о  ослабла.  Молин  предложил  присесть  у  камина  и
обсудить создавшееся положение. Сначала он поздравил ее  с  рождением  сына,
которого он рад видеть как продолжателя рода дю Плесси.
   - Но маркиз хочет отобрать его у меня!
   - Это его сын, мадам, и поверьте мне, я  никогда  не  встречал  человека,
который бы так радовался появлению наследника.
   - Вы всегда будете на его стороне, -  серьезно  заметила  Анжелика.  -  Я
отчетливо могу представить, как он счастлив,  еще  и  потому,  что  этим  он
доставляет страдание мне.
   Все же она согласилась отослать слуг домой и подождать возвращения  мужа.
Но при условии, что Молин будет выступать как бесстрастный судья.
   К ночи вернулся Филипп. Он застал жену и управляющего мирно беседующими у
камина. Филипп вошел с таким видом, что Молин тут же  поднялся.  Он  сказал,
что мадам дю Плесси ужасно расстроилась, когда обнаружила исчезновение сына.
Разве месье  дю  Плесси  неизвестно,  ребенок  нуждается  в  матери?  И  что
отсутствие материнского молока может  серьезно  повредить  его  здоровью?  А
мадам дю Плесси может заболеть, и от этого молоко у нее исчезнет. Да, Филипп
этого не знал, это находилось за пределами его познаний.
   - В таком случае, месье маркиз, мадам дю Плесси должна жить здесь.
   И Анжелика, и Филипп содрогнулись при мысли об этом. Они посмотрели  друг
на друга и рассмеялись. Филипп, закусив губу, смотрел на тело Анжелики.
   - Возможно вы и правы, Анжелика, что ребенок не может жить без матери.  Я
еще подумаю над этим. Но не считайте, что вы выиграли. В  данный  момент  вы
находитесь в моей власти.

