рович, - значительно представился он.
   -  Александр  Иванович,  -  неловко  отрекомендовался   Чижик.   Впрочем,
неловкость быстро  прошла.  Стол  был  прекрасно  сервирован,  и  хотя  есть
капитан-лейтенант  не  хотел,  пережитое  напряжение  отрезвило,  запотевшая
бутылка "Абсолюта" притягивала как магнит.
   Вначале он рассказал о недавнем происшествии, и Сергей Петрович  искренне
возмущался наглостью  бандитов,  но  после  нескольких  рюмок,  когда  вновь
поднялась горячая волна опьянения, Чижик поведал  новому  знакомому  историю
своей жизни, и тот слушая гораздо внимательнее, чем капитан  третьего  ранга
Резников. Чувствуя искренний интерес собеседника, Чижик  в  двадцать  второй
раз описал базу номер 0752, на которой ему  предстояло  прозябать  до  конца
службы.
   - А вы верите в волшебные перемены? - неожиданно спросил Сергей  Петрович
и поднял рюмку в очередной раз.- За нашу встречу. Может быть, вы еще  будете
вспоминать ее как счастливый случай.
   - За встречу! - с энтузиазмом откликнулся Чижик и лихо выпил.
   Ресторан покачивался, как лодка, всплывшая под  перископ  в  семибалльный
шторм.

   ***
   Генерал Коржов просматривал сводки сообщений и донесений,  поступивших  в
Службу безопасности Президента из  разных  концов  земного  шара,  отдельных
регионов России и различных  уровней  власти  и  управления  самой  столицы.
Стопка перечеркнутых  красной  полосой  листов  со  строгим  грифом  "ОСОБОЙ
ВАЖНОСТИ" за последние месяцы стала  втрое  толще:  информационные  щупальца
Службы все глубже внедрялись в тело российского государственного организма и
все обширнее распространялись по остальному миру.
   Первоначально обрабатывал и группировал информацию  созданный  в  строгом
секрете аналитический отдел, но читать ее должен был начальник СБП  лично  -
столь важное дело нельзя перепоручать никому.
   Между тем распорядок дня Коржова был  предельно  на-сыщен:  он  постоянно
сопровождал Президента как в  протокольное,  так  и  в  личное  время,  ведь
главный телохранитель одновременно является доверенным лицом, почти  другом.
А  в  данном  случае  оговорку  "почти"   можно   смело   убрать:   верность
"прикрепленного" в самые  критические  моменты  тернистого  жизненного  пути
Президента обусловила глубокие неформальные отношения, очень ценимые в самых
верхних эшелонах власти, хотя и не называемые там банальным словом "дружба".
Поэтому Президент не нуждался в начальнике  Службы  безопасности  только  во
время сна. Значит, Коржов занимался краснополосыми бумагами  в  основном  по
ночам.
   Сейчас  электронные  часы,   вмонтированные   в   настольный   календарь,
показывали  ноль  один  тридцать.  Генерал  принял   таблетку   феномина   -
специального  препарата,  нейтрализующего  усталость,  и   чувствовал   себя
довольно бодро, хотя и знал - за искусственное взбадривание  организма  рано
или поздно придется платить.
   В первую очередь Коржов изучил документы,  отражающие  внутриполитическую
обстановку  в  России.  Картина  получалась   удручающая.   Края,   области,
республики и регионы принимали  собственные  уставы  и  положения,  всячески
подчеркивали самостоятельность и  независимость  от  Центра.  Губернаторы  и
главы  администраций  стремились  выйти  из-под  контроля  Москвы  и   стать
удельными божками, никому не подотчетными и ни перед кем не  ответственными.
В  сводках  содержались  конкретные   факты   неслыханного   взяточничества,
мздоимства и всевозможных иных злоупотреблений  первых  лиц  регионов  и  их
многочисленных  родственников,  друзей  И  приближенных.  Центробежные  силы
сепаратизма  угрожали  разорвать  Россию  на  части,  причем  за   лозунгами
расширения  прав  местного  самоуправления  скрывались  элементарные  личные
интересы, своекорыстие и расчет на полную безнаказанность.
