, значит, за порядком приглядывали и
следили за сохранностью ценного оборудования, так как  заводская  охрана
уже давно со своими обязанностями не справляется.
   Дежурили они по очереди и только в рабочее время. За это шла  зарпла-
та, точнее, обещания зарплаты, зато талоны на питание были вполне реаль-
ными, и раз в три дня Лапин наедался досыта. Мелешин  помог  ему  и  еще
нескольким толковым непьющим работягам устроиться на  вторую  работу,  в
фирму кабельного телевидения. Мелешин в этой фирме то ли учредитель,  то
ли директор, короче, один из начальников, поговаривают даже,  что  самый
главный. Вначале Лапин не мог понять, зачем ему еще и "пустая" должность
начальника участка? Но потом просек: на складе видимо-невидимо  транзис-
торов и резисторов, конденсаторов и трансформаторов,  реле,  пускателей,
переключателей, километры проводов, бухты экранированного и коаксиально-
го кабеля плюс разнообразное оборудование и инструменты. Все это  посте-
пенно переправляется за стены завода. Значит, Мелешин с Алтайцевым дого-
ворились довести приватизацию до логического конца.
   Лапину вся эта химия до жопы. Могут воровать - пусть  воруют.  Плохо,
что жулик Мелешин оказался к тому же жутким скрягой. Если следовать рас-
ценкам фирмы, то кабельное телевидение задолжало Лапину за монтажные ра-
боты больше шести миллионов рублей. А Мелешин ему за три  месяца  только
полторы сотни заплатил, все завтраками кормит. Всю вину за задержку рас-
чета на фирму сваливает, клянется, что фирмачи ему  тоже  не  заплатили.
Врет, сволочь, и не краснеет. Как на заводе выучился безответных работяг
обирать, так и в частной фирме делает. Но почему?  Деньги  ведь  у  него
есть, а зарплату свою Лапин честно отработал. Почему же не заплатить?
   "Да потому, что ты лох, - вспомнил Лапин Димкино словцо.  -  А  лохов
учат".
   Он сжал кулаки. Как только Мелешин украдет  последнюю  бухту  кабеля,
так сразу и напишет заявление "по собственному желанию". А его турнет из
фирмы - и дело с концом. А пока начальник участка прилежно правит  служ-
бу. Тяготы невеликие - пять-шесть часов в неделю. И сегодня как раз  его
день, Мелешина. Вторник.
   Территория была пустынной, между цехами бегали стаи собак.  Бездомные
дворняжки водились здесь и раньше, Лапин еще удивлялся, как они попадают
на особорежимную территорию. Но тогда их было значительно меньше.
   Дверь со стороны пожарного входа Мелешин оставил  незапертой,  Лапину
даже не пришлось жать на пуговку звонка. Тщательно вытерев  ноги,  чтобы
не наследить, он поднялся на второй этаж, где в закутке за кладовой  из-
мерительных приборов находится кабинет начальника участка.
   Мелешин восседал за своим рабочим столом. Завидев на пороге визитера,
он явно удивился.
   - Ты почему не на работе?
   - А где я сейчас, по-вашему, нахожусь? - неожиданно для  себя  огрыз-
нулся тот. - На самой что ни на есть работе!
   Лапин стащил с головы мокрую шапку, расстегнул пуговицы ветхого деми-
сезонного пальто, устало опустился  на  стул.  Его  внезапное  появление
прервало подготовку к трапезе. На столе расстелена матерчатая  салфетка,
на одной тарелке половина жареного цыпленка, на другой нарезанная  круп-
ными ломтями ветчина, сыр, рядом полуразвернутый брусок сливочного  мас-
ла. В двух прозрачных пластиковых пакетах половина французской  булки  и
соленые огурчики. Мелешин достал еще один пакет с квашеной капустой. Ря-
дом со стопкой газет - упаковка импортного пива. От включенного  в  сеть
масляного обогревателя струится тепло. Неплохо устроился, небось и девок
из заводоуправления сюда приводит, кобель он известный...
   Лапин придвинул стул поближе к  радиатору,  вытянул  навстречу  теплу
озябшие ладони. Мелешин прищурился. У него было широкое  вогнутое  лицо,
круглые выпуклые глаза, мясистый, картошкой, нос и пухлые губы. С перво-
го взгляда можно было сказать, что он выпивоха, проходимец  и  плут.  Но
физиогномика не считается наукой, а поскольку большинство  руководителей
районного, городского, областного и всех других звеньев имеет именно та-
кую, почти типизированную, внешность, то делать  о  человеке  выводы  по
чертам лица начнут у нас очень не скоро.
