м, я погибну, а она будет смеяться, я скоро умру, я чувствую, что Бог
простит мне мои грехи...
  - Ну вот, мы дошли, - сказала Анжелика, которую саму трясло, как в
лихорадке, от страшных признаний Петронильи. - Теперь оставайтесь здесь и
никуда не уходите, пока вам не полегчает. Я постараюсь убедить герцогиню
не забирать вас, скажу, что ваша болезнь может оказаться заразной...
Наберитесь бодрости и не выказывайте перед ней свой страх...
  Вернувшись в дом, Анжелика застала Амбруазину на прежнем месте в
гостиной. Сидя, как королева среди своих вассалов, в царственной и
одновременно обольстительной позе, она слушала разливавшегося соловьем
Виль д'Авре:
  - Вот мы заговорили о Дофине - какой это прекрасный край. Вы знаете
эти места, герцогиня?..
  Он нарочно завел разговор на эту щекотливую тему, потому что ему было
известно, что она была родом из этой провинции, но, стремясь завоевать
доверие Анжелики, объявила местом своего рождения Пуату.
  - В то же время Дофине - страна бунтарей, превыше всего ставящих свою
независимость, - продолжал маркиз. - Особенно это характерно для жителей
горных плато, которые зимой полностью отрезаны от долин и могут общаться
лишь с медведями и волками...
  Потом разговор перешел на другие темы, и его непринужденный характер,
ослепительная красота Амбруазины, тщательно скрываемые чувства всех
присутствующих - все это вызывало у Анжелики ощущение участия в какой-то
зловещей нереальной комедии.
  Внутренняя напряженность была такой, что всех подташнивало. К тому
же, к обычным запахам прилива примешивался довольно зловонный дух
засоленной трески, сушившейся на берегу, и разложенной рыбаками на
решетках тресковой печени - солнце выплавляло из нее высоко ценимое масло.
  Казалось, время остановилось.
  - Что-то долго нет Петронильи, - внезапно сказал молчавший до сих пор
Кантор.
  - В самом деле, ведь прошел уже целый час, а ее нет и нет, -
подтвердил Виль д'Авре, взглянув на часы в золотой оправе.
  - Пойду взгляну, как там она, - встрепенулась Анжелика, стремясь
опередить Амбруазину.
  Движимые неясным предчувствием, за Анжеликой потянулись все.
  У самой двери лежало рухнувшее на пол тело мертвой Петронильи. Лицо
ее посерело и покрылось черными пятнами. В туалете сильно пахло рвотой.
  - Это ужасно, - прошептал маркиз де Виль д'Авре, прикрывая нос
кружевным платочком.
  Оцепеневшая Анжелика отказывалась понять, что подобное злодеяние
возможно.
  "Выходит, что герцогиня отравила ее только что, у нас на глазах!..
Когда все сидели за столом, и она заботливо подала ей лекарство... Значит,
ей удалось незаметно подсыпать туда яд! Она заставила ее испить чашу
смерти в нашем присутствии!.."
С испугом и сомнением она посмотрела на Амбруазину и вдруг увидела на
ее губах адресованную ей беглую усмешку как символ торжества и
сатанинского вызова.


                                  Глава 15


  - Надо, чтобы отец приехал именно теперь, - сказал Кантор голосом
обиженного ребенка, - иначе мы здесь все пропадем. Ведь это какой-то
кошмар, как в страшном сне...
  Приоткрывшиеся глубины жизненной бездны заставили отступить юношескую
самоуверенность и категоричность.
  - Подойди ко мне, дитя мое, - сказала Анжелика, протягивая ему обе
руки.
  Он сел рядом, опустил голову ей на плечо.
  - Придется ехать, - сказала она Кантору. - Ты должен разыскать отца,
где бы он ни был, и поторопить его.
  - Но как выбраться отсюда? - с горечью спросил он. - Корабли заходят
на здешний рейд очень редко. "Ларошелец" прибудет не ранее, чем через две
недели, а у нас нет даже ореховой скорлупки, чтобы доплыть до
Ньюфаундленда и обследовать весь залив.
  После похорон умершей утром женщины они собрались вечером у камина,
маленькая группа надежных друзей, сплотившихся вокруг Анжелики, ее сына и
маркиза де Виль д'Авре.
  С похоронами медлить было нельзя - ясно, что дряблое толстое тело
скончавшейся вот-вот начнет разлагаться. Быстро выкопали могилу, прочитали
молитву, опустили гроб, установили крест на могильном холмике.
