внутренний  двор
института. Глядя на вымощенный серыми и  коричневыми  плитами  пустынный
прямоугольник, Колпаков задумался.
   Он  сказал  Дронову  правду  -  выступая  против  Ивана  Фомича,   он
действовал почти  рефлекторно:  сработала  неприязнь  к  этому  надутому
демагогу, злость на молча прячущих  глаза  "благоразумных"  и,  конечно,
привычка ломать собственные слабости.
   Но, вставая с уютного,  такого  неприметного  в  общей  массе  стула,
привлекая   внимание   настороженно   затихшего   зала   и    беспокойно
зашевелившегося президиума,  он  увидел  и  те  благоприятные  для  себя
последствия, о которых говорил Илья  Михайлович  Дронов.  Увидел  вторым
зрением, со стороны, как научился видеть результат  еще  не  нанесенного
мощного атеми, нацеленного в самую уязвимую точку противника.
   Что  же  было  первичным?   Неужели   неосознанно   закрепленный   на
подсознательном уровне рационализм? И тогда он,  Геннадий  Колпаков,  не
властелин своего духа, а марионетка Системы, используемой последние годы
как раз для того, чтобы очиститься от присущих  человеку  недостатков  и
безукоризненно владеть собой...
   По  двору  прошел  Веня  Гончаров,  и  поток  неприятных  размышлений
прервался.
   Чушь! Колпаков повернулся к красному пожарному щиту, обозначил цуки в
конусообразное ведро, четко зафиксировав кулак в нескольких  миллиметрах
от шершавой поверхности. Чушь! Взвинтив еще несколько прессующих  воздух
ударов в свои сомнения, Колпаков не торопясь двинулся обратно,  на  ходу
приводя к норме чуть  участившееся  дыхание  -  он  всегда  стремился  к
абсолюту.
   Гончаров уже сидел за своим столом.
   - Поспешите, Геннадий Валентинович, через пять минут звонок,  а  надо
еще подготовить оборудование. Я только что  дал  старосте  ключ,  но  вы
лично проследите, чтобы все было в порядке.
   - Хорошо, Вениамин Борисович.
   На первом курсе молодой, неостепененный ассистент Гончаров проводил с
ними лабораторные занятия,  а  после  урочных  часов  возился  со  своей
установкой. Геннадий заинтересовался, начал помогать, постепенно увлекся
по-настоящему, да так и пошел в кильватере.
   Их   сотрудничество   оказалось   плодотворным   и    взаимовыгодным:
экспериментальная часть одного из параграфов диссертации Гончарова стала
курсовой работой Колпакова, в институтском сборнике появилось  несколько
написанных  в   соавторстве   статей.   Через   год   Гончаров   защитил
кандидатскую, а еще через три Колпаков - дипломный проект.  Кроме  того,
они стали друзьями, а это значило не меньше, чем все остальное.
   Колпаков аккуратно повесил в шкаф пиджак,  надел  отглаженный  халат,
перед зеркалом тщательно застегнул  пуговицы  и  завязал  пояс.  Он  уже
взялся за ручку двери, как Гончаров сказал вслед:
   - Слышал новость? Наконец решился вопрос  с  кооперативом,  в  начале
следующего года закладываем. Может, тебе есть  смысл  не  ожидать  слома
своей хибары, а вступить в пайщики?
   Лаборантка  вышла,   они   остались   наедине   и   могли   позволить
неофициальный тон.
   - А деньги на первый взнос? Разве что в лотерею повезет!
   - Я займу. И без процентов.
   - Спасибо, Веня. Но долг надо отдавать, а я сам  еле  свожу  концы  с
концами. Так что, если внезапно не разбогатею, придется ждать сноса.
   Колпаков прошел в лабораторию. Работа продвигалась полным ходом: Вася
Савчук успел разъяснить задание, нарисовал на  доске  схему  собираемого
устройства, распределил ребят по стендам.
   - Вечером останемся? - Взгляд у Савчука чистый и пытливый.
   - Нет. Сегодня нет. Но я принес тебе пару интересных  статей,  можешь
использовать этот метод расчета частотных характеристик.
   Савчук под руководством  Колпакова  готовил  работу  на  институтский
конкурс. История повторяется. А Гончаров уже  доцент,  и  докторская  на
выходе... Дай Бог...
   Колпаков проверил правильность монтажа  схем  и  разрешил  перейти  к
измерениям, а сам заперся в лаборантской и полчаса просидел  на  пятках,
отрешившись от всего земного.