   - Что это еще за разговоры такие, Сергей Иванович? Я ведь тебя о нас-
тоящей работе спрашиваю. На Алексеевской в сороковом доме заказы  испол-
нил?
   - Нет. В соседнем, тридцать восьмом, еще на прошлой неделе всех подк-
лючил, а в сороковом даже не начинал.
   - Тогда зачем, спрашивается, ты сюда  приперся?  Я  же  тебе  все  на
пальцах разъяснил...
   - Поговорить надо, вот и приперся...
   Мелешин недовольно нахмурил брови.
   - Что значит "поговорить"? Существует  четкий  график  работы.  Фирма
обзванивает жильцов и предупреждает, что в такой-то день им следует  на-
ходиться дома, придет мастер и сделает подключение. Ты хоть соображаешь,
что натворил? Люди с работы отпросились, сидят по квартирам и  дожидают-
ся, когда к ним человек с фирмы соизволит наведаться. Теперь жалобы  ПО-
СЫПАЮТСЯ. А ты поговорить решил!
   Лапину стало скучно. Артист, вылитый артист. Надо же, как  он  убеди-
тельно простаком прикидывается.
   - Михалыч, мне нужны деньги, - произнес он вслух. - Вот так  нужны...
Позарез.
   Для пущей убедительности он постучал себя по горлу ребром ладони.  Но
его отчаянный жест на Мелешина должного впечатления не произвел.
   - Деньги, деньги... А кому они не нужны? Думаешь, мне не нужны? Завод
ни хрена не платит, фирмачи чертовы тоже яйца морочат... Фирма  расширя-
ется, наличных средств нет, все в обороте. Тут они  не  врут...  Недавно
еще два комплекта спутниковой аппаратуры закупили, а это  знаешь,  какие
бабки? Придется нам с тобой немного потерпеть, дружок. Обещают  в  конце
месяца рассчитаться. Ну что, ферштейн?
   Лапин ссутулился еще сильнее. Его неподвижный взгляд был сфокусирован
в одной точке, на облезлых носах давно не видевших крема башмаков. Меле-
шин протянул руку за пивной банкой, сорвал крышку, поставил пиво на край
стола.
   - Угощайся, Сергей Иваныч. Раз уж так вышло,  давай  выпьем,  переку-
сим... Мне одному всегда скучно. Подсаживайся. А чего морда такая  крас-
ная? Ветром нахлестало? Давай рванем по стопарю, для профилактики.  Счас
достану из заначки.
   Мелешин загремел связкой ключей, открыл сейф, стоявший у  него  прямо
за спиной, достал из гулкого металлического чрева плоскую, выгнутой фор-
мы, флягу из нержавейки. В былые времена в таких выносили спирт: она хо-
рошо прилегает к телу и не бросается в глаза. Затем на  столе  появились
круглые стаканы и бутылка нарзана.
   - Бавить будешь? Или запивать?
   Прозрачная жидкость на четверть наполнила стаканы.
   - Запью.
   - Правильно. Иначе вкуса не разберешь. Давай за успехи!
   Спирт пить не просто, тут необходимо умение. Лапин проглотил огненную
воду; задержал дыхание, налил в освободившийся стакан минералки, запил и
только тогда перевел дух.
   - Хорошо! - крякнул Мелешин. - Это же стопроцентно чистый продукт! На
нем знаешь, какие бабки можно делать!
   - Какие? - сипло переспросил  Лапин,  нашаривая  в  кульке  скользкий
огурчик. Упруго хрустящая ароматно-соленая мякоть сразу успокоила  обож-
женное горло.
   - Вот смотри, еще со времен "триста первого" у нас осталось пять тонн
спирта. Настоящего, кристального, как слеза! Сейчас такого днем с  огнем
не найдешь!
   Мелешин аппетитно хрустел огурцом и пальцами отправлял  в  рот  куски
ветчины один за другим. Лапин отметил, что у него крепкие  редкие  зубы.
Если бы их сдвинуть...
   - Грубо говоря, это пять тысяч литров. Или пятнадцать  тысяч  бутылок
водки. Если отдавать оптом, по шесть  тысяч,  получаем  доход  девяносто
миллионов рубчиков!
   Мелешин довольно рассмеялся, оторвал половину цыпленка  и  вгрызся  в
белое мясо.
   - Понятно, Алтайцеву дать, туда-сюда  десяток  "лимонов",  но  и  нам
кое-что останется... - пробубнил он с набитым ртом.
   - Кому нам?
   - Нам с тобой! Устраивает тебя такое дело?