   Второй  блок  документов  содержал   данные   о   мерах   противодействия
местечковой   "независимости",   предпринятых    генералом    Коржовым.    В
Новосибирске, Краснодаре, Тиходонске и  еще  восемнадцати  регионах  созданы
филиалы Главного управления охраны. В  Краснодаре,  Ставрополе,  Тиходонске,
Пензе, Екатеринбурге образованы региональные подразделения  "Альфы".  Коржов
достаточно долго вращался в мире политики, чтобы  понимать:  для  пресечения
любых  проявлений  сепаратизма  достаточно  пятидесяти  решительных,  хорошо
подготовленных и вооруженных людей. Понимал он и то, что регионы  в  большей
или меньшей степени склонны подражать ситуации, складывающейся в  Центре.  А
здесь он располагал достаточными силами,  способными  перевесить  заумную  И
бессмысленную  болтовню  депутатов  Государственной  Думы,   да   и   Совета
Федерации, если местные бонзы вдруг надумают залупаться.
   Третий блок донесений информировал о сращивании криминальных  структур  с
органами власти. Источник Лютик докладывал  о  том,  что  финансовая  группа
"Город"  в  качестве  прикрытия  использует  Московское  управление  ФСК   и
Управление внутренних дел Москвы, а для непосредственной защиты имеет  целую
армию  частных  охранников  -  полторы  тысячи  штатных  единиц,   поголовно
вооруженных, хотя лицензиями на оружие располагают не более сотни.
   Это  сообщение  Коржов  переписал  в  рабочий  блокнот,  сопроводив   его
конкретными  задачами  для  силового  подразделения  СБП.  Ударив  в  данном
направлении, можно  скомпрометировать  конкурентов  и  упрочить  собственный
политический капитал.
   И  наконец,  информация  из-за  границы.   Зарубежная   агентурная   сеть
постепенно укреплялась и расширялась.  Когда  он  сможет  ее  законодательно
легализовать, то Служба станет вполне способной тягаться с внешней разведкой
или ГРУ*. Перебирая листки сообщений последней группы, Коржов отложил одно -
из резидентуры посольства в Республике Греция.
   "...Проведенными  военно-морским   флотом   Греции   под-водно-поисковыми
работами обнаружена сверхмалая подводная лодка предположительно  российского
производства, лежащая на грунте на глубине двухсот  метров  у  юго-восточной
оконечности  острова  Тинос.   При   визуальном   обследовании   с   помощью
дистанционно управляемой телекамеры внутри "малютки" зафиксирован труп члена
экипажа, Находку связывают с трупами  аквалангистов,  найденными  в  том  же
районе незадолго перед этим. В связи  с  большой  глубиной  принято  решение
обратиться за помощью в подъеме СПЛ к союзникам по  НАТО,  скорее  всего,  к
специальным силам военно-морского флота США".
   Последнее сообщение Коржов дважды подчеркнул красным карандашом и  сделал
в  рабочем  блокноте  пометку:  "Не  надо  ли  нам  опередить   американцев?
Поинтересоваться у организаторов операции, приведшей к затоплению СПЛ".
   Организатором данной операции являлся бывший одиннадцатый отдел КГБ СССР,
а ныне - Управление по безопасности  специальных  технических  объектов  ФСК
России. Коржов дал задание своему заму собрать подробную информацию об  этом
подразделении.
   Следующей ночью начальник СБП выслушивал доклад полковника Разинкина.
   -  Полностью   обособленная   структура   -   отдельное   финансирование,
материально-техническое  снабжение,  собственный  кадровый   аппарат,   свой
научно-исследовательский институт, полигоны, даже  силовое  подразделение  -
так называемая "ударная группа", - с удивлением рассказывал Разинкин.
   Позавчера ему исполнилось сорок два, и теперь он был всего  на  пять  лет
моложе шефа, но бессонные ночи переносил  с  трудом;  тер  глаза,  сдерживал
часто подступающую зевоту, иногда это не получалось, тогда он прикрывал  рот
ладонью и извинялся, по постоянно извиняться  было  глупо,  и  он  перестал.
Коржов, напротив, выглядел свежим и бодрым. Разинкин знал  про  феномин,  но
прибегать к стимуляторам не хотел. Это у шефа нет выбора, он играет ва-банк,
а ему-то зачем здоровье гробить?
   - Самое удивительное, они практически не подчинялись  руководству  КГБ  -
этот Верлинов выходил прямо на ЦК и Совмин! Да, да! Одиннадцатый отдел  стал
фактически самостоятельной спецслужбой, и Верлинов предлагал создать на  его
основе  Министерство  внутреннего  контроля,  а  сам,   конечно,   метил   в
министры... Кстати, он имел мощное информационное обеспечение. Очень мощное.
