чаю такого совестливого "тюленя". Тебя, видно,  здорово
шарахнуло взрывом!
   Джерри задумался. Действительно, ничего подобного раньше не приходило ему
в голову. Правда, до сих пор от него и не требовали ничего подобного.
   - Мне это тоже не по душе. Не то чтобы я был слишком сентиментальным,  но
эти парни ни в чем не виноваты. Они такие же, как мы, и их  тоже  подставили
свои.
   Виндоуз ощутил прилив симпатии  к  каменному  человеку.  Но  тот  тут  же
нейтрализовал теплое чувство.
   - И потом, как  это  исполнить  технически?  Стрельба  исключена,  а  это
видавшие виды, крепкие и отчаянные парни, вряд ли  они  станут  выходить  по
одному... А выносить? Даже если в мешках - столько посторонних глаз, и  всем
все ясно... Будут потом шарахаться, как от людоеда!
   - Можно передушить удавками  и  разрезать  на  кусочки,-  мрачно  пошутил
Джерри.
   - В принципе можно, - вполне серьезно сказал Поджер и надолго  задумался.
- Так что ты предлагаешь?
   - Точно исполнить приказ.
   - Вот так? - удивился офицер безопасности. -  Зачем  же  ты  морочил  мне
яйца? - И сразу же деловито перешел к практической стороне дела. - С ножами,
да? Двое против троих,  но  если  неожиданно  начать...  И  выбросить  через
выходной шлюз, на нижней палубе никто не увидит...
   - Мне кажется, мистер Поджер,  что  вы  превратно  толкуете  распоряжения
высшего начальства, - холодно сказал Виндоуз. - В  шифрограмме  предлагается
удалить с борта посторонних, и только! Ни про какие  убийства  с  заметанием
следов там не говорится.
   - А как же ты на сто процентов заставишь их молчать? -  Поджер  явно  был
сбит с толку.
   - Очень просто. Мы возьмем с них расписку!
   - Расписку? - Поджер с  принуждением  рассмеялся.  -  Ты  хитрый  парень!
Хотя... Действительно, придраться к нашим действиям будет  трудновато...  Он
явно испытывал неловкость. Когда все было подготовлено, Джерри зашел в каюту
к русским. Три пары глаз настороженно уставились на него. - Привет, - сказал
он по-русски. - Hello, - ответил Еремеев.
   Боевые пловцы любых армий изучают язык вероятного противника, поэтому они
могли понимать друг друга. Правда,  словарный  запас  необходимого  минимума
довольно специфичен, в памяти то  и  дело  всплывали  фразы:  "Не  стрелять,
сопротивление   бесполезно!",   "Сдавайтесь,   вы    окружены!",    "Корабль
заминирован,  всем  прыгать  в  воду!",  "Где  твой  командир?"  Приходилось
напрягаться, вспоминая раздел "Бытовое и деловое общение".
   - Нашим начальникам не  нравятся  посторонние  люди  на  борту,  -  мешая
русские и английские слова, сказал Виндоуз. - Они хотели  отправить  вас  на
дно!
   Для большей наглядности он чиркнул  ладонью  по  кадыку.  Кисляков  издал
неопределенный горловой звук.
   - Но я этого не хочу. И другие не  хотят.  Мы  дадим  вам  Шлюпку  и  три
аварийных запаса. Кроме того, я передам ваши координаты на  волне  бедствия.
Это очень мало, но больше я не могу ничего для вас сделать.
   Восьмиместная резиновая шлюпка прыгала на волнах и с шуршанием терлась  о
стальной борт "Мурены". Квадратные упаковки аварийного запаса занимали почти
все свободное место, они давали возможность  продержаться  до  десяти  дней,
если другие случайности, которыми изобилуют подобные путешествия, не  сведут
этот срок на нет. На всякий случай Виндоуз, незаметно от  Поджера,  сунул  в
одну из коробок похожий на мясорубку подводный револьвер Барра.
   - Храни вас Бог...
   Джерри оттолкнул шлюпку, и в этот момент перехватил неприязненный  взгляд
капитана.
   - Убить можно разными способами, ведь правда?  -  не  скрывая  презрения,
спросил тот.
   Зашипел вытесняемый из балластных цистерн воздух,  и  "Мурена"  медленно,
как  перегруженный  лифт,  пошла  вниз,  оставляя  вокруг   корпуса   тысячи
пузырьков. Вот скрылась рубка, побежали  по  воде  и  постепенно  сгладились
концентрические круги. Трое в шлюпке остались один на один с морем.
   - Повезло, что удалось уцелеть.  -  Еремеев  глубоко  вдохнул  просоленый
свежий воздух и принялся ставить парус.
