многие
задавались вопросом по поводу индейской  стрелы  между  лопатками  мертвеца.
Увидев тело Мартена, Вивонн был очень  взволнован  и  припомнил  кое-что  из
того, что слышал от него ранее и чему не придавал значения.
   Его сестра была уверена, что Анжелика была одним из  участников  убийства
Дюшеса, и необходимо было провести дознание. А что означала эта стрела?  Что
убийца - индеец? Или же он  ирокез?  Где  это  произошло?  Когда?  Никто  не
решался вытащить стрелу из тела,  которое  необходимо  было  захоронить  как
можно быстрее.
   Все только и говорили об этой стреле, и в конце концов в  умах  произошла
изрядная путаница. Случилось так, что именно в это время абенаки с побережья
реки Святого Франциска взяли в плен одного ирокеза. Абенаки рассказали,  что
ирокезы собирают большие силы, видно,  готовятся  к  походу.  Одни  называли
цифру тысяча человек, другие - две тысячи...
   Пленного ирокеза привели к губернатору, но тот не сумел вытащить из  него
ни слова. Затем его отдали индейцам, из племени гуронов: они потребовали его
выдачи, чтобы предать его смерти  согласно  их  обычаям.  Раньше  ирокезы  и
гуроны были почти братьями, но сейчас они стали смертельными врагами.  Чтобы
доказать превосходство своей расы, они  использовали  при  допросах  пленных
самые изощренные пытки: в то же время умереть от жестоких пыток  сильного  и
ненавистного врага было мечтой каждого воина.
   Подобное испытание было равносильно чувству долга, и  ирокезы,  и  гуроны
готовились к нему с  детства.  Ирокезы  на  протяжении  полувека  истребляли
гуронов целыми племенами, за  что  получили  прозвище  "похотливые  гадюки".
Теперь же к гуронам вернулось право предать смерти ирокеза.
   Пленный заявил им, что самое ужасное для него, почетного воина,  то,  что
он умрет от рук паршивых собак, этих гуронов, жалких дрожащих тварей.
   Начало было сделано. Жертва оскорбила своих  палачей,  продемонстрировала
свое презрение к подлым трусам, малодушным и невежественным. Абенаков уже не
интересовала судьба захваченного ими ирокеза. Сейчас их  волновало  то,  что
ирокезы собирали большие  военные  отряды,  лес  кишел  ими:  казалось,  они
готовятся к наступлению на Квебек,  но  точно  никто  не  мог  знать  об  их
намерениях.
   Гуроны устроили для пленного небольшое пиршество, а затем  отвели  его  к
месту казни, прославляя храбрость воинов и напутствуя его словами: "Мужайся,
брат..."
   Они воздвигли  столб  невдалеке  от  последних  уцелевших  домов  Нижнего
города, привязали к нему пленного и разожгли рядом костер, чтобы раскалить в
нем орудия пытки.  Ирокезу  предстояли  самые  изысканные  пытки,  во  время
которых он не должен был ничем выдать свое страдание и  боль.  Только  такое
поведение во время казни свидетельствовало о благородстве жертвы.
   Беранжер-Эме вихрем ворвалась к Анжелике; волосы ее были в беспорядке, та
сама она казалась на грани нервного срыва.
   - Анжелика! Это ужасно! Я не могу больше это терпеть, это выше моих сил!
   Ее дом был недалеко от места пыток ирокеза, и вот уже целый день  и  ночь
ее  одолевал  запах  паленой  кожи.  Кроме  того,  на  нее   наводили   ужас
воинственные песни в яростные возгласы гуронов, когда  ирокез,  вместо  того
чтобы стонать и просить о  пощаде,  отвечал  на  их  пытки  оскорблениями  и
перечислением собственных подвигов, а также родственников и друзей  гуронов,
которых он лично убил. Он не скупился на детали, описывая, каким мукам он их
подверг, что, естественно, только разжигало ярость его палачей.  Наконец  он
замолчал, но жизнь еще теплилась в нем, наступила вторая ночь ужасов.
   Время от времени к нему спускался преподобный  отец  Жоррас,  иезуит;  он
осматривал его и ждал, что тот подаст знак  и  решит  наконец  обратиться  к
Господу.
   Религиозные служители  уже  молились  за  него,  не  дожидаясь  знака  от
ирокеза. Пройдя через крещение кровью, он так и так очутится на небесах,  но
все желали, чтобы он продемонстрировал, что он идет туда по доброй воле.