Мои источники считают, что он являлся одним из самых осведомленных  людей  в
стране! Думаю, именно в том и состоит разгадка его исключительности...
   Разинкин зевнул в очередной раз.
   - Но вояки подставили ему подножку. ГРУ раскопало, что одиннадцатый отдел
проводил эксперименты по программе "Сдвиг" - помните?
   Коржов секунду помедлил, затем кивнул.
   - Сейсмическое оружие.
   - Да. И хотя не Верлинов его придумал и  не  своей  властью  использовал,
виновным  сделали  его.  Шум  в  Думе,   расследование   и   соответствующие
последствия... Он не стал дожидаться и ушел за кордон. Подводным путем.  Его
пытались задержать, при этом лодка-"малютка" затонула.  Сам  он  вроде  тоже
погиб, хотя история довольно темная.
   Начальник охраны Президента задумался. Обособившаяся спецслужба,  недавно
обезглавленная и, по существу, никому не принадлежащая. Если прибрать  ее  к
рукам, то могущество СБП многократно усилится...
   - Кто сейчас там начальником? Разинкин наморщил лоб.
   - Где?
   - В одиннадцатом отделе.
   - Полковник Дронов. Личность ничем не  примечательная.  Степашкин  подмял
его под себя, хотя Дронову это не особо по нраву. Но вида не подает...
   - Собери все, что есть про этого полковника. Надо с ним побеседовать.  До
утра успеешь?
   Разинкин, чувствующий себя как вареный рак, не понял.
   - До какого утра?
   - До следующего. Завтрашнего, - невозмутимо пояснил Коржов.
   - Так ведь ночь сейчас... Все спят...
   - Мы же не спим. Ты, правда, дремлешь... Зато я бодрствую.
   - Так-то оно так... Если б было заведено: вы не спите - И  все  не  спят.
Тогда бы успел.
   - Ты что, Сталина из меня хочешь сделать? - прищурился Коржов.
   Разинкин принужденно улыбнулся.
   - Нет. Разве только  Берию...  -  Улыбка  тотчас  сошла  с  его  лица.  -
Извините, шеф, я совсем одурел...
   Коржов молча рассматривал своего зама.  Неподвижное  лицо,  непроницаемые
глаза. Определить, о чем думает начальник СБП, было совершенно невозможно.

   ***
   Заседание Военной коллегии  Верховного  Суда  Российской  Федерации  было
закрытым и продолжалось три дня - совсем недолго, если учесть, что материалы
уголовного  дела  составили   десять   томов.   К   обеду   четвертого   дня
председательствующий генерал-лейтенант юстиции огласил приговор:  за  измену
Родине и убийство трех военнослужащих ВМФ России  бывший  начальник  бывшего
одиннадцатого отдела бывшего  КГБ  СССР  Верлинов  заочно  приговаривался  к
смертной казни.
   Как всегда  в  подобных  случаях,  юридическая  оценка  просто  оформляла
политическое решение по делу. Следствие можно было прекратить и без суда - в
связи со смертью лица, подлежащего привлечению к уголовной  ответственности.
И хотя официальная версия о гибели Верлинова  сомнению  не  подвергалась,  в
"верхах" сочли, что процесс и суровый приговор окажут большое воспитательное
воздействие на сотрудников специальных служб, дисциплина среди которых  была
уже не той, что несколько лет назад, а "беззаветная верность долгу" осталась
лишь заштампованной фразой в служебных аттестациях и характеристиках. И хотя
отнюдь  не  офицеры  разведки  и  контрразведки  были  в  этом  виноваты,  а
объективные условия, созданные в стране теми же самыми  "верхами",  во  всех
подразделениях  СВР*,  ГРУ  и  ФСК  провели  собрания  личного   состава   с
информацией о решении Военной коллегии.
   В былые времена данная информация лишний раз укрепила бы в каждом  и  без
того бесспорную мысль, лежащую краеугольным камнем в  фундаменте  честной  и
безупречной службы: предательство карается смертью. Ушел, гад,  все  -  тебе
конец! Если не утонул ты на самом деле, а сыграл, схитрил, сымитировал,  вот
он - заочный приговор! Все знали, что это значит...