***

   Анжелика потратила много времени на устройство в доме мужа, куда привезла
своих детей и часть прислуги по своему выбору.
   Дом Филиппа был мрачноват и  отличался  старомодностью  не  в  пример  ее
отелю. Но комнаты, отведенные ей, она отделала по своему вкусу.
   Прошло немного  времени,  и  приглашение  от  короля  на  бал  в  Версале
заставило ее покинуть новый дом. Вечером на балу она едва могла найти место,
где  можно  было  переодеться,  укрывшись  в  небольшой  комнате  из   числа
апартаментов королевы. Здесь еще была мадам де Рур, и, помогая  друг  другу,
они начали переодеваться, так как служанки куда-то запропастились.
   Многочисленные придворные, которые появлялись в комнате, очень им  мешали
- одни отпускали комплименты, другие предлагали свои услуги.
   - Оставьте нас в покое! - кудахтала мадам де Рур. - Или мы опоздаем из-за
вас. А король ужасно не любит этого!
   И она тут же бросилась куда-то искать булавки.
   Анжелика решила воспользоваться ее  отсутствием  и  надеть  в  это  время
шелковые чулки. Но в это время чья-то мускулистая рука схватила  ее  поперек
талии и опрокинула на  софу  так,  чтобы  у  нее  задралась  юбка.  Отчаянно
сопротивляясь, она ухитрилась нанести нападавшему две пощечины.
   Когда же она в третий раз занесла руку для удара,  то  увидела,  что  это
был... сам король! Ее рука застыла в воздухе.
   - Я... я... я никак не могла подумать, что это были  вы,  -  пробормотала
она.
   - Я тоже не думал, что это, - ответил он добродушно, потирая покрасневшую
щеку. - Я и не предполагал,  что  у  вас  такие  красивые  ножки.  Зачем  вы
выставляете их напоказ и смущаете людей?
   - Потому что не могла найти другого места.
   -  По-вашему,  Версаль  так  мал,  что  тут  не  найти  места  для  вашей
драгоценной персоны?
   - Может быть, и так.
   Анжелика привела в порядок юбку. Она все еще сердилась, но, бросив взгляд
на смущенное лицо короля, обрела чувство юмора и  заулыбалась.  Король  тоже
полностью пришел в себя.
   - Вы простите меня?
   Она  вытянула  вперед  руки,  не  столько  кокетничая,  сколько  стараясь
показать, что их ссора забыта. Король поцеловал их.
   А немного погодя, когда она уже шла по дворцу,  к  ней  подошел  слуга  и
сказал:
   - Главный дворецкий получил  указание  передать  вам,  что  вам  отведена
комната в крыле, где  помещаются  члены  королевской  семьи.  Позвольте  мне
проводить вас туда, мадам.
   Очень удивленная, она последовала за ним через королевские апартаменты  и
комнаты  принцев  крови.  В  конце  первого   крыла   на   маленькой   двери
квартирмейстер заканчивал писать мелом: "Отведено для  мадам  дю  Плесси  де
Бельер".
   От радости и удивления Анжелика чуть не повисла на  шее  квартирмейстера.
Она даже дала ему и слуге несколько золотых со словами:
   - Выпейте за мое здоровье.
   Анжелика позвала служанок, которые принесли ей гардероб. Затем с  детской
радостью она принялась наводить порядок в отведенных  апартаментах,  которые
состояли из двух комнат и прихожей. Новость, что  ей  отвели  апартаменты  в
королевской части дворца, распространилась повсюду. Не успела она  появиться
в бальном зале, как глаза всех  присутствующих  были  устремлены  на  нее  с
завистью и восхищением. Анжелика светилась от счастья.
   И так продолжалось до тех пор, пока  не  появилась  королева  со  свитой.
Проходя по залу, королева милостиво кланялась тем, кого знала,  но,  проходя
мимо Анжелики, сделала вид, что не узнает ее. Стоящие рядом с  Анжеликой  не
преминули отметить это.
   - Ее величество не удостоила  вас  поклоном,  -  усмехнулась  маркиза  де
Рокелер. - Королева воспрянула было духом, когда узнала, что мадемуазель  де
Лавальер впала в немилость, но теперь поняла,  что  у  нее  появилась  новая
соперница.
   Анжелика вошла в  большой  зал.  Стены  зала  были  задрапированы  яркими
гардинами, помещение освещалось люстрами. Танцоры стояли в два ряда,  справа
мужчины, слева женщины.
   Король и королева сидели на возвышении.
   - Теперь королева плачет уже из-за мадам дю Плесси, -  раздался  голос  у
нее за спиной. - Поговаривают, что король уже приготовил комнату  для  новой
любовницы. Берегись, маркиза!
   Анжелике  не  было  необходимости  оборачиваться,  чтобы   узнать,   кому
принадлежит этот голос, казалось, звучащий прямо с пола.
   - Не верьте сплетням, Баркароль. Король жаждет меня не больше, чем  любую
женщину при дворе.
   - И все же берегись, маркиза. Тебе грозят неприятности.
   - Что тебе известно об этом?
   - Ничего определенного. Только то, что мадам де Монтеспан и мадам де  Рур
ходили к ля Вуазин за средством, чтобы отравить Лавальер. И она сказала  им,
что хочет использовать колдовские чары, чтобы  вновь  привлечь  расположение
короля, и она уже...
   - Замолчи! - со страхом произнесла Анжелика.
   - Берегись этих женщин!  Если  они  доберутся  до  вершины  лестницы,  ты
упадешь на самое дно!
   Запели скрипки. Король поднялся, поклонился королеве и открыл бал с мадам
де Монтеспан.
   Анжелика заняла место среди танцующих. А за занавесками  раздавался  смех
маленького Баркароля.

Глава 12

   После семи лет мира Франция снова вступила в войну. Под проливным  дождем
повозки, коляски, телеги и верховые лошади и кареты продвигались по  дороге,
которую пехота, кавалерия и артиллерия, прошедшие здесь ранее, превратили  в
сплошное болото.
   Анжелика ехала в карете вместе с  мадемуазель  де  Монпансье,  с  которой
подружилась после освобождения де Лозена из Бастилии.
   На перекрестке они остановились у перевернутой кареты.  Им  сказали,  что
она принадлежит одной из дам из свиты королевы. Принцесса высунулась из окна
и, увидев мадам де Монтеспан, помахала ей.
   - Идите сюда, у нас есть место.
   Атенаис, подобрав юбки и перепрыгивая с камня  на  камень,  добралась  до
кареты. Тут она разразилась смехом.
   - Никогда не видела ничего более смешного, чем  волосы  де  Лозена  после
того, как король заставил его два часа скакать на лошади. Парик  его  промок
насквозь, и пришлось его снять.
   - Но это ужасно! - воскликнула принцесса. - Он же простудится!
   Анжелика огляделась вокруг. Они находились  на  небольшом  возвышении,  с
которого открывался вид на долину. Под  низко  висящими  тучами  были  видны
стены  небольшого  городка,  который   под   проливным   дождем,   казалось,
располагался на дне ручья. Французские  земляные  укрепления  окружали  его.
Заканчивалось рытье второй линии траншей. Прямо на глазах у Анжелики батареи
с шумом изрыгнули из стволов дым и пламя. Звук залпа был оглушителен.
   Стоящий на холме король наконец  отложил  подзорную  трубу  в  сторону  и
возобновил прерванный разговор с мадемуазель де Монпансье.
   - Кузина, - сказал он, взвешивая каждое слово, - вы  очень  красноречивы,
но всегда выбираете самый  неблагоприятный  момент.  Полагаю,  что  гарнизон
крепости готов сдаться.
   Он отдал приказ де Лозену прекратить огонь. Лозен мигом ускакал.
   - Я вижу белый флаг! - закричала принцесса, захлопав в ладоши. - Всего за
три  дня!  Вы  заставили  крепость  сдаться  через  три  дня,  сир.  О,  как
великолепна эта война!

