ая.
Это все для тех господ, что сидят в ратуше, вон в том красивом доме, который
стоит за песчаным берегом.
   - А как называется площадь перед ратушей?
   - Гревская площадь.
   Барба сощурила глаза, вглядываясь.
   - Что-то сегодня там  уже  с  утра  много  народу.  Наверно,  кого-нибудь
повесили.
   - Повесили? - с ужасом переспросила Анжелика.
   - Ну да, ведь казнят на Гревской площади. Окошко моего  чердака  как  раз
над вашим окном, и я смотрю все казни, хотя это и далековато.  Но,  пожалуй,
так оно и лучше, ведь у меня такое чувствительное сердце! Чаще всего вешают,
но два раза я видела, как отрубали голову топором, а один раз - как жгли  на
костре колдуна.
   Анжелика вздрогнула и отвернулась. Теперь вид из окна уже не радовал ее.

***

   Решив поехать в Тюильри, Анжелика оделась понаряднее  и  попросила  Марго
прихватить накидку и  сопровождать  ее.  Флоримон  останется  с  молоденькой
няней, а Барба присмотрит за ними. Анжелика была рада, что они подружились с
Барбой, и теперь эта девушка не уйдет из-за нее от Ортанс, у которой  и  без
того было мало помощников. Кроме Барбы, в доме была только кухарка,  да  еще
слуга, который приносил воду, дрова для очага зимой, следил за свечами и мыл
полы.
   - Скоро ваш экипаж потеряет вид, сударыня, - поджав губы, заметила Марго.
- Именно этого я и опасалась. Весь этот сброд, ваши лакеи и кучера,  сбежал,
и теперь некому править каретой и ухаживать за лошадьми.
   После минутного замешательства Анжелика взяла себя в руки.
   - Ну что ж, это даже к лучшему. Ведь у меня с собой всего  четыре  тысячи
ливров.  Я,  правда,  собираюсь  послать  мессира  д'Андижоса  в  Тулузу  за
деньгами, но пока что - кто знает, как там все сложится, - даже хорошо,  что
не придется платить этим людям. Лошадей и карету  я  продам.  А  сегодня  мы
пойдем пешком. Кстати, мне очень хочется взглянуть на лавки.
   - Сударыня не представляет себе, какая на  улицах  грязища.  В  некоторых
местах можно по щиколотку увязнуть в нечистотах.
   - Сестра сказала, что надо надеть на обувь  деревянные  подошвы  и  тогда
можно пройти. Ладно,  дорогая  Марго,  не  ворчи.  Зато  мы  познакомимся  с
Парижем, разве это не чудесно?
   Внизу, в прихожей, Анжелика увидела Франсуа Бине и музыканта Джованни.
   - Спасибо вам за вашу преданность, - растроганно сказала она, - но боюсь,
что нам придется расстаться, ведь теперь я уже не смогу держать вас  у  себя
на службе. Бине, хочешь я  порекомендую  тебя  герцогине  де  Монпансье?  Ты
привел ее в такой восторг  в  Сен-Жан-де-Люзе,  что  я  не  сомневаюсь,  она
возьмет тебя к себе или же,  в  свою  очередь,  порекомендует  какому-нибудь
знатному дворянину.
   К ее великому удивлению, цирюльник отказался от этого предложения.
   - Благодарю вас, сударыня, за вашу доброту, но  думаю,  мне  лучше  всего
пойти в подмастерья к какому-нибудь брадобрею.
   - Тебе? Подмастерьем? - запротестовала Анжелика. -  Ведь  ты  был  лучшим
цирюльником Тулузы!
   - К сожалению, я не могу претендовать  на  большее  в  этом  городе,  где
корпорации так замкнуты...
   - Ну а при дворе...
   - Завоевывать признание сильных мира сего - дело  кропотливое,  сударыня.
Не следует сразу лезть наверх, особенно такому скромному  ремесленнику,  как
я. Ведь  иногда  достаточно  совсем  немногого,  одного  словечка,  ехидного
намека, чтобы тебя низвергли с вершины славы, и ты  окажешься  в  еще  более
жалком положении, чем то, которое занимал бы,  если  б  скромно  держался  в
тени. Благосклонность великих мира сего так изменчива, и лавры, которыми они
нас венчают, могут порой и погубить.
   Она пристально посмотрела на него.
   - Ты хочешь дать им время забыть, что служил у графа де Пейрака?
   Он потупил взор.
   - Лично я никогда этого не забуду, сударыня. Пусть  только  мой  господин
победит своих врагов, и я с радостью вернусь  к  нему.  Но  я  всего-навсего
простой брадобрей.
