образом. Вы превратили  меня  в  посмешище.  Хуже
того, вы меня предали. Но что я могу поделать?!
   Из-за вас я потерял голову, и в этот вечер  я  готов  вам  все  простить.
Возможно ли это? Но на этот раз я выскажу все, я не боюсь больше обещаний, я
заставлю вас заплатить.
   - Тес! Не кричите так громко.
   Она  огляделась  вокруг  и,  как  будто  осознав,  где   она   находится,
воскликнула:
   - Мне пора идти!
   - Как? Уже? Нет, это невозможно! Больше никогда я вас не отпущу. Скажите,
вы всегда при вашем хозяине?
   - Мой хозяин? - удивилась Анжелика,  которую  это  слово  удивило  еще  в
письме.
   - Да, этот коммерсант Берне, надменный упрямец, который  ревниво  охранял
вас в своем доме, тогда как я не мог даже приблизиться к вам. Это, следуя за
ним, вы появились в Канаде?
   - В Канаде?! - воскликнула она. - Какой-то гугенот? Зачем  вы  здесь?  Вы
теряете  рассудок,  мсье  королевский  лейтенант.  Кто   поверит,   что   вы
уполномочены заниматься делами реформистской церкви? Ну посудите сами. Мы  в
Новой Франции, мессир. Это ультракатолическая  страна,  куда  полиция  может
протянуть свою руку, как и в Ла-Рошель. Эта страна не может служить убежищем
для отъявленных гугенотов, скрывающихся от бдительных стражей короля.
   - Это правда! Где же моя голова! Вы заставляет меня молоть чепуху. Это  я
таким становлюсь рядом с вами. Я занят только вашей персоной  -  так  я  рад
нашей встрече! Однако я же  говорил,  что  должен  был  бы  оттолкнуть  вас,
высечь, оказать. После всего того, что вы натворили!
   Разве  найдешь  другую  женщину,  более  скрытную,  более  изощренную  на
выдумки, чем вы, маленькая лицемерка, которая выдает мне  заведомую  ложь  с
ангельским взглядом?
   Ну, да, мэтр Берне. Поговорим о нем. Отъявленный гугенот, говорите  вы...
Вы ему помогаете.., на этот раз  вы  в  этом  сознались..,  вы  ему  помогли
бежать. Ведь это я представил вас ему как даму из Общества Святого Таинства,
чтобы вы могли обратить в католичество его и всю его семью. Я вам верил и не
обращал внимания на семью этого грешника. У меня была тысяча поводов,  чтобы
упрятать в тюрьму этого еретика.  Ради  вас  я  делал  ему  снисхождение.  Я
манкировал своим долгом, я - королевский  лейтенант,  губернатор  Ла-Рошели!
Мне было поручено обращать гугенотов в нашу  религию.  Да,  здорово  вы  мне
помогли! О, ля, ля! Хорошенькое дельце!
   Дрожа от возмущения, он взял ее за подбородок и повернул  лицом  к  себе,
чтобы видеть ее глаза - Посмейте.., посмейте сказать мне сегодня в лицо, что
это не правда, что  вы  не  лгали  мне  с  хитростью  ярмарочного  зазывалы.
Скажите, что это не вы, нисколько не заботясь о моей персоне, помогли бежать
этому презренному безбожнику? !
   Он дрожал от гнева и запоздалого унижения, а Анжелика, понимая его  гнев,
считая его справедливым, предпочитала хранить молчание.
   Он успокоился, напряженно  всматриваясь  в  слабо  освещенный  овал  лица
женщины, обращенный к нему. Он тяжело  вздохнул,  отпустил  ее  и  откинулся
назад.
   - Что делать? Перед вами я бессилен, - простонал он. - Конечно, я знал  о
ваших уловках, я проклинал вас, но по меня не успокаивало. Вы  побыли  рядом
несколько минут - и я связан по рукам и ногам, я  трусливо  прощаю  вам  мой
позор, разбитую карьеру, утрату доверия, всю мою жизнь, разрушенную по вашей
вине.
   - Как это - по моей винe?
   - Конечно. Вы не помните? Я уехал в Париж с донесениями о делах Церкви. Я
подготовил доклад о достижениях в деле обращения в католичество в Ла-Рошели.
Решил подчеркнуть, какая спокойная обстановка установилась в городе, где нет
ни малейших волнении. Я приводил в пример семью  Берне.  Но  в  Париже  меня
приняли холодно. Причину этого я узнал, вернувшись в Ла-Рошель.  Здесь  меня
ждал рассказ о мерзости и катастрофах, от которых волосы становились  дыбом.