***

   Тем же вечером в побежденном городе, в доме, где расположились придворные
королевы, Лозен отыскал мадемуазель де Монпансье и стал расспрашивать, зачем
она  вступилась  за  него  по  дороге.  В  ответ  принцесса  заулыбалась   и
покраснела. Затем,  извинившись  перед  королевой,  она  уступила  место  за
карточным столом Анжелике и отошла с Лозеном  к  окну.  Она  вся  светилась,
разговаривая с ним, и при неясном свете единственной свечи, стоящей на столе
близ них, казалась молодой и прекрасной.
   "Да она просто помешана на своей любви!" - подумала Анжелика.
   У Лозена было  выражение  Дон-Жуана,  и  он  старался  подальше  быть  от
принцессы. Чертов Пегилен, чертов гасконец! В  какую  романтическую  ловушку
завлек он доверчивое сердце внучки Генриха IV!
   В комнате, где стояло четыре карточных стола, столпилось много народу, но
было  довольно  спокойно.  И  лишь  немногочисленные  карточные  термины  да
позвякивание денег нарушали тишину комнаты.
   На  этот  раз  королева  выглядела  по-настоящему  счастливой.  Она  была
довольна тем, что еще один бриллиант добавился в ее ожерелье городов, но еще
большую радость доставляло  ей  отсутствие  мадемуазель  де  Лавальер.  Ведь
буквально перед самой кампанией  король  преподнес  в  подарок  де  Лавальер
герцогство Божу в Турине и Сан-Кристоф, оба поместья примерно равные как  по
числу жителей, так и по  сумме  годового  дохода.  Он  также  признал  своим
ребенком маленькую  Мари-Энн,  которая  отныне  стала  называться  де  Блуа.
Отсутствие де Лавальер королева  расценивала  как  признание  королем  своих
ошибок. Теперь король стал уделять ей больше внимания и времени. Они  бок  о
бок въезжали в покоренный город. Но как только ей на глаза попалась мадам дю
Плесси, сердце ее начало щемить от беспокойства, ибо ей уже рассказали о том
внимании, которое король уделяет маркизе.
   Несомненно, маркиза была красива как женщина, и королева  порой  порицала
себя за подозрения, ибо ей нравилась Анжелика, и она была не прочь взять  ее
к себе в  наперсницы.  Но  Солиньяк  утверждал,  что  маркиза  аморальная  и
неблагочестивая женщина. Мадам де Монтеспан говорила, что она больна  дурной
болезнью, подхваченной в трущобах, которые она часто посещает. Как же  можно
доверять внешности? Она выглядела такой свежей,  пышущей  здоровьем,  у  нее
такие красивые дети. Что же будет, если король сделает ее своей  любовницей?
Где найти успокоение бедному сердцу королевы?
   Анжелика  сознавала,  что  ее  присутствие   доставляет   королеве   кучу
неприятностей, и старалась не попадаться ей на глаза.

***

   Дом, предоставленный в распоряжение короля и его свиты, был маленьким,  и
поэтому большая часть придворных располагалась в домах горожан.
   Но Анжелике вместе  с  мадам  де  Монтеспан  была  предоставлена  комната
направо от королевских апартаментов.
   Проходя к своей комнате по коридору среди тюков и  чемоданов,  в  тусклом
свете мигающих ночников Анжелика разглядела на своем пути нечто  похожее  на
черную маску, которая смотрела на нее живыми блестящими глазами.
   - Сюда нельзя, мадам.
   Анжелика узнала маленького негритенка, которого  она  подарила  мадам  де
Монтеспан.
   - Это ты, Нааман. Дай-ка мне пройти.
   - Нельзя, мадам.
   - Как это так?
   - Там кто-то есть.
   - Ну и что? Мне как раз сюда и надо.
   Белые зубы негритенка блеснули в усмешке.
   - Король, мадам, король... Ш-ш-ш!
   Анжелика повернулась назад  и  спустилась  по  лестнице,  раздумывая  над
случившимся. Король и мадам де Монтеспан!

