когда Анжелика нагнулась над краем  разобранной
лестницы, Флоримон выслушивал сердечные благодарственные похвалы от нянек  и
гувернеров маленького принца.
   Анжелика, обессилев от пережитого, привлекла его к себе.
   - Если бы ты ушел вслед за Кантором, я бы этого не перенесла.
   - Флоримон, кто послал тебя на  кухню  с  поручением?  -  строго  спросил
аббат.
   - Месье де Карапорт, офицер службы при королевском столе.
   Анжелика приложила руки  к  влажному  лбу.  "Узнает  ли  он  когда-нибудь
правду?"
   Она услышала, как  в  соседней  комнате  аббат  де  Ледигер  рассказывает
Мальбрану о случившемся.
   - Разве месье де Карапорт не сказал тебе, что по лестнице нельзя  ходить,
что там опасно? - спросила она.
   - Нет.
   - Возможно, он предупреждал тебя, но ты не слушал?
   - Нет, не правда, - сердито запротестовал Флоримон.  -  Он  даже  сказал:
"Иди по лестнице Дианы. Ты ведь знаешь этот путь, он короче".
   Не выдумал ли он это? Вряд ли. Анжелика не могла отделаться от мысли, что
кто-то упорно старается убить ее сына. Что ей делать? Что придумать?
   - Как мне поступить? - спросила она Мальбрана. Седые волосы придавали ему
облик мудреца, и он  действительно  задумался.  Слушая  рассказ  аббата,  он
несколько раз хмурил брови.
   - Нам нужно вернуться в Сен-Клу. Там он будет в большей безопасности.
   Анжелика слегка улыбнулась.
   - Кто бы мог подумать, что наступит день, когда... Ну да ладно, вы правы.
   - Главное, ему нужно подальше держаться от Дюшеса.
   - Вы думаете, что опасность грозит ему с этой стороны?
   - Даю руку на отсечение. Давайте подождем. Я надеюсь, что все-таки поймаю
его с поличным и сдеру с него шкуру заживо.
   Флоримон наконец-то понял, что на  его  жизнь  кто-то  покушается,  и  от
гордости напыжился, как павлин.
   - Все это потому, что я сказал королю,  что  не  врал,  когда  говорил  о
Дюшесе. Это лакей Пикар, наверное, слышал мой ответ и донес Дюшесу.
   - Но ведь на кухню тебя послал Карапорт.
   - Карапорт подчиняется Дюшесу. Значит, старик Дюшес побаивается меня.
   - И когда ты только научишься держать язык за зубами!
   Анжелика уже пришла в себя, она стала ласкать и целовать сына. Она  вдруг
вспомнила намеки Баркароля. Избавиться от Дюшеса было бы несложно,  если  бы
Мальбран или еще кто-нибудь нанял убийц.
   Анжелика добралась до своей комнаты и,  усевшись  в  кресло,  задумалась.
Вдруг ей показалось, что она не одна в комнате. Она повернула голову и  чуть
не вскрикнула от ужаса. Два черных  глаза  в  упор  смотрели  на  нее  из-за
комода, чья-то черная фигура отделилась от стены и двинулась к ней.
   - Баркароль!
   Карлик неотрывно и, казалось, сердито смотрел на нее.
   - Пойдем, сестра, тебе нужно кое-что узнать, если тебе дорога жизнь.
   Она вышла за ним в ту потайную дверь, в которую  ее  провожал  Бонтан.  У
Баркароля не было свечи, но казалось, что он видит в темноте, как кошка.
   - Вот мы и пришли! - сказал он через некоторое время.
   Анжелика услышала, как он пальцем скребет  по  стене,  как  будто  что-то
отыскивая.
   - Сестра, так как ты одна из нас, то  я  покажу  тебе  кое-что.  Но  будь
осторожна. Что бы ты ни услышала и ни увидела, молчи.
   - Положись на меня.
   - Даже если увидишь преступление. И преступление более ужасное, чем можно
себе представить.