Моя самая крупная  дичь  ускользнула.  Отряд  отборной  стражи  превращен  в
месиво, затоплен военный корабль, бесчисленные аресты и жалобы.
   - Почему? По какой причине?
   - Из-за этого затонувшего корабля.., и еще потому, что  арестовали  мадам
Демюри.  Вы,  конечно,  помните  эту  католичку,  которой  Религиозное  Бюро
доверило воспитание детей Берне.
   - А! Сестра мэтра Берне? И ее арестовали?
   - Само собой разумеется! Она дала им возможность улизнуть,  и  с  кем?  С
вами, естественно. Вопреки своему обязательству обратить их в  католичество,
она передала их вам. Уж не знаю, какой вашей выдумке она  поверила  на  этот
раз, но вы горазды на выдумки. Она снова оказалась в  очень  затруднительном
положении. Ее муж, являясь  офицером  королевского  флота,  занимал  высокое
положение в обществе, был фаворитом адмирала.
   Арест этой несчастной наделал много шума. Что касается меня, но я нашел в
этом прелестном городе, к которому я привык, где у меня  были  замечательные
друзья, где я вел, несмотря, а, может быть, благодаря гугенотам,  интересную
полноценную жизнь, где у меня были полезные обществу  задачи  и  уважение  -
короче, я нашел  опустошенную  землю.  Хуже  того,  я  оказался  обвиненным,
осужденным, изгнанным. Бомар., вы помните Бомара?
   - Да, ужасный, гнусный инквизитор.
   - Это так... Этот Бомар приготовил мне  хорошенькую  ловушку,  в  которой
главным рычагом были вы.
   - Снова я?
   - Да, вы, маленькая Сен-Нитуш; вы и ваши  друзья  из  РРР,  вся  верхушка
Ла-Рошели,  но  не  только  опора  сопротивления  -  гугеноты,  но   и   ряд
коммерсантов сбежали в Америку под носом у полиции! А ведь я обещал  королю,
что никто (слышите, никто) не пересечет границу.
   Но это ничто по сравнению с ударом, который поразил меня  лично.  Исчезли
вы, убежали вместе с ними. О! Какая рана!
   Он замолчал, тяжело дыша. Затем, мрачным тоном сделал заключение:
   - Я был арестован. Я должен был отправиться на галеры - Я  -  королевский
лейтенант,  -  на  галеры!  И  вот  как  я  этого  избежал.  Меня   объявили
соучастником, клятвопреступником, ренегатом. Бомар дошел до того, что назвал
меня скрытым гугенотом. Меня, наследника дворянской католической ветви.
   - Но это ужасно! Я., я глубоко удручена. Как же  вы  выбрались  из  этого
осиного гнезда?
   - Я воспользовался протекцией адъютанта  мсье  де  Ля  Рейни,  лейтенанта
королевской полиции. Это его  правая  рука.  Этот  полицейский  находился  в
Ла-Рошели, когда я туда вернулся. Он сразу вник  в  это  дело  и,  щадя  мое
самолюбие, велел тайно провезти меня через город  в  карете  с  зашторенными
окнами.
   И так как Анжелика пошевелилась, он сказал:
   -  Да.  Вы  уже  догадались,  о  ком  идет  речь!  Он  вам  знаком,  этот
полицейский, не так ли? Так назовите же мне его имя...
   - Франсуа Дегре, - живо отозвалась она.
   - Он самый. Франсуа Дегре, конечно! А не можете ли вы  мне  сказать,  что
было между вами и этим мрачным притворщиком.  Кажется,  он  знал  вас  очень
хорошо?
   - Мсье губернатор, пожалуйста, не начинайте ревновать!
   - Как же я мог оставаться равнодушным, видя  сардоническую  улыбку  этого
самца,  который  хвастает  своими  победами  Он  говорил  о  вас  с  обидной
фамильярностью. Как будто бы вы  ему  принадлежали,  как  будто  вам  некого
больше было любить и что  только  ему  вы  поверяли  свои  секреты.  О,  как
мучительно было мне все это слышать!
   - Но вы говорили, что он вам услужил?
   - Да, без него я бы погиб! Бомар осудил меня беспощадно. Дегре спас  меня
от галер, а, может быть, и от  виселицы.  Полиция  у  короля  в  чести.  Она
выполняет большую службу. Благодаря стараниям полиции Париж  освободился  от
бродяг  и  воров.  Но  это  дорого   обходится   правительству.   Дегре   не
останавливается ни перед чем.
