е  в
одинаковом положении.
   А про себя добавила:
   "И я не такая дура, как ты. Меня тоже  использовали  для  прикрытия,  как
ширму. Но ничего, я найду способ отомстить за себя".
   - А теперь - спать, - шепнула она Луизе. - Король любит вас.
   Анжелика полагала, что  эти  слова  прольются  целительным  бальзамом  на
страдающее сердце фаворитки.
   - Он уже не думает обо мне, - печально улыбнулась в ответ Луиза.
   - Зачем вы так говорите? А подарки, а титулы, которые он  вам  преподнес?
Не говорят ли они лучше всяких слов о  его  чувствах?  Теперь  вы  герцогиня
Божу, да и вашу дочь никто не упрекнет в безотцовщине.
   Фаворитка покачала головой. Слезы брызнули из ее глаз. Она всегда  и  ото
всех пыталась скрыть свои беременности, отдавая детей  нянькам,  как  только
они рождались.
   Все утешения  Анжелики  были  напрасны.  Они  были  слишком  запоздалыми.
Анжелика понимала это и молча сидела у кровати, держа руку  Луизы  в  своей,
пока та не заснула.

***

   Шарлеруа, Арментье, Сен-Вину, Дуэ, Куртре - все  эти  укрепления  падали,
как карточные домики.
   У стен Дуэ под королем убило лошадь. Людовик часто бывал на передовой.
   При осаде Лилля он сидел в окопе  как  простой  солдат,  доставляя  много
беспокойства придворным Когда маршал Журень увидел его, забрызганного грязью
от разорвавшегося близко снаряда, он поклялся, что снимет осаду, если король
будет и дальше таким же безрассудным.
   Маркиз дю Плесси сказал монарху:
   - Давайте поменяемся шляпами, сир. Пусть лучше испанцы убьют меня  вместо
вас.
   С тех пор король стал более осмотрительным,  а  Филиппу  была  пожалована
лента ордена Святого Людовика.
   Становилось теплее, наступало лето. Мадемуазель де  Лавальер  осталась  в
Компьене, а королева следовала за королем вместе с армией. В  своем  экипаже
она возила мадемуазель де Монпансье, принцессу де Бад, мадам  де  Монтеспан.
Следом за ними в большом экипаже ехали другие придворные дамы: де  Арманьяк,
де Буйлон, де Креке, де Бетюн и дю Плесси. Все они очень  устали  и  страшно
хотели пить.
   Выйдя из экипажа, дамы сильно удивились, обнаружив повозку, полную  льда.
От одного только вида искрящегося под солнцем холодного чуда  они  сразу  же
почувствовали себя лучше.
   Двор и в походных условиях продолжал жить своей жизнью. Поле было  усеяно
симметрично  расположенными  палатками.  Самая  большая,  королевская,  была
установлена в центре, возле нее находились две поменьше - для совещаний.
   Однажды за ужином король заметил  Анжелику,  находившуюся  неподалеку  от
него.  Припомнив,  что  за  все  время  военных  действий  он  ни  разу   не
разговаривал с ней, он обратился к ней в любезном тоне:
   - Итак, вы уехали  из  столицы.  А  что  поговаривают  по  поводу  вашего
отъезда?
   - Я думаю, что сейчас больше разговаривают с богом на  вечерней  молитве,
сир.
   - Я хочу спросить, какие там сейчас новости?
   - Поспел зеленый горошек, сир.
   Ее ответ мог бы показаться остроумным, если бы не был произнесен  ледяным
тоном. Пораженный король умолк  и,  не  обладая  столь  быстрым  умом,  стал
обдумывать ответ, постепенно заливаясь краской.
   Вскоре за столом увлеклись новой темой,  и  ужин  в  целом  прошел  очень
приятно.
   На следующее утро, когда Анжелика  совершала  утренний  туалет,  появился
маршал дю Плесси де Бельер.
   - Я слышал о вас  дурные  разговоры,  сударыня,  и  считаю  своим  долгом
преподать вам урок хорошего тона и даже наказать вас.
   - И что это за разговоры?
   - Вы посмеялись  над  королем,  когда  он  обратился  к  вам  с  любезным
вопросом.
   -  И  это  все?  -  поинтересовалась  Анжелика,  вытаскивая  ленточку  из
позолоченного ларца. - Обо мне ходят гораздо более неприятные слухи, которые
могли бы вас задеть и сильнее.
   Он в возбуждении стал расхаживать взад и вперед, потом, облокотившись  на
деревянные ясли, уставился на Анжелику.