   - Ты прав, Бине, - с улыбкой проговорила Анжелика. -  Мне  нравится  твоя
откровенность. Зачем тебе подвергаться гонениям вместе с нами! Вот тебе  сто
экю и будь счастлив.
   Бине поклонился ей, взял свой ящичек и, пятясь задом  к  двери,  на  ходу
отвешивая поклоны, вышел.
   - А ты, Джованни, хочешь, чтобы я познакомила тебя с господином Люлли?
   - О, конечно, хочу, госпожа.
   - Ну, а что будешь делать ты, Куасси-Ба?
   - Гулять с тобой, каспаша.
   Анжелика улыбнулась.
   - Хорошо. Тогда идите оба со мной. Мы отправляемся в Тюильри.
   В этот момент приоткрылась  дверь  и  показался  роскошный  темный  парик
прокурора Фалло.
   - Я услышал ваш голос, сударыня...  А  я  как  раз  поджидал  вас,  чтобы
поговорить с вами.
   Анжелика знаком приказала слугам дожидаться ее.
   - Сударь, я в вашем распоряжении.
   Вслед за прокурором Анжелика прошла в его контору, где суетились клерки и
писцы. Сладковатый запах чернил, унылый скрип  гусиных  перьев,  царивший  в
зале полумрак и черная суконная одежда этого бедного люда навевали тоску. На
стене конторы висело множество черных мешков, где хранились судебные дела.
   Мэтр Фалло провел  Анжелику  в  примыкавший  к  залу  небольшой  кабинет.
Навстречу им поднялся какой-то мужчина. Прокурор представил его:
   - Мэтр Дегре, адвокат. Мэтр Дегре будет в вашем распоряжении для  ведения
прискорбного дела вашего супруга.
   Анжелика с изумлением разглядывала незнакомца.  Такой  адвокат  графу  де
Пейраку?! Где еще найдешь  адвоката  в  такой  поношенной  одежде,  в  такой
потрепанной рубашке, в такой жалкой шляпе! Даже  прокурор,  который,  кстати
сказать, разговаривал с адвокатом с большим уважением, и  тот  на  его  фоне
казался одетым роскошно. Бедняк адвокат даже парика не носил, и его  длинные
волосы были словно из той же грубой коричневой шерсти, что и его одежда. Но,
несмотря на свою вопиющую нищету, держался он с большим апломбом.
   - Сударыня, не будем говорить ни в будущем времени, ни  даже  в  условном
наклонении. Я уже в вашем распоряжении, - тотчас же заявил он.  -  А  теперь
без опасений доверьтесь мне и расскажите все, что вам известно.
   - Что вам сказать, мэтр, - довольно холодно  проговорила  Анжелика,  -  я
ничего или почти ничего не знаю.
   - Очень хорошо, это оградит нас от не правильных предположений.
   - Но есть все же один бесспорный факт, - вмешался мэтр Фалло. - Приказ об
аресте подписан самим королем.
   - Совершенно верно, мэтр. Король. От короля и нужно исходить.
   Молодой адвокат ухватился рукой за подбородок и нахмурил брови.
   - Да, не очень это все удачно. Придется начинать расследование чуть ли не
с самого верха.
   - Я как раз собираюсь  повидаться  с  герцогиней  де  Монпансье,  кузиной
короля, - сказала Анжелика. - Я думаю, через нее мне удастся получить  более
точные сведения, особенно если причина ареста - в придворных интригах, как я
подозреваю. Может быть, с ее помощью я сумею даже дойти до его величества.
   - Герцогиня де Монпансье! - с презрительной гримасой фыркнул  адвокат.  -
Эта длинная жердь - не лучший помощник.  Не  забывайте,  сударыня,  что  она
принимала участие во Фронде и именно она отдала приказ стрелять  по  войскам
своего кузена короля. Поэтому при дворе к  ней  всегда  будут  относиться  с
подозрением. Кроме того, король немного завидует ее богатству. И  она  очень
скоро поймет, что не в ее интересах защищать вельможу, впавшего в немилость.
   - Но мне показалось, и я много раз слышала об этом, что  у  герцогини  де
Монпансье доброе сердце.
   - Дай бог, чтобы она дала вам возможность убедиться в этом,  сударыня.  Я
истый парижанин и не очень-то доверяю сердцам вельмож, которые предоставляют
народу пожинать плоды своих распрь, плоды столь же горькие и гнилые, как те,
что гниют под окнами вашего дома, господин прокурор. А впрочем, попробуйте и
этот ход, сударыня, если он  кажется  вам  хорошим.  Однако  я  советую  вам
говорить об этом с герцогиней и принцами как бы между прочим  и  не  слишком
упирать на то, что по отношению к вам допущена несправедливость.
