чкам...
   Виль д'Эвре колебался. Но вдруг он увидел  Жоффрея  де  Пейрака,  который
возвращался на "Голдсборо", и решил присоединиться к  нему.  Кроме  того,  у
него была идея, для осуществления которой наступил подходящий момент.
   Он оставил Анжелику и побежал к шлюпке. Он сразу же заговорил с графом:
   - Дорогой друг! Вот уже несколько  дней  меня  занимает  один  вопрос.  Я
убедился, что на  борту  "Сен-Жан  Баптиста"  находится  курьер  мадемуазель
Урдап.

Глава 19

   Жоффрей де Пейрак смотрел с берега на Тадуссак.  Поселок  разворачивался,
как картина, которую постепенно растягивали перед глазами, чтобы можно  было
полюбоваться ее просторами: от  возвышенности  у  реки  Сегеней  до  другого
конца, где лес, казалось, плавал в воде. Можно было рассмотрен" определенный
порядок в расположении  домиков  и  хижин.  Слева  виднелся  форт.  Над  ним
развевался  флаг  с  лилиями.   В   центре   -   церковь.   Внизу   портовые
склады-магазины;  большая  ферма,  обнесенная  забором  из   серого   камня,
возвышалась на косогоре на фоне леса.
   К ней-то и направлялась Анжелика. Он увидел, как проворно  она  шагает  в
сопровождении мадемуазель Бургуа и Жюльенны. За ними шел Куасси-Ба.  До  сих
пор он не покидал судна, чтобы не  напугать  местных  жителей  своим  видом.
Когда же его представил Маколле, его товарищ  по  зимовке,  он  был  радушно
принят на берегу.
   Гуськом шествовали девушки Короля с послушницами матушки Бургуа.
   В этот день появился на берегу и Кантор со своей росомахой, что случалось
редко.
   Шлюпка отчалила, и удаляющийся поселок стал  похож  на  забавного  зверя.
Казалось, большой блестящий ком  готов  скатиться,  подпрыгивая,  забавляясь
испугом детей. В кристальном  воздухе  эхо  разносило  голоса  женщин,  смех
детей.
   - Вот какое дело, - продолжал Виль  д'Эвре  -  Мадемуазель  Урдан  -  моя
соседка в Квебеке Она будет и вашей соседкой, поскольку я  уступаю  вам  для
размещения свой дом.
   Она вдова известного офицера, который десять  лет  назад  прибыл  сюда  с
полком из Кариньяк-Сальер, и очаровательная женщина. Он был убит в кампании,
которую вел прошв ирокезов маркиз де Траси.
   Она такая же, как и я. Ей нравится Квебек. А иначе, в чем  бы  она  нашла
мужество предпринять новую поездку по морю? Есть много людей, подобных  нам.
Они готовы рисковать своим скальпом, оставить свою  шевелюру  ирокезам,  или
умереть от голода и холода, лишь бы вновь увидели места, и поэтому совершают
обратное плавание на корабле но океану Вы слышите меня, дорогой граф?
   - Очень внимательно.
   - Нет, вы смотрите туда, на Нее. Ах, вот она исчезла за поворотом дороги.
Я могу продолжав. Я уже сообщил вам, что  мадам  Урдан  живет  в  Канаде.  В
настоящий момент она совсем потеряла силы, очень редко встает с постели,  но
мною пишь ее главный корреспондент - вдова польского короля Казимира V. Нет,
речь идет не о Луизе-Марии де Гонзата, ею первой жене.  Та  умерла,  как  вы
знаете, десять лет назад Это  повергло  короля  в  такое  отчаяние,  что  он
отрекся  от  короны  и  нашел  прибежище  в  религии  -   стал   аббатом   в
Сен-Жермен-де-Пре. Та, о ком я говорил, подруга мадам Урдан, ею вторая жена.
Он бы женился на ней официально если бы  не  запрещал  церковный  закон.  Ее
называют красавицей Гербьерой, потому что когда-то  она  торговала  травами.