   - Я не дрогну.
   - Если ты произнесешь хоть звук, это будет смертный приговор тебе и мне.
   Раздался легкий, едва слышный щелчок, и в  открывшейся  двери  заблестела
полоска света. Анжелика приникла к ней.
   Вначале она ничего  не  могла  разобрать.  Мало-помалу  она  освоилась  и
увидела богато обставленную комнату, потом услышала  пение,  как  в  церкви.
Скользили какие-то тени. Недалеко от двери сидел на  корточках  мужчина.  Он
бормотал и пел что-то непонятное, словно подвыпивший.  В  руке  у  него  был
требник, которым он размахивал из стороны в сторону. Сквозь поднимавшийся от
котелка  пар  она  различила  высокого  мужчину,  который  двигался   в   ее
направлении.
   Анжелика почувствовала, как по шее у нее потекли  капли  холодного  пота.
"Никогда не видела более чудовищного существа".
   Очевидно, это  был  священнослужитель,  ибо  на  нем  было  подобие  ризы
снежно-белого цвета, отороченной черными еловыми  шишками.  Нездоровый  цвет
лица, вздувшиеся, посиневшие прожилки - все это указывало на порочность  его
натуры.  Он  казался  трупом,  восставшим  из  могилы,  но  оживленным  лишь
наполовину. Глухое звучание его голоса переходило в старческое  дребезжание,
но в нем чувствовался непреклонный авторитет. Один его  глаз  был  полностью
закрыт, другой - косил. Но этот косой взгляд не упускал ни малейшей детали и
проникал в душу.
   Среди женщин, стоящих перед ним на коленях, Анжелика узнала  колдунью  ля
Вуазин. Ей показалось, что все поплыло перед ее глазами. Едва  не  лишившись
чувств, она прислонилась к стене. Баркароль схватил ее руку и сильно сжал.
   - Не бойся, она не знает, что мы здесь.
   - Это дьявол, - произнесла она в ответ, стуча зубами.
   - Дьявол уже ушел. Смотри, сейчас все закончится.
   Еще одна женщина подошла к священнику и встала перед ним на колени. Когда
она откинула  вуаль,  Анжелика  узнала  мадам  де  Монтеспан.  Анжелика  так
удивилась, что позабыла  о  страхе.  Как  могла  образованная,  высокомерная
Атенаис оказаться в этом ужасном обществе?!  Священнослужитель  протянул  ей
книгу.  Маркиза  положила  на  нее  свою  белую  руку,  и  все  кольца  ярко
заблестели. Словно примерная школьница, она повторяла слова молитвы.
   - Во имя Астарота и Асмодея, князей тьмы, я прошу расположения  короля  и
дофина. И пусть это длится вечно.  Пусть  королева  будет  бесплодна,  пусть
король оставит ее постель и будет со мной. Пусть все мои соперницы сгинут!
   Анжелика не узнавала ее: она выглядела  настолько  жалкой  и  поглощенной
своей страстью, что от прежней Атенаис не осталось и следа.
   Густой, едкий пар заполнил всю комнату, и лица  присутствующих  виднелись
как в тумане.
   Псалмопевец внезапно умолк.  Затем  закрыл  требник  и  почесался,  будто
ожидая чьего-то разрешения удалиться. Мадам де Монтеспан спросила:
   - А подарок?
   - Правильно, подарок, - ответила ля Вуазин, поднимаясь. - Мы не забыли  о
нем, и вы нам хорошо заплатите. Вы будете довольны  таким  подарком.  Марго,
давай сюда корзину.
   Девочка лет двенадцати выскочила из  тумана  и  поставила  перед  Атенаис
корзинку, из которой  вынула  розовую  ночную  сорочку,  расшитую  серебром.
Анжелика закрыла рот руками, сдерживая крик.  В  руках  у  девочки  была  ее
любимая сорочка.
   - Осторожно, не держи так долго, - сказала ля Вуазин дочери, -  пользуйся
листьями платана, которые я принесла.