   Михалыч говорил искренне, от души, он слегка "поплыл", в таком состо-
янии хочется сказать другому человеку  приятное.  Но  захмелевший  Лапин
твердо знал, что в этом партнерстве он может рассчитывать только на роль
наклейщика этикеток в какомнибудь подвале с поденной  ставкой  в  десять
тысяч рублей, которые еще неизвестно как удастся получить.  Он  меланхо-
лично жевал сыр и не отвечал. Но сотрапезник и не ждал ответа.
   - По второй? - Плоская, изогнутая по форме пролетарского живота фляж-
ка качнулась к посуде.
   - Чуть-чуть...
   На этот раз Мелешин налил себе две трети стакана.
   - Капустой закуси... Ух, здорово-о-о! Ну, будем!
   Он одним махом опрокинул свою порцию, вытащил из кулька пригоршню ка-
пусты, ловко отправил в рот. Несколько белых полосок прилипли  к  подбо-
родку.
   Сергей отвернулся. Ему неприятно было смотреть на этого человека.  Он
радушно угощал, делал лестные предложения, но именно из-за  него  и  ему
подобных Лапин, Антонина и Димка, как и тысячи других людей, доведены до
скотского состояния. А сегодняшнее угощение  стоит  несравненно  меньше,
чем Михалыч ему должен. Выпил, закусил - и ушел довольный. А шесть  мил-
лионов так и останутся в чужом кармане. Лохов учат.
   - Что это ты такой пасмурный, Сережа? Может, случилось чего?
   Лапин перевел взгляд в окно. Мокрый снег прекратился. Но идти  никуда
не хотелось. Да и некуда ему идти.
   - Чего ты, правда? Может, я помогу чем?
   Спирт сделал свое дело. Живому человеку необходимо чье-то участие.
   - Семейные проблемы, - с явной неохотой признался Лапин.
   - Вот как? - оживился начальник. - Ты же на Крыловой женился, Антони-
не, с монтажного участка? Расписались или так?
   - Так.
   - Крылова... Фигуристая баба! - Мелешин откинулся  на  спинку  стула,
закурил, мечтательно прищурился. - Корма, ноги... Вот так  всегда  дела-
ла...
   Он поднес полусогнутые ладони к груди и резко  дернул  ими  вверх,  в
точности скопировав Тонькин жест. Лапину стало неприятно.
   - Чем она сейчас занимается?
   - На "Супермаркете" шмотками торгует. Уже больше года.
   - А что тут особенного, - философски изрек Мелешин. - Был  я  недавно
на Центральном рынке. Прошелся по рядам, так не поверишь, ползавода зна-
комых встретил. Довели до ручки и  страну,  и  людей.  Из  инженеров  да
конструкторов торгашей сделали...
   Он плеснул себе в стакан еще спирта. Предложил Лапину, но  тот  отка-
зался. Выпил, вновь натолкал в рот капусты. Широкое лицо покраснело.
   - Ты только посмотри, Лапин, что творится! Такой завод угробить! Зна-
ешь, какой у нас коллектив был? Золото, а не люди! Таких спецов еще  по-
искать, истинные самородки. Ты когда к нам устроился?
   - К вам? - Сергей хмыкнул. - Когда я устраивался, вас еще  тут  и  не
было! В ноябре восьмидесятого завели трудовую книжку - регулировщик пер-
вого разряда. Из техникума пришел, на преддипломную практику, как только
защитился - сразу на работу. Молодой  специалист,  техник"  конструктор,
специальность - радиоаппаратостроение... Год оттрубил - и в армию. А по-
том уже в январе девяносто второго во второй раз поступил...
   - А до этого где обретался? - Выпуклые нахальные глаза изучающе расс-
матривали неудачника Лапина. Мелешину было  действительно  интересно,  в
силу каких причин люди доходят до жизни такой.
   - На военном заводе в Подмосковье. Про Зеленоград слыхали?
   Мелешин кивнул. Там было много объектов оборонки, а у "триста  перво-
го" ряд смежников, он сам часто ездил в командировки на  "пятьдесят  пя-
тый" и "семьдесят восьмой".
   - А чего уехал оттуда? Ты же детдомовский, родни нет... А там все  же
насидел какое-никакое место...
   Лапин пожал плечами.
   - Кто его знает. Меня же машина сбила... Как приехал в Тиходонск, так
сразу, прям на вокзальной площади... Очнулся уже в психушке, вообще  ни-
чего не помнил.
   Лапин осекся. Не следует рассказывать такие вещи посторонним людям. В
глаза сочувствуют, а за глаза придурком зовут.