Травами, да и еще кое-чем. Она много раз выходила замуж за  знатных  мужчин,
последовательно наследуя их богатства. Так - от вдовства к новому вдовству -
она приблизилась ко Двору, добралась до польского короля,  который,  в  свою
очередь, оставил ее вдовой. На этот раз она оказалась на вершине славы.  Вся
эта история показывает что она не глупа, и поэтому мадам Урдан  поддерживает
переписку с  этой  дамой  Они  пишут  друг  другу  раз  в  неделю.  За  зиму
накапливается сундучок писем, и эту почту  пересылают  на  кораблях.  Boт  и
сейчас шкатулка с письмами у капитана на судне "Сен-Жан-Баптист".
   А так как капитан Дюга отъявленный плут, то меня беспокоит судьба  писем.
Если я приведу шкатулку сам и вручу ее Клео, та очень обрадуется.
   - Если я вас правильно понял, вы  хотели  бы  отправиться  на  шлюпке  на
судно, чтобы выручить шкатулку с письмами?
   - Точно! Я хотел бы посостязаться с этими крепкими молодцами, которые нас
сопровождаю!
   - Конечно! .Пейрак отдал приказ матросам. Они развернули шлюпку и  дружно
заработали веслами Пейрак засмеялся, глядя на удаляющуюся  вторую  шлюпку  с
маркизом де Виль д'Эвре.
   Румяное лицо маркиза излучало улыбку.
   - Доверились! Вы им дали полную свободу действий? - крикнул марки.
   - Да, дорогой маркиз. Но без кровопускания.
   Пейрак продолжал смотреть на берег. Он взял подзорную трубу.
   Был  тихий  час.  Только  что  закончилась  генеральная  инспекция   всех
кораблей. Можно отдохнуть. Он мечтал  о  ней,  как  путник  в  знойный  день
мечтает о тенистом дереве. В его тайной памяти наступали  минуты,  когда  он
как бы отправлялся в разведку в новую область,  немного  удаленную,  немного
опасную и пугающую.
   "Нужно нам все-таки поближе познакомиться  друг  с  другом,  любовь  моя.
Время проходит жизнь течет, а среди ее тягот и сокровищ, посланных  мне,  ты
рядом здесь. Ты вновь появилась. В моей памяти ТВОЕ  лицо  проходит  мимо  и
вновь возвращался в мою  жизнь,  переполненную  приключениями,  как  с  сон,
украшенный наслаждениями и опьяняющей болью. Любовь моя!"
   Он сбавлялся,  рассматривая  большой  дом  на  косогоре,  где  находилась
Анжелика. Он радовался, как юноша, когда видел ее издали.  Он  любовался  ее
летящей походкой, грациозными движениями.
   "Даже с такого далекого расстояния она может свести с ума  мужчину  Зачем
ей  налаживать  отношения  с  ЭТИМ  винокуром-кюре?  Чтобы  улучшить   водку
Аристида! Ты не сомневаешься ни в чем, душечка! - Он усмехнулся про  себя  -
Тем не менее, вес возможно. Свет моей жизни, ты  -  моя".  Прошло  некоторое
время.
   Виль д'Эвре должен был уже  свершить  свои  высказанные  и  невысказанные
проекты. Граф де Пейрак снова услышал ею голос. Шлюпка уже вернулась.
   - Он у меня! - кричал марки, держа в руках ящичек. - Видите  я  знаю  мир
Клео будет в восторге!
   Пейрак слегка наклонился и увидел на дне лодки четыре бочонка. По  правде
говоря, это было для пего неожиданностью.
   - Что это такое? - с просил он, указывая на бочонки.
   - Это? Но, дорогой друг разве вы не дали мне свободу  действий?  И  когда
случайно я наткнулся на этот винный груз, не смог оставить  такой  нектар  в
руках этих проходимцев. Жаль, что я не смог забрать все вино.  Помолчав,  он
добавил.
