а  вы
будете думать об этом, - вам захочется умереть.
   И вот, следуя совету Дегре, Анжелика отодвинула от себя мысли о смерти.
   - Надо успокоиться, - говорила она себе. - Молин предупредил меня о  том,
что вначале мне будет плохо...
   Голова маркизы была в огне, она не знала, как избавиться  от  нестерпимой
боли во всем теле. Луч луны, падающий в окно, вдруг  превратился  в  видение
поэта. Клода ле Пти в остроконечной шляпе.
   - Клод, - позвала Анжелика. Но поэт уже исчез.
   Анжелика очнулась, прислушалась. Тишина леса обволокла  невидимой  дымкой
белоснежный замок дю Плесси-Бельер. В комнате рядом раздавался храп слуги. В
доме  слышалось  улюлюканье  совы  и  вой  шакала.   Эти   звуки   наполняли
таинственностью стены замка.
   Анжелика попыталась заснуть. Что ж, ей не повезло в первую брачную  ночь,
но зато она стала мадам маркизой дю Плесси де Бельер.

***

   Однако  утром  к  ней  пришло  новое  решение,  более   практичное,   чем
самоубийство. Немного приведя себя  в  порядок,  чтобы  не  видела  Жавотта,
Анжелика спустилась по лестнице.
   Напудрив лицо и шею и переодевшись, она узнала, что  маркиз  с  рассветом
уехал в Париж, а затем в Версаль,  где  собирался  весь  двор  в  преддверии
летних праздничков. У мадам дю  Плесси  вскипела  кровь  от  гнева.  Неужели
Филипп думает, что его жена будет сидеть дома,  в  деревне,  пока  он  будет
развлекаться в Версале? Этому не бывать!
   Через четыре часа карета, запряженная шестеркой лошадей, ехала по мощеной
дороге из Пуату. Несмотря на усталость, маркиза дю  Плесси,  непреклонная  в
своей воле, ехала в Париж. Не смея показаться на глаза Молину, она  оставила
ему письмо, в котором поручала ему детей, Барбу и кормилицу.
   Приехав в Париж, Анжелика сразу же направилась к своей подруге, Нинон  де
Ланкло.
   Знаменитая куртизанка вот уже три месяца была верна герцогу  Гассенпьеру.
Сейчас герцог был при дворе.
   Двое суток мадам дю Плесси пролежала в  кровати  с  пластырем,  мазями  и
компрессами на израненном теле. Нинон она сказала, что попала  в  аварию  на
дороге и якобы ее карета разбилась. Но так как Нинон была умная женщина,  то
не задавала лишних вопросов,  умело  делая  свое  дело,  приводя  в  порядок
подругу.
   Куртизанка сказала, что день назад видела Филиппа, приехавшего из  Пуату.
Он направился в Версаль. Там, под  сенью  замка,  была  предусмотрена  целая
программа развлечений: балет,  комедии,  прогулки,  фейерверки.  Было  много
приглашенных, а те, кто не попал в список, кусали себе локти.
   Сидя у изголовья Анжелики, Нинон говорила, что покой позволит ей  обрести
цвет лица, какой нужен в Версале. Здесь, в своем отеле, в квартале дю  Марэ,
Нинон де Ланкло была королевой, а не придворной. Ей достаточно  было  знать,
что король часто по тому или иному поводу говорил:
   - А что сказала бы по этому поводу красотка Нинон?
   Ее скандальная репутация запрещала по этикету ей быть принятой в Версале.
   - Когда вы будете в Версале, милочка,  -  говорила  она  Анжелике,  -  не
забывайте меня.
   Куртизанка не завидовала Анжелике, а радовалась  за  нее.  Легким  кивком
головы мадам дю Плесси  дала  понять  подруге,  что  не  забудет  ее.  Через
несколько дней все синяки и раны на теле Анжелики зажили.  Она  была  готова
ехать в Версаль.
   - Благословите меня, - сказала она Нинон де Ланкло, выходя из отеля.
   - Все будет хорошо, не волнуйтесь, - сказала Нинон и на  прощание  обняла
подругу.

Глава 48

   21 июня 1666 года маркиза дю  Плесси  де  Бельер  находилась  на  пути  в
Версаль. У нее не было приглашения, но зато  было  большее  -  решительность
обольстительной женщины. Ее карета внутри была обтянута  бархатом,  на  окна
опускались занавески с бахромой, скрывающие маркизу от посторонних взглядов.
Колеса экипажа были позолочены, дверцы  кареты  украшал  фамильный  герб  дю
Плесси, а две красивые лошади  в  яблоках,  украшенные  красными  султанами,
дополняли сей великолепный ансамбль.