   Только  после  этого   исчезла   скрытая,   но   все   же   ощущаемая
неудовлетворенность от допущенного утром нарушения распорядка.
   В перерыве Колпакова пригласили к  телефону.  Он  удивился,  так  как
сегодня не ждал звонков.
   - Здравствуй, Геннадий! - Голос Лены  звучал  звонко  и  весело.  Лед
тронулся? - Ты не перестал  быть  волшебником?  Тогда  достань  еще  три
билета! У нас ужасный  ажиотаж,  а  подружки  хотят  пойти...  Сделаешь?
Молодец, ты меня не разочаровал! Ну, хорошо, до вечера...
   Разговор вызвал у Геннадия  двойственное  чувство.  Давая  Лене  свой
телефон, он не надеялся, что она станет ему звонить, да еще так скоро...
Можно было порадоваться, но откровенно практичная направленность  беседы
портила настроение. На помощь пришла Система.
   "Маленькая победа лучше большого поражения". Фраза  всплыла  в  мозгу
сама,  оставалось  повторить  ее  десять  раз,  медленно,   по   слогам,
вдумываясь в смысл. И Колпаков ощутил удовлетворение: он сумел пробудить
в Лене интерес к себе,  а  это  только  первый  важный  шаг.  Настроение
восстановилось.
   В середине дня Колпакова вызвал Дронов.
   - Оказывается, ты  решителен  не  только  на  собраниях.  К  тому  же
чрезмерно скромен. Ну-ну... Вот товарищ хочет с тобой поговорить...
   Илья Михайлович, улыбаясь, похлопал его по  плечу  и  вышел,  оставив
наедине с худощавым парнем, уверенно сидевшим в профессорском кресле.
   - Капитан Крылов,  из  Центрального  райотдела  милиции,  -  привычно
представился тот, доставая из папки  официальный  бланк,  оттиснутый  на
грубой серой бумаге.
   Колпаков рассказал о событиях прошлого вечера, прочитал  составленный
капитаном протокол, расписался.
   - Подробно записано.
   - Вы же основной свидетель.
   - Почему? Там стояла целая толпа!
   - Зеваки. Только глазеть любят. Вмешаться  боятся,  показания  давать
ленятся. Так и живут всю жизнь в сторонке.
   Крылов пренебрежительно махнул рукой.
   - Черт с ними. Покажите лучше, как вы взяли его на прием.
   Колпаков показал.
   - Ага... Мы пользуемся другим: аналогичный захват, потом  отвлекающий
удар левой в  лицо  и  локтевой  сустав  на  изгиб  через  предплечье...
Эффективность та же, но контролируется сила нажима, потому, как правило,
удается обойтись без травм. А вы уложили его  на  операционный  стол.  В
горячке?
   Колпаков, глядя в сторону, кивнул.
   Перед закрытой  кассой  уныло  толклась  очередь,  рассчитывающая  на
дополнительные  билеты.  Разрезав  ее  плечом.  Колпаков  открыл   дверь
служебного входа, кивнул старушке у столика с  телефоном,  в  раздевалке
надел  кимоно  и  присоединился  к  ребятам,  разминающимся  в   пыльном
полумраке отгороженной тяжелым занавесом сцены.
   Разогрев мышцы, Колпаков слегка раздвинул плотную, напоминающую  плюш
ткань. Открытый, без крыши, поднимающийся амфитеатром зал  был  заполнен
до предела. Он скользнул взглядом по первым рядам - пригласительные сюда
раздавали членам оргкомитета.
   Лену с подружками отыскал сразу. Веселые, оживленные,  нарядные,  они
ярким пятном бросались в глаза.
   Дронов  и  Гончаров,  лаборантка  кафедры,  Вася  Савчук,   несколько
преподавателей - видно, шеф распределил билеты...
   Колпаков вспомнил, что он собирался сделать, да так и не  удосужился,
- пригласить мать. Впрочем, ей всегда некогда, да и неинтересно.
   Монументом силы выделялся во втором ряду бородатый  хирург.  Колпаков
снова испытал к нему непонятную антипатию и отошел от занавеса.
   Перебрал  кирпичи,  квадраты  и  прямоугольники  неструганых   досок,
проверил устойчивость изготовленной Окладовым у себя на  заводе  опорной
конструкции, попробовал, легко ли раздвигаются лапы держателя.
   - Порядок? - подмигнул Николай.
   - Да вроде.
   - Даром, что ли, у меня пятый разряд!  -  Окладов  поставил  на  стол
аптечку и графин с водой.