   - Вообще-то вас обвиняют в стольких вещах, что  немного  больше,  немного
меньше уже ничего не изменит. А в ожидании обвинений мы потешим свою глотку.
Что я должен делать с этими бочонками?
   - Ну что ж, маркиз, один из них поднимите, на мой  корабль.  Вечерком  мы
его откупорим и испробуем с друзьями.  А  остальные,  бочонки  отправьте  на
"ваш" корабль.
   - Граф! Вы самый  надежный  и  самый  экстравагантный  друг!  Я  еще  не,
встречал таких людей. Благодарю вас тысячу раз.  Кстати,  я  застал  Дюга  в
плачевном состоянии. От него осталась лишь тень. Говорят, что его  отравили.
Я думаю, что вы должны быть более  снисходительны  к  нему.  Кроме  того,  я
заметил там одного дворянина приятной внешности, пытавшегося скрыться.  Если
это посланец короля, то не следует ли применить политику  ослабленной  узды?
Позвольте, ему завтра сойти на берег. Ведь "Сен-Жан-Баптист" не отправится в
дальнейший путь прежде, чем мы получим сведения  из  Квебека.  Завтра  будет
воскресенье.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

ПОСЛАННИК КОРОЛЯ

Глава 20

   Анжелика увидела, как стремительно граф де Пейрак  промчался  по  палубе,
перескакивая через ступеньки лестницы. Сюда, на  полуют,  к  нему  собрались
люди: граф д'Урвилль, капитан, Ванно, Виль д'Эвре и  другие.  Граф  направил
подзорную трубу на "Сен-Жан-Баптист".
   - Что там происходит? - спросила Анжелика. Виль д'Эвре бросил ей:
   - Онорина на борту...
   - На каком борту?
   - "Сен-Жан-Баптиста".
   Анжелика, в свою очередь, перелетела через мостик и  оказалась  в  группе
окружавших графа де Пейрака людей. Пейрак опустил подзорную трубу.
   - Несомненно, ото она. Она на борту корабля. Взгляните! В  увеличительные
линзы Анжелика рассмотрела корабль по  частям.  Она  различила  беспорядочно
сваленные  грузы,  отдаленные  силуэты  каких-то  людей,  шляпы  с  перьями,
принадлежащие, видимо, офицерам из эскорта посланника  короля.  Затем  среди
них... Вне всякого сомнения:
   - Это она! Это она! Я узнаю ее зеленый капор. Сегодня утром я  надела  ей
этот капор, когда мы ходили на прогулку. Ошеломленная Анжелика уронила руки.
   - Ее похитили, - сказал кто-то.
   Было воскресенье. В это утро все  экипажи  кораблей  де  Пейрака  были  в
церкви, на мессе. Туда же были приглашены  пассажиры  с  "Сен-Жан-Баптиста".
Нигде не было видно посланника короля. Правда, некоторые пассажиры, спасаясь
от холода, завернулись наглухо в манто и до самого носа нахлобучили  высокие
шапки, так что их лица было трудно рассмотреть. Жители  поселка,  индейцы  и
охотники, спустившиеся с гор, образовали огромную толпу, которая  хлынула  в
маленькую часовню, чей колокол призывно звучал в морозном воздухе.
   В полдень состоялась процессия. Онорине позволили снять  капор,  Анжелика
отпустила детей на попечение их обычных гувернеров. На  берегу  развлекались
стар и млад. Дружное веселье охватило всех, особенно когда Жоффрей де Пейрак
велел раздать населению плетенки табака, стеклянные стаканы и  искусственный
жемчуг, которым индейцы украшали свою праздничную одежду. Анжелика вернулась
на "Голдсборо", чтобы сменить туалет и немного отдохнуть.
   Туда и сюда быстро проплывали  ялики,  барки,  каноэ,  перевозя  людей  с
кораблей и обратно.
   В тот  момент,  когда  Анжелика  готовилась  отправиться  па  берег,  она
заметила волнение на  корабле  и  услышала,  как  Виль  д'Эвре  крикнул  ей;
"Онорина на борту!"