   Анжелика  была  одета  в  пепельно-зеленое  парчовое  платье  с  большими
серебряными цветами, длинное жемчужное ожерелье несколько  раз  обвивало  ее
лебединую шею  и,  опускаясь,  заканчивалось  немного  ниже  соблазнительной
груди. Золотистые волосы мадам были причесаны цирюльником  Бине,  они  также
были украшены жемчугом, а два легких белых пера венчали прическу. Лицо  было
нарумянено с большой тщательностью, но в меру: на нем не было  видно  следов
побоев, перенесенных несколько дней назад.  Маленький  синяк  на  виске  был
аккуратно прикрыт мушкой, которую Нинон  вырезала  в  форме  сердца.  Другая
мушка, чуть поменьше, находилась в углу рта, что  соответствовало  тогдашней
моде. Анжелика была великолепна.
   Надев белые лайковые перчатки и взяв в руки расписной китайский веер, она
наклонилась к окну кареты.
   - Кучер, в Версаль! - крикнула она.
   Тревога и радость сделали ее нервозной настолько,  что  мадам  дю  Плесси
захватила с собой служанку Жавотту, чтобы  поболтать  во  время  пути  и  не
оставаться наедине со своими мыслями.
   - О! Мы едем в Версаль, Жавотта,  -  прошептала  Анжелика,  задыхаясь  от
счастья.
   Девочка  сидела  перед  ней,  одетая  в  муслиновый  чепчик  и  расписной
передник.
   - А я уже была там, мадам! В воскресенье мы ходили смотреть, как  обедает
король.
   - Это не одно и то же, дурочка моя, - потрепала ее по  щеке  Анжелика.  -
Тебе не понять.
   Ей казалось, что путешествие не окончится никогда. Дорога  была  ужасной.
Глубокая колея от двух тысяч колес, каждый день преодолевавших один и тот же
маршрут, была заполнена жидкой грязью. Эти телеги по приказу  короля  возили
камни, мрамор, цемент, щебенку, свинцовые трубы и статуи для отделки дворца.
Проезжие путешественники и извозчики ругались на чем свет стоит.
   - Мадам, нам нужно было ехать по другой дороге, через Сен-Клу, -  сказала
Жавотта.
   - Нет, это было бы очень долго, я бы не вынесла пути.
   Через каждые несколько минут  Анжелика  высовывала  голову,  рискуя  быть
обрызганной жидкой грязью и испортить творение Бине.
   - Торопись, кучер, черт возьми. Твои лошади ползут, как клячи,  -  нервно
кричала Анжелика, помахивая веером.
   Но вот в дымке горизонта она увидела  высокую  искрящуюся  громаду.  Лучи
солнца рассыпались сверкающими бликами, и казалось, что они впитали  в  себя
весь свет этого весеннего утра.
   - О, что это?! - воскликнула пораженная мадам дю Плесси.
   Извозчик улыбнулся, покручивая  усы.  Сердце  Анжелики  затрепетало,  как
пойманная в клетку птичка, готовое разорвать  грудь  и  выпорхнуть  на  свет
божий.
   - Это Версаль, мадам маркиза.
   Через некоторое время  они  подъехали  к  воротам  дворца.  Здесь  карета
Анжелики  должна  была  остановиться,  чтобы   пропустить   другой   экипаж,
приехавший по другой дороге из Сен-Клу.
   Красная карета была запряжена шестеркой лошадей гнедой масти,  впереди  и
сзади ехал почетный эскорт. Это, конечно,  прибыл  Филипп  Орлеанский,  брат
короля. Карета его жены следовала чуть поодаль и  была  запряжена  шестеркой
белых лошадей.
   Пропустив оба эти экипажа, карета Анжелики последовала за ними.  Анжелика
не думала об опасности, час ее триумфа настал. Заплатив так  дорого  за  эти
мгновения, мадам дю Плесси де Бельер была наверху блаженства.
   Подождав, пока уляжется шум после приезда высоких  гостей,  она  тихонько
вышла из кареты и по ступенькам направилась в мраморный двор. Флико,  одетый
в кафтан с гербом дю Плесси, сопровождал Анжелику, неся  в  руках  шлейф  ее
роскошного платья.
   -  Не  вздумай  вытирать  нос  рукавом,  -  сказала  ему   Анжелика,   не
оборачиваясь.
   - Слушаюсь, мадам, - тоскливо вздохнул сорванец из "Двора чудес".
   Флико не мог прийти в себя от такой роскоши и великолепия, окружавших его
и его хозяйку.
