий день начался с совещания. Проходило оно  в
узком кругу, только председатель и Ходаков с Митяевым. Отсутствие  Тимо-
хина бросалось в глаза, но Юмашев пояснил, что тот позвонил и  предупре-
дил о болезни.
   - До двух ночи работали, - сообщил Митяев. - В кабинетах точно ничего
нет, а подсобные помещения надо перепроверить.
   - Хорошо, - чувствовалось, что Юмашевым владеет скрытое напряжение. -
А что в Кузяевке?
   Ходаков подробно доложил о деловой части своей поездки.
   - И каковы выводы?
   Ходаков помолчал.
   - Надеюсь, вы не считаете меня идиотом?
   От удивления Юмашев на миг даже избавился от охватившей  его  скован-
ности.
   - А в чем дело?
   Ходаков прямо глянул ему в глаза, как  человек,  твердо  уверенный  в
своей правоте.
   - Да в том, что Лапин работает не на Тахира! И он никогда не  попадал
под машину! И никакой он не психбольной! Он из наших! Или, может, из во-
енных, это дела не меняет! Легендированная биография, блокировка  созна-
ния, а появился он в Тиходонске второго сентября девяносто первого года!
Когда я сжигал кузяевский архив, все прятали концы в воду, консервирова-
ли агентуру! Когда московские бонзы выпрыгивали с балконов один за  дру-
гим!
   Ходаков постепенно поднимался и теперь стоял, выкрикивая каждую фразу
в полный голос, будто вколачивал гвозди в сознание собеседников.
   - Он - один из осколков того катаклизма, когда все полетело в  тарта-
рары! Когда я это понял, стало все ясно и с тестированием, и с проверкой
на полиграфе, и со всем остальным! Причем вокруг него и  сейчас  варится
нехорошая каша: Шиян и Колосов не застали его  дома!  Знаете  почему?  В
подъезде, рядом с его квартирой, кто-то  распластовал  двух  вооруженных
бандитов!
   Василий Иванович опомнился и внезапно замолчал.
   - Простите, - уже обычным голосом сказал он. - Лапин такая же жертва,
как мы все, только его вдобавок лишили разума. А мы  еще  хотим  впарить
ему несовершенную кражу! - И совсем тихо добавил: - А мне  его  искренне
жаль.
   Оставшись в одиночестве, Юмашев в очередной раз  посмотрел  на  часы.
Если все идет по плану, еще рано ждать сообщений. Но, если Тахир  раску-
сил замысел, сообщение может последовать в любой момент. Причем в  такой
форме, что не обрадуешься.
   Он распорядился всей смене охраны получить автоматы, удвоил посты  на
главном входе и во дворе, посадил ребят в машины на  подъезде  к  банку.
Это было все, что он мог сейчас сделать. Но в минуты  нервного  ожидания
надо чем-то себя занять, и Юмашев принялся обдумывать то, что сказал ему
Ходаков.
   Это было очень невероятно, но тем не менее  походило  на  правду.  Во
всяком случае, эта версия все объясняет. А невероятность... Он сам  про-
финансировал немало совершенно  невероятных  проектов,  которые  успешно
превращались в реальность. Кстати... Может быть, именно Лапина  и  искал
Бачурин! Иначе с чего бы он приезжал в Тиходонск  без  всякого  дела?  А
ведь и здесь все сходится: если Лапин действительно такой парень, то они
с Бачуриным и Куракиным трудились в одном муравейнике.  А  сейчас  почти
все переб