   Еще в ОГПУ имелся заграничный диверсионный  отдел,  дотянувшийся  в  1926
году до неприметной квартирки на  втором  этаже  ветхого  дома  в  небогатом
районе Парижа. Здесь мирно жил Симон Васильевич Петлюра, успевший  за  шесть
лет эмиграции привыкнуть к мысли, что оставленный  им  на  Украине  кровавый
след навсегда затянулся временем. Постучавшего в дверь молодого  человека  с
большим букетом цветов хозяин принял  за  своего  поклонника!  -  одного  из
многочисленных последователей националистической идеи, навещающих "батьку" и
в чужеземье. Осознать ошибку сорокасемилетний Симон не успел:  спрятанный  в
букете газовый пистолет с глухим хлопком выбросил ему и лицо заряд цианида.
   Когда на смену ОГПУ пришел НКВД, в  нем  создали  Управление  специальных
операций с отделом "Л", попросту -  ликвидаций,  между  собой  его  называли
"отделом мокрых дел". Долго работал в Управлении, а одно время  и  руководил
им Павел Судоплатов - одна из  легендарнейших  личностей  незримого  фронта.
Хотя деятельность подразделения "Л" держалась в строгом секрете,  да  и  имя
Судоплатова являлось государственной тайной, а тайны  в  сталинские  времена
хранить ой как умели, среди своих информация все равно расходилась. Да и  на
специальных  занятиях  разбирали,  как  шел  Павел  на  встречу  с   лидером
украинских националистов полковником Коновальцем в Роттердаме.
   Был жаркий майский день 1938 года. Тридцатилетний "радист"  с  советского
торгового судна "Шилка" почти не выделялся в пестрой толпе прохожих, хотя во
внутреннем кармане пиджака у него лежала мина, замаскированная  под  коробку
шоколадных конфет. Поверни коробку в горизонтальное положение - и  включится
часовой механизм с тридцатиминутным замедлением. О  чем  мог  думать  в  тот
момент молодой парень? Наверное, мечтал  не  споткнуться  и  не  упасть,  не
попасть под машину, уповал на надежность взрывного устройства, которые почти
никогда не бывают надежными на сто процентов, в любой момент ждал взрыва и в
глубине души надеялся, что обойдется, опасался встречных ходов контрразведки
противника и местной полиции... Вряд ли в буре чувств  и  эмоций,  способных
вогнать в панику и лишить способности к  целенаправленным  действиям  любого
обычного человека, находилось место  для  рассуждений  о  долге  коммуниста,
ответственности перед  Родиной,  верности  делу  Ленина  -  Сталина  и  тому
подобных идеологических догмах.
   Интересно, какой пульс был у Судоплатова в этот миг,  с  какой  скоростью
сокращалась  сердечная  мышца,  в  каких  пределах  держалось   артериальное
давление... Стрессовый характер ситуации вполне мог  привести  к  разрушению
организма -  какому-нибудь  инфаркту  или  инсульту,  подобные  неприятности
частенько  случались   с   партийными   и   государственными   начальниками,
вызываемыми "на ковер" в обком или ЦК...
   А Павел спокойно прогуливался  по  незнакомому  городу  чужой  страны,  с
невозмутимым видом зашел в ресторан  "Атланта",  не  выказывая  ни  малейших
признаков волнения, подсел к  Коновальцу,  дружески  поговорил  с  ним.  Это
потруднее, чем бросить гранату и убежать: двое за столиком,  лицом  к  лицу,
глаза в глаза. Все на виду и непосредственно воспринимается  собеседником  -
осторожным, опытным и хитрым врагом, который к тому же для тебя "по жизни" и
не враг, а наоборот - старый друг... И ни тембр  голоса,  ни  интонации,  ни
дыхание, ни потливость, ни взгляд не должны насторожить его...
   И не насторожили. Когда, прощаясь, Павел  положил  "конфеты"  на  стол  и
часовой механизм бесшумно начал свою работу,  любитель  сладкого  Коновалец,
растроганный вниманием, крепко пожал  ему  руку.  Через  полчаса  полковника
разнесло в клочья.
   Совершенно ясно, что исполнитель столь сложной  ликвидации  должен  иметь
железное сердце и  стальные  тросы  вместо  нервов.  Именно  такие  кадры  и
подбирались в Управление специальных операций. Сети  отдела  "Л"  охватывали
весь мир, и в 1940 году, умело дергая за нужные ниточки, Судоплатов  обрушил
ледоруб Рамона Меркадера на голову проживавшего  в  Мексике  злейшего  врага
кремлевского диктатора Льва Троцкого.
