повелителя,  вы
являетесь... как это выразить?.. избавлением! Вручая мне письмо, которое  вы
держите в  руках,  он  повторял,  как  молодой  влюбленный,  которого  мучит
тревога: "Вы ей скажите, господин Молин, вы  ей  скажите,  что  Версаль  так
красив!"
   У Анжелики перехватило горло.
   Король уже так давно был на троне, что все забыли, что  этому  повелителю
еще нет сорока лет. Он помолодеет только тогда, когда она вернется.
   - Версаль и правда очень красив? - спросила он у Молина.
   - Его Величество принимал меня в своем кабинете. И я не очень вдавался  в
детали, но... действительно, Версаль красив.
   "Для вас, моя красавица, я сотворил чудеса".
   - Но почему он любит меня!
   - Бессмысленный вопрос, мадам... Тем более когда находишься рядом с вами.
Это вполне естественно, что его чувство так постоянно.
   - Молин, раньше вы не отличались умением говорить комплименты.
   - Так и есть! Но с возрастом я начал украшать свою некогда  скучную  речь
различными фантазиями...
   - Дорогой Молин! - она с нежностью посмотрела на него
   Молин отвернулся, он не привык к подобным взглядам, хотя, как  он  только
что сказал, с возрастом он стал позволять себе некоторые фантазии
   - Говорят, у короля новая любовница,  -  продолжила  беседу  Анжелика.  -
Маркиза де Ментенон.
   Молин усмехнулся.
   -  Страдания,  причиненные  вами,  подтолкнули  его  к  этой  особе.  Она
серьезна, мила и прекрасная воспитательница для его детей. Рядом  с  ней  он
отдыхает. Связь эта чисто платоническая, она приносит ему  облегчение  после
утомительных забот. На мой взгляд, у г-жи де Ментенон  нет  никаких  шансов,
если вы появитесь при дворе
   Анжелика провела рукой по лбу, откинув назад волосы, как будто отодвинула
завесу, мешавшую ее зрению.
   - Молин! Молин! Что мне делать?
   - Только вы можете это решить, мадам. Вы сами хозяйка своей судьбы.
   - Молин, вы всегда давали мне советы, я верила вам, потому что...  потому
что мы все понимаем одинаково. Молин, что мне делать?
   Ответ эконома был довольно уклончивым.
   - Мне кажется, вы хорошо расслышали, что я вам сказал, мадам:  только  вы
сами можете это решить. Потому что никому, кроме вас самой, неизвестно,  как
вы планируете свою дальнейшую жизнь, что для вас наиболее ценно, каких целей
вы хотите добиться и чем вы можете пожертвовать ради достижения этих  целей.
Не нужно забывать, что многие возможности раскроются перед вами  позже,  что
всему может помешать случай, а иногда  не  грех  положиться  на  него,  ведь
именно это и называют риском.
   - При условии, что речь не идет об утопии. Молин, вы  хорошо  знаете  нас
обоих, представляете вы себе господина де Пейрака рядом с королем?  Мой  муж
сам добыл  свою  свободу,  он  отчаянно  сражался,  он  не  привык  умолять,
унижаться, но и никогда не возносился над другими. Он перед королем...
   - Королем, который изрек - "Мне кажется, что те, кто  зарабатывают  славу
без моей помощи, отбирают ее у меня"
   Анжелика вздрогнула.
   - Я понимаю, - сказала  она  -  Король  изменился.  А  что  же  станет  с
Онориной?
   Анжелика увидела, как она играет около камина, подошла к ней и  вместе  с
дочкой вернулась к Молину.
   - Представляю вам мою дочь, Онорину де Пейрак.
   Молин не произнес ни слова, он оценивал возраст девочки. Онорина, в  свою
очередь, разглядывала гостя.
   - У меня есть лук и стрелы, - сказала она ему.
   - Поздравляю вас, барышня.
   - Мой отец большой военачальник.
   - Ваша мать тоже была им. Я был свидетелем ее подвигов.
   - Я знаю, - ответила, улыбнувшись,  Онорина  и  щекой  прижалась  к  руке
Анжелики.
   - Какой ответ вам дать, Молин? - прошептала Анжелика, прижав к себе дочь.
- Вчера я чуть с ума не сошла от радости. Мы строили  планы  возвращения.  А
теперь я не знаю, что делать. У меня такое чувство, что нам готовят ловушку.
Простите мне мои колебания. Вы предприняли столь  долгое  путешествие,  и  я
упрекаю себя за то, что ваша миссия может не иметь успеха.
   Молин начал рыться в карманах своей одежды.