   - Надолго ли? - ни к кому не обращаясь, спросил Кисляков.
   Но на этот вопрос никто не мог ответить.

   В вентиляционной шахте было  темно,  из  прямоугольного  провала  в  полу
ощутимо тянуло сыростью. Марина поежилась.
   - Там лестница, сейчас я посвечу, - сказал Ильяс. Тут же раздался тяжелый
удар захлопнувшейся двери и короткий  лязг  запирающего  механизма.  Девушка
вздрогнула. Если им сейчас уходить, то зачем запирать дверь?
   - Спускайся. - Голос Ильяса оставался совершенно  спокойным.  Луч  фонаря
высветил уходящие вниз железные ступени.
   Марина замешкалась, охваченная тревожными предчув-ствиями. Их с  Василием
хитрость состояла  в  том,  что  они  разделяются  -  она  уносит  деньги  и
дожидается живого и здорового жениха, а в случае чего поднимает шум.  Теперь
же они оба под контролем Бузуртанова и его друзей. Случайность ли  это?  Или
контрхитрость?
   - А где Василий? - спросила она, стараясь не выказать волнения.
   - Там, внизу, сейчас сама увидишь. - Ильяс коснулся напряженной  спины  -
то ли погладил, то ли подтолкнул.
   Сапоги на  высоких  "шпильках"  не  самая  подходящая  обувь  для  крутой
лестницы, все внимание Поповой сосредоточилось  на  том,  чтобы  не  упасть.
Перемежаясь узкими площадками, марши меняли направление, пучок света  прыгал
по замыкающим пространство бетонным плитам. Все  это  напоминало  пешеходную
лестницу высотного здания. И спускались они с этажа эдак восьмого.
   Наконец  "шпильки"   коснулись   ровного   бетонного   пола,   и   Марина
почувствовала себя  увереннее.  Но  ненадолго.  Четыре  плохо  различимые  в
сумраке фигуры направили на нее Г  фонари,  освещая  волосы,  лицо,  ноги...
Пятна света, словно липкие пальцы, бегали по телу, будто стараясь  заглянуть
под одежду.
   - Хорошую бабу привел! - За гортанным возгласом Последовал  одобрительный
гогот четырех глоток.
   Ильяс  угрожающе  крикнул  что-то  непонятное,  и  гогот  смолк.   Фонари
развернулись и, уперевшись в бетонные плиты пола, двинулись по  идущему  под
уклон туннелю.
   - Где Вася? - севшим голосом тихо спросила девушка.
   - Там, впереди. - Ильяс обнял ее за плечи, увлекая вперед. - С ним все  в
порядке. Просто наш старший хочет, Чтобы ты рассказала  ему  про  эту  бомбу
подробней.
   - Я же тебе уже рассказывала!
   - Он хочет сам разобраться. Ведь отсюда до  Кремля  далеко,  да?  Как  же
тогда достанет? Может, еще что-то спросит. Тебе же не трудно ответить!
   Объяснение было правдоподобным, но Марина в него  не  поверила.  Впрочем,
деваться было некуда. Она молчала, и Бузуртанов шел молча. От него  исходило
тяжелое биополе. Видно, и мысли были недобрыми.
   Ильяса действительно обременяли тяжелые раздумья. Ему  не  нравилось  то,
что должно было произойти. Во-первых, он  обещал  девчонке,  что  все  будет
нормально. Во-вторых, она ему не чужая, в сердце  осталось  теплое  чувство,
которого он не испытывал к другим "дыркам". В-третьих, именно ее  информация
помогла примириться со своими.
   Но Магомет тоже прав: в таком серьезном деле свидетелей быть не должно...
   До расстрела у "Агата" он бы мог  попросить  Магомета  найти  компромисс;
отправить девчонку за границу или на  родину  в  какое-нибудь  горное  село,
пусть поживет с годик, пока все утрясется... Но сейчас отношения между  ними
только-только восстанавливаются  и  перечить  никак  нельзя!  И  с  ребятами
конфликтовать нежелательно,  если  ее  просто  пристрелить,  они  недовольны
останутся, им забаву подавай... А девке лишние муки...
   Ильяс Бузуртанов имел на душе немало  грехов,  но  никогда  не  давал  им
оценку, да и вообще не задумывался ни над чем. Что  сделано,  то  сделано  -
думай, не думай. Сейчас он первый раз копался в себе.
   "Еще подумает, что я из-за денег, -  обожгла  внезапная  мысль.  -  Из-за
паршивых двадцати тысяч! Да, так и подумает..." Ему стало нестерпимо стыдно,
как тогда, за оскверненным столом в ресторане.