   Кроме нашумевших акций, на счету УСО было множество диверсий, похищений и
ликвидаций, не ставших известными  широкой  общественности,  но  оказывающих
сдерживающее воздействие на заинтересованных лиц - потенциальных  предателей
и перебежчиков.
   В МГБ, а впоследствии - в КГБ отдел "Л"  сохранялся  и  работал  довольно
активно.  Конечно,  не  так  интенсивно,  как  в  прошлые  десятилетия,   но
достаточно для того, чтобы о "длинных руках КГБ" не забывали ни в Африке, ни
в  Австралии,  ни  на  Аляске.  И  в  ГРУ  существовал  подотдел  физических
воздействий, достающий подлых гадюк на самых  безопасных  и  сверхохраняемых
территориях.
   Так что с заочными  приговорами  все  было  ясно.  Угнал  капитан  Бейцов
новейший истребитель в Японию и спрятался в  США,  на  военно-морской  базе,
куда не всякая птица залетит. ПГУ* долго не могло до него дотянуться, но все
знали: конец один. И точно, гэрэушники решили задачу,  "летучие  мыши"  хоть
куда доберутся... Упал Бейцов в ванной, прямо в своем коттедже, сломал  шею.
И все дела!
   В последние годы за рубежом никого не устраняли, да  и  внутри  страны  с
предателями цацкались,  отдел  "Л"  атрофировался,  как  любой  неработающий
орган, а когда Комитет громили, от него  и  следа  не  осталось,  как  будто
никогда и не было такого. Так что сейчас заочный приговор ничего не значил -
не приедет же осужденный в Россию с  просьбой:  вот  он  я,  шлепните  меня,
пожалуйста! Смертника отыскать надо, дотянуться  до  него  -  через  заслоны
охраны пробраться,  линии  сигнализации  преодолеть,  личных  телохранителей
нейтрализовать, исполнить решение Военной коллегии ( что само по себе не так
просто,  а  в  условиях  нелегальной  деятельности  на   территории   чужого
государства задача стократно усложняется) да суметь вернуться, пройдя сквозь
сумятицу поисково-преследующих мероприятий...
   Кому это делать, если  отдела  "Л"  в  природе  не  существует?  Вроде  и
некому... К счастью, только  "вроде".  Потому  что  Министерство  обороны  в
последние  десятилетия  разрушительным  катаклизмам  не  подвергалось,   ГРУ
Генерального штаба оставалось на месте, да и подотдел физических воздействий
никуда не делся. Сотрудники этого подразделения были похожи друг  на  друга,
как торпеды, да в своей среде их "торпедами" и называли  -  крупные  сильные
тела, короткие стрижки, маловыразительные неподвижные лица,  суровые,  много
повидавшие глаза. Наиболее  опытные,  отличившиеся  в  боевых  операциях  за
кордоном, вместо имен  имели  прозвища:  Карл,  Франц,  Гор,  Пьер...  Таких
"торпед" экстра-класса в подотделе осталось Четверо, сейчас они с товарищами
поминали Джона, погибшего в Москве во время  совершенно  обыденной  по  всем
нормам и Критериям операции, проводившейся год назад.  Как  раз  об  этом  и
говорилось в очередном скорбном тосте.
   - Смерть Василия  Вертуховского  показала,  что  безопасных  операций  не
бывает. - Низкорослый человек с бледным, морщинистым лицом чуть  покачнулся,
выплеснув водку из налитой до краев хрустальной рюмки. - И вина за  то,  что
случилось, лежит на каждом из нас, а на мне в особенности...
   Начальник подотдела физических воздействий майор Плеско на миг  замолчал,
покаянно  опустив   голову.   Невзрачный   и   щуплый,   он   являл   полную
противоположность подчиненным, хотя умел все то же, что и они,  многое  даже
лучше.
   - Понадеялись на компьютер: у Василия восемьсот  пятьдесят  баллов,  а  у
того - сорок... Вот и сложили руки... Про инфракрасные очки забыли... А  оно
вон как обернулось...
   Джон проводил  ликвидацию  полудохлого  "червяка",  проходившего  в  деле
оперативной разработки ГРУ под псевдонимом Унылый. Но тот,  входя  в  темный
подъезд, имел обыкновение закрывать голову  портфелем  и  выставлять  вперед
длинное толсто