   Версаль еще не  имел  такого  подавляющего  величия,  какое  должны  были
придать ему два белых  крыла,  построенных  архитектором  Манзаром  к  концу
царствования  Людовика  XIV.  Честно  говоря,  это  был  прекрасный  дворец,
возвышавшийся на холме, со своеобразной архитектурой, балконами из  кованого
железа, высокими, выложенными мозаикой калитками.  Архитектурные  украшения,
вазы - все было позолочено и сверкало, как драгоценности в  шкатулке.  Новая
черепица отражала по краям свет, а главные линии облицовки, казалось,  таяли
и исчезали в небесной лазури.
   Анжелика осмотрелась, ни одного знакомого лица.  Ее  начала  бить  мелкая
дрожь. Она вошла во дворец через  дверь  левого  крыла,  где  приходившие  и
уходившие казались  более  многочисленными.  Большая  лестница  из  цветного
мрамора привела ее в большой зал, где расположилась  группа  скромно  одетых
людей, которые с удивлением посмотрели на вошедшую. Анжелика спросила,  куда
она попала, ей ответили, что она  в  гвардейском  зале.  Каждый  понедельник
просители оставляли там свои прошения, а вскоре получали ответ.
   Вдруг Анжелика заметила мадам Скаррон  и  с  радостью  бросилась  к  ней,
счастливая, что нашла знакомого человека.
   - Я ищу королевский двор, - сказала она. - Мой муж должен  быть  в  свите
короля, и я хочу встретиться с ним.
   У вдовы Скаррон, одетой скромнее, чем когда-либо,  были  жесты  и  манеры
придворной. Уверенно она увлекла мадам дю Плесси к другой двери,  выходившей
на широкий балкон, под которым простиралась еще не тронутая палящими  лучами
солнца зелень.
   - Я думаю, что утренний выход короля уже закончился. Он недавно прошел  в
свой рабочий  кабинет,  где  будет  некоторое  время  беседовать  со  своими
близкими. Не волнуйтесь, вы без труда найдете своего мужа.
   Анжелика увидела на балконе несколько офицеров из швейцарской гвардии.
   - О, я ужасно волнуюсь, - прошептала она. - Не пойдете ли вы со мной?
   - Как я могу? - Мадам Скаррон с завистью посмотрела на маркизу дю Плесси,
сравнивая контраст ее и своего туалета.
   - У вас что, денежные затруднения?
   - Увы, моя дорогая, как никогда, - вздохнула  вдова.  -  Смерть  королевы
отразилась на моей ренте. Господин Альбэ обещал мне свою поддержку.
   - Да-да, я очень сожалею, - заметила  Анжелика,  думая  о  другом.  -  Не
расстраивайтесь, у вас все сложится хорошо.
   Мадам Скаррон улыбнулась и по-матерински потрепала ее по щеке.
   - Ничего, моя милочка, не омрачайте себе этот день моими  заботами.  Ваши
глаза сияют. Я вижу, как вы счастливы. Вы заслужили свое счастье.  Я  просто
рада видеть вас такой красивой. Король очень неравнодушен к женской красоте,
и я не сомневаюсь, что он будет очарован вами.
   Еще немного поговорив,  они  расстались.  Анжелика  шла  по  галерее  так
быстро, что Флико еле поспевал за нею. Вдруг  она  заметила,  что  с  другой
стороны галереи навстречу ей идет группа богато одетых людей. Даже на  таком
расстоянии  Анжелика  узнала  в  группе  придворных  величественную  персону
короля.
   Людовик XIV, облаченный в свой великолепный парик и  стоящий  на  высоких
каблуках, величественно смотрел на придворных. К тому же никто  не  мог  так
ловко  орудовать  тростью,  которую  он  ввел  в  моду  совсем  недавно.  Он
обменивался фразами с принцессами, находившимися  около  него.  Сегодня  его
фаворитка, Луиза де Лавальер, не принимала участия в  прогулке.  Однако  его
величество,  казалось,  не  был  этим  недоволен.  Бедная  молодая   женщина
постепенно стала декоративной, где-нибудь в интимной  обстановке  она  имела
еще кое-какие прелести, но сегодня, в это  прекрасное  утро,  великолепие  и
величие Версаля никак не вязалось бы с ее худенькой фигуркой.
   Но что это! Казалось, богиня весны воплотилась в этой незнакомой женщине,
которая приближалась к государю. Солнце окружило ее ореолом,  исходившем  от
ожерелья и остальных украшений. Это было невероятно.