   Скороходов в то же самое время думал о Марине. Уже,  наверное,  добралась
до дома, поставила чайник, забралась с ногами на тахту, закуталась в плед. В
квартире холодновато, надо будет стояки заменить,  да  и  в  комнате  ремонт
сделать, благо деньги теперь есть. Можно и свадьбу  хорошую  сыграть,  и  за
границу съездить. Нет, за границу  лет  пять  не  выпустят,  у  него  допуск
высокой формы, сколько расписок  давал...  Правда,  главный  секрет  он  уже
продал... Наполовину; деньги взял, а место еще  не  показал.  Хотя  до  него
меньше километра осталось...
   По бокам и сзади шли сопровождающие, на миг  лейтенанту  показалось,  что
его конвоируют. Маринка сказала, что ее знакомый  -  бизнесмен,  а  торговля
ураном - это выгодный бизнес, хотя и противозаконный. Но кто сейчас за-конно
зарабатывает деньги? И все же... Рожи у этой публики  явно  бандитские,  тут
уже не бизнесом пахнет... Может, зря вообще все это затеяли? Одно дело, если
выпотрошат заряд и продадут за границу, а совсем  другое,  если  погрузят  в
самолет и сбросят, где захотят! На такое он ни за какие деньги не  пойдет...
Или уже пошел? Он ведь не спрашивал, для каких целей им нужна бомба.  И  его
не заверяли, что исключительно для благотворительных. И все же противно.
   Конечно, Дронов негодяй, а Кирей - полный дегенерат, ему есть за  что  на
них обижаться. Но ими Система не заканчивается  и  не  на  них  держится.  И
присягу он давал не им. И товарищей у него в Системе хватает, а с  бандитами
в роду Скороходовых никто никогда не якшался. Так, может, ну их  в  задницу,
эти двадцать тысяч? Руки, ноги, мускулы,  специальные  знания,  опыт  -  все
есть! Сейчас в любую солидную фирму его на  полторы-две  тысячи  баксов  без
вопросов возьмут... Зато перед совестью, перед товарищами чистым останется и
предателем не станет!
   Только как из всего этого выпутаться? Не скажешь  же,  этим  рожам:  мол,
извиняйте, ребятки, я передумал, пойдем  обратно,  а  деньги  я  вам  завтра
принесу... Сразу же прикончат, и никакие приемы рукопашного боя не  помогут!
Да и к Маринке тут же нагрянут деньги забирать, а  там  еще  неизвестно  что
удумают...
   Лейтенант резко остановился, идущий сзади ткнулся ему в спину.
   - Эй, что стал,  а?  -  враждебно  спросил  голос  с  сильным  кавказским
акцентом, и Скороходов  вдруг  понял,  что  судьба  его  решена  однозначно,
независимо от того, выполнит он свои обязательства или нет.
   - Вспоминаю, куда идти...
   Туннель разделялся на три  рукава.  Налево  шел  низкий  и  узкий  ход  с
блестящими от стекающей воды  стенами,  направо  -  круглая  бетонная  труба
двухметрового диаметра.
   - А то можно в такие места забраться, что обратно дороги не будет...
   - Вспоминай, дорогой, вспоминай, спешить некуда,- раздался другой  голос,
важный и снисходительный. До нужного места было рукой подать. Двести  метров
по  трубе  и  налево.  Но  лейтенант  стоял  в  задумчивости.  Он  передумал
продаваться. И сейчас лихорадочно искал выход из положения.  Его  специально
учили действовать в  экстремальных  ситуациях,  побеждать  превосходящего  в
силах противника, уходить от преследования. Он не знал  досконально  систему
подземных спецкоммуникаций, но имел о них общее представление. Словом, шансы
у него были. Оставалось избрать тактику действий.
   - Кажется, сюда. - Он посветил в мокрый ход. Лезть туда никому,  конечно,
не захочется. Потом посомневаться насчет  трубы,  а  по  ней  тоже  идти  --
замучаешься, и наконец, мотивированно выбрать ровный и  сухой  путь.  А  там
видно будет... - Или сюда? - Луч фонаря переметнулся в бетонный круг.
   Сзади послышались шаги, голоса, Скороходов невольно  обернулся  и  увидел
приближающиеся пятна света.
   - Кто это там? - непонятно у кого спросил он.
   - Не волнуйся, дорогой, это наши, - успокоил тот же вальяжный голос. - Ты
думай, вспоминай!
   - Вася, ты здесь? Вася! Марина! Зачем она сюда пошла?!