   Онорина на борту "Сен-Жан-Баптиста"! Ее похитил разбойничий экипаж!
   Граф  де  Пейрак  снова  взял  подзорную  трубу   и   начал   внимательно
всматриваться.
   - Я узнаю Иолаиду, она только что появилась.  Она  солидная  женщина,  се
можно увидеть и невооруженным глазом. А голубое, пятно рядом  с  ней  -  это
Адемар.  Керубино,  наверное,  тоже  там,  под  нею  скрывает  высокий  борт
балюстрады.
   - Мой сын попал в руки бандитов! - воскликнул Виль д'Эвре. - Мы  погибли.
Зачем, граф, вы вчера их ограбили, отобрав бургундские вина? Теперь они  нам
ответят сторицей!
   Интендант Карлоп вмешался в их разговор:
   - Дорогой мой, напоминаю, что вина грабили вы, а не граф. Я  слышал,  как
вы говорили о своей добыче. Несмотря на мои рекомендации...
   - Конечно! Но не следовало разрешать им сходить на берег.
   - О, маркиз! Я своими ушами слышал, как  вы  советовали  графу  применить
политику ослабленной узды...
   - Граф де Пейрак мог бы меня и не послушать.
   - Прекратите  дискуссию,  -  сказал  Пейрак,  -  это  совершилось.  Нужно
принимать  меры.  Месье  Карлон,  вы  как  интендант  Новой  Франции  можете
оказаться мне полезным.
   - Я в вашем распоряжении, - заявил королевский чиновник. Его тон  выражал
искреннее расположение. Было видно, что он по-настоящему тревожится о детях.
Это взволновало Анжелику. В  этот  момент  се  симпатии  склонились  на  его
сторону.
   - Они ни за что  не  позволят  нам  подняться  на  их  корабль,  а  детей
используют как заложников, - сказал Виль д'Эвре. - Несчастные наши малыши! С
нас потребуют кошмарный выкуп. Я знаю этого Дюга! Он способен на все. Где же
они? Боже мои, их не видно!
   Анжелика отобрала у маркиза подзорную трубу. Она могла  подтвердить,  что
группа, которую они только что видели, исчезла. Палуба была пуста.
   - Они их бросили в воду! - закричал Виль д'Эвре. Он начал снимать с  себя
редингот (длинный сюртук особого покроя), намереваясь  броситься  в  воду  в
коротких брюках и жилете. Его удержали.
   - Успокойтесь, - сказал граф. - Мы сейчас спустим на воду шлюпку. На  ней
мы доберемся до судна быстрее, чем вплавь. Пожалуйста,  маркиз,  не  теряйте
хладнокровия.
   Он быстро сложил свою подзорную трубу и, сопровождаемый всеми, устремился
к шлюпке, которую уже отвязывали матросы. К счастью, одна шлюпка осталась на
корабле, остальные увезли людей на праздник.
   Виль д'Эвре разговаривал сам с собой, спускаясь в  шлюпку  по  веревочной
лестнице: "Я сошлю их на галеры, я велю их  расстрелять.  Напасть  на  моего
сына! Они потребуют от меня все мое состояние... Тем  хуже,  я  заплачу,  но
пусть они берегутся!"
   Анжелика пыталась не сходить  с  ума.  "Сен-Жан-Баптист"  окружен  хорошо
вооруженным флотом. Они не решатся на  крайние  меры.  Но  как  же  все  это
произошло? К каким уверткам они прибегли, чтобы выкрасть двух детей, которых
всегда предупреждали о недоверии к чужим людям. И при детях  были  опекавшие
их Иоланда и Адемар! Может, они применили насилие! Но по отношению к Иоланде
это невероятно, У этого голодающего экипажа не хватит сил,  чтобы  погрузить
насильно Иоланду на судно.  Тогда?..  Не  все  ли  равно.  Будет  еще  время
поговорить об этом, если мы найдем их целыми и невредимыми.