   Беранжер уговаривала отца Жорраса, чтобы он  вмешался  и  ускорил  смерть
несчастного, но священник  лишь  покачал  головой.  Нельзя  нарушать  обычаи
гуронов, да  и  сам  ирокез  будет  оскорблен  подобным  покушением  на  его
героическую смерть.
   - У мужчин просто нет сердца, - сказала Беранжер. - Господин де Фронтенак
отказал мне по тем же самым причинам. Он заявил, что  ему  очень  жаль,  что
запах доносится до его дома, ведь они так близко устроили место пыток, но он
не в силах ничего изменить. А ваш муж вполне резонно возразил мне, что он не
может вмешиваться в существующие отношения французов с местными племенами.
   - Но почему вы пришли ко мне?
   -  Потому  что  вы  -  женщина;  кроме  того,  говорят,  что  вы   умеете
разговаривать с этими индейцами.
   Анжелика была  в  раздумьях.  С  одной  стороны,  она  разделяла  чувства
Беранжер; с другой - понимала, что подобное  вмешательство  идет  вразрез  с
устоявшимся тяжелым и подчас жестоким укладом жизни индейцев  в  Канаде,  не
имеющим ничего общего с европейским. Если бы Пиксаретт  был  здесь,  она  бы
попросила его, и он одним ударом томагавка  расплющил  череп  пленного;  ему
никто не осмелился бы противоречить, его все боялись.
   - Эти дикари, они ужасны! - повторяла Беранжер-Эме и дрожала от страха. -
Ах, зачем я приехала в Америку! Моя мать предостерегала меня.
   Обе женщины сели в карету г-на де ла Водьера и вышли в Нижнем  городе.  В
конце улочки были видны огни пламени, они вонзались в небо и освещали  место
пытки. Они оставили карету на краю дороги и дальше пошли пешком.
   Ни лакей, ни кучер  не  поспешили  вслед  за  дамами,  они  посчитали  их
поступок  чересчур  дерзким.  Лакей  сделал  лишь  несколько  шагов,   затем
остановился.
   Они, конечно, боялись этих краснокожих дьяволов, исполнявших около костра
свои странные танцы и бивших в барабан, получавших удовольствие от  жестокой
мести, которой, казалось, не было конца.
   При виде этого спектакля и вновь  ощутив  запах  горелой  кожи,  Беранжер
потеряла все самообладание. Она остановилась, ее  начало  тошнить.  Анжелике
пришлось идти дальше одной.
   Приближаясь к месту пытки, она старалась не смотреть в  ту  сторону,  где
висел на столбе человек, с подожженной кожей, с которого уже сняли скальп, и
кое-где была содрана кожа узкими полосками. Из раны  на  боку  текла  черная
кровь. Казалось невероятным, что жертва еще жила, и однако это было  так.  И
гуроны, и ирокезы  путем  длительных  опытов  научились  поддерживать  жизнь
человека под жестокими пытками.
   У ног ирокеза молодые индейцы разожгли костер, и угли его  жарко  горели,
накаленные до предела. Время от времени воины разогревали там орудия  пыток,
а  потом  снова  подходили  к  пленному,  выбирая  новый  участок  тела  для
истязании.
   Анжелика остановилась  в  нескольких  шагах  от  Одессонка,  предводителя
гуронов.
   Он заметил ее и приблизился к ней высокомерной походкой. Его гладкое лицо
с расплывчатыми чертами напоминало бы лицо пожилой полной женщины,  если  бы
не яркое оперение на лысой голове и жесткое выражение глаз. Это  был  ловкий
воин, высокого роста и с сильными мускулами.
   Анжелика заговорила вполголоса.
   - Одессонк! Прости мне мою слабость. Я пришла просить тебя смягчить  твое
неукротимое сердце,  видя,  как  страдает  мое.  Прекрати  пытку  ирокеза...
Прикончи его! Неужели ты не удовлетворил свою жажду мести? Ты подверг своего
врага всем возможным испытаниям. Никто не упрекнет тебя в  том,  что  ты  из
презрения к нему не использовал все пытки, достойные самого отважного воина.
Убей его, умоляю.  Пощади  нас,  ведь  мы  не  привыкли  так  долго  хранить
ненависть в наших сердцах, ведь они  не  были  закалены  в  битвах...  Ты  -
христианин, и ты понимаешь, что мы не так сильны духом, как вы;  мы  слишком
сильно страдаем и проливаем горькие слезы перед изображением Господа нашего,
прикованного к кресту. Убей его, Одессонк, убей ударом  твоего  томагавка  .
Этим вы докажете всем, что вы мужественные воины.
