й край не только для себя, но и для грядущих
поколений.
  Анжелика не сомневалась, что в их отсутствие, которое, впрочем, не
должно затянуться, дела в Вапассу идут успешно. На Антина и Рица можно
было положиться. Не беспокоили ее и взаимоотношения старожилов и вновь
прибывших людей Пейрака: напряженная работа просто не оставляла времени
для выяснения отношений. Граф оставил в Вапассу проект расширения форта и
его укреплений, и теперь завербованные им солдаты работали лесорубами и
строителями. Остальные без устали трудились на рудниках: добывали золото и
серебро, - прокладывали новые штольни, сооружали драги. Одновременно все
занимались земледелием, охотой, рыболовством. Дети во всем помогали
взрослым. Анжелика представила, как Онорина собирает ягоды и орехи в
компании медвежонка Ланселота.
  Приводя в порядок содержимое своей большой кожаной сумки, с которой
она почти не расставалась, Анжелика наткнулась на ожерелье вампум, подарок
Уттаке, великого вождя Союза пяти племен ирокезов. Она помедлила,
разглядывая изображения, сложенные из фиолетовых и белых жемчужин.
Ожерелье также было залогом мира и покоя в Вапассу. Теперь его жителям не
страшны были набеги ирокезов. А от чересчур смелых разбойников-канадцев
надежной защитой послужит стена из кедровых бревен с угловыми башенками и
небольшой, но хорошо вооруженный отряд. Как славно было помечтать о жарком
огне камина, горящего там долгими зимними вечерами. Несмотря на тяжкие
лишения, пережитые минувшей зимой, Анжелика вспоминала о том времени с
умилением.
  "Мы были счастливы, несмотря ни на что, - сказала она себе. -
Священная долина Серебряного озера надежно укрывала нас от врагов.
Казалось, даже демоны были не властны над ее обитателями".
  Мысль о демонах снова пробудила в Анжелике уснувшую было тревогу.
Сегодня любой пустяк приводил ее в подавленное состояние. Быть может,
виной тому был вязкий, тягучий, всепроникающий ночной туман...
  - Найдет ли он "их"? Какие новые козни строят "они" своим жертвам?
  Анжелика унеслась мыслями в темное, неспокойное море, где в поисках
таинственных врагов-невидимок плыли корабли Жоффрея де Пейрака. Ей вдруг
стало трудно дышать...
  Анжелика сделала над собой усилие и пыталась отогнать мрачные мысли.
Однако перед тем, как лечь спать, она зарядила один из своих пистолетов и
положила его под подушку.
  Непривычная тишина вокруг рождала у Анжелики чувство полного
одиночества, будто все покинули форт и забыли о ее существовании.
  Ощущение было столь сильным, что она не удержалась и открыла дверь,
ведущую на лестницу. Стали слышны голоса часовых, которые пировали в
большом зале вместе с солдатами Колена и индейцами. Она немного
успокоилась и решилась лечь в постель, но все же продолжала пребывать в
состоянии какого-то напряженного ожидания.
  Вскоре Анжелика забылась беспокойным сном, полным неясных видений и
фантастических картин. Временами сквозь зыбкую дымку проступали призрачные
очертания Французского залива, или Прекрасная Марселина и ее двенадцать
отпрысков кружились в бешеной пляске среди диковинных морских раковин, или
морское чудище тяжело ворочалось в бухте Парсборо, поднимая вокруг
огромные волны, а гигантское божество мик-маков Глооскап поднималось из
пучины вод до самых небес, и среди свинцовых туч вырисовывался его бледный
дьявольский лик-маска с мерцающими агатовыми глазами.
  Проснулась Анжелика с ощущением ужаса, словно эти монстры окружали ее
постель, притаились в густой темноте, подстерегали ее по углам.
  Ничего не было видно. Стояла глубокая ночь, но чувствовалось, что
"они" где-то рядом. Тишина была какая-то неестественная, словно туман
плотным кольцом окружил и сжал деревянные стены форта, отрезал его от
мира, лишил всякой помощи извне.
  Мучительно тянулись минуты, сопровождаемые лихорадочным биением
сердца, и Анжелика напрасно пыталась угадать в царстве тишины и мрака хоть
малейшие признаки присутствия в ее комнате реальных или - что еще страшнее
- нематериальных существ.
  Наконец, она осознала, что ее разбудил странный, едва слышный шорох,
раздававшийся совсем рядом, словно кто-то провел ногтями по столу, а затем
резко выдохнул воздух. Звуки то стихали, то снова возобновлялись.
