.. А еще сапоги. Я не хочу, чтобы  они  сгорели,  когда  будут
поджигать дом. Сходите туда, в мой погреб, только  идите  одна...  Остальные
ограбят меня.
   Сказав это, он продолжал свою исповедь уже громким голосом,  не  опасаясь
чужих ушей:
   - Мадам, вы  так  добры,  не  могли  бы  вы  поговорить  с  губернатором,
интендантом и епископом, чтобы меня оставили в покое? Я уйду в леса со своим
старшим сыном и не буду никому мешать. А вам  я  отплачу  за  вашу  доброту.
Остерегайтесь тех, о ком говорил солдат Ла Тур.
   - Я знаю их имена.
   - Не двигайтесь! Это очень плохие люди. Они  хотят  вашей  смерти...  Они
дали мне золото, чтобы я поджег дом маркиза, где вы живете... Я взял золото,
но сказал им: подождите немного, не  хватало  еще,  чтобы  моя  хижина  тоже
пострадала при пожаре... Предупреждаю вас, будьте осторожны!
   Последующие, мартовские дни прошли довольно спокойно. Г-жа  де  Меркувиль
не испытывала никаких огорчений по поводу того, что не  удалось  осуществить
постановку пьесы; буря разрушила бы все их планы.
   18 марта около восьми вечера был дан салют в честь Святого Иосифа.
   19-го, во время торжественной мессы, прозвучал залп из пушки  и  три  или
четыре выстрела из мушкетов.
   20-го  г-н  де  Лаваль  пригласил  Анжелику   посетить   семинарию.   Его
высокопреосвященство ждал ее после вечерня. Г-жа де Пейрак  уже  второй  раз
посещала это крыло здания. В первый раз она  появилась  здесь  на  следующий
день после прибытия а Квебек.
   Движение на улицах еще было затруднено. Солнце лишь изредка  проглядывало
на небе, затянутом облаками, да  и  то,  скорее  всего,  в  честь  праздника
Святого Иосифа. Когда она входила  в  ворота  семинарии,  повалил  снег.  Ее
проводили в маленькую  комнатку,  где  епископ  устроился,  когда  наступили
великие холода. После обычного  обмена  любезностями  он  быстро  подошел  к
главному: фактам.
   А они заключались в том, что ее видели  в  Нижнем  городе,  она  посетила
этого ужасного колдуна. Ни одна уважающая себя дама не удостоит  себя  чести
оказаться в этом притоне.
   Анжелика спрашивала  себя,  что  заставило  епископа  вдруг  заняться  ее
"оплошностями", именно сейчас, когда идет  Великий  пост,  а  город  еще  не
опомнился от ужасной бури. До епископа еще дошло, что Эсташ Банистер  просил
личного свидания с ней. Кроме того, он получил донесение от одного из  кюре.
Тот ворвался в одно из жилищ в воскресенье и обнаружил  там  сборище  людей,
нарушавших обычаи Великого поста. Они оправдывались тем, что  рагу,  которое
они ели, не содержало мяса, только кротовые хвосты, а эти животные обитают в
воде. В доказательство своей невиновности они приводили тот факт, что  такая
набожная и благородная дама, как г-жа  де  Пейрак,  тоже  сидела  за  столом
вместе с ними.
   - Я гуляла с дочкой, и мы зашли, чтобы немного отдохнуть.
   - Это были действительно кротовые хвосты?
   - Мы выпили только молока, - из осторожности ответила Анжелика.
   Наконец дошли до самого главного, до  расследования  лейтенанта  полиции,
которое он вел в связи с исчезновением графа де Варанжа.  Расследование  это
привело к ужасным разоблачениям; в центре Квебека разыгрывались  дьявольские
спектакли с жертвоприношениями и осквернениями распятия.  Лейтенант  полиции
долго беседовал с епископом, им необходимо прийти к единому  решению,  каким
должно быть наказание этого  человека  за  его  колдовские  операции...  Как
только они найдут его? Ведь он исчез.
   - Его унес дьявол, - сказала Анжелика.
   И в этой истории всплыло имя г-жи  Пейрак.  Анжелика  пыталась  придумать
какой-либо предлог, чтобы оправдать свой  визит  к  Красному  Плуту.  Может,
сказать, что она  приходила  к  нему  за  лечебными  повязками?  Рассуждения
епископа  о  деле  Варанжа  подсказали  ей  выход.  Ведь  именно   благодаря
"разоблачению" колдуна ее притянули к этому делу. Вот почему она отправилась
домой к Красному Плуту, она хотела потребовать от него объяснений его лжи  и
клеветы.