   - А вы сомневаетесь, щупаете, Гришка своими ручищами все  перевернуть
пытался... Выдержит!
   - Готовы?
   За кулисы вышел Колодин. Строгий черный костюм председателя городской
федерации резко контрастировал с белым, свободного покроя кимоно.
   - Будем начинать.
   Следом  появился   председатель   спорткомитета   Стукалов,   зампред
федерации бокса Добрушин, мастер спорта международного класса  по  боксу
Литинский, чемпион  республики  по  самбо  и  дзюдо  Таиров,  быстрый  и
энергичный Володя Серебренников из горкома комсомола.
   Все по очереди здоровались с четверкой участников и рассаживались  за
длинным, покрытым зеленым сукном столом в углу сцены.
   Последними пришли корреспонденты  местных  газет  с  фотокамерами  на
изготовку.
   - Со вспышкой не снимать, - встревоженно предупредил Габаев. -  И  не
отвлекать, особенно в момент сосредоточения!
   - Все собрались?
   Колодин махнул рукой, занавес раздвинулся.
   Колодин представил публике сидящих в  президиуме,  потом  участников.
Парни в кимоно  коротко  поклонились  и  опустились  на  пятки.  В  зале
пронесся шумок удивления.
   - Как вы уже знаете из газет, недавно  создана  Всесоюзная  федерация
карате, таким образом, получил права гражданства новый,  оригинальный  и
необычный  вид  спорта,  -  обратился  Колодин  к  собравшимся.  -   Его
необычность состоит в том, что путем специальных тренировок тела и  воли
спортсмен получает возможность высвобождать  скрытые  запасы  энергии  и
концентрировать их, добиваясь феноменальных результатов. Например, голой
рукой  сокрушать  твердые  предметы:  камни,  доски,  кирпичи.  Как  это
делается, вы скоро увидите. - По залу вновь прошла  волна  оживления.  -
Занятия карате укрепляют не только мускулы, но и  дух,  позволяют  лучше
познать себя и разобраться в окружающем мире.
   Литинский шепотом спросил что-то у Добрушина,  тот  пожал  плечами  и
обратился к Стукалову, но увидел лишь повторение собственного жеста.
   Корреспонденты делали пометки в блокнотах, один сфотографировал  зал,
президиум, сидящих неподвижно спортсменов.
   - Сейчас я коротко  расскажу  об  истории  этого  экзотического  вида
единоборства...
   То, что последует дальше, Колпаков да  и  любой  другой  из  четверки
бойцов знали наизусть.
   - ...Карате - военное искусство, имеющее  возраст  около  двух  тысяч
лет. Его истоки можно найти в Индии, Китае, Японии. Существует множество
легенд, объясняющих происхождение карате.  Согласно  одной,  в  глубокой
древности   индийский   правитель,   наблюдая   за   борьбой   животных,
проанализировал  и  классифицировал  их  движения  и  на   этой   основе
разработал технику боя и экспериментировал  на  людях,  нанося  удары  в
жизненные центры организма. При этом он убил более ста рабов...
   Колпаков сосредоточился, и голос, излагающий  хорошо  знакомые  вещи,
пропал,  исчезла  сцена,  заполненный  зрителями   амфитеатр,   сознание
обволоклось непроницаемой серой пеленой, но  он  все  же  оставил  узкую
щелочку, чтобы не пропустить нужного момента.
   - ...в китайских монастырях... на острове Окинава  феодалы  запрещали
простым  людям  ношение  оружия...  в  начале  двадцатого  века  начался
японский  период  развития  карате,  который  тесно  связан   с   именем
профессора Гишина Фунакоши... в  нашей  стране  карате  развивается  как
соревновательный вид спорта, дающий  прекрасную  тренировку  ума,  воли,
тела,  позволяющий  полностью  использовать  возможности   человеческого
организма...
   Серая пелена растаяла.
   - Сейчас мы переходим к первой части программы сегодняшнего вечера, -
объявил Колодин. - Шивари - разбивание твердых предметов - один из самых
сложных и эффектных разделов карате.
   Мальчики из начинающих принесли  в  президиум  несколько  кирпичей  и
после того, как их тщательно осмотрели,  установили  один  на  держателе
опорной конструкции.
   Саша Зимин встал,  поклонился  публике,  президиуму,  положил  сверху
маленькую матерчатую прокладку - он всегда берег руки - и  без  видимого
напряжения коротким, обманчиво легким ударом разбил кирпич на две части.
   Мальчики положили два кирпича, один  на  другой.  Саша  на  мгновение
замер с поднятой рукой, потом ладонь стремительно,  как  нож  гильотины,
обрушилась вниз, и красные обломки посыпались на пол.