   В прошлом году он арестовал одну очень знатную даму. Подозревали, что она
отравила своего отца, своего брата и часть  своей  семьи.  Дегре  использует
любые средства, преследуя свою жертву. Его не удержат ни король, ни даже сам
бог.
   - Отравительница была осуждена!
   - Да, король не пожелал считаться с тем, что она была  дочерью  советника
государства. Король заявил, что перед законом все равны, Ей отрубили голову.
Еще одна победа Дегре. Но если он зайдет далеко, пусть бережется!
   Он снова сделал усилие, чтобы успокоиться.
   Я попытался ему объяснить,  какую  власть  вы  имели  надо  мной,  и  как
внушенная вами страсть ввела меня в заблуждение,  и  я  потерял  голову.  Он
засмеялся и сказал мне.
   "Вы думаете, что вы  -  первый  мужчина,  которого  она  свела  с  ума  и
подтолкнула к виселице?".
   Она жалела Бордагне. Для него подобная неблагодарность была ужасной, ведь
он служил с рвением, рассчитывая на продвижение по службе.
   - Успокойтесь! - сказала она ему громко. - Все это теперь далеко  позади,
мой бедный друг. От самой глубины сердца прошу меня  простить.  Я  счастлива
виден, что вы вновь поднялись на  ноги  и,  мне  кажется,  заняли  достойное
место.
   - Да, мне повезло. Я и не надеялся, что смогу продолжить свою  карьеру  в
Канаде, но мне представился случай выполнить специальное поручение.
   - Это снова связано с религией?
   - И да,  и  нет.  Речь  идет  не  непосредственно  о  религиозных  делах.
Некоторые конфликты могут быть улажены на манер религиозных. Я согласился на
эту функцию Моя роль в Квебеке будет деликатной,  но  я  получил  власть,  и
свободу вести игру по своему усмотрению.
   -  Вы  и  есть..,  тот  высокий  чиновник  короля,  плывущий   на   судне
"Сен-Жан-Баптист", о котором говорили, что он болен?
   - Как много болтунов в этих затерянных городишках! - усмехнулся он, - Да,
это я, но тес! - Он оглянулся кругом - Желательно, чтобы  не  сомневались  в
важности моих функций.
   - Почему же?
   - Нас интересует этот пират Южных морей, который производил досмотр судна
на рейде Тадуссака. Анжелика еле сдержалась - Вы говорите о том корсаре, что
бросил якорь на рейде Тадуссака? О графе де Пейраке?
   - Граф де Пейрак? Фу! Вы слишком почтительно говорите о нем. Для меня это
- пират. Правда, жители колоний не считают пиратами тех, кто является к  ним
с золотом. Меня об этом предупредили.  Но  кто  бы  он  ни  был,  пират  или
дворянин, он очень опасен. Он и раньше  интересовался  моей  персоной.  Могу
доверить вам тайну.
   Он наклонился к ней и прошептал на ухо:
   - Моя миссия касается ею.

Глава 22

   При этом признании сердце Анжелики сильно забилось. К  счастью,  посланец
короля не мог видеть ее лица, которое внезапно побледнело.
   - Случай, - продолжал он, свел меня с ним в устье Ссн-Лорана. В некотором
смысле, это позволит мне быстро выполнить мою миссию. Я не ожидал,  так  как
жал, что он находится где-то на войне,  в  Акадии.  Я  решил  направиться  в
Квебек, чтобы вместе с-губернатором Новой Франции обсудить план кампании. И,
о, чудо! Он уже здесь и в нашей власти. Скажу вам,  что  я  испытал  приятое
волнение узнав, что корабли,  которые  преградили  нам  путь  в  Сен-Лоране,
принадлежат как раз ему. Если бы он знал о моем приезде, то обязательно взял
бы меня в плен. Но он ничего не знает, да иначе  и  не  может  быть.  Он  не
подозревает о моем приезде. Дело решилось очень быстро и держится в  большом
секрете.
   Он не подозревает что я уже  слышал  о  нем  Еще  до  нашего  пленения  в
Тадуссаке, я раздал золото команде, чтобы они  -  капитан  и  матросы  -  не
проговорились обо мне. К счастью, он не  поинтересовался  этим.  Как  и  все
пираты, он кинулся к грузам. Представляете, как нагло он  поступил,  отобрав
четыре бочонка бургундского вина, которые я вез в подарок  мсье  губернатору
Фронтенаку Пусть! Скоро он не сможет ничего сделать. Сейчас мы в его  руках,
он неуязвим, имея флот из пяти кораблей  Мы  позволим  ему  беспрепятственно
достигнуть Квебека Анжелика видела, что у Бордагне  нет  никаких  подозрений
относительно нее. Он воображал, что она жительница Тадуссака. Он не связывал
ее имя с тем, кого он называл пиратом, иначе он не был бы так  откровенен  с
ней.