   - Но что заставило его оклеветать вас? - удивился епископ.
   - Без сомнения, его враждебность. Да и кто знает,  что  творится  в  умах
этих колдунов?
   Епископ задумчиво смотрел на нее. Во взгляде  его  серых  глаз  время  от
времени  вспыхивал  инквизиторский  огонек.   Он   спрашивал   себя,   какие
случайности,  превратности  судьбы   помогли   этой   великосветской   даме,
доброжелательной  и  окруженной  друзьями,  быть  замешанной  во   все   эти
подозрительные дела и волнующие истории, разыгравшиеся в разгаре зимы.
   У Анжелики шевельнулось предчувствие, что  он  пригласил  ее  к  себе  не
только для того, чтобы спросить о ее визите к Красному Плуту.
   - Зима в этом году суровая, - сказал епископ.  -  Но  не  надо  забывать,
апрель уже близко, а он принесет нам избавление от всех наших бед...
   В комнате воцарилось молчание. Затем его преосвященство решил  переменить
тему.
   - Мне сказали, что из всех святых вы более всего поклоняетесь Богу-Отцу?
   Она ответила утвердительно.
   Епископ встал и пошел в свою библиотеку,  чтобы  показать  ей  библейские
гравюры. Анжелика посмотрела в окно,  не  утих  ли  снег,  но  белые  потоки
продолжали расчерчивать  черный  экран  ночи.  Что-то  ударилось  в  оконное
стекло. Это был большой голубь, как бы искавший пристанища у людей, не найдя
его на этой грешной земле. Город спасал его, давал ему пищу  и  укрытие.  Он
забился в угол окна и смотрел на нее понимающе и дружелюбно.
   - Здесь его гнездо, - сказал епископ. - Маленький подоконник для  него  -
прибежище. И он благодарит за это Господа нашего. Какой урок для  нас,  ведь
мы так озабочены нашим благосостоянием и комфортом!
   Обоюдная симпатия к голубю, казалось, придала епископу  решительности,  и
он заявил:
   - Прощу вас, мадам, задержитесь еще на несколько минут. У меня  есть  для
вас важное и секретное сообщение. Оно касается вас и вашего мужа.

***

   Он заговорил  об  отце  д'Оржевале,  что  заставило  ее  насторожиться  и
показалось ей несчастливым предзнаменованием. Он пододвинул к  себе  кожаный
бювар, который она заметила на столе, и  открыл  его.  Там  содержалось  три
послания, он достал их и назвал авторов. Но прежде он напомнил ей, что  отец
д'Оржеваль имел большой вес при дворе короля. Он много раз был у  короля  на
приеме и умел привлечь его внимание во время долгих бесед.
   - Здесь у меня несколько отрывков из его донесений королю.  Он  попытался
заинтересовать его тем,  чтобы  использовать  на  военной  службе  на  благо
Франции огромные поселения местных племен. Он писал:
   "Абенаки являются врагами англичан  в  вопросах  религии.  Их  набожность
смело ведет их на врага...". Немного далее он излагает свою точку зрения  по
вопросу втягивания абенаков в войну.
   "Мы никогда не сможем  сделать  их  настоящими  христианами.  Даже  после
крещения  их  религиозное  чувство  продолжает   бороться   с   их   грубыми
предрассудками, которые и бросают их в лапы колдунов".  Я  проповедовал  им,
что достичь избавления и очищения можно,  лишь  уничтожив  еретиков.  И  это
благостное  дело  кажется  им  простым  и  понятным.   Тысячи   этих   людей
объединились под моим знаменем, на котором я приказал вышить пять крестов  в
окружении стрел и мячей..."
   Письмо Кольберу,  министру  торговли  и  морского  флота,  которое  также
хранилось у епископа, содержало одобрительную оценку короля.
   "Священник, отец д'Оржеваль, заслуживает всяческих  похвал  и  поддержки,
так как он единственный  способен  вновь  разжечь  войну  с  англичанами,  с
которыми мы подписали  мирный  договор  и  тем  самым  отрезали  пути  к  их
ослаблению и разрушению их могущества. Это прекрасная идея - перенести  поле
боя  в  леса  Нового  Света.  Отцу  д'Оржевалю   следует   продолжать   свою
деятельность и препятствовать возможным соглашениям с англичанами...  Он  не
будет испытывать недостатка в помощи..."