   - Тереза! - позвал кто-то.
   Появилась одна из девушек Анжелики.
   - Возьми-ка это, моя девочка, - сказала ля Вуазин, - но обращайся  с  ней
осторожно. Вот тебе листья платана для  защиты  рук.  Не  закрывай  корзину,
Марго.
   Она пошла в другой конец комнаты  и  вернулась  с  пучком  белых  полосок
материи, на которых, виднелись пятна крови.
   Анжелика в ужасе закрыла глаза и прижала руки к груди,  готовая  крикнуть
во весь голод: "Убийцы!" У нее не было сил смотреть, но она слышала,  как  в
комнате все засуетились и стали задувать свечи, готовясь расходиться.
   Скрипучий старческий голос произнес:
   - Смотрите, чтобы сторожа не заглянули в корзину.
   - Это не страшно, - хихикнула ля Вуазин. - После того, что я предприняла,
стражники будут побаиваться меня и лебезить передо мной.
   Наступило полное молчание. Анжелика открыла глаза и  очутилась  во  тьме,
так как Баркароль закрыл глазок в двери.
   - Я думаю,  вы  узнали  достаточно,  большего  вам  не  вынести.  Давайте
поспешим обратно, чтобы не натолкнуться на Бонтана. Он, как сова, шныряет по
ночам.
   Когда они вернулись в  комнату  Анжелики,  карлик  привстал  на  цыпочки,
достал из буфета бутылку со сливовой настойкой и наполнил два бокала.
   - Выпейте, на вас лица нет. Вам это непривычно, не то, что мне.  Боже,  я
целых два года служил в доме ля Вуазин и хорошо узнал ее. Познакомился  и  с
другими. Но она хуже всех. Раз Тереза присутствовала на этом  шабаше  ведьм,
то это неспроста. Голову даю на отсечение,  что  мадам  де  Монтеспан  хочет
извести вас. Я узнал,  что  не  так  давно  ля  Вуазин  ездила  в  Оверен  и
Нормандию,  чтобы  раздобыть  там  кое-какие  части  для  снадобья,  которое
отправляет на тот свет, не оставляя следов.
   - Но теперь-то я предупреждена и не попаду в западню. И,  кроме  того,  я
знаю, у кого мне спросить совета и к  кому  обратиться  за  помощью.  -  Она
выпила наливку. - А кто был этот священнослужитель?
   - Аббат Гибур из прихода Сен-Марсель. Он один из тех, кто  готовит  питье
из крови младенцев.
   - Прекратите! - в ужасе закричала Анжелика.
   - В доме ля Вуазин есть специальная печь, в которой она сожгла  не  менее
двух тысяч недоношенных и принесенных в жертву младенцев...
   - Замолчите!
   - Превосходные люди, правда, маркиза? А какие преданные друзья,  а?  Тот,
что гнусавил псалмы рядом с  вами,  -  Лесарж,  отец  колдовства.  Мадам  де
Лароше-Гийон - крестная мать его дочери. Хе-хе-хе!
   - Заткнись! - не выдержала Анжелика. - Она схватила с  камина  фарфоровую
статуэтку и изо всей силы швырнула в него. Статуэтка  ударилась  о  стену  и
разлетелась на куски.
   Баркароль сделал сальто и прыгнул к двери, не  переставая  хихикать.  Еще
долго слышала она его непристойный смешок, звучащий в коридоре.
   Когда на следующую ночь Тереза вошла в ее комнату с  розовой  сорочкой  в
руках, Анжелика сидела у туалетного столика. Она в  зеркало  наблюдала,  как
девушка аккуратно расстелила сорочку на кровати, подбила подушки и  откинула
покрывало.
   - Тереза!
   - Да, мадам.
   - Тереза, ты знаешь, что я очень довольна тобой...
   Девушка застыла с глупой улыбкой на лице.