   - Ага, теперь я понимаю, откуда дует ветер. Я ослабил вожжи и предоставил
вам некоторую свободу. Мне кажется, что пришло время снова взяться за хлыст.
Так какое же наказание придумать вам, чтобы научить вас как  вести  себя  за
столом у короля?
   Анжелика вызывающе уставилась на Филиппа. Потом  повернулась,  с  треском
захлопнула  ларец  с  ленточками  и  трясущимися  от  злости  руками   стала
закалывать гребни.
   Филипп наблюдал за ней со злорадной улыбкой. Анжелика дала выход гневу  в
потоке слов:
   - Я и забыла, что для вас женщина значит не больше, чем вещь.  Она  нужна
вам лишь для того, чтобы рожать детей.
   - Забавная картина, - подхватил Филипп. - Все правильно,  я  этого  и  не
отрицаю.  Должен  признаться,  что  ваши  розовые  щечки  и  пышная  фигурка
возбуждают во мне аппетит.
   Он схватил ее за голову, приблизил ее лицо к своему и сжал так, что у нее
зашумело в ушах. Она до крови ободрала пальцы о  металлические  пластины  на
его груди и стонала от боли. Филипп зло смеялся.
   - А теперь, пастушье отродье, мы скрутим вас без лишнего шума.
   Он поднял ее на руки и швырнул на кучу соломы в дальнем углу амбара.
   - Пустите меня, пустите! - визжала Анжелика. - Я ненавижу вас!
   Она боролась из последних сил и даже ухитрилась до крови укусить  его  за
руку.
   - Сука! - выругался Филипп.
   Анжелика вдруг расслабилась и решила выполнить долг  женщины,  которая  с
удовольствием выполняет требования мужчины. Она была его женой, его вещью, и
он имел все права использовать ее для удовлетворения своих желаний.
   Несмотря  на  приступ  ярости,  которая  овладела  им,  Филипп   тут   же
почувствовал перемену в ее поведении. Испугавшись, что причинил ей боль,  он
несколько умерил пыл и попытался разобраться, что означает ее реакция. Вдруг
он ощутил нежное прикосновение  ее  руки  на  своей  щеке.  Внезапная  дрожь
охватила его, и, ослабевший, он улегся рядом с ней. Он  решил  сдержаться  и
уйти, не сознавая, что довел ее почти до экстаза. Искоса посмотрев  на  нее,
он увидел, что она собирается одеваться.
   От каждого ее движения веяло теплом, дыханием  плоти.  У  него  создалось
впечатление, что она вовсе не прочь отдаться ему.
   Филиппу показалось, что он испытывает желание улечься в сено с Анжеликой,
дружески поболтать, но он поспешно отогнал такое необычное для него желание.
   Он вышел из сарая с неприятным чувством того, что и на этот раз последнее
слово осталось не за ним.

Глава 13

   Версаль плавился  под  полуденными  лучами  солнца.  В  поисках  прохлады
Анжелика вместе с мадам де Лудр и мадам де Шуази пришла в  ту  часть  парка,
где тень от деревьев и влага фонтанов помогали укрыться от жары.  Здесь  они
увидели де Вивонна.
   - У меня есть к вам предложение, сударыня, - обратился он к Анжелике. - Я
хочу поговорить с вами не как с самой очаровательной нимфой этих рощ, а  как
с разумной женщиной и любящей матерью.  Короче,  я  прошу  вашего  согласия,
чтобы ваш сын Кантор был в моей свите.
   - Кантор? Но он же еще совсем ребенок! Какая вам от него будет польза?
   - А какая польза  от  певчей  птички?  Ваш  сын  очаровал  меня.  Он  так
восхитительно поет и так замечательно играет  на  музыкальных  инструментах,
что я хотел бы, чтобы он был рядом со мной, когда я отправлюсь в поход.
   - Вы отправляетесь в поход?
   - Неужели вы не  слышали,  что  я  назначен  адмиралом  флота?  И  король
посылает меня на Крит в Средиземное море, сражаться с турками.
   - Так далеко?! - воскликнула Анжелика.
   - И кроме того, сударыня, разве вы не  интересуетесь  Критом?  У  вас,  я
слышал, там тоже есть поместья. Не мешало бы вашему сыну взглянуть на них.
   Анжелика отказалась дать немедленный ответ, но обещала подумать над  этим
предложением.
   - Вам следовало бы согласиться на предложение Вивонна, -  заметила  мадам
де Шуази, когда адмирал удалился. - Он занимает сейчас важное положение  при
дворе. Новое назначение поставило его в один  ряд  с  наиболее  влиятельными
лицами Франции.
