антор согласился сопровождать Анжелику. Занимаясь
предотъездными хлопотами, она видела, как он приходил и разговаривал с
Ванно о подготовке "Ларошельца", на борту которого госпожа де Пейрак и
госпожа де Модрибур должны были отправиться в Порт-Руаяль.
  - Значит, ты не бросаешь меня, - сказала она ему с улыбкой.
  - Господин губернатор приказал мне сопровождать вас, - сухо ответил
Кантор.
  Что же такое сказал ему Колен, что побудило Кантора изменить свое
решение? Какие-то смутные опасения все больше тревожили Анжелику. Когда
она поведала о них Колену и сказала, что ей кажется, будто кто-то все
время рыщет вокруг, пытается отравить, убить ее, он как-то вяло
отреагировал на все это. Ему следовало бы усилить охрану, посты. А история
с человеком, вооруженным свинцовой дубинкой, разве ее цель не была в том,
чтобы направить подозрения на ложный путь? Амбруазина рассказала ей, что
она слышала, как двое из людей Колена говорили, что в заливе у Золотой
Бороды есть сообщники. Но правильно ли она поняла их разговор? Колен!..
Когда она рассказывала о судне с оранжевым вымпелом, он, казалось, не
придал этому значения... И вдруг его сообщники!.. Мыслимо ли, что Колен их
враг? "Нет! Это невозможно!" Убедив себя в этом, Анжелика облегченно
вздохнула, но тут же вспомнила о враждебности Кантора. В чем причина? И
что такое скрывал в себе ее сын, что ей, по всей видимости, никогда не
удастся преодолеть?
  Кантор только что появился на палубе и, опершись на поручни
неподалеку от Анжелики, смотрел в сторону скрытой туманом суши.
  - Ты хорошо нами руководил в этом путешествии, - сказала она.
  Он пожал плечами, как будто желая выказать свое пренебрежение попытке
задобрить его комплиментом.
  - ..Кантор, что сказал тебе Колен, чтобы ты согласился сопровождать
меня? - спросила вдруг Анжелика.
  Он повернулся, посмотрел на мать своими зелеными глазами, и она
восхитилась его юношеской красотой. Радужное свечение тумана смягчало
черты его лица и подчеркивало молодой, стройный силуэт и вьющиеся волосы.
Это был еще ребенок, трогательный в смелости и суровости, которые он
противопоставлял безумному и жестокому миру.
  - Он сказал, что я должен ехать, чтобы оберегать вас, - неохотно
произнес Кантор с видом человека, не принимающего всерьез этот предлог.
  - Вы считаете, что я не в состоянии позаботиться о себе сама? -
спросила Анжелика с улыбкой, положив руку на рукоятку пистолета.
  - Я не оспариваю, что стреляете вы хорошо, - сказал Кантор
высокомерно, - но есть другие опасности, о которых вы не догадываетесь...
  - Какие?.. Говори... Я слушаю.
  - Нет, - ответил Кантор, тряхнув пышной шевелюрой.
  - Если я скажу вам, кого я подозреваю, вы не согласитесь,
рассердитесь и будете считать, что я ревнивец и болван... Значит - не
стоит.
  Кантор ушел. Кого он имел в виду? Кого не осмелился обвинить? Берна,
Маниго?.. Колена или.., своего отца?.. Он такой бескомпромиссный... Она
почувствовала, что в нем действительно есть нечто такое, что ей никогда не
удастся перебороть.
  Как странно и суетно устроена жизнь... Однажды, в минуты
безграничного счастья, она зачала ребенка. И вот этот ребенок,
превратившийся в мужчину, стоял перед ней, как совсем чужой человек,
который помнил только об огорчениях, а не о радостях, полученных от матери.
  Туман растекался вокруг Анжелики, осыпая ее волосы переливавшимися
всеми цветами радуги жемчужинами... Закутавшаяся от холода в плащ Анжелика
чувствовала, как в ее сердце снова нарастает тревога, которая немного
рассеялась после отплытия из Голдсборо. На палубе появилась Амбруазина в
черном плаще с красной подкладкой. Красный цвет гармонировал со слегка
подкрашенными губами, черный - с ее глазами, а лилейная бледность ее лица
- с окружавшим судно белоснежным туманом. Выглядела она менее растерянно,
нежели в прошедшие дни.