   - Мадам, вы очень добры...  -  И  я  хотела  бы  сделать  тебе  маленький
подарок. Ты заслужила его. Я хочу подарить тебе  ту  самую  ночную  сорочку,
которую ты принесла мне. Она подойдет тебе. Бери ее...
   Анжелика отвернулась от зеркала. В комнате наступила тишина. Она увидела,
как изменилось выражение лица девушки, и это говорило яснее всяких слов.
   - Бери ее! - повторила Анжелика страшным голосом, сжав зубы. - Бери ее. -
Она надвигалась на девушку, и ее изумрудные глаза  горели  адским  огнем.  -
Почему ты не хочешь  взять  ее?  А-а,  я  знаю  почему!  Покажи  свои  руки,
негодяйка!
   Тереза выронила листья, зажатые в руках;
   - Листья платана! - кричала Анжелика, топча их ногами. Она набросилась на
девушку с кулаками. - Вон отсюда! Иди к дьяволу, своему хозяину!
   Спрятав руками лицо, Тереза с громким плачем выбежала из комнаты.
   Анжелика дрожала всем телом.
   Когда вошла Жавотта с подносом для ужина, она увидела, что хозяйка  стоит
посреди комнаты и смотрит  перед  собой  невидящими  глазами.  Девушка  тихо
составила блюда с подноса на стол.
   - Жавотта, - вдруг окликнула ее Анжелика, - ведь ты всегда любила  Давида
Шайо?
   Девушка вспыхнула, глаза ее широко раскрылись.
   - Прошло уже много времени с тех пор, как я видела его в  последний  раз,
мадам.
   - Но ведь все это время ты любила его, да?
   - Да. Но он, наверное, теперь и не посмотрит  на  меня.  Сейчас  он  стал
таким важным, ведь он владелец ресторана и шоколадной лавки. Говорят, что он
собирается жениться на дочери нотариуса.
   - А зачем она ему? Ему нужна женщина вроде тебя. Вы должны пожениться.
   - Но я недостаточно богата для него, мадам.
   - Значит, ты станешь богатой, Жавотта. Я назначу тебе ренту  в  четыреста
ливров в год и дам полное приданое. Ты получишь две дюжины простыней, нижнее
белье. Ты будешь такой завидной партией, что он совсем по-иному посмотрит на
твои розовые щечки и хорошенький носик. Ты честная девушка, Жавотта?
   - Да, мадам. Я молилась пречистой деве. Но сами знаете, как мне трудно  с
этими нахалами лакеями, да и благородные дворяне  тоже  пристают.  Временами
бывает очень трудно...
   Анжелика обняла ее и крепко прижала к себе, восхищаясь  бедной  сироткой,
ухитрившейся сохранить чистоту в развратном Версале.
   - А теперь иди, дитя мое. Завтра я буду в Париже и увижу Давида. Скоро вы
поженитесь.
   - Давайте я помогу вам приготовиться на ночь.  -  Жавотта  направилась  к
розовой сорочке.
   - Нет, не надо. Беги к себе, я хочу побыть одна.
   Жавотта повиновалась, но на пути кинула взгляд на графинчик  с  наливкой,
который в последнее время часто стоял пустой.

Глава 26

   На следующий день Анжелика возвращалась из  Парижа  в  Сен-Жермен.  Вдруг
впереди она заметила другую карету, съехавшую  в  канаву,  а  приблизившись,
увидела, что у куста шиповника сидит девушка  в  одежде  придворных  дам  де
Монтеспан. Это была мадемуазель Дезиль.
   Анжелика дружески помахала ей рукой.
   - Ох мадам, ну и попала же я в переделку! - воскликнула девушка. -  Мадам
де Монтеспан послала меня со срочным поручением, и она  здорово  рассердится
на меня за это опоздание. Я ведь торчу здесь  уже  с  полчаса.  Этот  дурень
кучер не заметил огромного камня посреди дороги.
   - Вы едете в Париж?