   А мадам де Лудр ехидно добавила:
   - И не забывайте, что его величество с каждым днем все больше  благоволит
ему, и не  в  последнюю  очередь  из-за  того,  чтобы  добиться  милостивого
расположения его сестры.
   - Вы говорите так, будто мадам де Монтеспан уже стала любовницей  короля,
- сказала де Шуази.
   - Но она такая скрытная на этот счет! То, что  она  говорит,  и  то,  что
делает, это не всегда одно и то же. И  мадам  де  Монтеспан  постарается  не
хвастать своими  похождениями,  а  то  ее  ревнивый  муженек  закатит  такой
скандал, как если бы его соперником был обыкновенный парижский щеголь.
   Мадам де Лудр расхохоталась. Анжелика последовала ее примеру.
   - Смейтесь, смейтесь, - произнесла  мадам  де  Шуази  тоном  оскорбленной
добродетели. - Такие шуточки хороши во время карнавала, а не при дворе.  Муж
де Монтеспан рискует угодить в Бастилию.
   - Вот уж где его научат быть по-настоящему паинькой! - давясь  от  смеха,
сказала Анжелика.
   - Как можно быть такой циничной, мадам?! - воскликнула мадам де Шуази.  -
Так далеко король не пойдет, но потребует от виновного публичного раскаяния.
   -  Поскольку  я  имею  к  этому  непосредственное  отношение,  -  сказала
Анжелика, - хочу, чтобы вы узнали правду о  поведении  мадам  де  Монтеспан.
Сейчас ходят смешные слухи о короле и  обо  мне.  Так  вот,  они  совершенно
необоснованы.
   - Честно говоря, я уже давно считала, что вы  наследуете  мадемуазель  де
Лавальер, - высказалась мадам де Шуази с плохо  скрываемой  завистью,  -  но
допускаю, что вы храните свою репутацию.
   Она сказала это так, будто ей было  жаль,  что  ее  подозрения  оказались
ложными.
   - Не стоит вам связываться с мадам де Монтеспан, - сказала де Лудр,  -  и
ее мужем, вечно он льет вокруг себя яд. И потом, он сейчас не при дворе, как
вы.
   - Он должен быть на фронте, сначала во  Фландрии,  а  потом  в  провинции
Франш-Конте.
   Так, болтая, они подошли к дороге, ведущей во дворец.  Здесь  было  много
рабочих и слуг, которые, стоя на лестницах, развешивали фонари на деревьях.
   - Похоже, что король собирается устроить нам сюрприз, хотя мы только то и
делаем, что бьем баклуши, а он пропадает на вечных совещаниях.
   Король собирался отпраздновать  победы  армии  грандиозными  торжествами.
Победное шествие по Фландрии и  блестящая  зимняя  кампания  во  Франш-Конте
принесла свои плоды. Европа с удивлением взирала на молодого короля.
   Анжелика появилась на празднестве в турецком одеянии, усыпанном алмазами,
которые переливались всеми цветами радуги.
   Король вошел в большую залу.  Одет  он  был  не  более  великолепно,  чем
обычно, но выглядел как никогда очаровательно. Его появление  означало,  что
время торжества наступило.
   Глаза всех  были  устремлены  на  королевскую  процессию.  Король  держал
королеву за руку. Королева светилась от восхищения. Казалось, что ее  сердце
избавилось от вечной боли, хотя злые языки при дворе уже пытались определить
новую фаворитку.
   Конечно же, здесь были и мадемуазель де Лавальер, и мадам  де  Монтеспан.
Первая казалась расстроенной, а вторая была весела,  как  обычно.  Мадам  дю
Плесси выглядела более красивой, чем обычно, и это бросалось всем  в  глаза.
Здесь же были и мадам де Рур, и мадам де Лудр, но они терялись в общей массе
и на них никто не обращал внимания.
   Король и королева, за которыми в отдалении шествовал весь  двор,  шли  по
лужайкам прямо к фонтану Дракона. Наступало то время, когда весь Версальский
парк превращался в сказочный лес, вспыхивающий всеми цветами радуги.
   Придворные не уставали удивляться  скульптурным  группам,  представляющим
животных из басен Эзопа.  Звери  были  как  живые  и  располагались  или  на
небольших возвышениях, или в бассейнах, изображавших большие раковины.