   На что  министр,  который  прекрасно  понял  намерения  своего  государя,
ответил следующее:
   "Вы рекомендовали мне  особо  разжигать  враждебность  местных  племен  к
англичанам, досаждать  английским  колонистам  и,  если  будет  возможность,
подтолкнуть их к  тому,  чтобы  они  покинули  страну  и  отказались  от  ее
заселения..."
   Король добился того, чего хотел.
   - Когда было отправлено это письмо?
   - Оно пришло к нам  около  двух  лет  назад.  Именно  в  это  время  отец
д'Оржеваль вернулся, чтобы возглавить миссию в Акадии.
   - Теперь меня не удивляет широко организованная  кампания  по  разжиганию
войны, которую мы встретили и... я понимаю, почему наш приезд в Голдсборо  и
Катарунк был воспринят как злобное препятствие... И  я  воздаю  по  заслугам
чувству справедливости в смелости,  которые  отличают  всех  офицеров  Новой
Франции и вас. Ваше Высокопреосвященство: все это  вы  продемонстрировали  в
ответ на наши мирные предложения.
   - Верховный Совет Квебека должен обладать известной независимостью,  ведь
мы девять месяцев из двенадцати отрезаны от мира.
   - Я чувствую, что мало знаю о вашей суровой и деликатной борьбе  с  отцом
д'Оржевалем.
   - Но борьба эта не закончена. Она вступила в новую фазу, хотя организатор
ее был вынужден покинуть поле битвы. Но он приготовил ловушку...
   Епископ убрал в ящик своего секретера  досье,  содержащее  письма  такого
взрывного характера.
   - Дело вот в чем: прежде чем покинуть Квебек,  отец  д'Оржеваль  попросил
моей аудиенции. В это время вы как раз  прибыли  в  город.  Он  был  краток,
заявил о своем отъезде и, о бессмысленности обсуждать  свое  поражение.  "Вы
сделали свой выбор, Ваше Высокопреосвященство,  Вы  и  члены  муниципалитета
Квебека". Он уступил дорогу тому, кто разрушил его планы в Акадии, графу  де
Пейраку. Он заявил, что мы все оказались в плену  зла,  но  когда-нибудь  мы
раскаемся в этом. Он дает нам срок - шесть месяцев, до апреля,  уточнял  он,
чтобы мы раскрыли глаза и увидели истинное лицо тех, кому сегодня  доверяем.
В тот момент мы нисколько не сожалели  о  том,  что  распахнули  перед  вами
двери, но, возможно, нам  придется  изменить  свое  отношение,  нас  вынудят
сделать это. Он собрал документы, содержащие обвинения против  вас.  "У  вас
есть время подумать, - заключил он, - до  апреля.  А  затем  я  передам  эти
бумаги вам, Ваше Высокопреосвященство, совести Церкви в Новой Франции. В них
вы  найдете   доказательства,   которые   помогут   вам   составить   верное
представление об опасностях, исходящих от этих людей из  Голдсборо,  а  ваша
паства почерпнет в них силы, которые уведут ее с  разрушительного  пути,  на
который  она  вступила".  Апрель...  Срок  подходит.  Вот  почему  я   решил
встретиться с вами и ввести вас в курс дела.
   - Кто должен передать вам эти компрометирующие документы?
   - Этого я не знаю. Единственное, в чем я уверен, это в том, что я не хочу
их получать, не желаю их видеть... Вы понимаете меня?
   - Отец д'Оржеваль случайно не намекал вам, чего  конкретно  касаются  эти
разоблачения?
   Епископ покачал головой.
   - Он казался абсолютно уверенным в том, что, получив эти бумаги, я уже не
смогу оказывать вам свою поддержку.
   Анжелика  размышляла  по  поводу  высказывания  Виль  д'Аврэя  о  "шпионе
короля". Вероятно, какой-то незнакомец рыщет по городу и ждет  своего  часа,
когда он передаст епископу обвинительные документы, которые тот получать  не
желает.
   - Может, вам лучше было бы поговорить с моим мужем?
   - Я не хотел возбуждать любопытства окружающих. Как только я  принимаю  у
себя г-на Фронтенака или же других членов совета,  так  в  городе  сразу  же
рождается слух и дворцовом перевороте.  Кроме  того,  мне  хотелось  сначала
составить определенное мнение о том, в какой степени  вы  замешаны  во  всех
этих историях... Мы объяснялись, я предупредил вас, а вы,  в  свою  очередь,
предупредите графа де Пейрака. Я  прошу  вас  хранить  тайну  и  быть  очень
осторожными.
   - Что же делать? - в отчаянии спросила она.