   - А, вот оно! Еще одно послание! Не знаю только, для вас ли оно.
   Он передал ей засаленную бумажку.
   - На набережной Онфлера, когда я готовился  сесть  на  корабль,  какой-то
бедняга тронул меня за рукав и сказал: "Я  знаю,  куда  вы  едете,  дедушка.
Когда вы ее увидите, передайте это письмо Маркизе ангелов". Сначала я решил,
что он пьян либо это обыкновенный нищий попрошайка.  Но  выражение  "Маркиза
ангелов" натолкнуло меня на мысль, что это можете быть вы. Ваша  жизнь  была
такой загадочной, я не могу похвастаться тем, что знаю все ее перипетии.
   - Вы правильно поступили.
   Анжелика протянула руку и взяла записку. Почерк показался ей  незнакомым.
Подписи не было. Она прочитала следующее:
   Под мостом Нотр-Дам
   Сена несет свои зеленые воды.
   Этим утром, она позвала тебя -
   Ты заглянула в ее глубины
   И увидела сверкающее отражение
   Цветущих садов.
   Ты позабыла, какая черная,
   Какая дурно пахнущая тина в реке.
   И чтобы забыть свои горести,
   Ты мечтала обрести покой
   В той постели.
   Я пришел и взял тебя на руки.
   Вспомни и познай себя.
   Ведь, чтобы избавить тебя от этой постели,
   Я не всегда буду рядом.

***

   Это сочинение было в стиле поэта Гротте, давно уже умершего. Но если  это
написал не он, значит, кто-то из тех, кто знал ее прозвище "Маркиза ангелов"
и кто был в курсе поездки Молина в Канаду.
   Имя автора пряталось в воспоминаниях, событиях, известных и ей и ему. Кто
же это мог быть? Кто пришел и взял ее  на  руки...  чтобы  она  забыла  свои
горести... заставившие ее пойти к Сене и искать там смерти.
   Под мостом Нотр-Дам... Кто же жил на улочке рядом с мостом Нотр-Дам?
   Имя как молния вспыхнуло в ее мозгу: Дегре.
   Однажды из окна своей комнаты она смотрела на Сену, мечтая умереть. И  он
пришел. На свой манер  он  вновь  подарил  ей  радость  жизни,  этот  дьявол
полицейский.
   Она улыбнулась.
   Эта  записка  была  предупреждением.  И  доказательством  того,  что   он
предпринимал самые отчаянные попытки, чтобы настигнуть  ее  и  высказать  ей
свое мнение.
   А мнение это таково, что возвращение таит в себе опасность.
   В этой записке он ясно говорит о том, что она могла закончить свои дни  в
Сене. Ее жизни угрожала опасность.
   Однако он учитывал ее искушение.
   "И увидела сверкающее отражение
   Цветущих садов..."
   "Ты забыла, какая черная,
   Какая дурно пахнущая тина в реке".
   Предупреждение! Она должна быть осторожна.  Она  может  вернуться,  но  с
риском для жизни.
   Он не написал ей: "Остерегайся!" Но: "Познай себя!" Он хотел ей  сказать:
"Если ты чувствуешь, что создана жить среди садов и цветов, прячущих столько
интриг и опасностей, если ты жаждешь славы, которая  ждет  тебя,  если  тебе
нечего терять, кроме своей жизни, и ты готова к этому , лишь бы оказаться на
вершине в сиянии короля, тогда возвращайся! Но знай, ты будешь одна,  потому
что я, Дегре, не смогу быть рядом...".
   Он хотел, чтобы она поняла, что теперь он не сможет защитить ее так,  как
раньше.  Он  оказался  в  очень  сложном  положении.  За  ним  следили,  его
опасались.
   Анжелика не строила себе никаких иллюзий. Король никогда не откажется  от
мысли завоевать ее. После  пьянящей  радости  первых  дней  наступят  будни,
начнутся стычки. Король быстро поймет, что он вовсе не  был  любим,  как  он
мечтал об этом. Страдание лишь  озлобит  его.  Ревность,  зависть  к  своему
сопернику, до сих пор ненавистному Жоффрею де Пейраку.
   И все начнется сначала. Стоило ли так страдать, чтобы обрести свободу.

***

   Когда она очнулась отраздумий, от диалога, который она  мысленно  вела  с
полицейским Дегре, она обнаружила, что эконом Молин  ушел.  Он  предупредил,
что должен нанести визит губернатору.
   В полдень все сели за стол. Несмотря  на  все  уговоры  Сюзанны,  она  не
смогла проглотить ни куска. Это доказывало, что она очень изменилась -  ведь
раньше в минуты волнений и тревог она не жаловалась на отсутствие  аппетита.