   Затем вся компания  подошла  к  летнему  домику  в  форме  пятиугольника,
скрытому в тени величественных вязов.  Здесь  были  накрыты  пять  мраморных
столов. На одном высилась гора, в высеченных  пещерах  которой  громоздились
блюда с холодными закусками. Весь двор замер, восхищенный этим зрелищем.  Со
всех  сторон  к  столикам  потянулись  жадные  руки.   Вмиг   был   разрушен
марципановый дворец. Придворные веселились, как на пикнике...
   И вот уже вспыхнул один  огонек,  затем  -  другой,  и  заросли  деревьев
осветились тысячами огней. Пастухи и пастушки закружились в танце, а  сатиры
и вакханки ударили в цимбалы и повели за собой всю компанию в театр.
   Представление длилось долго, и, не дождавшись его конца, Анжелика вышла в
сад. Свет скрытых в  листве  фонарей  и  плеск  воды  в  фонтанах  создавали
впечатление сказочности. Запах цветов одурманивал.
   Как сквозь сон Анжелика увидела поклонившегося ей мужчину, и  как  только
он выпрямился, она сразу же узнала Филиппа. Она не видела его со времени той
любовной схватки в амбаре.  Когда  весь  двор  вернулся  в  столицу,  Филипп
остался на севере и возглавил одну из военных кампаний. До Анжелики доходили
слухи о нем, но он ничего не писал ей. Она  изредка  посылала  ему  короткие
записки - о сыне и о дворе, не надеясь получить от него ответ.
   И вот, улыбаясь, он стоит перед ней.
   - Приветствую "Баронессу Унылого Платья"!
   - Филипп! На этом платье одних алмазов на десять тысяч ливров!
   -  И  среди  них  тот  голубой  бантик,  что  скреплял  корсаж  с   белым
воротничком?!
   Филипп прислонился к мраморной колонне. Анжелика  протянула  руку,  и  он
поцеловал ее.
   - Я думала, что вы еще в армии.
   -  Я  получил  приказ  короля  явиться  во  дворец  и  присутствовать  на
сегодняшнем празднике. Очевидно, в качестве одного из украшений.
   В этом действительно не было ничего необычного. Король хотел,  чтобы  его
свита состояла из самых  красивых  мужчин  и  женщин,  и  особенно  в  такой
праздничный день.
   - Король отозвал вас совсем?
   - Нет, я просил его не делать этого.
   - Вы получали мои письма?
   - Ваши письма? Да... по-моему.
   Анжелика с треском захлопнула веер.
   - Может быть, вы попросту их не читали?
   - В армии мне приходится заниматься  более  важными  делами,  чем  читать
письма.
   - Вы любезны, как всегда.
   Филипп взял ее за запястье и начал целовать шелковистую кожу ее рук.
   - Ах, Филипп, вы по-настоящему галантный кавалер.
   Филипп рассмеялся.
   - Нинон де Ланкло всегда советовала мне не раскрывать рта.
   Он снова взял ее за руку и помог сойти со ступенек.
   - Слышите, скрипки заиграли громче. Представление  заканчивается,  сейчас
откроют двери. Нам пора присоединиться к свите короля.
   Выходящая из театра толпа разделила их.  Темный  покров  ночного  неба  и
силуэты деревьев образовали прекрасное обрамление ярко освещенному зданию, к
которому все направились.
   Король в восхищении остановился на минуту перед входом, затем все вошли в
здание. Гирлянды цветов свисали с потолка на серебряных  нитях.  Сотни  ламп
освещали дворец.
   Наступило  время  ужина.  Король  занял  свое  место.  Придворные   дамы,
соперничающие друг с другом роскошью туалетов, расселись согласно этикету.
   С каким-то облегчением Анжелика  обнаружила,  что  место  за  королевским
столом ей  не  определено.  С  усмешкой  смотрела  она  на  придворных  дам,
окружавших короля. Ей было достаточно хорошо известно их прошлое,  почти  за
каждой из них водились  грешки.  Среди  приглашенных  не  было  и  мадам  де
Монтеспан. Анжелике было отведено место рядом с мадемуазель де Монпансье  за
столом, рассчитанным на сорок персон. Анжелика не  поверила  глазам,  увидев
одну из сидящих здесь дам.
   - Франсуаза, это вы?!
   Мадам Скаррон поклонилась ей.
   - Да, моя дорогая. Должна признаться, что до сих пор не могу  поверить  в
свою удачу. Вы же знаете, в каком плачевном положении  я  нахожусь.  Я  даже
собиралась уехать в Португалию.
   - Я слышала, что вы собираетесь замуж за месье Кормея.
   - Ах, не напоминайте мне об этом. Я отказала ему и тут же растеряла своих
друзей и покровителей.