   "Не хватает еще, чтобы какой-то голодранец  адвокатишка  учил  меня,  как
вести себя при дворе!" - с раздражением подумала Анжелика.
   Она достала кошелек и вынула из него несколько экю.
   - Это аванс в счет расходов, которые могут возникнуть в ходе следствия.
   - Благодарю вас, сударыня, - ответил адвокат и, бросив  довольный  взгляд
на деньги, сунул их в свой весьма тощий кожаный кошель, который  болтался  у
него на поясе.
   Затем он вежливо поклонился и вышел.
   И тотчас же навстречу ему поднялся огромный белый датский дог  в  больших
коричневых пятнах, который терпеливо ждал его на углу дома, и пошел вслед за
хозяином. Тот, засунув руки в карманы и весело насвистывая, вскоре исчез  из
виду.
   - Этот человек не  внушает  мне  доверия,  -  сказала  зятю  Анжелика.  -
По-моему, он просто самодовольный болван.
   - Он блестящий адвокат, но беден, как почти все они, - возразил прокурор.
- В Париже слишком много адвокатов, которые сидят без дела.  Свою  должность
он наверняка получил в наследство от отца, потому что купить ее, конечно, не
смог бы. Я порекомендовал его вам потому, что, во-первых,  ценю  его  ум,  а
во-вторых, он обойдется вам недорого. За ту  небольшую  сумму,  что  вы  ему
дали, он совершит чудеса.
   - Вопрос денег не должен играть никакой роли. Если  это  необходимо,  мой
муж будет пользоваться услугами самых блестящих адвокатов.
   Мэтр Фалло бросил на Анжелику высокомерный и насмешливый взгляд.
   - Разве в вашем распоряжении неисчерпаемые богатства?
   - При себе у меня нет большой суммы, но  я  пошлю  Маркиза  д'Андижоса  в
Тулузу. Он встретится с нашим банкиром и, если  спешно  понадобятся  деньги,
поручит ему продать несколько наших угодий.
   - А вы не боитесь, что на ваше тулузское имущество наложен арест,  как  и
на парижский отель?
   Ошеломленная Анжелика в ужасе взглянула на Фалло.
   - Этого не может быть! - пробормотала она. - На каком основании?  За  что
нас так преследовать? Мы никому не причиняли зла.
   Прокурор с елейной улыбкой развел руками.
   - Увы, сударыня! Столько людей, которые приходят в эту  контору,  говорят
то же самое. Послушать их, так можно подумать, что никто никогда  никому  не
причиняет зла. И тем не менее без конца возникают судебные процессы...
   "И прокуроры не сидят без дела", - подумала Анжелика.
   Обеспокоенная словами  прокурора,  Анжелика  рассеянно  брела  по  улицам
Парижа. Они прошли улицу Коломб, затем  Мармузе,  Лантерн,  миновали  Дворец
правосудия. Набережная Орлож привела их к Новому мосту, который находился  в
самом конце острова. Слуги пришли в восторг от царившего на мосту оживления.
Множество  фургонов-лавчонок  со  всех  сторон  облепили  бронзовую   статую
славного короля Генриха IV, и оттуда доносился разноголосый  хор  торговцев,
на все лады расхваливающих свои товары. Один кричал о чудотворном  пластыре,
другой  уверял,  что  рвет  без  боли  зубы,  третий  предлагал  пузырьки  с
загадочной жидкостью, которая удаляет пятна  с  одежды;  продавали  здесь  и
книги, и игрушки, и черепаховые  ожерелья  против  боли  в  животе.  Хрипели
трубы,  надрывались  шарманки.  На  помосте  под  барабанный  бой   акробаты
жонглировали стаканчиками. Человек с изможденным лицом, в потрепанной одежде
сунул Анжелике какую-то бумажку и попросил десять су.  Она  машинально  дала
ему деньги и, положив листок в карман, приказала слугам,  которые  удивленно
глазели по сторонам, поторопиться.
   Ей было не до развлечений. К тому же  на  каждом  шагу  ее  останавливали
нищие. Они вырастали перед ней словно из-под  земли,  показывая  то  гнойную
рану, то культю,  обернутую  окровавленной  тряпкой,  а  одетые  в  лохмотья
женщины совали ей прямо в лицо грудных младенцев,  покрытых  струпьями,  над
которыми роились мухи. Эти люди появлялись из-под темных сводов ворот, из-за
угла какой-нибудь лавчонки, поднимались с берега реки, вначале  они  жалобно
стонали, но очень скоро начинали изрыгать брань.