   - Здесь, здесь, - как можно спокойней сказал лейтенант.
   Растолкав осязаемую, настороженно дышащую темноту,  девушка  прижалась  к
нему, обхватила за шею,  несколько  раз  поцеловала  в  щеки.  Прикосновение
хорошо знакомого тела, теплый будоражащий запах мгновенно испарили решимость
и готовность рискнуть. Обратного хода теперь не было.
   - Точно, сюда!
   Взяв Марину за руку, он шагнул в трубу.  Идти  здесь  можно  было  только
гуськом, и он подумал, что один автомат с подствольным прожектором сделал бы
эту трубу непроходимой. Да и без прожектора тоже... Но у  него  не  было  ни
автомата, ни пистолета, только большой складной нож,  который  он  постоянно
носил при себе.  Осторожно  ступая  по  вогнутой  бетонной  поверхности,  он
подумал, что Марине в ее сапогах  очень  трудно  удерживать  равновесие,  и,
протянув назад свободную руку, попытался ее поддержать.
   - Ничего, я сама...
   Здесь было тепло и сухо, такие места любят пауки...
   Скороходов резко вскинул фонарь. Обслуживавший  спецкоммуникации  капитан
Васильев рассказывал, что однажды наткнулся на чудовищную паутину  -  каждая
нить толщиной с хорошую веревку. Каких же размеров должен  быть  ее  хозяин?
Бр-р-р... Но если бы можно было заменить идущих сзади головорезов на одного,
пусть и огромного, паука - он бы без колебаний согласился!
   Труба прервалась широким и высоким квадратным коридором. Теперь близко.
   И действительно, вскоре они наткнулись  на  плохо  замаскированные  следы
недавних работ: кучки засохшего цемента, перепачканные  доски  от  опалубки,
два лома, лопаты...
   - Светите все на пол! - скомандовал Скороходов, разметая подошвой  сапога
слой цементной пыли. И почти сразу увидел шов. - Вот она!
   Фонари  образовали  круг,  лучи  освещали  замурованный   ход   метрового
диаметра.
   - Бетон здесь толстый? - деловито спросил бывший вальяжный голос.  Сейчас
в нем ощущалась лишь напряженность и сосредоточенность.
   - Полметра, может, немного больше. Потом доски, а за ними проход в земле.
Если не завалило...
   - Что скажешь, Медведь?
   - Пусть  просверлят  три  шурфа  по  пятнадцать  сантиметров.  Я  расколю
замуровку, а внизу ничего не шелохнется.
   - Ладно. Лечи, командуй!
   Бывший вальяжный,  а  ныне  сосредоточенный  голос  принадлежал  Магомету
Тепкоеву.
   - Где тут наша красавица со своим богатырем? - почти  добродушно  спросил
он.
   Волк мгновенно направил свет в  лица  лейтенанта  и  прижавшейся  к  нему
девушки. Дружески похлопав  Скороходо-ва  по  плечу  и  улыбнувшись  Марине,
Магомет отвел их в сторону  и  минут  двадцать  задавал  подробные  вопросы,
выясняя все, что они знали о проданном товаре. Когда знания были  исчерпаны,
Тепкоев махнул рукой.
   - Ничего, самых лучших специалистов найдем. Есть, пить всем надо...  -  И
снова переключился на практическую сторону дела:  -  Ну,  что  там  у  тебя,
Медведь?
   - Сейчас зажгу. Отойдите подальше...
   Дышащая, жующая жвачку, переговаривающаяся, щелкающая  оружием  и  чем-то
булькающая  темнота  хлынула  по  квадратному  коридору,  гоня  перед  собой
переплетающиеся лучи фонарей. В наступившей сумятице кто-то  потянул  Марину
за локоть.
   - Уходи, если хочешь жить, а то будет поздно, - прошептал на  ухо  Ильяс.
От него пахло  коньяком,  Марина  вспомнила,  что  Бузуртанов  всегда  носил
плоскую серебряную фляжку.
   Сзади глухо ударило. Воздушная волна наполнила туннель  цементной  пылью.
Скороходов открыл нож. Он приметил,  что  одна  из  черных  теней  постоянно
держится у него за спиной, время от времени посвечивая в лицо. Он никогда не
убивал по-настоящему, хотя его этому учили и в ходе практических занятий  он
десятки раз расправлялся с силуэтами на мишенях, чучелами  и  манекенами.  В
зале психологического тренинга купленная за границей кукла при ножевом ударе
издавала жалобные крики и брызгала теплой красной жидкостью. Он прошел и это
испытание,  хотя  один  из  сокурсников,  бестрепетно  протыкавший  холодные
манекены, здесь упал в обморок. Парня не  отчислили;  мол,  времена  не  те,
чтобы кровь на каждом шагу лить, нужны штабники, аналитики, да и оперативный
состав не каждый день ножом работает.  Но,  предупредил  инструктор,  боевых
ситуаций избегай, особенно при плотном контакте. Хотя, задумчиво добавил он,
никогда не знаешь, как оно выйдет: тренировки  -  одно,  а  жизнь  -  совсем
другое!