   - Разве он не богат? Он обеспечил бы вам безбедное существование.
   - Но он стар и ужасен. И его еще посмели сравнить с самим Скарроном! Боже
мой! Это же совсем разные люди!
   Она рассказала Анжелике  о  мадам  де  Монтеспан,  единственной  женщине,
которая сумела оказать ей настоящую помощь не на словах, а на деле.
   - Знаете, когда-то мы были близкими  подругами.  В  Париже  я  ей  иногда
оказывала услуги. И вот она пообещала замолвить словечко перед  королем.  По
ее совету я написала еще одно письмо,  закончив  его  словами:  "Две  тысячи
ливров в год обеспечат бедной женщине приличную жизнь".  Король  принял  мое
прошение благосклонно, и вот, - о  чудо  из  чудес!  -  мне  была  назначена
пенсия. Когда я приехала в Сен-Жермен поблагодарить Атенаис, то  удостоилась
чести видеть его величество, который сказал мне: "Сударыня, я  заставил  вас
долго ждать, ибо завидовал вашим приятелям. Но теперь  я  решил  быть  среди
тех, кто помогает вам". Эти слова начисто стерли  из  моей  памяти  все  мои
невзгоды.
   Анжелика со всей искренностью заверила ее,  что  рада  видеть  ее  здесь.
Проходившая мимо мадам де Монтеспан положила руку на плечо мадам Скаррон.
   - Вы довольны?
   - О дорогая Атенаис, я буду благодарна вам всю жизнь!

***

   Столы опустели. Король в сопровождении придворных направился по  тропинке
в угол сада, где был расположен мраморный дворец, специально предназначенный
для танцев. Король открыл бал с Генриеттой Английской.
   Анжелика танцевала легко, разглядывая окружающих.  Чьи-то  руки  касались
ее, но она, казалось, не замечала партнера по танцу. Тем не менее она  сразу
же  почувствовала  прикосновение  короля.  Их  взгляды  встретились,  и  она
поспешно опустила глаза.
   - Вы еще сердитесь? - прошептал король.
   Анжелика притворилась, что вопрос застал ее врасплох.
   - Сержусь? На таком празднике? Сир, вы смущаете меня. Как вы  можете  так
говорить? Если вы тоже испытывали такие чувства  по  отношению  ко  мне,  то
почему не проявили их?
   - Я боялся, что вы осмеете меня.
   Танец разделил их. Когда они снова встретились, она увидела, что он  ждет
ответа.
   - Слово "боюсь" не подходит вашему величеству.
   - Даже война страшит меня меньше, чем жестокая усмешка ваших милых уст.
   Когда танец закончился, Анжелика постаралась найти себе место где-нибудь,
где было поспокойнее.  Но  вскоре  ее  разыскал  один  из  пажей  и  передал
повеление короля следовать за ним. Паж вывел ее из дворца, и они направились
в глубь сада, где в полутьме под деревьями стоял король.
   - Вы правы, - сказал он  шутливо.  -  Ваша  красота  вновь  разожгла  мою
храбрость. Настало время помириться.
   - Вы считаете, что это подходящее время? Сейчас вас хватятся и уже  через
минуту начнут искать.
   Анжелика отчетливо понимала намерение короля. Мадам де Монтеспан и король
снова решили вовлечь ее в свою игру.
   - Как вы упрямы, - сказал король, осторожно беря ее за руку. - Неужели  я
не могу поблагодарить вас?
   - За что?
   - Кольбер несколько раз рассказывал мне о вашей деловой  деятельности,  и
мы отчетливо сознаем, что многими нашими денежными успехами обязаны вам.
   - О, не стоит благодарности, - Анжелика отстранилась, - вашему величеству
не следует думать о  таких  вещах.  Это  и  мое  дело,  и  в  нем  заключена
благодарность и для меня.
   Король изумился. Полумрак, окутывавший их, не мог  скрыть  выражение  его
лица. Молчание становилось тягостным.
   - Вы недовольны мною. Почему?
   - Ваше величество, вы сами должны знать причину, вы так проницательны.
   - Моя наблюдательность изменяет мне, когда я  вижу  озабоченную  женщину.
Никто и никогда не может быть наверняка уверенным в том, о чем думает и  что
ощущает женщина, будь это король или простой смертный.
   Несмотря на шутливый тон, король казался недовольным. Он явно нервничал.
   - Давайте вернемся к гостям, ваше величество.
   - Не спешите. Я хочу добраться до сути дела.
   - Поймите же наконец, я больше не хочу служить