Потусторонним хладом повеяло на всех: на королевских невест, побледневших
и притихших, на суеверных бретонцев, что-то бормотавших о нечистой силе,
на местных жителей-акадийцев, белых и индейцев, опасавшихся эпидемии чумы
и оспы...
  Все люди Анжелики ощущали на себе всеобщую враждебность и
подозрительность, особенно после истории с росомахой.
  - Ты должен ехать, - повторила Анжелика Кантору, которому сейчас
угрожала наибольшая опасность. - Если не сможешь морем, пойдешь по суше,
как эго было, когда мы оказались на косе Макуа, пока не доберешься до
какого-нибудь пункта, какого-нибудь порта, например до Шедиака, где
удастся сесть на корабль.
  - Но ведь в лесу полно сообщников Амбруазины? Они вряд ли дадут мне
пройти...
  Кантор имел в виду рассказ Пиксарета. Обнаружив в соседней бухточке
два небольших корабля, он спрятался за деревьями и начал разглядывать
матросов. Среди них оказались виновники гибели корабля во Французском
заливе. Сейчас вся эта братия бродила по соседним лесам, спаивая огненной
водой индианок. Можно было предположить, что герцогиня-дьяволица
рассчитывала использовать этих людей как свой вооруженный резерв.
  - Может ли Кантор пройти через лес, не подвергая себя опасности?
  Этот вопрос был задан Пиксарету, который у очага курил трубку.
  Пиксарет отрицательно покачал головой.
  - Так значит, мы окружены? - спросил Кантор. Анжелика снова
обратилась к Пиксарету:
  - А ты уверен, что матросы из леса действительно связаны с этим
сатаной в женском облике?..
  - Так подсказывает мне мой дух, - медленно ответил Пиксарет, - но
одной внутренней уверенности недостаточно, особенно когда имеешь дело с
белыми. Я сказал Униаке:
  "Наберись терпения, если ты сейчас начнешь снимать скальпы с этих
людей, ты сойдешь либо за безумца, либо за провокатора, желающего
развязать войну..." Нужно, чтобы они сами разоблачили себя, показали свое
истинное нутро, всю черноту своей души. Пока они только спаивают индианок,
склоняя их к разврату. Но в основном они варят смолу и чинят свои суда,
как все матросы, приходящие сюда на лето. Пока нет оснований убивать их,
надо выждать. Может быть, вскоре кто-то из них попытается встретиться с
этой женщиной, или же она сама отправится на встречу с ними. Все это будет
нам известно - ведь у леса есть глаза.
  - Ждать, ждать... - недовольно сказал Кантор. - А завтра они сами
перебьют нас всех до последнего. Он порывисто поднялся.
  - Я должен убить ее немедленно! - с яростью сказал од - Оставлять
живыми таких людей - тяжкий грех. Мы обязаны опередить их, иначе они убьют
вас. Я должен убить ее!
  - Я готов идти с тобой, мой мальчик! - воскликнул Барсампюи, также
встав из-за стола. Но тут вмешалась Анжелика.
  - Пожалуйста, успокойтесь. Убив ее по непонятным для окружающих
причинам, вы почти наверняка обречете на смерть всех нас. Надо выждать,
пока не выявится вся правда, и тогда наступит возмездие.
  - Твоя мать права, малыш, - поддержал Анжелику Виль д'Авре. Если мы
начнем подгонять события, то твой отец, граф де Пейрак, скорее всего
найдет здесь лишь одни трупы. Пьяные индейцы в лесах, готовые на все
мерзавцы, послушно выполняющие волю своей госпожи, запуганные женщины,
доведенные до отчаяния люди - все это готово вспыхнуть моментально... На
этих проклятых берегах кровавые войны в конце лета - весьма обычное дело.
И одному дьяволу известны их подлинные причины.
  - Но я не могу оставить вас, матушка, она же убьет вас.
  - Нет, не меня, - ответила Анжелика. Она вспомнила, что точно так же
говорили Кроткая Мария и Петронилья, и поправилась.
  - Пока не меня. Со мной она расправится только тогда, когда
почувствует свой конец, неизбежность своей гибели... В нашем распоряжении
есть еще несколько дней.
  Виль д'Авре твердо придерживался того же мнения:
  - Малыш, ты должен собираться в поход. Здесь ты наиболее уязвим. О
молодость, какое благословенное время! И этот юный гнев против низостей
мира сего - как это трогательно... Надо, надо попытаться найти хоть
какое-то судно...