Она поднялась к себе, села за столик и написала следующее:
   "Любовь моя, мне нужно поговорить с вами, увидеть вас.  Я  не  знаю,  что
делать. Куда пойдете вы, туда и я. Где будете жить вы, там и  я.  Вы  -  моя
единственная любовь..."
   Затем она разорвала записку, боясь, что Жоффрей сочтет  ее  безумной  или
чересчур загадочной. Она написала другую:
   "Не могли бы вы принять меня после полудня? - и отправила ее с  посыльным
в замок Монтиньи.
   Немного погодя Куасси-Ба предстал перед ней с запиской, содержащей ответ:
граф  в  изысканных  и  учтивых  выражениях  предупреждал  графиню,  что   с
удовольствием примет ее в своем замке  Монтиньи  от  5  до  6  вечера  после
полудня.
   Он выбрал для ответа такой же тон, как и она.
   "Он забавляется, - сказала она себе, скомкав бумагу. - Если бы  он  знал,
как все серьезно... Я не вижу выхода".
   Легкий шум за окном привлек ее внимание. Несмотря на солнце, шел дождь, и
капли его, как брильянты, сверкали на листьях.
   Анжелика дожидалась назначенного часа и вертела в руках старинную  монету
венгерского короля Белы III; которую  она  нашла  в  глубине  шкатулки.  Эту
монету подарил ей принц-мятежник Рагоши.
   В дверь постучали, и вошла заплаканная Беранжер.
   - Не разрушайте наши жизни!
   - Но... мне и в голову не могла прийти такая мысль!
   - Теперь вы можете это сделать. Отныне  вы  и  граф  де  Пейрак  наделены
неограниченной властью.
   - Кто вам это сказал?
   - Ходят слухи.
   - Люди преувеличивают. Речь идет лишь  о  том,  что  король  положительно
оценил политику господина де Фронтенака и хочет нас видеть в Версале.
   - Рассказывают гораздо больше, - прошептала Беранжер.
   Она покачала головой, отвечая своим собственным мыслям.
   - Я была уверена, что этот человек, граф  де  Пейрак,  победит.  Интуиция
подсказала мне. Ах, как я его ненавижу!
   - Но почему?
   - Он пренебрег мной.
   - Вряд ли это то было следствием того, что вы ослабили свои усилия.
   - Своим равнодушием он заставил меня страдать.
   - Не хотите ли вы, чтобы я вас пожалела?
   - Вы одна существуете для него.
   - Я должна сожалеть об этом?
   Почувствовав наконец иронию в словах своей собеседницы, Беранжер оторвала
платок от своих глаз.
   - Как странно, - произнесла она. - Оба вы столь выдающиеся личности,  что
порой забываешь, что вы муж и жена...  Вы  связаны  узами,  но  это  не  узы
брачного контракта. Вы - сообщники, друзья, любовники. Но это совсем  другое
дело. Я без конца забывала, что вы - его жена.
   - Мне бы хотелось, чтобы вы чаще об этом вспоминали.  Ваши  игры  мне  не
нравятся.
   - Разве это игра? Я и представить себе не  могла,  что  существует  такой
мужчина, как он, настоящий мужчина. Я была ослеплена. А ведь он разговаривал
со мной. Он ведь обращался ко мне во время разговора? Он видел меня?
   - В этом не сомневайтесь. Он очень галантный мужчина.
   - Итак, все кончено, - грустно сказала молодая женщина.  -  Я  сходила  с
ума. Я должна была понять, что, пока вы рядом, у меня  нет  никаких  шансов.
При любых обстоятельствах вы оставались  ослепительно  красивой.  Я  же  лет
через шесть буду выглядеть, как сухой чернослив. Холод вреден для меня...
   - Но не в такой степени, чтобы вы мучили себя видениями, которые,  якобы,
наступят через шесть лет.
   - Мне двадцать восемь. Уже поздно надеяться блистать,  если  на  тебя  не
обращают внимания. А мне так хотелось хоть раз  в  жизни  испытать  на  себе
прекрасный огонь взглядов, быть знаменитой. Восхищение,  ревность,  зависть,
ненависть, быть может, - все это восхитительно, все это говорит о  том,  что
вы красивы, жизнелюбивы, богаты, вы - единственная. Вам все это знакомо, вот
почему вы всегда будете соблазнять. Но другие женщины тоже нуждаются в этом,
хоть раз в жизни они должны испытать нечто подобное!
   - Да, вы правы.
   Беранжер удивленно фыркнула.
   - Я права?