Невозможно было представить, от кого они исходили, во всяком случае, они
слышались совсем близко от кровати. Вдруг Анжелику осенило: это зверь!
  Охваченная паническим страхом, она хотела выскочить из постели и
броситься прочь, но внезапно поняла: зверь? Ну да, конечно, это же
котенок! Наверное, он устроится на ночь где-нибудь около нее. Но что за
странные звуки он издает? Может быть, он задыхается, или заболел, и у него
началась рвота? Анжелика вгляделась в темноту и увидела смутные очертания
маленького существа: котенок стоял, выгнув спину дугой, шерсть на нем
поднялась дыбом. А звук? Ну, конечно! Подчиняясь инстинкту,
унаследованному от многих поколений своих диких предков, в минуту
опасности котенок начинал шипеть и фыркать. Теперь кое-что прояснилось.
  Котенок различал в темноте нечто невидимое для человеческого глаза и
та; им способом выражал свой испуг и отчаянный ужас. Анжелика вдруг
почувствовала, что у нее от страха тоже зашевелились волосы.
  В течение долгих, нескончаемых минут она ощущала себя неспособной
двигаться, парализованной, прикованной к постели. Во мраке ночи таилось
что-то чудовищное, необъяснимое, скрытое от ее взора и различимое лишь для
кошачьих глаз.
  Наконец, она заставила себя протянуть руку и нащупать под подушкой
пистолет. Ощущение в ладони его гладкой деревянной рукоятки подействовало
на нее успокаивающе. Она сделала глубокий вдох, постаралась собраться с
мыслями.
  Нужно зажечь свет. Анжелика протянула руку к ночному столику у своего
изголовья, наткнулась на теплое тельце котенка - шерсть у него и вправду
стояла дыбом, словно колючки у ежа. Когда она дотронулась до его спины, в
разные стороны брызнули мелкие искры, котенок пронзительно мяукнул и
спрыгнул на пол. Наверное, он забился под шкаф и теперь сидел там,
свернувшись в комочек и дрожа от страха. Анжелика наощупь поискала огниво
и свечу. Безуспешно. Сердце готово было выскочить из ее груди. В комнате
кто-то был, это очевидно, но кто? Неловким движением она смахнула на пол
какой-то предмет, мысленно отругала себя.
  "Будь то сам Дьявол, я должна его увидеть", - стуча зубами, сказала
она себе.
  Анжелика чувствовала, как некая волна надвигается на нее, смутно
напоминая что-то знакомое. Она должна была кого-то о чем-то спросить.., но
забыла, и нить была потеряна.
  Дрожащей рукой Анжелика пыталась высечь огнивом искру. Скорее,
скорее, пока волна не накрыла ее целиком. Наконец, сверкнула искра, трут,
увы, не загорался, но в мгновенном проблеске света Анжелика увидела, что в
спальне она не одна.
  Кто-то стоял в глубине комнаты, в углу, слева от двери. Анжелика
успела увидеть очертания неподвижной человеческой фигуры, будто закутанной
в черную траурную накидку.
  Откуда вдруг подступила тошнота? Откуда взялся этот невыносимый
запах? В нем была разгадка, в нем таилась опасность!
  Анжелика собрала всю свою волю, стараясь не обращать внимания на
холодный пот, который струился по ее спине. Когда наконец трут
воспламенился, она старательно, не глядя по сторонам, подожгла фитиль,
подождала, пока свеча разгорится и рассеет мрак, осветив все уголки
комнаты.
  Подняв свечу, Анжелика направила ее в ту сторону, где ей померещился
застывший человеческий силуэт. Заставляя себя успокоиться, она старалась
разглядеть невидимое. Так и есть - кто-то стоял у стены, будто призрак, с
головы до ног закутанный в черную мантию с капюшоном, который полностью
скрывал склоненное лицо. Он был подобен статуям скорбящих монахинь, что
стоят в королевских усыпальницах.
  У Анжелики мелькнула мысль, что это обман зрения, не что иное, как
повешенное ею платье, игра воспаленного воображения, Но в этот момент
призрак шевельнулся и сделал шаг вперед.
  Сердце Анжелики сжалось, но рука со свечой не дрогнула.
  - Кто здесь? - спросила она как можно тверже.