  У Анжелики возникла идея раздобыть шлюпку для Кантора у бретонских
рыбаков и, чтобы задобрить их капитана, Марьена Альдуша, она предложила
свои услуги в лечении его больного сына, который находился на борту
стоявшего на рейде корабля. Однако капитан встретил это предложение
настороженно и даже враждебно, и Анжелика ничего не добилась.
  Проходя мимо толпы в сопровождении своего телохранителя Пиксарета,
Анжелика отчетливо слышала ропот и даже Насмешки в свой адрес. Некоторые
сплевывали на землю, другие, завидев ее, начинали креститься.
  Но вот к вечеру шестого дня небо прислало им помощь в виде барки с
квадратным парусом, бросившей якорь почти у самого берега. Экипаж собрался
было высадиться на берег за питьевой водой, но жители Тидмагуша стали
кричать, чтобы они убирались отсюда, что никаких чужаков они не потерпят и
откроют по ним огонь. Анжелике показался знакомым гнусавый голос капитана
барки, который оказался человеком явно не робкого десятка. Его ответ был
совершенно категоричен:
  - Хотел бы я увидеть на любом побережье мира того, кто помешал бы
сойти на сушу мне и моим братишкам!.. А ну, расступись, мелюзга, иначе
сейчас я выбью из черепушек ваши дурацкие мозги. У меня для этого есть
все, что нужно.
  Тут Анжелика распознала Аристида Бомаршана, который с пистолетами в
руках уже шел по берегу в сопровождении Жюльены и негритенка Тимоти с
сосудами для воды.
  Анжелика бросилась им навстречу. Ее появление не вызвало у них
особого удивления.
  - Гады видеть вас, мадам. "Бесстрашный" еще не пришел?
  - "Бесстрашный"?..
  - Какие противные рожи у здешних людей, - продолжал Аристид, - уж
я-то понимаю, что к чему!
  - Вы случайно зашли сюда?
  - И да, и нет. Мы знали, что господин граф де Пейрак назначил здесь
встречу "Бесстрашному" в начале осени, Гиацинт обещал привезти мне
сахарной водки.
  - А как скоро он будет здесь? - спросила Анжелика, обеспокоенная тем,
что к местным бандитам присоединится еще и Гиацинт Буланже.
  - Это вопрос. Все будет зависеть от ветра со стороны Караибских
островов. Но раз "Бесстрашного" пока нет, задерживаться здесь я не стану -
здешние жители явно не любят визитов.
  - Это настоящие бандиты, будьте осторожны и не оставляйте барку без
присмотра, - посоветовала ему Анжелика, с беспокойством поглядывая на
стекавшийся к берегу народ.
  - Я не боюсь! - усмехнулся Аристид. - Моя посудина неплохо защищена.
  Мистер Уилаби, восседая на корме барки, грозно рычал на всех, кто
пытался подойти к нему слишком близко.
  - Я работаю в паре с одним гугенотишкой из Коннектикут - объяснял
бывший пират, набирая воду из родника, бившего из-под скалы и тут же
уходившего в песок. - Договорились, кто чем будет торговать и хорошо
поработали в Новой Шотландии. А вот здесь дела идут плохо. Что поделаешь -
Канада... Местные ничего не смыслят в роме, предпочитают свой пшеничный
самогон. Придется как-то перебиваться до появления Гиацинта. Я собирался
подождать его здесь, но что-то мне не понравилось, как нас встретили, а
потом тут все провоняло треской... Лучше покуда уйти отсюда восвояси.
  - А господин граф? - спросила Жюльена.
  - Я жду его здесь, он должен скоро прибыть.
  - Наверное, не так уж приятно находиться здесь одной, - сказала
Жюльена, которая учуяла в воздухе что-то неладное, но виду не подала -
жизнь отучила ее чему-либо удивляться.
  - Здесь ужасно. А вы для нас оказались просто посланцами небес.
  - Вы так думаете?
  Аристид недоверчиво поглядел на Анжелику. Ему и Жюльене никогда ранее
никто не говорил столь лестных слов.
  - Да. Мы оказались здесь в ловушке и никак не можем послать за
помощью. А теперь Кантору удастся уехать с вами.
  Она быстро ввела их в курс дела. Рассказала о том, как с самого
начала лета им чинили всевозможные козни и даже угрожали их жизни. Все это
выполнялось руками негодяев, видимо, нанятых некоторыми европейскими
правительствами, чтобы помешать им закрепиться на жительство в этом районе
Америки. Похоже, что из-за кулис этими мерзавцами командует герцогиня де
Модрибур.