   - Но.., почему же им интересуются столь  высокие  инстанции?  Ведь  могли
послать следователя. Колония и сама может уладить свои дела.
   - Это очень сложная история, о чем  свидетельствуют  приказы,  которые  я
получил.  Конечно,  речь  идет  не  о  каком-то  авантюристе,  его   знатное
дворянское происхождение требует, чтобы с ним  обращались  обходительно,  не
так как с  каким-то  флибустьером.  Говорят,  что  он  присвоил  территории,
принадлежащие  французской  короне.  Более  того,  я  уполномочен  выяснить,
идентичен ли он Рескатору - знаменитому средиземноморскому ренегату, который
нанес поражение галерам его Величества и этим усугубил свое положение.
   Анжелике долго не удавалось восстановить дыхательный  ритм.  Она  видела,
что Жофрей может превратить в своих врагов не только Новую  Францию,  а  все
королевство своего суверена. Они считают его  ренегатом.  Это  самое  тяжкое
преступление. И их супружество в  Америке  сочтут  недействительным:  старые
документы погребены в полицейских архивах.
   Значит, уже снова замышляется заговор в высших коммерческих сферах.  Цель
его - разорить графа, используя корсара Золотую Бороду, чтобы заманить его в
сети более хитрые,  чем  уловки  Демона.  Чтобы  добиться  своего,  посылают
специального посла, который должен принять предписанные  ему  официальные  и
политические меры, если более гибкие меры не возымеют  успеха.  Враждебность
ее не обескураживала. Но кто же замышляет эти заговоры: д'Оржеваль,  Иезуит,
Кольбер? Торговые компании?  Компания  Святого  Таинства?  Может  быть,  все
вместе?
   - Кто уполномочил вас  вести  расследование?  -  спросила  она,  стараясь
говорить безразличным тоном.
   - Король.
   - Король? - удивилась она, широко раскрыв глаза. - Вы Хотите сказать, что
беседовали на эту тему лично с королем?
   - Да, мое дорогое дитя, что же в этом удивительного? Представьте себе,  я
достаточно знатен, чтобы удостоиться приема у Его Величества, который  лично
дал мне рекомендации, как в таком случае действовать. Король придает большое
значение этой миссии. Мы больше часа беседовали с Его  Величеством  об  этом
человеке. Я увидел, что Его  Величество  тщательно  изучил  досье  графа  де
Пейрака. Не сомневайтесь в этом. Наш суверен с примерной заботой и терпением
относится к любому делу, за которое взялся.
   Анжелика опустила голову. Ей хотелось подтвердить:
   "да, да, я знаю", но ни один звук не сорвался с ее губ. Она  была  крайне
взволнована.  Она  воскрешала  в  памяти  образ  короля,  его  таланты,  его
дерзость, любовь к славе, его ревнивые  замыслы  в  течение  нескольких  лет
выйти в ранг самых могущественных королей в мире. Какого бы  мнения  они  об
этом ни были в Америке, их судьба все равно оставалась в ужасных королевских
руках. Эти руки держали скипетр, чтобы поражать им, наносить удары тому, кто
выступал против амбиций короля, против его вездесущей авторитарной  воли.  И
вот она снова убедилась в том, что и по  другую  сторону  океана  король  не
забыл о ней Людовик XIV склонился над секретным досье, где огненными буквами
вписано имя графа де  Пейрака,  а  за  ним  следуют  обвинения,  полицейские
доносы,  клевета.  Затем  имя  де  Пейрака  воскресает  в  Америке.   Король
подозревает, что за этой волнующей историей исчезнувшего призрака скрывается
женщина. Та, которая однажды вечером, в грозу,  в  Трианоне,  повернулась  к
нему и крикнула: "Нет, я не буду принадлежать вам, я - его жена,  я  -  жена
Жоффрея де Пейрака, которого вы велели сжечь живьем на Гревской площади".
   Ей было холодно, но  ее  лоб  пылал.  Ей  необходимо  было  почувствовать
мужскую силу нужен был мужчина, который бы ее поддержал. А этот мужчина враг
облеченный властью. Пока у него будет возможность разрушать  ее  жизнь,  она
должна положиться на его милость. Эта мысль с этой минуты глубоко запала  ей
в голову.