   Гурон был невозмутим. Ее просьба была  возмутительна,  ведь  речь  шла  о
престиже его людей и его самого. Если  он  уступит  ей,  то  на  него  падет
подозрение, что он чересчур мягок со своими  врагами,  что  он  забыл  своих
братьев, умерших  в  жесточайших  муках  в  плену.  Он  будет  с  презрением
отвергнут своими воинами.
   - Обида, которую ты нанесла мне, выше горы Катарунк, - сказал он. Она  не
поняла, что означали его слова: отказ либо признание ее  превосходства.  Она
вздохнула, увидев, как он поднес руку к поясу  и  отстегнул  свою  палицу  с
круглым наконечником из белого камня.
   Не сводя с нее глаз, он несколько раз подкинул на  ладони  оружие,  желая
получше захватить его.
   - Я буду благодарна тебе, Одессонк, -  прошептала  Анжелика,  в  ее  тоне
слышалось смирение, а губы подарили индейцу мягкую улыбку. -  Я  никогда  не
забуду твоей жертвы, и если когда-нибудь тебе понадобится моя помощь, я  все
сделаю для тебя.
   Одессонк сжал палицу в  кулаке,  затем  посмотрел  на  пленника.  Он  еще
колебался.  Помимо  своей  воли  Анжелика  повернула  голову  и  увидела  на
окровавленном  лице  блеск  живых  зрачков.  Ирокез  издали  следил  за   их
разговором и понял его смысл. Анжелика прочитала в  его  взгляде  готовность
капитулировать: пленный был благодарен ей, он больше может не  бояться,  что
ему не хватит сил принять смерть, как подобает мужчине.
   Он  что-то  прошептал,  почти  прохрипел.  Увидев,  что  Одессонк  принял
какое-то решение, один из гуронов с раскаленным топором в руках, который  он
собирался вонзить в бедро пленника, остановился и обратился к нему.  Неужели
Одессонк решил прекратить пытки, не дожидаясь, когда  ирокез  отдаст  концы.
Одессонк возразил ему, что нужно пощадить ранимые сердца белых женщин,  ведь
он сам - христианин. И он приказал всем отойти в сторону.  Воины  прекратили
свои пляски, умолк барабан. Все молчали. Палачам даже было на руку закончить
истязания этого ирокеза, потому что в последнее время они отвыкли  от  столь
длительных тяжелых церемоний.
   Воин, державший топор, отбросил его далеко в сторону, больше он  ему  был
не нужен.
   Ирокез сделал неимоверное усилие, чтобы хоть  чуть-чуть  распрямить  свое
окровавленное и истерзанное тело на столбе пыток.
   Одессонк с томагавком в  руке  решительно  зашагал  к  человеку,  который
наконец-то обретет смерть,

***

   Прежде чем умереть, ирокез сказал несколько слов.
   - Сюда идет Уттаке. Он убьет всех вас, паршивые собаки!
   Это высказывание было  расценено  как  добрый  знак,  открывший  пленнику
дорогу в рай.
   А г-н де Фронтенак  вместе  с  г-ном  де  Кастель-Моржа  решили  повидать
предводителя Пяти Народов.
   Вокруг Квебека собирались воины из племен алгонкинов. гуронов и абенаков,
все только и говорили, что о  войне,  и  к  разговорам  примешивались  звуки
барабанов.
   Одессонк обратился к своим молодым воинам: "Братья, пришло время  собрать
все свое мужество и заполнить стрелами ваши колчаны. Мы не должны допустить,
чтобы, в ваших лесах распевали песни войны. Мы развеем нашу скуку  и  научим
наших врагов проигрывать нам".
   Г-н де Фронтенак и  г-н  де  Кастель-Моржа  вопросили  графа  де  Пейрака
сопровождать  их  во  время  визита  к  Уттаке.  Несмотря  на  то,  что  они
отправлялись на мирные переговоры, они  все  же  решали  предстать  в  более
сильном составе. Им хотелось узнать, почему  Уттаке  решил  нарушить  мирный
договор, заключенный ирокезами несколько лет назад.
   Сложность   данной   миссии   заключалась   в   том,    чтобы    удержать
союзников-ирокезов от поспешных действий. Подобные истории бывали и  раньше,
и Фронтенак всегда чувствовал себя как рыба в воде. Он обожал эти встречи  с
индейцами  и  ирокезами,  красоту  их  речи,  их  хитроумные  суждения.  Ему
доставляло истинное наслаждение очаровать их своей ловкостью и еще тем,  что
он думал и чувствовал так же, как они.