   - Этого я не знаю. Признаюсь вам, я  не  подозреваю  какое-то  конкретное
лицо  и  не  хочу  говорить  об  этом  с  моими   приближенными,   дабы   не
распространять нежелательные слухи. Кроме нашего разговора, я  ничего  более
не могу сделать для вас. Вы  женщина  умная  и  наблюдательная,  вы  сумеете
составить себе определенное мнение... А граф  де  Пейрак  человек  ловкий  и
деятельный и сам защитит себя.
   Все было яснее ясного.
   "Найдите сообщника отца д'Оржеваля и не позвольте ему причинить  вред..."
Именно это и хотел сказать ей епископ.
   Анжелика поднялась и поцеловала руку епископа.
   - Я тронута. Ваше Высокопреосвященство, и муж мой разделит мою  искреннюю
признательность за вашу доброту и желание отвести от нас новые унижения.
   - Нельзя допустить, чтобы вновь был разрушен этот хрупкий  мир,  с  таким
трудом созданный нами.
   -  Должна  ли  я  считать,  Ваше  Высокопреосвященство,  что  мы   своими
действиями заслужили вашу доброту, не  разочаровали  вас  и  вы  с  радостью
воспринимаете наше присутствие здесь?
   Он любовался ее красотой и  отдавал  должное  ее  очарованию.  Бесспорно,
благодаря ей  зима  была  не  такой  суровой  и  однообразной  и  сердца  не
заледенели от холода. Улыбнувшись, он ответил ей:
   - Зимой... да, с радостью!
   Откровенность епископа доставила ей  удовольствие.  Как  только  наступит
лето, они уедут. Но куда? Это было неважно. Епископ желал, чтобы расставание
было мирным, без разногласий и неожиданных  препятствий.  Нужно  отдать  ему
должное, он ловко изъял части этого досье, что же касается  их  задачи,  то,
несмотря на ловкость графа де Пейрака, она сводилась, к  поискам  "иголки  в
стоге сена".
   Прежде чем поговорить с мужем, Анжелика подумала  о  Красном  Плуте.  "Он
обладает даром предвидения, очень умен, все знает о городе и его тайнах".
   Придя к нему, она рассказала ему то, что узнала от  епископа,  кроме  тех
сообщений,  которые  касались  лично  ее.  Она  добавила,  что  епископ   не
заинтересован в получении этих бумаг, они всем принесут лишь  несчастья.  Но
сложность состоит в том, что никто не знает, откуда будет нанесен удар.
   - И вы пришли ко мне, чтобы я указал вам на  этого  человека,  обладателя
опасной писанины? - с иронией спросил ее Красный Плут.
   Он сидел в углу своей лачуги и держал перед собой открытую книгу.
   - ...Каким же это образом? Я закрываю глаза, я вижу?! Я  его  описываю  и
говорю его имя?
   - Но ведь вы же сумели увидеть меня, когда я  была  так  далеко  от  этих
мест? - прошептала Анжелика.
   - Я уже говорил вам, я не желаю больше заниматься  предвидением!  С  этим
покончено! Я хочу заняться изучением...
   И он перевернул страницу своей книги, где были изображены знаки зодиака.
   "Решительно, его обратили в свою веру наставницы-урсулинки",  -  подумала
Анжелика.
   Епископу больше не следовало волноваться о судьбе этого колдуна.
   Красный Плут насмешливо поглядывал на нее.
   - Вы такая же, как все! Вам все подавай на блюдечке! У кого эти письма? А
почему вы не спросили меня, кто их принесет? Почему  вы  уверены,  что  этот
человек в городе? Епископ сказал вам: "В конце зимы, март или апрель..." Что
это значит? Что его еще нет в городе. Он еще только должен появиться.
   - Но откуда и каким образом?  Мы  окружены  льдами.  Послания  из  Европы
дойдут до нас не раньше июня, ближе к концу мая.
   - Но морской путь  из  Новой  Англии  свободен.  Корабли  могут  свободно
курсировать и привозить  почту.  А  начиная  со  следующего  месяца  опытный
"путешественник"  вполне  может  предпринять  поход  на  север.  Бури  почти
прекратились.
   - Что же получается? Посланник придет с юга, получив документы в одном из
портов на берегу океана?
   - Конечно! Ищите необходимые сведения! Следите!  Оружие  в  ваших  руках.
Разоблачать хитрости своих врагов - это людское занятие.  Победа  достанется
самому хитрому.
   - Может, у вас есть какие-нибудь идеи по поводу того, кто может быть этим
посланником?