   Анжелика увидела, что Пейрак взял свою охрану. Все  матросы  были  хорошо
вооружены. Он обернулся к ней:
   - Я отправляюсь первым.
   - Я хочу вас сопровождать.
   - Будьте терпеливы. Нельзя, чтобы мы вместе оказались во власти бандитов.
Если дело обернется неудачно, вы немедленно последуете  за  мной.  Я  послал
сигнал на берег, чтобы все шлюпки немедленно  собрались  к  "Голдсборо".  На
одной из них приплывете и вы с д'Урвиллем и его людьми. Захватите  пистолеты
для себя и для маркиза. Кроме того, на берегу объявлена тревога. Все люди  с
"Сен-Жан-Баптиста" окружены и не смогут явиться на борт своего корабля.
   Жоффрей де Пейрак говорил спокойно.
   "Но он всегда спокоен,  когда  дела  плохи",  -  сказала  себе  Анжелика,
вспомнив безмятежность Жоффрея перед фортом Катарунк,  где  его  окружили  с
воплями ирокезы.
   Она, должно быть, была  мертвенно-бледной.  Граф  положил  ей  ладонь  на
запястье. Это пожатие сообщило ей уверенность.
   - Терпение, дорогая! Вы сразу же последуете за мной, и мы  вместе  сумеем
показать бандитам, что их  удар  был  плохо  рассчитан.  Но  они  не  должны
почувствовать, как глубоко они ранили нас.
   Слабая улыбка промелькнула по ее лицу.
   - Я понимаю вас. Я готова.
   - Смелее! - повторил он. - Мне нужны вы и ваше хладнокровие.  Ведь  когда
речь идет о вашей дочери, вы проявите его не меньше, чем в тот вечер,  когда
речь шла о жизни вашего мужа?
   - Нет, - пробормотала она. - Но ., она.., она.., такая маленькая.
   Она увидела, как исказилось лицо Жоффрея и поняла, как  он  волнуется  за
судьбу ребенка. Он резко повернулся и,  сдвинув  брови,  стал  спускаться  в
лодку. Где-то в стороне слышались команды.
   - Подождите! Внимание!
   Пушку повернули в сторону "Сен-Жан-Баптиста", другую направили на берег И
вот снова стали ясно видны вдали цветные пятна: капоры  детей,  белый  чепец
Иоланды, Адемар. Когда шлюпка приблизилась к кораблю, все подошли к борту.
   - Они принесут нам их тела, - простонал Виль д'Эвре.
   - Но нет, я хорошо вижу, что они живы, -  сказала  Анжелика,  внимательно
следившая за приближением шлюпки к чужому кораблю.
   Тиски, сжимавшие ее сердце, начали отпускать его.
   Все это было странно. Насколько можно было рассмотреть с такой дистанции,
пассажиры не чувствовали себя заключенными, они не боялись опасности.
   Шлюпка,  приняв  пассажиров,  повернула  обратно.  Казалось,   что   люди
возвращаются после праздничной прогулки. Видно было, как Онорина и  Керубино
плещутся в воде и это их очень забавляет. А Иоланда  и  Адемар  по  привычке
болтают с экипажем.
   - Кнутом бы исхлестать этих медлительных гребцов, - потерял терпение Виль
д'Эвре. - Они гребут, как будто отправились на прогулку  по  озеру.  Они  не
отдают себе отчета, что мы здесь умираем от беспокойства.
   Каждый  успокоился,  видя  как  шлюпка  приблизилась  к  кораблю.  Но   в
родительском сердце беспокойство сменилось яростью.
   Онорина и Керубино вскарабкались на палубу, навстречу им спешили дрожащие
руки. Физиономии ожидавших их людей говорили, что наступил серьезный момент.
Онорину это нисколько не встревожило. Она знала, что  ее  авторитет  больше,
чем авторитет Иоланды и Адемара. Кстати, они тоже  появились  на  палубе  и,
понимая, что им достанется за промах, обменялись тревожными взглядами.