   - Да, дорогое дитя!
   - Ах, не стройте из себя дуэнью. Это вам совсем не  идет.  Вы  властвуете
над миром, а для меня такие мечты недосягаемы.
   - Вы неплохо сыграли свою партию, и я вас одобряю к советую продолжать  в
том же духе.  Действительно,  каждая  женщина  жаждет  успеха.  Но  вот  что
касается мужчин, тут я хочу сделать  одно  замечание.  Я  удивлена,  что  вы
завидуете другим,  когда  у  вас  самой  -  молодой  муж,  красивый,  хорошо
сложенный... усердно занимающийся своей карьерой.
   - Он невыразимо скучный.
   - Вы больше пытаетесь убедить себя в этом. На свой лад он даже забавен...
В высших кругах он бы произвел впечатление. Почему бы вам обоим не  заняться
решением тех задач, которые помогут  вам  приблизиться  к  трону?  Там  рады
изобретательным людям... и красивым женщинам тоже.
   - Для этого нужно состояние.
   - Мне рассказывали, что ваши родители умерли. Вы не собираетесь  получить
свою долю наследства?
   Беранжер-Эме вытерла слезы и стала размышлять над этим вопросом.
   - Вы дадите нам рекомендации?
   - В рамках нашего влияния. Но не слишком рассчитывайте на это. Положитесь
на ваше очарование и ваши амбиции. Я могу дать вам письмо  к  моей  подруге,
г-же де Ментанон, она воспитывает молодых принцев крови.
   - Вы это сделаете для меня?
   - Да! А теперь забудьте обо мне, о том, что я есть, и кем  вы  не  стали.
Предупредите своего мужа и собирайте вещи. И не забудьте:  стучать  нужно  в
дверь г-жи де Ментенон.
   Дождик еще накрапывал, когда она подошла к замку Монтиньи.
   Войдя в помещение, она откинула назад капюшон,  и  ее  влажные  волосы  и
мокрые щеки лишний раз подчеркнули свежесть и живость ее лица.
   Сама не зная почему, она удивилась, застав Жоффрея.
   - Ах, мне не терпелось увидеть  вас!  -  воскликнула  она.  -  Я  считала
минуты, отделявшие меня от свидания с вами.
   - Почему же вы не пришли раньше?
   - Я знаю, что вы очень заняты, особенно сейчас.
   - Что за непонятная сдержанность владеет вами?
   - Я хотела быть уверенной, что застану вас.
   - Вот это новости! Раньше вас не затрудняло в случае необходимости искать
меня по всему городу и находить там, где я был...
   - Я хотела также быть уверенной, что вы сможете уделить мне один час.
   - Что означает  это  славословие?  Вы  принимаете  меня  за  министра,  в
приемной которого вы ждете вызова? Слава Богу! До этого мы еще не дошли.
   Анжелика рассмеялась.
   - Да, славу Богу! Мы еще не в Версале!
   Его взгляд вдохнул в нее жизнь. Слава Богу! Он принадлежит ей. Она еще  в
состоянии удержать его.
   Теплые солнечные лучики проникали в комнату, делали более мягким  учтивое
выражение его лица. более проникновенным его веселый взгляд.
   Она представила себе, что он стоит перед королем, в  блестящем  окружении
зеркал, золота и мрамора,  в  этом  дворце,  воздвигнутом  во  славу  короля
Людовика XIV, под взглядами этих идиотов - придворной знати.
   Она бросилась к нему на шею.
   - Дорогой мой! Любимый! Нет, никогда! Это невозможно! Любовь моя!
   Она спрятала свое лицо в складках его одежды, прильнула  к  нему,  вдыхая
его аромат. Это был аромат счастья, обретенного в совместной жизни,  счастья
и страданий, от которого у нее кружилась голова и путались мысли.
   Он крепче обнял ее, желая поддержать и  удостовериться,  что  она  здесь,
ищет в нем убежище. Она почувствовала, что он наклонился и дотронулся  щекой
до ее волос.
   - Итак, - произнес он, - король не отказался от своих притязаний.
   - Не отказался, - в отчаянии воскликнула она.  -  Он  хочет  меня!  Хочет
меня!.. Он не отказался и никогда не откажется...
   - Признаюсь вам, я понимаю его, и на его месте поступил бы так же.
   - Но это очень серьезно, Жоффрей. Сейчас не до шуток.
   - Я не вижу, в чем здесь трагедия.
   - Неужели вы не понимаете? Он потребует, чтобы я жила  в  Версале,  чтобы
постоянно была рядом с ним, присутствовала на всех  церемониях,  высказывала
свое мнение, чтобы я была самой красивой, безукоризненной, восхитительной...