   - Ну потом-то ты оклемался? Все вспомнил?
   - Почти все. - Лапин не хотел продолжать этот  разговор.  -  Так  как
насчет денег? Меня Антонина все время пилит, уже совсем жизни не стало!
   - Антонина хорошая баба. Жопа, груди, ноги... Ты не слушай, что  бол-
тали, у меня с ней ничего не было. - Мелешин завинтил флягу,  запер  об-
ратно в сейф и принялся убирать со стола. По нарушенной координации дви-
жений и потному красному лицу Сергей понял, что его окончательно развез-
ло.
   - Правда, мужик у нее был никудышный, пьяница... Но чтобы в  подсобке
трахаться - это полная херня...
   Мелешин был похож на сытого откормленного борова. В его взгляде  было
что-то гадкое. До Лапина и раньше доходили отголоски  грязной  болтовни,
но он не обращал на нее внимания. Так же, как и  на  многое  другое.  Но
сейчас появилась уверенность, что это не только слухи.
   Он вновь посмотрел в окно. Взгляд наружу напоминал ему, что все  пути
отрезаны. Ему некуда идти. Даже если Тонька не запрет перед  ним  дверь,
валяться на щелястом полу и выслушивать  угрозы  какогото  недоноска  он
больше не хотел. Он был в тупике. И выйти из тупика ему мешал этот  наг-
лый кобель. Мелешин не отдаст деньги. И никто не отдаст. Лохов учат!
   Лапина охватило незнакомое опасное возбуждение. Он всегда был  споко-
ен, грубая корка в сознании сглаживала эмоции, но сейчас через  пробитую
вчерашним страхом неминуемой смерти брешь упругими  толчками  выбивалась
холодная расчетливая ярость.
   Он встал, потянулся, разминая ноги, прошелся взад-вперед по маленько-
му кабинету, мотивированно осмотрелся. На подоконнике лежал отрезок  эк-
ранированного кабеля КЭО-3. Это означало:  кабель  экранированный  одно-
жильный с диаметром центрального проводника три миллиметра. Вокруг  мед-
ной жилы шел слой изолирующего полихлорвинила, а потом  серебристая  оп-
летка экранировки. Привычный предмет, но сейчас Лапин видел его каким-то
другим зрением и под другим ракурсом.
   - Значит, лохов учат, Григорий Михайлович? - И голос у него был  дру-
гим.
   - Что? - не понял Мелешин.
   - Спасибо за обед и выпивку. - Холодная опасная  ярость  клокотала  у
самого горла. - Вычтите сто тысяч из моих денег. А остальное - на стол!
   - Что? - Выпуклые глаза выкатились из орбит настолько, что  казалось,
они сейчас выскочат на пол и растекутся мутными склизкими кляксами.
   - Деньги на стол! - тем же тоном повторил Лапин.
   - Черт бы тебя побрал, неблагодарная скотина!  -  Радушный  хозяин  и
доброжелательный товарищ исчез. За столом сидел  разгневанный  вельможа,
которому жалкий холоп хамством отплачивает за самое доброе отношение.  -
Ты что, человеческого языка не понимаешь? Я же тебе объяснил: денег нет!
Позвони в фирму, может, они что-нибудь подбросят.  А  сейчас  проваливай
отсюда, рэкетир хуев!
   Мелешин резко вскочил и гневно показал на дверь.
   - Топай на Алексеевскую, там люди заждались! Еще раз услышу такие...
   Возмущенный крик оборвался. Одним движением Лапин скользнул за  спину
несостоявшемуся партнеру и набросил на шею КЭО-3.
   Надо сказать, что задушить противника таким образом достаточно  труд-
но. Имеются в виду не столько моральные проблемы, которые всегда  встают
перед человеком, не привыкшим убивать, сколько техническая сторона дела.
Попросту накинув веревку, ничего не добьешься, потому  что  если  тянуть
концы назад, то только опрокинешь несостоявшуюся жертву на землю и  дашь
ей возможность перейти в контратаку. А  затянуть  концы  наперекрест  не
удастся, ибо придется правую руку вытягивать влево, а  левую  -  вправо,
так большого усилия не разовьешь, да и  амплитуда  движений  оказывается
очень ограниченной. Но Лапин сделал все как положено: перекрутил  сереб-
ристую удавку, и теперь каждая рука тянула в свою сторону, создавая  не-
обходимое натяжение. Мелешин захрипел,  обмяк  и  повалился  обратно  на
стул. Петля ослабла.
   Придушенный начальник со всхлипами втягивал живительный воздух.