   Флоримон высказал желание присоединиться к экспедиции. На личном фронте у
него  образовалась  пустота:  его  блондинка  исчезла,   что   его   немного
беспокоило. Уж не заперли ли ее в  наказание  родители?  Не  кто  иной,  как
Ефрозина Дельпеш выследила их и предупредила родителей  девушки:  "На  вашей
крыше я увидела следы на снегу. Не иначе это  вор;  либо  ухажер  шастает  к
вашей дочке по ночам".
   Флоримон немного  побаивался  галантерейщика  Мерсье,  тот  был  довольно
жестким  человеком,  вот  почему  он  с  удовольствием  ухватился  за   идею
отправиться в военную экспедицию к ирокезам.
   Когда отряд был собран, то  все  участники  демарша  уселись  в  каноэ  и
покинули Квебек под напутственные возгласы жителей.
   На время своего отсутствия губернатор  передал  бразды  правления  майору
д'Авренсону.
   Жоффрей де Пейрак взял с собой в поход графа д'Урвиля  и  двадцать  своих
людей.
   - Когда вы увидите нашего уважаемого  Уттаке,  -  сказала  Анжелика  мужу
перед отъездом, - передайте ему, что для меня была большая честь получить от
него подарок, вышитый ирокезскими женщинами.  Я  храню  его  в  моей  сумке,
которая всегда у меня под рукой. И еще скажите ему, что я благодарная ему от
всего сердца, что они спасли нас от голода  прошлой  зимой.  Мои  чувства  и
подарок Уттаке являются для меня залогом нашей дальнейшей дружбы.
   Как всегда в минуты расставания, она  постаралась  скрыть  от  него  свою
тревогу.
   Прошедшая зима научила ее  преданной  любви.  Она  подарила  им  споры  и
примирения, часы любви и откровений, совместные планы на  будущее,  мечты  о
возвращении во Францию. Но главным было  не  это,  а  их  безудержная  жажда
жизни, желание быть вместе все годы, отпущенные им Богом.
   Как объяснить ему это? Ее красивые глаза смотрели на него. И как  обычно,
он, казалось, догадался, о чем она думает, и немного посмеивался над ней.
   - Берегите себя, - сказал он. - Я не хочу  ни  в  чем  ограничивать  вашу
независимость, моя маленькая храбрая красавица, и не собираюсь приставлять к
вам караульного. Но мне хотелось бы, чтобы вы, гуляя по городу, всегда имели
при себе один из ваших пистолетов... готовый выстрелить.

***

   В трактире "Корабль Франции" г-н де ла Ферте и г-н де  Бардань  распивали
очередную бутылку.
   - В нашем распоряжении была целая зима, но мы не смогли завоевать  ее,  -
говорил герцог тихим голосом, временами переходившим в шепот. - Зима прошла,
а мы ничего не добились. Мы были уверены, что легко  покорим  ее.  Ведь  это
так, мы действительно  так  думали?  Она  совсем  рядом,  но  чем  ближе  мы
приближаемся к ней, тем чаще мы теряем ее из вида. Она легко  разрушает  все
наши ловушки. Что мы знали до нее? С какими женщинами  мы  общались?  Почему
сейчас мы лишены всего? Вот увидите, господин королевский посланник, вы тоже
столкнетесь с тем, чему нет объяснений. Вы разобьете  себе  нос  о  зеркало,
решив, что за ним ответы на все вопросы.
   - Хватит пить, - резко прервал его Бардань.
   - А что еще делать в этом проклятом городе?
   Через открытое окно Вивонн посмотрел на реку, которая поднялась почти  до
набережной. Прекрасный нежный май в Канаде выглядел как истощенный ребенок с
землистым цветом лица. Зима нехотя выпускала природу из своего  плена.  Снег
сошел лишь на вершинах холмов да в подлесках. Берега имели  унылый,  грязный
вид, ни травинки не проглядывало на земле, казалось, что она вовсе не желала
менять свою зимнюю окраску.
   Город тоже был заражен подобными  настроениями.  Он,  как  женщина  после
долгой болезни,  смотрел  на  себя  в  зеркало  и  не  видел  ничего,  кроме
постаревшего, бледного и  безумного  лица.  Военная  экспедиция  и  волнения
ирокезов служили причиной для нестабильности в городе. Никто  не  принимался
за работу; никому еще и в голову  не  пришло  выпустить  животных  из  своих
загонов.