   В зале зашумели.
   Зимин поклонился президиуму, публике и сел на место.
   - Обман, кирпичи треснутые,  -  прорвался  сквозь  одобрительный  шум
глумливый выкрик.
   Колпаков сразу нашел в двенадцатом ряду компанию расхристанных юнцов,
визгливым гоготом поддерживающих самого нахального.
   Пьяные? Просто развязные, не привыкшие  и  не  желающие  считаться  с
нормами поведения и правилами приличия?
   - Вот демонстрация умения мгновенно выплескивать в  точку  удара  всю
свою силу, - не обращая внимания на крик, пояснял Колодин. - А поклоны -
элементы ритуала, обязательного для  карате.  Продолжаем  показ  шивари.
Более сложный, требующий серьезной  подготовки  удар  выполняет  Николай
Окладов.
   Теперь Зимин взял кирпич  за  верхний  край,  уперев  локоть  в  бок.
Окладов стал в стойку напротив  и  выбросил  кулак  от  бедра.  Брызнули
осколки.
   - Дуриловка, у них все кирпичи трухлявые!
   -   Попрошу   соблюдать   тишину   и   порядок.   Бойцам   необходимо
сосредоточиться, вы им мешаете, - предупредил Колодин.
   Следующий предмет - полуметровый  отрезок  двухдюймовой  доски  -  он
показал не только президиуму, но и пустил в зал. Доску передавали из рук
в руки, осматривали, искали трещины или дефекты древесины, изо всех  сил
гнули, пытаясь  сломать.  Потом  ее  вернули  на  сцену  и  положили  на
раздвинутые  лапы  держателя.  Колпаков  сделал  положенные  по  этикету
поклоны, подошел  по-кошачьи,  присел  на  широко  расставленных  ногах,
собрался.
   Раз... Доска тонкая, она не является сколь-нибудь серьезной преградой
и легко будет разрублена ладонью, не уступающей по твердости  и  остроте
лезвию меча...
   Два... Задержать дыхание, расслабиться, собрать воедино всю жизненную
энергию...
   Три!  Рука  обрушивается  вниз  с  максимально  возможной  скоростью,
работает все тело - спина, низ живота, ноги; резкий  выдох  с  выплеском
киме, кисть превращается в сталь, ничто не может устоять перед ударом!
   Хеке! Еще до того, как обломки запрыгали по полу, Колпаков  будто  со
стороны увидел собственную руку, проходящую сквозь преграду.
   Он поклонился, сделал несколько вдохов низом живота, превратившись  в
сосуд, медленно наполнился воздухом сверху донизу и резко выбросил  этот
воздух снизу доверху.
   Сбросив  напряжение,  Колпаков  взялся  держать  деревянный  квадрат,
который Габаев должен был разбить прямым цуки. Григорий стал в стойку  и
замер, намечая левой рукой точку попадания. Ему  выпал,  пожалуй,  самый
тяжелый номер, зрители это почувствовали, наступила полная тишина,  даже
фотокорреспондент перестал щелкать затвором аппарата.
   Колпаков подумал, что сейчас  дурацкий  выкрик  может  испортить  все
дело.
   Габаев напрягся так,  что  побелел  кончик  носа,  задержал  дыхание,
поднимая давление, и с резким выдохом  ударил,  но  секундой  раньше  из
двенадцатого ряда раздался прежний залихватский голос:
   - Кончай балаган, она подпилена!
   Габаев выполнил цуки технически  безукоризненно  -  вовремя  довернул
бедра, стремительно отбросил назад  левую  руку,  и  все  эти  движения,
складываясь,   придавали   бьющей   руке   дополнительную    мощь,    но
сконцентрироваться не сумел, потому кулак не разбил преграду, а с глухим
стуком ударился об нее.
   Колпаков почувствовал, как дернулась в руке доска, и почти  физически
ощутил боль, которую испытал Габаев.
   - Слабак! Так и я могу! - изощрялся тот же весельчак, не понимая, что
шутит с огнем.
   Забыв про невозмутимость,  сдержанность  и  хладнокровие  -  основные
достоинства мастера  карате,  Габаев  рванулся  было  к  ведущей  в  зал
лесенке, но  Колодин  сделал  шаг  вперед,  загораживая  дорогу,  и  тот
остановился, машинально ощупывая кисть и локтевой сустав - не выбил  ли,
а горящим взглядом отыскивая в толпе крикуна.