  Ни звука в ответ... Внезапно Анжеликой овладел гнев. Она поставила
свечу на столик, отбросив одеяло, села на край кровати, поискала ногой и
надела свои расшитые кожаные туфли без задников и встала, не сводя глаз с
немой фигуры.
  На миг остановившись, она снова взяла в руку свечу и направилась к
черному призраку.
  Ее настиг резкий, дурманящий аромат, в тут, внезапно узнав этот
запах, она испытала такой панический ужас, что чуть не лишилась чувств.
  Амбруазина!
  Одновременно мысли Анжелики пришли в порядок, неизвестность
отступила: "Если это действительно она, чего мне бояться?"
Она шла теперь гораздо решительнее. Аромат, разлитый в комнате,
отчетливо напоминал о той, которая несколько дней была гостьей этого форта
- птице в ярком оперении, женщине несравненной красоты, печальной,
набожной, мудрой и наивной, ребячливой и серьезной... Таинственной и
загадочной "благодетельнице".
  Анжелика почти не сомневалась, что это она, поэтому совсем не
удивилась, когда отбросив ее капюшон, увидела горящие темные глаза на
белом, как мел, лице герцогини.
  - Амбруазина, - вернув себе хладнокровие, сказала Анжелика. -
Амбруазина, что вы здесь делаете?
  Губы герцогини де Модрибур задрожали, но она не издала ни единого
звука.
  Словно теряя последние силы, она упала на колени, обвила руками стан
Анжелики и прижалась лбом к ее груди.
  - Я не могла, - наконец с отчаянием прошептала она. - Я не могла...
  - Чего вы не могли?
  - Уехать из этих мест... Уехать от вас... По мере того, как берег
исчезал вдали, росла моя боль. Мне казалось, что, стремясь куда-то далеко
к праведной жизни, на самом деле я навсегда лишаюсь последнего желанного
приюта на земле... Что именно здесь, да здесь я должна жить... Я не могла.
  Тело ее сотрясалось от сдерживаемых рыданий. Через тонкую батистовую
сорочку Анжелика чувствовала, что руки герцогини оплели ее, будто гибкие,
но прочные и цепкие лианы, что жар, которым та охвачена, проникает сквозь
все покровы. В ее душе возникло чувство сострадания и нежности к этой
отчаявшейся женщине.
  Анжелика дотянулась до ближайшего столика, поставила на него свечу, и
с немалым трудом разомкнув пальцы Амбруазины, освободилась от ее
судорожных объятий.
  В этот момент плотную завесу тумана прорезал звук сигнального рожка,
который обычно предупреждал об опасности столкновения кораблей в густом
тумане.
  Этот долгий унылый сигнал, идущий издалека, со стороны Французского
залива, заставил Анжелику содрогнуться и снова усомниться: неужели стоящая
перед ней на коленях женщина - та самая герцогиня де Модрибур, которая
совсем недавно отбыла в Порт-Руаяль. А вдруг это призрак, мираж, дурной
сон наяву? Да и где граница между сном и явью?
  Глаза Амбруазины де Модрибур были сказочно прекрасны, из них струился
тихий свет, они звали и завораживали.
  Снова раздался звук сирены, предупреждая моряков об опасности.
  - Но туман! - воскликнула Анжелика. - Как вы добрались в таком
тумане? Где ваши девушки? Когда вы высадились на берег?
  - В этот час мои девушки, думаю, уже в Порт-Руаяле, - заговорила
герцогиня. - Когда мы туда плыли, нам повстречалась рыбачья лодка. Она
направлялась к Голдсборо. Я не смогла удержаться. Я велела продолжать путь
без меня, а сама попросилась в лодку к рыбакам. Они высадили меня недалеко
отсюда. Несмотря на туман, я легко сориентировалась, пошла по направлению
к форту, где - я знала - найду вас. Часовые меня узнали.
  - Они должны были меня предупредить, - растерянно проговорила
Анжелика.
  - Разве это важно? Я знала, где находится ваша комната, я поднялась,
дверь была незаперта.
  Анжелика вспомнила, что перед сном открывала дверь, чтобы услышать
человеческие голоса и успокоить себя, а потом забыла задвинуть засов.
Итак, именно собственный страх и небрежность - вот чему она была обязана
своим ночным кошмаром. Она была вся покрыта испариной от пережитого
волнения и ощущала полное бессилие, как после изнуряющей жары. В то же
время ее бил озноб, и она едва сдерживалась, чтобы не застучать зубами.