  Католический поселок Порт-Руаяль, где было, по меньшей мере, два
очень набожных священника, посещали многие проезжие верующие. Как
говорили, здесь царила обстановка патриархального согласия между
дворянами-землевладельцами с одной стороны и предприимчивыми, умными
крестьянами с другой. Амбруазина заметила, что Порт-Руаяль подошел бы ей
больше, чем Голдсборо, с его смешением людей разных вероисповеданий и
разного происхождения.
  Анжелика сделала над собой усилие, чтобы улыбнуться ей.
  - Уверена, что ваши девушки будут очень рады вашему приезду. Они,
должно быть, волновались за вас. Бедняжки! Герцогиня де Модрибур не
ответила. Она внимательно изучала Анжелику.
  - В этом радужном тумане, окутывающем ваши золотисто-палевые волосы,
вы похожи на Снежную королеву, - неожиданно сказала она. - Или на
Белоснежку. Или на шведскую королеву Кристину - эта роль подошла бы вам
больше, нежели роль мушкетера в юбке.
  Лоцман-акадиец и Ванно подошли к стоявшим на палубе женщинам. Они
спокойно относились к вынужденной паузе: умение ждать - необходимое
качество моряка. Глядя в направлении, где должен был находиться
Порт-Руаяль, лоцман сказал:
  - Наверное, люди там волнуются. Они, конечно, слышали грохот цепи,
когда мы бросили якорь, но не знают, кто мы. Боясь, что приплыли
англичане, большинство из них готовятся убежать в лес со своими пожитками.
  - Будем надеяться, что, когда рассеется туман, они не откроют на
всякий случай пальбу по нас, - произнес Кантор.
  - Было бы удивительно, если бы у них оказалось много боеприпасов, -
сказал лоцман. - Говорят, что этим летом шедший к ним с грузом оружия
корабль Акадийской компании был захвачен пиратами.
  Вглядываясь в молочную белизну закрывавшего все вокруг тумана,
Анжелика пыталась угадать, как живут обитатели здешних мест. Временами ей
казалось, что она различает доходившие с берега запахи конюшни и дыма
очагов, какие-то неопределенные звуки. С наступлением темноты донесся звон
церковного колокола, и тут же холодный ветер стеганул по поверхности моря,
вздыбив на ней маленькие короткие волны и наполовину развеяв белые хлопья.
Теперь стали видны огни вытянувшихся вдоль берега домов. Новый порыв ветра
окончательно разорвал пелену тумана, и взору путешественников в свете
заката предстал Порт-Руаяль. Из толстых труб, венчавших крыши деревянных
домов, медленно поднимались столбы дыма, увлекаемые низкими облаками.
  Население этого французского поселения насчитывало около четырехсот
человек. Сам поселок производил внушительное впечатление: дома занимали
все пространство вдоль берега до раскинувшихся на осушенных болотах лугов,
где росли фруктовые деревья и паслись коровы и овцы. В двух концах поселка
высились церкви, и в дни праздников между ними проходили процессии.
  Несмотря на свет в окнах домов, поселок в этот вечерний час казался
каким-то безлюдным.
  Кантор приказал поднять на мачте флаг отца - орифламму с изображением
серебряного щита, - который был известен практически каждому на
североамериканском побережье. Оставалось только надеяться, что, несмотря
на приближение ночи, его увидят с берега, и это успокоит жителей поселка.
Пассажиры яхты заняли места в спущенной с борта шлюпке.
  Подойдя ближе к поселку, они увидели довольно много людей,
собравшихся на берегу, в основном женщин и детей. В сумеречном свете над
толпой, словно чайки, порхали белые чепчики и платки.
  - Я вижу Армана, - сказала мадам де Модрибур. - Он еще больше
потолстел, бедняга. Должно быть, в Порт-Руаяле хорошо питаются.
  Долгожданная встреча обещала быть радостной. Королевские невесты
оживленно размахивали своими платочками. Правда, несколько вооруженных
мушкетами мужчин окликнули находившихся в шлюпке: "Вы англичане?
Отвечайте!"
После короткого объяснения все успокоились, и шлюпка Пристала к
берегу.
  В то время как Кроткая Мария, Дельфина, Мавританка, Генриетта, Жанна
Мишо и неразлучный с ними Арман бросились на шею своей "благодетельнице",
к Анжелике подошла довольно молодая элегантная женщина. По ее несколько
увядшему лицу, которое выдавало в ней многодетную мать, весьма изысканной
одежде и прическе на французский манер Анжелика догадалась, что перед ней
стояла мадам де ла Рош-Позе.