   - Откуда вы являетесь, мадемуазель? - обратился де Пейрак к Онорине.
   Та взглянула на него снисходительно. Вопрос показался и праздным  -  ведь
он должен знать, что она прибыла с "Сен-Жан-Баптиста",  и  потом,  все  ведь
наблюдали за ними в подзорную трубу. Онорина уже заметила, что взрослые люди
любят подчеркивать очевидное, с другой стороны,  она  знала,  что  никто  на
борту, включая и ее, не смеет прекословить хозяину флота, графу де  Пейраку,
Поэтому легким жестом она указала на чужой корабль.
   - С корабля  "Сен-Жан-Баптист",  -  повторил  де  Пейрак.  Можете  ли  вы
объяснить  мне,  из  каких  соображений  допустили  вы  эту  неосторожность,
поднялись на борт этого корабля без нашего разрешения?
   - Потому что я была приглашена туда на легкий завтрак.
   - В самом деле? Кем?
   - Одним из моих друзей, - с гордостью заявила  она.  Она  была  настолько
забавной, подчеркивая свою обиду, что Пейрак не удержался от  улыбки.  Потом
поднял девочку и крепко прижал ее к груди.
   -  Золотце  мое,  -  сказал  он  прерывающимся  голосом,   -   но   какая
неосторожность!  Ведь  могли  же  вы  сообразить,   прежде   чем   принимать
приглашение, что мы имеем  врагов  на  этом  корабле  и  что  они  могли  бы
отомстить  мне,  причинив  вред  вам.  Вы  доставили  вашей  матери  и   мне
смертельную тревогу.
   Онорина удивленно посмотрела на него.
   - Значит, это правда! - воскликнула она, - Ты боялся за меня?
   - Конечно, мадемуазель. Ах;  пожалуйста,  больше  никогда  не  повторяйте
такого! Знайте, что  если  с  вами  случится  несчастье,  мое  сердце  будет
разбито.
   Никакие другие слова не могли привести Онорину  в  больший  восторг.  Она
пристально посмотрела в глаза де Пейрака, чтобы увериться в его искренности,
затем обняла его своими маленькими ручками, прижавшись щекой к его  щеке  со
шрамом, и горячо зашептала:
   - Извините меня, отец, извините меня!
   Керубино, видя, что  Онорине  открыли  объятия  и  что  все  налаживается
наилучшим образом, бросился к Анжелике. Ей не оставалось ничего другого, как
обнять этого бедного человечка и подарить ему поцелуй прощения.
   - Просите прощения у вашего  отца,  -  сказала  она  ему,  подталкивая  к
маркизу, который плакал как ребенок, переживая запоздалый страх.
   Никогда до этого дня он не понимал, насколько дорого  ему  это  маленькое
существо. Керубино был готов обнять весь мир, хотя он  не  очень-то  понимал
смысл происходящего, но радовался от всего сердца. Это лучше,  чем  вызывать
на себя брань.
   - Мсье Виль д'Эвре готов был отправиться за вами  вплавь,  без  лодки,  -
сказала Анжелика Онорине.
   -  Правда?!  -  воскликнула  юная  мадемуазель,  все  больше   и   больше
восхищаясь.
   Она выскользнула из рук де  Пейрака,  чтобы  обнять  Виль  д'Эвре,  затем
подходила поочередно ко всем собравшимся, убеждаясь, как велик был страх  за
их жизнь.
   Анжелика улыбнулась Пейраку:
   - Вы любите ее больше, чем меня.
   - Она такая женственная, - сказал он, опустив голову. -  Она  чарует  мое
сердце.
   Он взял руку Анжелики и поцеловал ее.
   - В ее лице вы подарили мне восхитительное сокровище.  А  теперь  примите
вновь мое сердце.
   - Да, я принимаю его, - прошептала она. Наконец  она  почувствовала,  что
кровь ее снова пришла в движение. Она овладела собой.
   - Снач