   Анжелика сразу поняла, что будет смешно, если она резко ворвется в  толпу
придворных. Поэтому она продолжала идти  вперед,  с  каждым  шагом  замедляя
продвижение. Сквозь  туман  застилавший  ей  глаза,  она  видела  лишь  лицо
владыки. Анжелика смотрела на короля, как кролик на удава,  хотела  опустить
глаза, но не смогла. На этот раз она находилась от него так же  близко,  как
некогда в темном зале Лувра, где они встречались  лицом  к  лицу.  Это  было
страшное воспоминание. Анжелика уже не могла себе представить, как  выглядит
ее появление среди придворных в этой галерее, омываемой утренним солнцем. Ее
красота, конечно, шокировала придворных дам.
   Людовик XIV в замешательстве остановился, а  за  ним  и  вся  его  свита.
Филипп, узнав Анжелику, кусал губы.
   - Сейчас что-то произойдет, - шептал он стоящему рядом графу.
   Король грациозно снял шляпу, украшенную красивыми перьями. Обычно женская
красота смущала его.
   "Кто она? - спрашивал он себя. - Почему я раньше ее не видел?"
   Подражая обычаям двора, Анжелика сделала глубокий  реверанс.  Теперь  она
стояла, опустившись на одно колено, пристальный взгляд государя прижал ее  к
полу. Она продолжала задорно смотреть в глаза монарху. В облике этой женщины
было что-то загадочное, даже в молчании  придворных  чувствовалась  какая-то
напряженность.
   Людовик XIV посмотрел вокруг себя, слегка нахмурив брови.
   Анжелика думала, что теряет сознание. Ее руки начали дрожать, запутавшись
в складках платья. У нее не  было  сил,  и  она  успела  лишь  подумать:  "Я
погибла!" Внезапно туман рассеялся от боли, так как  чьи-то  руки  сжали  ее
запястье так, что захрустели суставы, и Анжелика  услышала  спокойный  голос
маркиза дю Плесси де Бельер:
   - Сир, позвольте мне представить вашему величеству мою жену,  маркизу  дю
Плесси де Бельер.
   - Вашу жену, маркиз?! Я поражен этой новостью. Мне  говорили  что-то  про
это, но я думал, что вы сами уведомите меня об этом событии.
   - Сир, мне показалось,  что  не  было  необходимости  информировать  ваше
величество об этом простом пустяке.
   - Пустяке?! Свадьба для вас пустяк?! Берегитесь,  маркиз,  чтобы  вас  не
услышал господин Бессье. Ну, а эти почтенные дамы! Боже мой, с тех пор,  как
я вас знаю, не могу понять, из какой материи вы сшиты. Вы знаете,  что  ваше
поведение - это почти дерзость!
   - Сир, мне очень жаль, но так получилось...
   - Замолчите! Ваша дерзость переходит границы.
   Я запрещаю вам говорить дерзости в присутствии  этой  дамы,  вашей  жены.
Честное слово, вы просто солдафон. - И, обратившись к Анжелике, спросил:
   - Мадам, что вы думаете о вашем муже?
   - Я стараюсь привыкнуть к нему, сир, - ответила Анжелика, немного придя в
себя во время их диалога.
   Король улыбнулся.
   - А вы разумная женщина и более того - вы прекрасны. Эти два качества  не
часто можно встретить в одной женщине. Ну, хорошо. Маркиз, я прощаю вас ради
этого великолепного выбора, за эти  глаза.  Зеленые  глаза...  редкий  цвет,
который мы не часто можем видеть. Женщины,  у  которых  зеленые  глаза...  -
король запнулся, смотря в упор на мадам дю Плесси.
   Вдруг улыбка исчезла с его лица и все существо монарха  застыло  на  миг.
Лицо короля побледнело, по природе он был сангвиником, и это не  ускользнуло
от придворных. Буквально в несколько секунд он стал белее воротника жабо. Ни
один мускул на его лице не двигался.
   Растерявшаяся Анжелика продолжала смотреть на монарха, как  провинившийся
ребенок смотрит на родителей перед взбучкой.
   - Откуда вы родом, мадам? - резко спросил король. - Не из Тулузы?
   - Нет, сир, моя жена родом из Пуату, - тут же ответил Филипп. -  Ее  отец
барон де Сансе де Монтелу, земли которого простираются в окрестностях Ньера.
   - О, сир, как можно перепутать гасконца и  жителя  Пуату!  -  воскликнула
Атенаис де Монтеспан своим кристальным голосом.  -  Вы,  сир,  такой  знаток
женщин и такая оплошность.
   Красавица Атенаис могла себе позволить такую дерзость, зная,  что  король
был неравнодушен к ней.