   - Один раз... Всего один раз... Может, два... В подсобке... Она  сама
дала... Давно... Еще до тебя... - прерывисто бормотал он и сильно вздра-
гивал всем телом.
   - Давай деньги! - Лапин чуть подтянул КЭО-3.
   - Бери... Все бери... - Мелешин сунул руку за борт пиджака  и  бросил
на стол пухлый кожаный бумажник. - Здесь три "лимона"... И двести долла-
ров... Больше нет... Завтра отдам...
   Отрезок кабеля шлепнулся на подоконник. Лапин открыл бумажник  и  пе-
ресчитал деньги. Все верно. Михалыч хорошо знал свою наличность.
   Мелешин тяжело дышал, крутил головой и яростно массировал шею. Вид  у
него был совершенно очумелый.
   - Ты что, Лапин? С ума сошел? Разве так можно? -  жалобно  проговорил
он. - У меня же сердце больное, я запросто мог сдохнуть...
   Действительно... Дыра в черной корке затянулась. Лапину стало стыдно.
   - Извини, Михалыч... Черт его знает, что на меня накатило. Я же  кон-
туженый - видно, перемкнуло что-то в башке...
   - Так ты и убить можешь в любой момент! - зло бросил Мелешин. Их эмо-
циональное состояние находилось в противофазах: чем больше  успокаивался
Лапин, тем сильней заводился Мелешин.
   - Выходит, могу, - обескураженно  развел  руками  Сергей  и  с  любо-
пытством посмотрел на свои кисти с чуть подрагивающими пальцами и  крас-
ной полосой поперек ладоней. - Не надо доводить до крайностей... " -  На
хрен ты мне нужен, чтоб тебя доводить. -  Мелешин  перестал  массировать
шею. - Мне одного раза хватит. Больше ты здесь не работаешь, иди  оформ-
ляйся. И в фирме тоже!
   - А деньги когда?
   - Завтра. Придешь на фирму и все сполна получишь. Даже не сомневайся.
   Обещание прозвучало довольно зловеще, но Лапин не обратил на это вни-
мания.
   - До свидания, Михалыч...
   Начальник не ответил. Отрезок кабеля КЭО-3 лежал на подоконнике безо-
бидным шнурком. Лапин шагнул, аккуратно намотал его на ладонь,  сунул  в
карман, тихо прикрыл за собой дверь. На лестнице он вновь достал  сереб-
ристую змейку, повертел, словно талисман, чудесным  образом  исполняющий
сокровенные и труднодостижимые желания. Нет, чудес не бывает, и металли-
ческий шнурок здесь ни при чем... Просто силой, оказывается,  легче  до-
биться результата, чем просьбами. А сила, выходит, у него есть.
   Выйдя на свежий воздух, Лапин изумленно покачал головой. Легкая полу-
улыбка появилась на плотно сомкнутых губах, как будто над  вечно  хмурым
лицом основательно потрудились гримеры, придав ему  не  свойственное  от
природы жизнерадостное выражение. Глубоко вздохнув, он окинул прощальным
взглядом громаду родного цеха, затем круто развернулся на каблуках и уп-
ругим шагом отправился в заводоуправление. Поднялся в отдел кадров,  на-
писал заявление "по собственному желанию", а еще через полчаса вышел  из
проходной, имея на руках трудовую книжку и справку об оставшейся за  за-
водом задолженности по зарплате. С  прежним  местом  работы  отныне  его
больше ничего не связывает.
   Лапин еще не придумал, чем он будет заниматься в будущем. Но одно  он
знал точно. Начиная с этого момента его жизнь резко изменилась.
   Богатым людям свойственно транжирство, поэтому Лапин  поехал  обратно
на автобусе. Сытый, под хмельком и при деньгах, он переполнялся окрыляю-
щим ощущением одержанной победы. Эти чувства были настолько новыми,  что
казалось, все должны обращать на него внимание: мол,  ну  и  раскрутился
ты, брат! Оказывается, ты никакой и не лох! Молодец!
   Но никто не улыбался ему, не хлопал по плечу, одобрительно не  подми-
гивал. Мало ли ездит шантрапы в автобусах...
   Добравшись до центра, он не стал пересаживаться на троллейбус, а  по-
шел по Маркса пешком, но совсем другой походкой, чем пару  часов  назад.
Теперь это была вальяжная поступь состоятельного человека, который соби-
рается выбрать хорошие подарки для членов своей респектабельной семьи  -
привлекательной заботливой жены и балованного, но любимого сынишки. Сей-
час он совершенно не сердился на близких, потому что ничего  особенного,
по богатяновским меркам