Хороший урок! Впредь нельзя поддаваться внезапным порывам и смутным
страхам.
  Анжелика с радостью устроила бы Амбруазине хорошенькую встряску,
чтобы отучить ее впредь проникать в комнату спящего человека и являться
ему в виде призрака. Но она прекрасно понимала, что герцогиня де Модрибур
была сейчас не совсем вменяема. Казалось, что она в состоянии некоей
прострации, движимая бессознательным, отчаянным чувством, проделала весь
обратный путь к Голдсборо по морю, а затем шла пешком сквозь туман к форту
до комнаты Анжелики.
  Руки Амбруазины, все еще сжимавшие Анжелику, были холодными и
дрожали. Она по-прежнему стояла на коленях, но, похоже, постепенно
приходила в себя и начинала сознавать, что она натворила.
  - Простите меня, - прошептала герцогиня. - О! Простите! Что я
наделала?! Я у вас в комнате?! Вы ведь не покинете меня, а то я пропаду.
  Она начинала бредить.
  - Встаньте, вам нужно лечь, - сказала Анжелика, - вы утомлены.
  Она помогла герцогине дойти до кровати, стала снимать с нее накидку,
как вдруг красная молния пронзила темноту и осветила на миг обеих женщин:
мантия была подбита пурпурным атласом, отразившим пламя свечи. Брошенная
на постель, она напоминала огромную лужу темной крови. "Откуда у нее этот
плащ?" - подумала Анжелика. Но эта мысль исчезла так же быстро, как и
появилась. Анжелика все еще не до конца верила в реальность происходящего.
  Она помогла Амбруазине лечь в постель на простыни, еще хранившие
тепло ее собственного тела.
  - Мне холодно, - пожаловалась герцогиня, не раскрывая глаз. Она
вздрагивала всем телом, словно в конвульсиях.
  "Откуда у нее этот плащ?" - снова промелькнула та же мысль.
  Даже сейчас, укрывая словно одеревеневшую и почти бессознательную
Амбруазину, Анжелика продолжала сомневаться в том, что это не сон. Вдруг
откуда ни возьмись появился котенок с расширенными от страха глазами,
молнией пронесся по кровати, пересек комнату и снова забился под шкаф.
  "Чего он боится?"
Туман просочился в самые крохотные щели и словно стлался по полу,
неся с собой промозглую сырость. Анжелика начала дрожать от холода.
  Она развела огонь в камине, на маленькой печке сварила крепкий
турецкий кофе, выпила его и почувствовала себя лучше. Мысли ее прояснились.
  "Какое безумие! Вернуться одной, в такую погоду. Девушки - в
Порт-Руаяле, она здесь. Все эти миссионеры витают в облаках... Америка -
слишком серьезное испытание для восторженных дам..."
Анжелике было жаль Амбруазину де Модрибур. Склонившись над
беззащитной, лежащей в забытьи женщиной, Анжелика как будто угадывала ее
непростую судьбу, ее прошлое, в котором были боль, горе и отчаянье... Чего
она искала подле Анжелики? Чего не могли ей дать ни ее состояние, ни
высокое положение, ни слуги?..
  - Выпейте, - Анжелика приблизила чашку к губам Амбруазины,
поддерживая одной рукой ее почти безжизненную голову.
  - Невкусно, - поморщилась та.
  - - Это кофе, лучшее лекарство в мире. Через несколько минут вы
почувствуете себя лучше. А теперь, скажите-ка мне, - продолжала Анжелика,
заметив, как порозовели щеки герцогини. - Вы добрались сюда совершенно
одна? С вами был кто-нибудь? Может быть, ваш секретарь или Жоб Симон?
  - Нет, нет! Никого, говорю же вам. Я все сделала сама.
  Когда я увидела ту лодку, которая плыла из Акадии в Голдсборо...
Голдсборо! Вы! Ваша очаровательная подруга Абигель, остальные - любезные,
мужественные люди, дни, наполненные радостью и особенно - воздух свободы,
которым здесь все дышит... Не знаю, что со мной произошло... Я хотела
вновь вас увидеть, убедиться в том, что вы существуете, что это не миф...
  - И вас отпустили одну?
  - Они все так кричали. Но мне было все равно. Мой порыв был сильнее
их доводов. Я приказала им оставить меня в продолжать путь.
  "Могу себе представить, какой там поднялся переполох!" - подумала
Анжелика.
  - Я привыкла, чтобы меня слушались, - с неожиданным вызовом сказала
Амбруазина.