   - И перспективы подобного суверенитета вас не радуют?
   - Я уже  вкусила  эти  удовольствия!  По  правде  говоря,  я  с  радостью
вернулась бы в Версаль,  нет  в  мире  ничего  прекраснее,  соблазнительнее,
очаровательнее. Но мне придется слишком дорого заплатить за это великолепие.
Король осыплет меня милостями и почестями до такой степени, что я  не  смогу
дышать...
   -  И  бежать  туда,  куда  вам  захочется,   я   понимаю...   А   вы   не
преувеличиваете? Король стал мудрее, возможно, он  довольствуется  тем,  что
примет вас, отдавая себе отчет в том, что вы - одно из украшений его  двора,
и не будет предъявлять вам других требований.
   - Нет! Я не верю этому! Я хорошо знаю короля. Его  гордость  не  позволит
ему остановиться на улыбках, комплиментах и простом ухаживании. Добавлю еще,
что я слишком уважаю короля, чтобы играть перед  ним  эту  роль,  опасную  и
бесчестную. Король быстро догадается, что я не люблю его так, как  он  этого
хочет, он не переживет это... все начнется сначала...
   - Однако, - задумчиво произнес Пейрак, - я чувствую, что с годами страсть
короля дошла до такой степени алчности, что он готов пойти на  все  уступки,
лишь бы увидеть вас. Увидеть хоть раз.
   -  Он  так  думает...  но  он  заблуждается...  И  как   только   ловушка
захлопнется, ему захочется большего.
   Вдруг она в гневе отстранилась от своего мужа.
   - Должна ли я понимать, что вы готовы со спокойным сердцем  вручить  меня
королю? Ах, так вы меня больше  не  любите!  Я  так  и  знала.  Ну  что  же,
уезжайте, уезжайте! Бегите в ваши вотчины. Я не поеду с вами...
   Потом она снова бросилась в его объятия.
   - ...Нет, нет! Я не могу... Куда пойдете вы, туда и я... Где будете  жить
вы, там и я... Будь что будет... Но я не могу жить без вас.
   Жоффрей де Пейрак обнял ее.
   - Не дрожите так, любовь моя! Я хотел прочувствовать  вашу  привязанность
ко мне... Боги благосклонны ко мне: мой соперник во многом счастливее  меня,
но в одном он безнадежно несчастен: вы не любите его.  Ни  за  какое  золото
мира невозможно купить любовь. Король считает, что он способен на отречение,
которое он не сможет продемонстрировать, окажись вы рядом. Вы правы, что  не
доверяете ему... И верно предвидите опасности на этом пути.
   - Но что же нам делать?
   - Все зависит от вашего желания, моя дорогая. Я не буду  вас  принуждать.
Вы вольны решать, уехать  нам  или  остаться.  Я  безоговорочно  приму  ваше
решение, потому что считаю его справедливым, благоразумным, наиболее верным.
   - А вы? - пробормотала она. - Ваши планы?
   - Они зависят от вашей воли.
   - А если я пожелаю вернуться в Версаль?
   - Я присоединюсь к вам...
   - Несмотря на все опасности?
   - Несмотря на все опасности.
   - Но скука жизни при дворе не пугает вас?
   - Вы созданы для меня, и вы мне никогда не наскучите. Послушайте... Никто
не может обвинить меня в том,  что  я  впустую  растратил  свои  таланты.  Я
участвовал во всех битвах и наслаждался всем, о  чем  только  может  мечтать
человек. Сегодня для меня главное наслаждение - видеть  вас,  жить  рядом  с
вами, иметь счастье быть с вами и днем, и ночью,  и  это  наслаждение  я  не
променяю ни на какое другое.
   Он взял ее руки в свои ладони.
   - Куда пойдете вы, пойду и я. Где будете жить вы, там и я...
   - Вы сошли с ума! Эти речи недостойны мужчины.
   - Почему? Что за глупости? Жизнь не стоит на месте. Но  рано  или  поздно
она подходит к концу... Перед нами открывается новая страница. Разве у  меня
нет права прожить ее вместе с вами, ни на минуту не отрываясь от вас?
   Она недоверчиво смотрела на него.
   - Решать вам, мадам, - повторил он, - скажите свое слово!
   Анжелике показалось, что в ней  самой  порывом  свежего  ветра  открылась
какая-то дверца и впустила солнечные лучи. И они осветили ей  то,  чего  она
действительно хотела.
   Жоффрей настаивал.
   - Говорите! Какова ваша воля?

***

   - Останемся в Америке