   В конце концов Анжелика уже не могла  без  содрогания  видеть  их,  да  и
мелких денег у нее совсем не осталось, и она  приказала  Куасси-Ба  отгонять
нищих. В это время наперерез им заковылял калека на костылях, но когда мавр,
оскалив свои крупные  зубы,  вытянул  вперед  руки,  нищий  с  поразительным
проворством улепетнул.
   - Вот  что  значит  идти  пешком,  как  чернь,  -  все  больше  и  больше
возмущаясь, ворчала Марго.
   Анжелика с облегчением вздохнула, когда,  наконец,  увидела  перед  собой
заросшие плющом развалины Лесной башни - остатки  древней  парижской  стены.
Вскоре  показался  Луврский  дворец,  та  часть  его,   которая   называлась
Павильоном Флоры, от него тянулась дворцовая галерея, соединяющая под прямым
углом Лувр с дворцом Тюильри.
   В воздухе посвежело. Подувший с Сены ветерок развеивал зловоние города.
   Вот  наконец  и  Тюильри,  украшенный  замысловатыми  гербами  дворец   с
невысоким куполом  и  небольшими  фонарями,  летняя  резиденция  королевской
семьи, легкая, изящная, так как строили ее для женщины -  Екатерины  Медичи,
итальянки, любившей роскошь.
   В Тюильри Анжелику попросили подождать. Герцогиня де Монпансье  уехала  в
Люксембургский дворец, куда она собирается перебраться, так как брат  короля
решил отнять у нее Тюильри, хотя она и прожила здесь  долгие  годы.  Он  уже
обосновался со своей свитой в одном  крыле  дворца.  Герцогиня  назвала  его
интриганом, разразился ужасный  скандал.  Но  в  конце  концов  она  все  же
уступила, как уступала всегда. У нее и правда было слишком доброе сердце.

***

   Оставшись одна, Анжелика села у окна и залюбовалась чудесным  парком.  За
мозаикой клумб белела миндальная  роща  вся  в  цвету,  за  ней  простирался
зеленый массив Ла Гаренны.
   На берегу Сены находился соколиный питомник Людовика XIII, где и  по  сей
день держали соколов для охоты.
   Справа от дворца тянулись знаменитые королевские конюшни и манеж,  оттуда
доносился конский топот, крики пажей и жокеев.
   Анжелика всей грудью вдыхала свежий  воздух  полей  и  смотрела,  как  на
холмах Шайо, Пасси и Руль крутятся крылья ветряных мельниц,  которые  издали
казались совсем маленькими.
   Наконец  около  полудня  во  дворце  поднялась  суматоха,  и  в  комнату,
обмахиваясь веером, вошла изнемогающая от жары герцогиня де Монпансье.
   - Дружочек, вы всегда появляетесь как нельзя более кстати, - сказала  она
Анжелике. - Всюду, куда ни кинешь взгляд, глупые физиономии, которые  так  и
просят пощечины, а ваше очаровательное личико, ваши  умные  и  чистые  глаза
оказывают на меня такое... освежающее действие. Да-да, именно освежающее.  О
боже, принесут нам когда-нибудь лимонаду и мороженого?
   Она упала в кресло и, отдышавшись, продолжала:
   - Что я вам расскажу! Сегодня утром я чуть не задушила  брата  короля  и,
знаете, сделала бы это с превеликим удовольствием. Он выгоняет меня из этого
дворца, где я живу с детства. Больше того,  я  царствовала  в  этом  дворце.
Впрочем, судите  сами...  Отсюда  по  моему  приказу  мои  люди  под  музыку
отправлялись вон к тем воротам - вон они, видите - сражаться  против  солдат
кардинала Мазарини. Кардинал пытался бежать от народного гнева, но  не  смог
выбраться из Парижа. Еще немного, и его  бы  убили,  а  труп  бросили  бы  в
Сену...
   Анжелика не знала, как ей прервать эту болтовню и перевести  разговор  на
тему, волновавшую ее.  Она  вспомнила,  как  скептически  отозвался  молодой
адвокат о доброте великих мира сего, но все же собралась с духом и сказала:
   - Пусть извинит меня ваше высочество, но я знаю, что вы  в  курсе  всего,
что происходит при дворе. Вам, наверно, известно, что мой  муж  находится  в
Бастилии?
   Герцогиня, казалось, была искренне поражена и взволнована.
   - В Бастилии? Но какое же преступление он совершил?