   - Да, но это  половина  дела.  Я  должна  встретить  одного  человека  на
перекрестке дороги в  Буа-Си.  Он  должен  кое-что  передать  для  мадам  де
Монтеспан. Но я опоздаю, и этот человек  может  уйти,  не  дождавшись  меня.
Мадам де Монтеспан будет страшно разгневана.
   - Садитесь ко мне. Сейчас я прикажу повернуть лошадей назад.
   - Мадам, вы так добры...
   - Я не оставлю вас в беде. К тому же мне  будет  приятно  оказать  услугу
Атенаис.
   Мадемуазель Дезиль подобрала юбки и села рядом  с  Анжеликой  на  краешек
сиденья. Анжелика краем глаза наблюдала за девушкой. Она  уже  давно  хотела
войти в контакт с кем-нибудь из свиты де Монтеспан. Слабый  характер  Дезиль
был ей известен. Она плутовала за картами, и  только  Анжелика,  знакомая  с
этими приемами еще по "Двору чудес", могла уследить за ее проделками.
   - Вот мы и приехали! - воскликнула девушка, высунув голову из кареты.
   Анжелика приказала кучеру остановиться. Из густых зарослей  возле  дороги
вышла девочка лет двенадцати и подошла к карете. Одета она была  просто,  на
голове был белый чепец. Девочка передала Дезиль  маленький  пакетик.  Та,  в
свою очередь, шепнула ей что-то и вынула кошелек. Увидев,  какую  сумму  она
отсчитала, Анжелика в изумлении подняла брови.
   "Что же в этом пакетике, если он так дорого стоит?" - думала  она,  глядя
на Дезиль, которая укладывала пакет в большую  сумку.  Анжелике  показалось,
что она различила в пакете флакон.
   - Теперь мы можем вернуться, мадам, - сказала Дезиль, явно  успокоившись,
что так успешно справилась с поручением.
   Когда карета  разворачивалась,  Анжелика  еще  раз  успела  взглянуть  на
девочку в белом чепце, которая тут же скрылась в зарослях.
   "Где же я ее видела?" - с тревогой думала Анжелика.
   Карета катила в Сен-Жермен, и чем дальше, тем больше  Анжелике  казалось,
что она просто обязана воспользоваться предоставившимся случаем.  Неожиданно
она вскрикнула.
   - Что с вами, мадам?
   - Ничего особенного. Просто расстегнулась булавка.
   - Разрешите вам помочь?
   - О, спасибо, не нужно.
   Анжелика вдруг побледнела, потом так  же  внезапно  покраснела,  так  как
вспомнила, где видела девочку. Это была  дочка  ля  Вуазин,  та  самая,  что
принесла корзину.
   - Давайте я помогу вам, мадам, - настаивала девушка.
   - Хорошо, помогите отстегнуть застежку на юбке.
   Дезиль выполнила просьбу, и Анжелика поблагодарила ее за помощь.
   - Вы так добры. Знаете, я просто восхищаюсь  вашим  искусством,  ведь  вы
следите за нарядами Атенаис.
   Девушка в ответ улыбнулась.
   Анжелика подумала: "А знает ли  эта  девушка  об  адских  замыслах  своей
хозяйки? Кто знает, может быть,  она  сейчас  везет  яд,  которым  мадам  де
Монтеспан собирается отравить мадам дю Плесси. Судьба порой шутит очень зло.
Да, но что же я попусту трачу время?"
   - Но больше всего я восхищаюсь вашим умением играть в карты, - продолжала
Анжелика доверительным тоном. - В  прошлый  понедельник  я  видела,  как  вы
обчистили герцога де Шолне. Бедняга теперь не  скоро  оправится.  И  где  вы
научились так искусно мошенничать?
   Притворно-сладкая улыбка мигом исчезла с лица девушки. Она побледнела,  а
потом покраснела.
   - Что вы говорите, мадам?! Мошенничать?! Что вы, я никогда  не  позволила
бы себе такого!