   - Хорошо, хорошо! Я подумаю. Зайдите  ко  мне  еще  раз.  Но  помните,  я
покончил со всеми заклинаниями. Мне остаются мои книги и  тайны,  которые  я
хочу постичь. Черная и белая магии вырождаются и скоро совсем потеряют  свой
смысл. Отвратительный бред! - проворчал он с глубоким презрением и сплюнул.
   - ...Скоро придет Эра Разума и возродится источник живой воды,  то  будет
Знак свыше.
   Он указал на раскрытую страницу своей книги.
   - Великий Сеятель... - пробормотал он.  -  Посмотрите!  Мудрый  старик  у
источника Знания.
   Она наклонилась, чтобы рассмотреть зодиакальные  изображения,  и  в  этот
момент на улице раздался  страшный  шум,  дом  осветили  отблески  зажженных
факелов. Пронзительно закричала старая женщина, дом  которой  находился  под
домом колдуна.
   Анжелика встала, чтобы узнать, в чем дело. Внезапно дверь распахнулась, и
на пороге появился прокурор Тардье де  ла  Водьер,  высокий  и  красивый,  с
факелом в руке. На нем была его судейская мантия и парик, он явно  находился
при исполнении своего служебного долга. Он  был  так  же  удивлен  при  виде
Анжелики, как и она. Однако он быстро пришел в себя. Согнувшись, он вошел  в
лачугу Красного Плута. Даже не осмотревшись, хотя окружающая  обстановка  не
внушала ему ничего, кроме отвращения, он развернул свиток, украшенный лентой
и гербовой  печатью,  и  начал  читать.  Кроме  обычного  вступления,  текст
содержал  предписание  Жану-Марии-Луи-Тома  Жометту   покинуть   дом   и   в
сопровождении караула явиться в канцелярию суда,  где  он  будет  подвергнут
допросу лейтенантом полиции. Если же он  окажет  сопротивление,  то  солдаты
будут стрелять без предупреждения.
   Перед дверью стояли судейский чиновник и секретарь Королевского Совета.
   - Почему вы  задерживаете  его?  В  чем  вы  его  обвиняете?  -  спросила
Анжелика, как только до нее дошло,  что  напыщенное  имя  Жан-Мария-Луи-Тома
Жометт является официальным именем Красного Плута.
   - Колдовство! Мадам, я позволю заметить себе, что крайне удивлен,  застав
вас в этом мрачном притоне. Что вы здесь делаете?
   - Я пришла передать господину Жометту уверения епископа, что он не  будет
более потревожен никем, так как  против  него  нет  никаких  обвинений.  Его
Высокопреосвященство - единственный, имеющий права  на  обвинения  подобного
рода. Кроме того, лейтенант полиции лично говорил мне, что в наши дни  судят
не за колдовство, а за преступления.
   - Преступления найдутся! - радостно заявил прокурор. - Необходимо,  чтобы
он покинул эти места, и я получил наконец высочайшее разрешение на то, чтобы
ликвидировать этот непристойный квартал.
   - Вам необходим предлог, чтобы оправдать выселение?
   - Совершенно верно! Колдун! Никто не станет порицать меня  за  это...  Во
что вы вмешиваетесь? - резко спросил он.  -  Почему  вы  и  ваш  муж  всегда
оказываетесь замешанными в различные подозрительные истории?  У  губернатора
что, нет глаз?
   - Губернатор прекрасно понимает и ценит те  преимущества,  которые  можно
извлечь из дружеских отношений, проводниками которых  мы  являемся  в  Новой
Франции. Он шире смотрит на свои обязанности, чего нельзя сказать о вас.
   - Мы не будем обсуждать это здесь. Каким бы узким ни было  мое  понимание
судебного долга, мне все равно кажется странным ваше  обращение  с  подобным
типом.
   - Я принесла ему гарантии от епископа. Вы можете узнать  об  этом  в  его
канцелярии.
   - Вздор! У меня тоже есть гарантии, и  они  предписывают  мне  немедленно
уничтожить всю эту гниль!
   - Вы собираетесь выкинуть его из дома?
   - И это вы называете домом! Неужели вы  не  видите,  что  скопление  этих
бараков как связка хвороста для пожара?
   - Скорее вы спалите мою хижину вашими факелами, - сказал Красный Плут.  -
Он спокойно продолжал сидеть с книгой в руке. -  И  вот  что  я  вам  скажу,
прокурор, отойдите немного в сторону, а то вы задавите моего эскимоса,  там,
в