  Узнав о близости "благодетельницы", Жюльена побледнела.
  - Неужели нам никогда не избавиться от этой злодейки, - вздохнула
она. - Это же мошенница, шлюха, убийца.., вот кто она. Нет божьей милости
для честных людей!..
  - Выходит, девушки с "Единорога" и впрямь предназначались нам?.. Я
так и думал! Значит, ничего чужого мы не взяли... - сказал Дырявый живот.
- А вы, мадам, неужели мы бросим вас здесь на произвол судьбы? У меня в
отношении вас есть обязанности - какую рану на брюхе вы мне тогда зашили!
  - Спасите Кантора и пришлите мужа нам на помощь. Этим вы сполна
оплатите свой долг и искупите те неприятности, которые вы мне когда-то
доставили.
  Операцию удалось провести без сучка и задоринки. Чтобы никто не смог
навредить им в самый последний момент. Кантор по совету матери спрятался с
Вольвериной за прибрежной скалой. Как только барка стала разворачиваться,
Аристид приспустил парус, а Кантор, распугав зевак, вбежал в воду, посадил
Вольверину и сам забрался на барку с помощью Жюльены и Илая Кемптона.
  Тем временем Аристид осыпал отборными ругательствами толпу
ошарашенных акадийцев.
  - Покедова, болваны, - бросил он им на прощание, и барка начала
удаляться, растворяясь в предсумеречном тумане.
  Никто и не подумал пуститься в погоню...


                                  Глава 16


  Шел седьмой день. Кроткая Мария была мертва, Петронилья тоже.
Оказавшийся в опасности Кантор ушел со своей росомахой... Бесконечно
тянулись дни, медленные, но полные внутреннего напряжения, которое в любой
момент могло разрядиться трагедией.
  ..Амбруазина явилась к Анжелике в отсутствие маркиза, зная, что в
этот час он обычно беседует в форте с Никола Пари - правило, от которого
он никогда не отступал...
  Растянувшись в любимом гамаке Виль д'Авре, герцогиня наслаждалась
комфортом, заложив кисти рук за голову.
  - Вы проявили большую активность в последние дни, как я вижу, -
произнесла она вкрадчивым голосом сирены, иронически глядя на Анжелику. -
Должна признаться, кое в чем вы меня опередили. Вашему ангелочку удалось
упорхнуть. Впрочем, он мелкая рыбешка... Зато против вас у меня есть
надежное оружие.
  Анжелика сидела за столом перед складным зеркальцем. Зная, что Кантор
вне опасности, она чувствовала себя вполне уверенно. Она не сомневалась,
что он отыщет отца, как и тогда, когда он был совсем ребенком.
  Вот почему появление Амбруазины не слишком взволновало ее. Распустив
волосы, она принялась медленно их расчесывать.
  - На что вы надеетесь? - продолжала Амбруазина притворно
сочувственным, но ироническим тоном. - Думаете отбить у меня своего графа
де Пейрака? Но ведь, бедняжка, вы плохо знаете его, как вы не знаете
многого из того, что произошло тогда в Голдсборо. Мне было почти жаль вас.
Еще бы! Мне удалось переспать с мужем столь благородной дамы из моего
родного Пуату, а ведь мы могли бы обо всем договориться...
  - Не утруждайте себя слишком, - холодно перебила ее Анжелика. - Я
знаю, что вы совсем не из Пуату, а насчет благородного происхождения, то в
вашем, видимо, есть явные следы незаконнорожденности...
  Женская интуиция подсказывала ей, какие стрелы больнее всего уязвят
герцогиню, и она не ошиблась.
  - На что вы намекаете! - воскликнула та, пристав с гамака. - Моя
дворянская родословная не хуже вашей! - И тут же совершенно другим тоном
спросила:
  - Как вы узнали? Кто вам сказал?.. А, я догадываюсь, это ваш, прости
господи, Виль д'Авре. Несмотря на все его комедиантство, я догадалась, что
он распознал меня.
  - Виль д'Авре здесь ни при чем, - ответила Анжелика, испугавшись за
бедного маркиза и кляня себя за то, что забыла об опасной проницательности
Амбруазины. - Сейчас расскажу, как это получилось. Однажды, впавши в
транс, вы в бреду упомянули о своем отце-священнике. У нас, католиков,
дети от духовных лиц считаются незаконнорожденными. Что касается Дофине,
где вы родились на самом деле, то мне это сказала Петронилья Дамур.