   К весне Анжелика заказала себе  легкое  бархатное  платье  нежно-зеленого
цвета, как первый, распустившийся листок. Галантерейщик специально  сохранил
несколько отрезов ткани, чтобы женщины Квебека, уставшие от  тяжелой  зимней
одежды, преобразились полностью.  За  такое  удовольствие  они  готовы  были
заплатить любые деньги. У  кружевницы  Анжелика  заказала  чудный  кружевной
воротник с острыми концами, украшенными небольшими цветками.
   Военный отряд отбыл лишь три дня назад, а в  городе  уже  поговаривали  о
том, как долго тянется время, и волновались по поводу отсутствия новостей.
   Несмотря на довольно сырой воздух, Анжелика тоже открыла окно и наблюдала
с высоты за причудливой игрой течений в реке. Дул  сильный  ветер.  От  реки
поднимался туман, он собирался белыми лохмотьями,  как  разбросанное  птичье
оперенье.
   Их судьба была решена. Если король откажется  от  них,  это  причинит  ей
боль, от них отвернутся друзья. Которых они приобрели здесь, в Канаде... Да,
она с грустью покинет Квебек, здесь она встретилась со своим прошлым,  своей
молодостью, здесь она приобрела все то лучшее, что есть в  ней  сейчас.  Да,
французский король еще  в  силах  причинить  им  немало  зла.  Невольно  она
пожалела,  что  наступила  весна  и  разрушила  их  уединение.  Они  прожили
прекрасную зиму, а там, впереди,  через  месяц  или  два,  поднимутся  белые
паруса и поплывут от острова Орлеан...
   По улице шагал сын Польки, руки в карманах, шерстяной колпак надвинут  по
самые глаза, в зубах - трубка.
   - Чего ты хочешь, толстощекий? - окликнула она его из окна.
   Его послала мать: Жанин Гонфарель из "Корабля Франции" сообщила  ей,  что
г-н де Бардань и г-н де ла Ферте подрались на дуэли.
   Анжелике понадобилось несколько секунд, чтобы понять,  что  речь  идет  о
Вивонне, а когда до нее дошло, в чем дело, кровь прилила ей к лицу.
   - Что ты там бормочешь?
   Она выбежала к нему на улицу и забросала вопросами.
   Посланник короля и герцог, как  обычно,  вместе  выпивали  в  трактире  и
поспорили. Дело дошло до криков. По-видимому, г-жа де Пейрак  была  причиной
их  размолвки,  потому  что  ее  имя  постоянно  упоминалось   разгневанными
спорщиками.
   Кто из них предавал ее имя позору, а кто встал на ее  защиту  и  призывал
искупить перед ней свою вину, этого не смогли  понять  присутствовавшие  при
этом свидетели.
   Тем не менее они вышли на площадь и скрестили шпаги. Г-н де ла Ферте  был
ранен. Его отнесли домой, где за ним ухаживал доктор Рагно.
   - А господин де Бардань?
   По всей видимости, тот был жив и невредим. С трудом удалось  приблизиться
к нему, он так размахивал шпагой, как будто хотел  уничтожить  всех  вокруг.
Потом он вдруг отскочил в сторону и бросился бежать. Его друзья побежали  за
ним, ведь он кричал, что бросится в реку, но удалось ли им помешать ему?
   Прежде всего Анжелика нанесла визит герцогу Вивонну. Она догадалась,  что
произошло; это было неизбежно, но ей хотелось бы, чтобы все случилось позже,
когда прибудут корабли и доставят королевскую почту.
   Она нашла  герцога  угрюмо  сидящим  около  очага,  а  доктор  заканчивал
перевязывать ему руку.
   - Что вы рассказали ему? - задыхаясь, спросила она.  Вивонн  рассматривал
кровоточащую рану на своем бедре.
   - Неужели этому идиоту недостаточно было ранить меня один раз?
   - Он не идиот! Что вы ему сказала, раз он был в таком состояния?
   Ну хорошо! Все! Он рассказал ему все...
   Если бы не жгучее желание посмеяться  над  ним,  он  бы  пожалел  его.  И
действительно, он вызывал чувство жалости своей привязанностью к женщине,  к
этой женщине. Все они были к ней привязаны. Но это все  равно  что  пытаться
поймать ветер... Она была недоступна! Хотя когда она глядела на вас, то  вам
казалось, что у вас есть шанс...
   - Но что же в ней есть такого?  Что  заставляет  нас  сходить  с  ума?  -
вскричал герцог, схватив Барданя за его кружевной воротник.
   - Всех нас, меня, тебя, самого короля...
   - Короля? - изумленно повторил Бардань.
   - Как! Вы ничего не знает