   Возбужденно гомоня, кашляя, чихая и отплевываясь,  все  рванули  обратно,
чтобы взглянуть на цель сложной подземной  экспедиции.  Лейтенант  придержал
Марину за руку, они отстали. До бетонной трубы оставалось несколько десятков
метров.
   - Давай, иды. - Черная тень на свою беду не поспешила за остальными. -  А
то потэряешся!
   Раздался утробный смех, что-то железное ткнуло лейтенанта в спину.
   Скороходов послушно сделал несколько шагов и, быстро пригнувшись,  нырнул
назад. Конвоир явно не ожидал такого оборота  и  не  был  готов  к  ответным
действиям. Лейтенант беспрепятственно проскочил к нему  за  спину,  локтевым
сгибом левой руки намертво захватил горло, перекрывая выход воздуху и  любым
звукам, а правой вогнал клинок в область  почки.  Правильный  удар  вызывает
мгновенную  смерть,  но  сейчас  он  ударил  неправильно:  мускулистое  тело
выгнулось, напряглось, пытаясь освободиться, руки метнулись вверх,  стараясь
захватить Скороходова за голову.
   Лейтенант знал, что это скоро кончится.
   "Кукла, кукла, кукла", - твердил он про себя, глубже втыкая нож и  ощущая
обильно бегущую по руке теплую жидкость. Еще несколько конвульсий, и тяжелое
тело безвольно обвисло. Он разжал захват, и убитый гулко шлепнулся на бетон.
На тренировках полагалось вытащить оружие, но в  реальной  ситуации  это  не
удалось: нож вошел в рану почти со всей рукоятью.
   - Посвети, - хрипло выдохнул он.
   Марина подняла один из продолжавших светить фонарей. Не думая, Скороходов
обыскал убитого. Это  действовали  рефлексы,  заложенные  на  многочисленных
тренировках.  "Оружие,  средства   выживания,   документы,   карты,   личный
жетон..."- пульсировало в мозгу, и он добросовестно обшаривал одежду,  искал
потайные карманы, пока не включилось сознание и не подсказало, что ни  карт,
ни личного жетона найти не  удастся.  Зато  он  взял  автомат  "АКМС-74У"  с
запасным магазином, почти полную армейскую фляжку  и  завернутую  в  тряпицу
пищу с острым рыбным запахом.
   - Бежим, быстрее! - Подхватив второй фонарь, он кинулся к бетонной трубе,
у ее жерла остановился и пропустил вперед  Марину,  а  сам,  выключив  свет,
вслушивался в темноту, направив ствол в сторону возможной погони. Но  погони
не было, и лейтенант нырнул в  круглое  жерло.  Больше  всего  ему  хотелось
добраться до мокрого коридора и отмыть руки, отстирать одежду, умыться...  И
немедленно наверх, на поверхность, и - прочь из Москвы!
   Но они прошли уже больше двухсот метров, а труба все не  заканчивалась...
И еще столько же, и еще... Наконец он понял, что перепутал направление.  Для
возвращения назад следовало свернуть в правый срез  трубы,  а  они  пошли  в
левый. И куда выведет их этот путь, знал только Господь Бог.
   В квадратном туннеле беглецов пока не хватились.  Люди  Тепкоева,  сменяя
друг  друга,  били  ломами  в  остатки  бетонной  пробки  и  выбрасывали  из
открывающегося прохода отколотые куски. Наконец  показались  доски,  с  ними
справились совсем быстро.  В  полого  уходящем  вниз  метровом  ходе  лежала
обычная железная бочка, из нее  тянулся  под  землю  толстый  жгут  кабелей,
проводов и жил. Бочку осторожно извлекли из узкого  лаза.  В  ней  находился
пульт управления, покрытый десятком лампочек, тумблеров, кнопок и  рычажков.
И хотя Магомет ничего не понял в этом нагромождении, но, взяв прибор в руки,
он ощутил такую же силу и могущество, как когда развернул  обтянутую  гипсом
руку с наганом в сторону Энвера Пашаева. Нет, теперь могущество было  вообще
беспредельным. Потому что на этот раз под прицелом была вся Москва, а  может
быть, и вся Россия.