  Анжелика пошла на эту ложь, поскольку бедной гувернантке уже было
нечего терять.
  - Старая клопиха, - прошипела Амбруазина. - Правильно сделала, что...
  - ..убили ее, - договорила Анжелика, продолжая спокойно расчесывать
волосы. - Да, вы поступили весьма предусмотрительно, учитывая и то, что
она успела, а еще больше должна была рассказать мне о вас.
  Амбруазина хранила молчание, громко дыша и не спуская с Анжелики
пристального взгляда своих колючих глаз.
  - Я сразу же поняла, - вымолвила она наконец, - сразу же поняла,
увидев вас вдвоем на берегу моря, что вы окажетесь трудным противником.
Потом я немного успокоилась. Вы производили впечатление ласковой и доброй,
а ласковые и добрые всегда беззащитны. Но вскоре мне пришлось снова
изменить свое мнение. Вы оказались упорной и непредсказуемой женщиной... С
какой стороны можно подъехать к вам, чтобы приворожить к себе? Я все время
задаю себе этот вопрос. А в чем секрет вашего очарования и притягательной
силы? Ведь на самом деле, как мне представляется, вы совершенно
бесхитростная натура. Наверное, такой была Ева...
  - Избитый комплимент, я его слышала не раз. Герцогиня сверкнула
остренькими зубками, как волчица, изготовившаяся укусить.
  - И все же Дьявол соблазнил Еву, - прошипела она. Затем, выдержав
паузу, она спросила:
  - На чем основываются ваши отношения с графом де Пейраком, скажите
откровенно?
  Анжелика посмотрела на герцогиню.
  - Отношения между ним и мною недоступны пониманию людей вашей породы.
  - А какой, по-вашему, я породы?
  - Дьявольской!
  Амбруазина рассмеялась насмешливым, но в то же время горделивым
смехом.
  - Да, это верно. Вас я не понимаю и признаюсь в этом, - сказала она.
- Но хотя мне не чужды многие науки, вы для меня сразу же стали
загадкой... Тогда, на берегу моря, и потом, когда я проснулась после той
страшной ночи. Мне приснились чудовища, которые меня подстерегали.., два
дьявола - один с глазами на ягодицах, а другой - с гусиным клювом вместо
рта.., я знала их имена.., они наводили на меня ужас... А когда проснулась
и увидела вас с графом у своей постели, я сразу же почувствовала, как ему
не терпится увести вас к себе и предаться любви. И вы тоже были охвачены
таким же нетерпением, и ничто другое больше для вас не существовало, кроме
одного - сейчас наступит мгновение - только для вас, для ваших душ и тел -
когда, по неведомо чьей милости, вы вкусите все блаженство рая. Меня
ожидала еще одна страшная горькая ночь, а вас - ночь божественного счастья.
  С какой безжалостностью вы поспешили покинуть меня. Я сравнивала себя
с выброшенным в море хламом. Когда вы ушли, я жестоко страдала... Мне
почудилось, что душа моя отлетает от тела, и я закричала, как грешник,
проваливающийся в преисподнюю.
  - Я помню этот крик. Тогда я вернулась назад и спросила у Дельфины и
Кроткой Марии, что это за крик, но они ответили, что не знают.
  Губы Амбруазины сложились в злобно-обольстительную улыбку.
  - А как вы думали? Что они не смогут разыграть комедию ради меня? Я
хорошо выдрессировала этих девушек. - Чтобы угодить мне, они готовы
солгать самому королю. А тогда они больше всего боялись не выполнить мой
приказ - во что бы то ни стало задержать вас на всю ночь у моей постели. Я
не хотела, чтобы граф увел вас к себе. Но им не удалось помешать...
  Она скрипнула зубами.
  - Вы без конца расстраиваете мои планы. Иногда я впадала в панику,
чувствуя, что вы угадываете мои намерения. Мне было очень трудно отвлечь
от себя ваше внимание. Сама судьба, казалось, помогает вам. Когда мадам
Каррер выпила предназначенный вам кофе, можно было подумать, что вы
специально вызвали ее выручить вас... Да, тогда в Голдсборо, - прошептала
она, покачав головой, - до сих пор не понимаю, как это все произошло... Я
была не в своей тарелке, что-то все время не получалось... Но почему,
почему?
  Перестав расчес