   Она чувствовала, что непринужденность пробуждает его великодушие  больше,
чем гордо поднятая голова. Сейчас нельзя  выглядеть  недотрогой.  Она  вновь
почувствовала себя, как  в  Ла-Рошели.  Пробудилось  впечатление,  что  этот
добрый и обходительный человек в силу своих обязанностей  мог  одним  словом
или движением бровей разрушить хрупкий мир, раздавить шаткое убежище в семье
Берне, где она с незаконным ребенком набиралась сил. Так как он любил  ее  с
безграничной страстью, она смогла разрушить его планы  и  избежать  западни.
Она ощущала всю шаткость и двойственность волновавших ее чувств. Нужно  было
остерегаться его и в то же время оказать ему доверие.
   - Почему вы не согласились поехать со мной в Берри?  прошептал  он.  -  Я
устроил бы вас в моем поместье. Вы г вашим ребенком дождались бы там  лучших
времен, живя среди лесов и полей, вы всегда имели бы свежие продукты, овощи,
фрукты. У меня  там  превосходные  земли,  изобилие  лесных  даров,  которые
заготавливаются на зиму,  красивая  мебель,  хорошая  библиотека,  преданные
слуги...
   Она совершенно не помнила, когда это он предлагал ей  укрыться  в  Берри.
Может, так и было...
   - А теперь, что ждет вас в этом диком краю? Вы ничего не сказали мне.
   Он колебался. Ему было трудно начинать разговор на эту тему. Он предпочел
бы ничего не знать о ней. Держал бы ее в своих объятиях,  как  если  бы  она
принадлежала ему... Сделав над собой усилие, он продолжал:
   - Если вы больше не служите у Берне, тогда у кого же вы теперь? Вернее..,
с кем вы живете? Потому что, увы, я не питаю иллюзией, - сказал он с горечью
в голосе и попытался улыбнуться. - Дегре меня хорошо просветил  насчет  вас.
Вы  слишком  красивы,  чтобы  оставаться  одной.  Если   вам   нанес   обиду
какой-нибудь мужчина, вы сумеете найти счастье с другим мужчиной. Не так ли?
   Насмешливый тон не обманул ее. Анжелика угадала, что он надеется, вопреки
логике и реализму, что она  скажет  ему  сейчас,  что  она  свободна,  ведет
разумный образ жизни, избегает любовных  утех  и  предпочитает  трудолюбивое
одиночество и что она воспитывает свою дочь в духе покорности  мужчине.  Она
чувствовала, что разочарует его. Он считает, что, в худшем случае, она живет
с каким-нибудь канадским охотником. Но нельзя  было  дальше  держать  его  в
неведении. Анжелика собрала всю свою смелость.
   - Вы правильно догадались, - сказала она,  имитируя  насмешливый  тон  де
Бордагне. - Я живу не одна. Я нашла покровителя. Слышите? Я буду  откровенна
с вами. Я предполагаю, что мой выбор удивит вас, но...
   - Что вы мне приготовили? - недоверчиво спросил Бордагне.  -  Пожалуйста,
продолжайте. О чем идет речь? Или, скорее, о ком?
   - Об этом... Хорошо! О пирате, беседой  о  котором  вы  меня  только  что
занимали...
   Она хотела добавить: "Я его жена", но дипломатично промолчала.
   - Не хотите ли вы сказать, что попали в руки к этому морскому разбойнику!
   - Именно так.
   - Несчастная! - воскликнул он. - Знаете ли вы, как опасен  этот  человек?
Это самый циничный авантюрист Если бы вы, мое бедное дитя, знали бы то,  что
знаю о нем я, и что мне доверил сам король! Этот человек связался с дьяволом
и именно за это был изгнан из королевства и с тех  пор  скитается  по  свету
Сила его наглости и  пристрастия  ко  злу  привела  к  тому,  что  он  самым
бессовестным образом настойчиво стремится вернуть свое родовое имя, не думая
о том, что был лишен его из-за колдовства.
   - Может быть, этим он утверждает,  что  приговор  был  несправедливым,  а
наказание незаконно..
   - Без серьезных оснований человека не присудили бы к сожжению на  костре.
Церковь мудра, а Инквизиция  в  наши  дои  стала  более  осторожной,  чем  в
прошлом.
   - Не будьте лицемерны, - воскликнула Анжелика, вне себя от возмущения.  -
Вы знаете так же хорошо, как и я, какую комедию  разыгрывают  эти  трибуналы
инквизиции.
   - Что же вы так разволновались из-за этого ничтожного  человека?  Неужели
вы к нему привязались? Я не могу этому  поверить.  Вы,  Анжелика,  пали  так
низко! Вы катитесь вниз! Пожалуйста, не добавляйте мне  мучений.  Неужели  я