   - Вот этого-то я и не знаю и очень надеюсь, что ваше  высочество  поможет
мне пролить свет на эту загадочную историю.
   И Анжелика рассказала герцогине о том, что произошло в Сен-Жан-де-Люзе, о
таинственном исчезновении графа де Пейрака. Отель графа в квартале  Сен-Поль
опечатан, а это означает, что его исчезновение благословлено законом, но все
держится в полной тайне.
   - Давайте вместе поразмыслим... - проговорила герцогиня де Монпансье. - У
вашего мужа, как и у всех нас, были враги. Кто, по-вашему, желал ему зла?
   - Мой муж жил не очень согласно с архиепископом Тулузским, но  не  думаю,
чтобы архиепископ мог выдвинуть против него обвинения,  которые  потребовали
бы вмешательства короля.
   - Не оскорбил ли граф де Пейрак кого-нибудь из тех, кто пользуется особым
доверием короля? Я вот вспоминаю один эпизод, милая. В свое  время  граф  де
Пейрак неслыханно дерзко вел себя с моим отцом, когда тот приехал в Тулузу в
качестве наместника Лангедока. Но нет, мой отец не затаил на него зла, да  и
вообще он уже мертв. Покойный  герцог  не  был  завистлив,  хотя  всю  жизнь
устраивал заговоры. Признаться, я унаследовала  от  него  эту  страсть,  вот
почему меня не очень-то жалуют у короля.  Король  так  подозрителен...  О-о!
Знаете, о чем я подумала? Уж не обидел ли чем граф де Пейрак самого короля?
   - Мой муж не имеет привычки рассыпаться в льстивых любезностях, но королю
он выказал почтение, и разве прием, который он дал в его честь в Тулузе,  не
свидетельствует о том, что граф сделал все, чтобы понравиться королю?
   - О, какой это  был  великолепный  праздник!  -  восторженно  воскликнула
герцогиня, всплеснув руками. - И эти птички, что вылетали из огромного торта
в виде скалы, сделанного кондитером... Но я слышала, что короля  этот  прием
несколько раздражил. Так же, как и прием Фуке в  его  замке  Во-ле-Виконт...
Как все эти богатые вельможи не могут понять, что, хотя король и  улыбается,
у него, словно от кислого вина  на  зубах,  появляется  оскомина,  когда  он
видит, что собственные подданные подавляют его своей роскошью.
   - Я не могу поверить, что его величество столь мелочен!
   - Король кажется человеком мягким и честным, не спорю. Но как бы  там  ни
было, он не забыл тех дней, когда принцы крови вели с ним войну.  И  я  тоже
была среди них, это правда, хотя теперь уже  сама  не  знаю,  почему.  Одним
словом, его величество опасается всех, кто слишком высоко поднимает голову.
   - Мой муж никогда не пытался устраивать заговоры против короля. Он всегда
вел себя, как подобает верному подданному, и он один вносил четвертую  часть
всех налогов Лангедока.
   Герцогиня де Монпансье дружески шлепнула свою гостью веером.
   - С каким жаром вы его защищаете! Не скрою, вначале его вид немного пугал
меня, но, побеседовав с ним в Сен-Жан-де-Люзе, я в какой-то степени  поняла,
чем вызван его успех у  женщин.  Не  плачьте,  дорогая,  вам  вернут  вашего
Великого хромого обольстителя, ради этого я  готова  идти  с  расспросами  к
самому кардиналу и, по своему обыкновению, не церемониться.

Глава 30

   Анжелика  ушла  от  герцогини  де  Монпансье  немного  успокоенной.   Они
условились, что герцогиня пошлет за  ней,  как  только  что-нибудь  выяснит.
Чтобы доставить Анжелике удовольствие, герцогиня согласилась  даже  взять  к
себе на службу музыкантом  юного  Джованни  и  при  случае  представить  его
Батисту Люлли, придворному композитору.
   - Но все равно до въезда короля в Париж всякие хлопоты лишены  смысла,  -
сказала она на прощание. - Сейчас все поглощены  подготовкой  к  праздникам.
Правда, королева-мать уже в Лувре, но король с  молодой  женой  должны  пока
оставаться в Венсене. Это не облегчает нашей задачи. Но вы не  отчаивайтесь.
Я вас не забуду и, когда нужно будет, позову.

***

   Расставшись с герцогиней, Анжелика побродила немного по галереям дворца в
надежде встретить Пегилена де Лозена, который, как она знала, часто бывал  у
герцогини де Монпансье. Пегилена она не нашла, но зато натолкнулась на уныло
бродившего по дворцу Сербало. Он тоже не знал, чем  вызван  арест