   Бледность спала с лица Людовика, оно стало непроницаемым.  Держа  себя  в
руках, он улыбнулся Атенаис:
   - Да, это правда, жители Пуату обладают определенным  шармом,  -  заметил
он. - Но берегитесь, мадам, как бы вашему мужу не пришлось померяться силами
со всеми, кто из Гаскони.  Последние  могли  бы  отомстить  за  оскорбление,
нанесенное их женам.
   - Разве это оскорбление, сир? Я хотела сказать, что  прелести  этих  двух
роз почти одинаковы, но их  нельзя  спутать.  Ваше  величество  простит  мне
скромное замечание.
   Улыбка ее голубых глаз сделала свое дело, Атенаис продолжала:
   - Я знаю мадам дю Плесси уже много лет. Мы вместе учились в  пансионе,  а
наши семьи всегда были связаны друг с другом.
   Анжелика про себя подумала, что никогда не забудет того, что сделала  для
нее мадам де Монтеспан, которая  фактически  спасла  свою  подругу,  вовремя
поддержав разговор.
   Король повернулся к мадам дю Плесси.
   - Хорошо, - монарх величественно оперся на трость.  -  Версаль  принимает
вас, мадам. Добро пожаловать.
   Затем он добавил чуть тише:
   - Мы счастливы видеть вас снова.
   Анжелика поняла, что король узнал ее, решив забыть прошлое.  В  последний
раз, казалось, пламя костра воспылало между ними. Обессиленная,  в  глубоком
реверансе, она почувствовала, как водопад слез подступает к ее глазам.
   Слава  богу,  король  пошел  дальше,  окруженный  придворными.   Анжелика
виновато посмотрела на мужа.
   - Маркиз, как мне благодарить вас?
   - Меня благодарить?! - Филипп весь перекосился от гнева. - Я защищал свое
имя от посмешища и опалы, а не вас, мадам. Вы моя жена, черт бы вас  побрал,
забудьте это отныне. Приехать в Версаль без приглашения, без  представления,
а вы еще смели так дерзко смотреть на короля. Ничто не  может  убить  вашего
нахальства. Я должен был убить вас этой ночью.
   - О, Филипп, прошу вас, не портите мне этот день!
   Спустя некоторое время они  догнали  королевский  двор  в  саду  Версаля.
Великолепие сада поразило мадам дю  Плесси.  Голубизна  неба  смешивалась  с
каскадами воды, а яркое солнце отсвечивало в воздухе. Анжелика  думала,  что
попала в рай, где все было легким  и  неподвижным,  переливаясь,  как  блеск
бриллиантов.
   На  возвышенности  находился  пирамидальный  бассейн,  а   рядом   стояли
мраморные античные статуи, как бы охраняя свои владения у врат рая.
   Цветочные клумбы простирались почти до самого горизонта. Анжелика  стояла
восхищенная, как ребенок, этим великолепием.  Ее  мечты  сбылись,  она  была
счастлива. Легкий ветерок трепал ей волосы.
   Мадам дю Плесси не видела, как внизу, около ступени,  подали  королевскую
карету. Но прежде чем спуститься, его величество подошел к Анжелике.
   Внезапно маркиза увидела короля рядом с собой. Он был один, так  как  еле
заметным жестом отослал придворных.
   - Вы любуетесь Версалем, мадам? - спросил он.
   Анжелика, сделав грациозный реверанс, ответила:
   - Сир, я благодарю вас за то, что вы создаете такое великолепие для ваших
подданных. История будет вам признательна.
   Людовик XIV помолчал некоторое время. Король не был сражен  похвалой,  он
так привык к лести.
   - Вы счастливы, мадам? - спросил он вдруг.
   Анжелика подняла глаза. В этот момент она  почувствовала  себя  маленькой
девочкой, не знавшей ни страданий, ни мук жизни.
   - Сир, как можно быть несчастной в Версале, - прошептала она.
   - В таком случае больше не проливайте слез. Доставьте  мне  удовольствие,
разделив со мной прогулку, я хочу показать вам парк.
   Анжелика положила свою маленькую ручку в руку Людовика. Они спустились по
лестнице и направились в сторону бассейна. Придворные, стоявшие  неподалеку,
опустили головы в поклоне государю. И вдруг Анжелика увидела  лицо  Филиппа.
Он смотрел на нее загадочно, с интересом. Постепенно маркиз начал  понимать,
что взял в жены настоящий феномен.
   Анжелика так легко чувствовала себя, что могла бы взлететь. Будущее и все
вокруг казалось ей таким же голубым, как горизонт. "Мои дети никогда  больше
не познают нищеты, - повторяла она про себя. - Они будут учиться в  академии
Мон-Парнас. Станут