   - И я тоже, дорогая  моя,  -  резко  сказала  Анжелика.  Она  взяла  руку
девушки, перевернула ее ладонью вверх и стала рассматривать пальцы. - У  вас
такая нежная кожа на  пальчиках,  и  вы,  несомненно,  пользуетесь  этим.  Я
видела, как вы шлифовали пальцы кусочком  шкурки,  чтобы  сделать  их  более
чувствительными и лучше различать наколки  на  картах  во  время  игры.  Эти
наколки такие крошечные, что только такие нежные пальчики, как у вас,  могут
их различить.  У  герцога  де  Шолне  слишком  грубые  руки,  чтобы  он  мог
что-нибудь заподозрить. Но мне кажется, что подозрение у него возникло...
   Сразу же весь внешний лоск слетел с девушки.  Ей  было  хорошо  известно,
что. при дворе самым большим позором считается шулерство при игре  в  карты.
Герцог  и  так  проиграл  не  менее   тысячи   ливров   девушке   незнатного
происхождения, а если станет  известно,  что  она  плутовала,  то  и  он  не
перенесет такого позора, и ей несдобровать.
   Анжелика еле удержала девушку, которая хотела броситься на колени прямо в
карете.
   - Мадам, вы можете погубить меня!
   - Встаньте. Какая мне от этого польза? Вы очень ловкая и умная мошенница.
Только я одна раскусила вас. Я думаю, что вы и дальше  будете  выигрывать...
если не вмешаюсь я...
   Лицо Дезиль отражало все цвета радуги.
   - Мадам, что я могу сделать для вас?
   Девушка расплакалась и сквозь  слезы  стала  рассказывать  историю  своей
жизни. Она была незаконной дочерью какого-то дворянина,  имени  которого  не
знала. Ее мать была горничной в игорном доме.  Отсюда  и  такие  познания  у
девушки. Атенаис, которая разбиралась в людях, взяла  ее  в  свою  свиту.  И
теперь девушка была при дворе, но  это  не  могло  спасти  ее  от  привычек,
усвоенных с детства. Такой привычкой была игра в карты.
   - Но я ведь мошенничаю не всегда, когда я не жульничаю, то проигрываю.  Я
сейчас в долгах, и все, что я выиграла, придется отдать другим. А у мадам де
Монтеспан я боюсь просить.
   Анжелика вытащила увесистый кошелек и бросила его  ей  в  подол.  Девушка
взяла его дрожащими руками, румянец снова залил ей щеки.
   - Мадам, что я могу сделать для вас? - снова спросила она.
   Анжелика кивнула на сумочку.
   - Покажи мне, что там.
   После минутного раздумья девушка вытащила бутылочку с темной жидкостью.
   - Знаете ли вы, для кого предназначена эта отрава?
   - Что вы имеете в виду, мадам?
   - Может быть, вы этого не знаете, но я думаю, что ваша  хозяйка  уже  два
раза пыталась отравить меня. Что сможет удержать ее от третьей попытки? Ведь
я узнала эту маленькую девочку, которая дала вам флакон. Это дочь ля Вуазин,
колдуньи, которую я тоже хорошо знаю.
   - Мадам де Монтеспан  приказала  съездить  за  снадобьем,  приготовленным
колдуньей, но мне вовсе не было известно, для кого оно предназначено.
   - Я думаю, что скоро мы это узнаем, - резко сказала  Анжелика,  -  ибо  я
рассчитываю на вас. Думаю, что вы предупредите меня об  опасностях,  которые
будут мне грозить. Держите уши и глаза открытыми и сообщайте  мне  все,  что
станет вам известно.
   Анжелика крутила флакон в руке. Девушка робко протянула руку, чтобы взять
его.
   - Нет, - сказала Анжелика, - пусть он лучше будет у меня.
   - Мадам! Сначала я почти ничего  не  могла  понять.  Но  мало-помалу  моя
хозяйка распалилась и повысила голос: и вот  тут-то  я  услышала:  "Или  эта
женщина колдунья, или ля Вуазин дурачит  нас.