***

   На следующий день все отправились в  Амен.  Одевшись  пораньше,  Анжелика
направилась в комнату королевы, поскольку это входило в ее обязанности.
   У входа в комнату мадемуазель де Монпансье кудахтала, как наседка:
   - Ах, какая жалость!  В  каком  теперь  положении  ее  величество!  Какая
жалость!
   Королева была в слезах. Мадемуазель де Монпансье утешала ее, а  мадам  де
Монтеспан, повышая голос раз за разом,  повторяла,  как  ей  понятна  печаль
королевы. А все дело было в том, что  мадемуазель  де  Лавальер  только  что
прибыла в  распоряжение  армии,  проскакав  всю  ночь.  И  с  рассветом  она
появилась засвидетельствовать свое почтение королеве.
   - Какое бесстыдство! - повторяла  мадам  де  Монтеспан.  -  Сохрани  меня
господь от такого стыда. Если бы, не дай бог, я стала любовницей  короля,  я
не осмелилась бы появиться перед королевой!
   Что же в самом деле означало появление фаворитки?  Было  ли  это  желание
короля?
   Весь двор отправился на мессу. Мария-Тереза подошла к местам,  отведенным
для королевской семьи. Герцогиня де  Лавальер  была  уже  там.  Королева  не
смотрела на нее.
   Еще раз фаворитка появилась перед глазами королевы, когда та  садилась  в
экипаж. Королева не сказала ей ни  слова,  хотя  все  ее  иллюзии  полностью
развеялись. Теперь она уже не могла игнорировать создавшуюся  ситуацию,  как
поступала раньше. И, разъярившись, она отдала слугам приказание, чтобы никто
из них не смел кормить фаворитку, а офицеры  охраны  должны  были  задержать
экипаж де Лавальер на обратном пути, чтобы она не  смогла  присоединиться  к
королю раньше, чем сама королева.
   Узнав об этом, де Лавальер в отчаяньи приказала своему кучеру  на  полной
скорости пересечь открытое пространство поля и первому достичь короля.
   Увидев этот маневр, королева, в свою очередь, послала свою охрану догнать
экипаж фаворитки и задержать, но окружавшие ее дамы упросили  ее  величество
успокоиться и отменить этот приказ.
   Только появление самого короля разрядило создавшееся  положение,  которое
могло вылиться в грандиозный скандал. Король появился  верхом,  забрызганный
грязью с головы  до  ног.  Спешившись,  он  подошел  к  экипажу  королевы  и
извинился перед ней за то, что он очень грязен и поэтому не  может  сесть  к
ней в карету.
   Разговаривая с супругой, король был весел  и  добродушен.  Молва  тут  же
разнесла повсюду, что фаворитка прибыла самостоятельно,  не  следуя  желанию
короля. Это было тем более загадочным, потому что  мадемуазель  де  Лавальер
слыла застенчивой и робкой женщиной.
   Что же заставило ее решиться на такой  шаг?  Оставшись  одна  в  Версале,
неожиданно одаренная поместьями  и  званиями,  она  вдруг  поняла,  что  это
означает ее отставку. И тогда, приняв внезапное решение, хотя  это  означало
полное неповиновение с ее стороны, она приказала  кучеру  гнать  экипаж  что
есть мочи на север, к месту военных действий. Ее убивала мысль о том, что ее
любимый, быть может, находится в объятиях другой женщины. Она  не  появилась
на обеде, устроенном на привале в одном маленьком  городишке,  насчитывающем
всего  четыре  каменных  дома  и  несколько  десятков  грязных   бревенчатых
строений.
   Сопровождаемая служанками, Анжелика искала какой-нибудь более  или  менее
приличный приют и тут столкнулась с мадемуазель де Монпансье,  которая  тоже
была занята поисками жилья.
   - Ах, в каком ужасном положении мы оказались! - посетовала она.  -  Мадам
де Монтеспан не смогла найти ничего лучшего, чем ворох  соломы,  а  фрейлины
королевы улеглись на снопы пшеницы где-то на голубятне. Я была бы рада найти
хоть кучу золы.
   Наконец-то Анжелика разыскала амбар с сеном. Она поднялась  по  лестнице,
приказав своим  сопровождающим  расположиться  в  закромах  амбара.  Фонарь,
подвешенный под крышей, тусклым светом освещал помещение, и в этом  неверном
свете Анжелика увидела белки глаз и алый тюрбан негритенка Наамана.
   - Что ты здесь делаешь, исчадие сатаны?
   - Жду мадам де Монтеспан. Сторожу ее ложе. Она тоже здесь спит.
   В это время на лестнице показалась фигура Атенаис.
   - О, как мило, Анжелика, что вы пришли разделить  со  мной  эту  "зеленую
комнату" - так называют солдаты привал на свежем  воздухе.  Мы  даже  сможем
поиграть в пике, пока не уснем.
   Она бросилась в сено, потянулась и зевнула, как большая довольная кошка.
   - Ах, как здесь мягко!  Что  за  чудесная  постель!  Она  напоминает  мне
детство в деревне.
   - И я тоже об этом подумала, - сказала Анжелика.
   - Близ нашей голубятни, - продолжала Атенаис, - стоял амбар  с  сеном.  И
там я встречалась со своим дружком - пастушком лет  десяти.  Мы  так  любили
слушать воркование голубей.
   Она распустила тугой корсет, и Анжелика последовала ее примеру. Потом они
скинули верхние юбки, сняли чулки и зарылись в сено.
   - От пастушка до короля, - прошептала Атенаис. - А что вы думаете о  моем
будущем, дорогая? - она приподнялась на локте и захихикала, как подвыпившая.
- Быть любимой королем - какое наслаждение!
   Анжелике стало как-то не по себе.
   - Просто замечательно, - сказала она иронически.  Весь  двор  сгорает  от
желания узнать, кто же станет теперь любовницей короля. А мне даже  не  надо
выслушивать все сплетни и намеки, я и так все знаю.
   Мадам де Монтеспан резко поднялась.
   - О нет, дорогая, только не это! Вы должны молчать.
   Темно-синие глаза Атенаис блестели из-под длинных ресниц.
   - Понимаете, вы очень поможете нам. Я  в  большом  затруднении.  С  одной
стороны,  я  придворная  дама  королевы,  а  с  другой  -  близкая   подруга
мадемуазель де Лавальер. Внимание короля  подорвет  мою  репутацию.  В  этой
ситуации нужно чем-то  отвлечь  двор.  Король  сам  определенно  помог  этим
сплетням, так щедро одарив вас. Королева холодна с вами. Обо  мне  никто  не
догадывается, все сбиты со следа.