  - Да, я понимаю. Но все же вы поступили неосмотрительно.
  - Ах, не ругайте меня. Я не могу в себе разобраться. Как раз сегодня
я поступила так, как сама того желала, а не под принуждением, противным
моему естеству...
  Голос герцогини звучал жалобно, глаза заблестели, будто наполнившись
слезами. Она положила голову с тяжелой копной волос на плечо Анжелике, как
это делают маленькие дети.
  - Успокойтесь. Поговорим об этом завтра. Вам надо набраться сил.
Сейчас ночь. Нужно спать.
  - Завтра я перееду в тот дом, где я жила. Мне нравится смотреть с его
порога на море. Я вам не помешаю, вот увидите. Я буду жить одна, молиться.
Это все, чего я желаю...
  - Посмотрим. А сейчас спите.
  Анжелика прилегла с другой стороны кровати, закуталась в теплое
одеяло и постаралась согреться.
  - " Ночь была холодной, и Анжелике пригодилась шкура, которую она
расстелила накануне поверх одеяла.
  Все еще не до конца избавившись от пережитого страха, она
сомневалась, стоит ли гасить огонь, и подумала о том, что в дальнем углу
спальни хорошо бы зажечь масляный светильник, но у нее не хватило
храбрости вновь встать с постели. А где котенок? Придет ли он спать рядом
с ней? Перед тем как задуть свечу, она взглянула на Амбруазину. Казалось,
та погрузилась в глубокий сон. На ее тонком лице лежала печать
безмятежного спокойствия, какое бывает у детей.
  Анжелика покачала головой: бедное создание. Затем задула свечу, не
забыв приготовить трут и огниво. Несколько мгновений в ее голове
проносились какие-то неясные картины, потом она погрузилась в сон, не
переставая ощущать легкий, но стойкий запах, исходящий от волос спящей
рядом Амбруазины де Модрибур.
  Анжелике приснился страшный сон, который однажды она уже видела: ее
насиловало чудовище с ужасными клыками. Она задыхалась, отбивалась,
пыталась высвободиться из его мерзких объятий...
  Она снова проснулась. Ее сердце готово было выскочить из груди. В
кромешной тьме на уровне пола Анжелика увидела горящие глаза, неотрывно
глядящие на нее. Прошло несколько страшных минут, и только постепенно она
поняла, что это глаза котенка, который спрятался под стол в другом конце
комнаты. Зверек не спал. Он следил за Анжеликой, охранял ее, как мог.
  Сердце Анжелики стало биться ровнее, кровь не так сильно стучала в
висках. Она вновь обрела чувство реальности. По-прежнему стояла тихая
ночь, за окном, вероятно, плавал тот же густой туман. Анжелика подумала о
Голдсборо и его хижинах, представила каждую из них в облаке густого
тумана. В одном из домов спала Абигель, если, конечно, ее не мучила
бессонница. Теперь ее ночи не были столь безмятежными, как раньше, - из-за
ребенка, которого она носила в себе. Малыш Лорье, наверное, крепко спал,
разметав волосы по подушке. В другом домике жила Бертилья и белоголовый
мальчуган, рожденный на земле Америки и носящий имя Шарль-Анри. Рядом жил
еще один ребенок с льняными волосами, Жереми, и огромный чернокожий раб,
спящий у его ног, а в соседней комнате храпел Маниго возле своей могучей
супруги. И наконец, в одном из жилищ поселился Колен. Анжелика была
уверена, что даже в этот поздний час он сидит за работой при свете
ночника, размышляет, не обращая внимания на туман. Он не спал, ему были
неведомы страхи и сомнения, несмотря на странные события, происходящие
сегодня в Голдсборо.
  Тут Анжелика вспомнила об Амбруазине и протянула к ней руку.
  Кровать рядом с ней была пуста. На этот раз Анжелика сказала вслух:
  - Неужели я сошла с ума?!
  С отчаянной решимостью она зажгла свечу. Амбруазина была в комнате. В
нескольких шагах от постели она истово молилась, стоя на коленях со
сложенными руками" подняв глаза к небу.
  - Что вы делаете? - Анжелика не на шутку рассердилась. - Сейчас не
время для молитв!
  - Нет, самое время, - ответила герцогиня глухим, низким голосом, в
котором звучал благоговейный ужас. - Нужно молиться. Дьявол бродит среди
нас!
  - Глупости! Ложи