   В зале  произошло  движение:  знакомый  Колпакову  бородатый  хирург,
бесцеремонно  расталкивая  публику,  пробрался  к   двенадцатому   ряду,
завязалась короткая возня, в проход выпали два недавно ободряюще ржавших
парня,  а  бородач  уже  возвращался  обратно,  таща  за   собой   слабо
упирающегося третьего.
   Стащив вниз,  травматолог  подхватил  его  за  шиворот  и  за  штаны,
несколько раз качнул и, как тряпичную куклу, забросил на сцену.
   - Покажи-ка,  пакостник,  что  ты  можешь,  да  пусть  люди  на  тебя
полюбуются!
   Зрители захохотали. Стоявший на четвереньках  пестро  одетый  юнец  с
перстнями на руках, цепочкой на шее, железными бляхами на штанинах  имел
карикатурный вид.
   - Это же клоун! - выдавила сквозь смех женщина в первом ряду.
   - Точно, ряженый! Они нарочно, для забавы его выпустили!
   Зал веселился. Неожиданная интермедия пришлась кстати, и  нашлось  бы
немного людей, считавших, что она не подготовлена заранее.
   Оказавшись в центре внимания, крикун  мгновенно  утратил  смелость  и
развязность. Он даже не делал  попытки  встать,  только  ошалело  крутил
головой, надеясь, что случится чудо и все происходящее  с  ним  окажется
дурным сном.
   Габаев левой рукой схватил его за ворот, поставил на ноги  и  вытащил
на середину сцены, к станку, установил на держатель кирпич.
   События развивались не по программе, Колодин на ходу искал выход:
   - Некоторые зрители выразили сомнение в достоверности  показанного  и
изъявили желание повторить сокрушение твердых предметов...
   Пестрый юнец, судя по его  виду,  испытывал  только  одно  желание  -
оказаться  как  можно  дальше  от  станка,  твердых  предметов,  зловеще
прищурившегося Габаева и вообще от Зеленого театра.
   - Значит,  я  слабак?  -  нехорошим  голосом  сказал  Гришка,  слегка
улыбаясь. - Ну, покажи себя... - Улыбка исчезла. - Не разобьешь кирпич -
я разобью тебе голову.
   Со стороны казалось, что он советует  новичку,  как  лучше  приложить
свои силы. Габаев говорил убедительно, крикун старался, даже на  цыпочки
привстал, рука отскочила от кирпича, как резиновая, и  он,  сморщившись,
сунул отбитую ладонь под мышку.
   - Не вышло? - удивился Габаев. - Давай по-другому попробуем, кулаком,
может, получится?
   Он зажал кирпич в огромной лапе, юнец  с  отчаянием  вмазал  кулак  в
преграду, кожа на пальцах лопнула, из глаз брызнули слезы.
   - Ай-ай-ай! Ну никак, - посочувствовал Габаев, театрально поднял  над
головой целый кирпич, потом подставил  его  Колпакову  и  через  секунду
продемонстрировал зрителям оставшуюся половинку.
   -  Как  видите,   без   специальной   подготовки   не   обойтись,   -
импровизировал  Колодин.  -  Надеюсь,  среди  вас  нет  больше  желающих
соревноваться с тренированными бойцами?
   Желающих не нашлось.
   - Тогда попрошу нашего гостя вернуться на свое место.
   "Гость" находился в трансе, некрасиво облизывая кровоточащие костяшки
пальцев. Габаев предложил ему напиться и полстакана незаметно  выплеснул
на  брюки,  ниже   живота.   Предупредительно   провожая   присмиревшего
весельчака к лестнице, Григорий по-прежнему тихо сказал:
   - Так кто из нас слабак? Ты вон от страха в штаны намочил!
   Весельчак  машинально  пощупал,  привлекая  этим  жестом  внимание  к
мокрому пятну. Зал взревел. Юнец бросился по ступенькам,  споткнулся,  с
трудом удержался на ногах и,  поникший,  побрел  по  проходу.  Очевидно,
выражение  лица  подействовало  на  зрителей,  смех  опал,  как  пена  в
выставленной  на  солнце  пивной  кружке.  Но,  когда  он  поравнялся  с
двенадцатым рядом, в пять  глоток  надрывно  загоготали  сотоварищи.  Не
выдержав такого предательства, он побежал,  с  ходу  распахнул  дверь  и
вылетел из театра.
   - Попрошу всех успокоиться, - обратился к публике Колодин.  -  Сейчас
вам будет показан учебно-тренировочный бой.
   Четверка участников надела доспехи. Сначала провели спарри