***

   Начинался рассвет, упало  несколько  капель  дождя.  С  алеющего  востока
доносились звуки просыпающегося военного лагеря.
   Анжелика с трудом пробиралась по грязи к дому, где расположилась королева
и где, как она предполагала,  должна  была  остановиться  и  мадемуазель  де
Монпансье.
   Перед входными воротами на скамейке  она  вдруг  увидела  мадемуазель  де
Лавальер, скорченную и дрожащую от холода. Рядом с  ней  сидела  ее  младшая
племянница  и  две  служанки,  все  с  красными  глазами,  воспаленными   от
бессонницы. Вся эта группа имела такой плачевный вид,  что  сердце  Анжелики
сжалось от сочувствия и она остановилась.
   - Что вы здесь делаете, сударыня? Вы же простудитесь!
   Луиза де Лавальер подняла большие голубые  глаза  и  вздрогнула,  как  бы
выходя из транса.
   - Где король? Мне нужно видеть его. Я не могу уехать отсюда,  не  повидав
его. Где он? Ответьте мне!
   - Я не знаю, сударыня.
   - Нет, вы знаете! Я в этом уверена. Вы-то знаете...
   Не испытывая ни малейшего сочувствия,  Анжелика  взяла  тонкие,  холодные
ладони герцогини, которая с мольбой протянула их к ней.
   - Клянусь вам, я не знаю. Я не видела короля с тех пор, как... Даже  сама
не помню, когда это было в последний раз.
   Добравшись  до  дома,  где  остановилась  фаворитка,  Анжелика  приказала
развести огонь в камине и нагреть грелками постель. Затем приготовила настой
из ромашки и уложила Луизу в постель.
   Под одеялом герцогиня казалась еще более хрупкой.
   - Как вы добры, - пробормотала Луиза. - А про вас говорят...
   - Зачем обращать внимание на то, что говорят? Смотрите на дела, а  не  на
слова. От злых языков у меня, как  и  у  вас,  нет  защиты.  Тут  мы  об