  - Я счастлива наконец-то познакомиться с вами, - сказала та
приветливо, обращаясь к Анжелике. - У нас всегда шла хорошая торговля с
Голдсборо. Есть ли у вас новости о моем муже?
  - Увы, нет, я сама собиралась задать вам такой же вопрос о моем муже.
  - В конце концов они, конечно, вернутся, - философски произнесла
мадам де ла Рош-Позе. - Дела в заливе никогда не удавалось уладить без
длительных переговоров! Наши мужья научились терпению, общаясь с
индейцами, но для нас ожидание тянется иногда слишком долго.
  Мадам де Модрибур тепло поблагодарила хозяйку замка за заботу о ее
"овечках". Анжелика заметила на лице мадам де ла Рош-Позе то же выражение
удивления, которое они испытали в Голдсборо, когда узнали, что эта молодая
красивая женщина была благодетельницей королевских невест.
  Гостеприимная хозяйка проводила их к замку, выстроенному из камня и
дерева на том самом месте, где когда-то находилось жилище Шамплена.
  В большом зале их ожидала целая шеренга аккуратно причесанных и
хорошо одетых детей, которые приветствовали гостей по всем правилам
этикета.
  - Можно подумать, что мы при дворе короля, - воскликнула Анжелика,
догадавшись, что перед ней многочисленное потомство маркиза де ла
Рош-Позе, отлично вышколенное гувернанткой мадемуазель Радегондой де
Фержак.
  Мадемуазель де Фержак всем своим видом выказывала гордость за своих
воспитанников. Сама она была родом из обедневших мелкопоместных дворян,
как, вероятно, и Петронилья Дамур, воспитавшая всех детей Монтелу.
Неопределенного возраста, сухощавая и некрасивая, она, тем не менее, не
производила впечатления злой женщины и была воплощением идеальной
гувернантки детей из благородного семейства.
  - Примите мои поздравления, - сказала ей Анжелика. - В наших местах
столь хорошо воспитанные французские дети воспринимаются как истинное чудо.
  - О! Я не строю иллюзий на их счет, - со вздохом сказала мадемуазель
де Фержак. - Когда эти мальчики вырастут, они станут гоняться за дикарями
и бродить по лесам, а девочек придется отдать в монастырь или отправить во
Францию, чтобы выдать замуж.
  - Я не хочу в монастырь, - произнесла симпатичная девчушка лет
восьми, со смышленым личиком, - я тоже хочу бродить по лесам.
  - У нее только одно на уме - бегать босиком, - вздохнула гувернантка,
поглаживая аккуратно уложенные вьющиеся волосы своей воспитанницы.
  - Я была такой же, когда была маленькой, и думаю, что она подружилась
бы с Онориной, - сказала Анжелика с улыбкой.
  - А кто это Онорина?
  - Моя маленькая дочка.
  - А сколько ей лет?
  - Четыре года.
  - А почему вы не взяли ее с, собой?
  - Потому что она осталась в Вапассу.
  Анжелике пришлось ответить детям на множество вопросов о Вапассу и
Онорине.
  Тем временем слуги уставили длинный деревянный стол множеством
различных блюд и кувшинами с напитками. На концах стола красовались
серебряные подсвечники с зажженными свечами.
  - Чудесно, Радегонда, - сказала довольная мадам де ла Рош-Позе.
  - Все эти приготовления из-за нас? - спросила Анжелика. - Даже
неловко причинять вам столько хлопот.
  - Это необходимо для самих детей, - сказала гувернантка тоном, не
терпящим возражений. - У них слишком мало поводов бывать на людях, и как
только мне сказали, что в порту слышали грохот якорной цепи, я
распорядилась приодеть детей и отдала приказания на кухне.
  - А если бы это были англичане?
  - Мы встретили бы их пушечными ядрами, - выпалил резвый малыш.
  - Но тебе хорошо известно, что у нас больше нет боеприпасов, -
заметила ему одна из старших сестер.
  - Ой! Французский солдат! Какое счастье! Если появится английский
корабль, нас будет кому защитить, - закричали дети, увидев Адемара, и
бросились ему навстречу.
  - Вы научите нас стрелять из пушки, не правда ли, господин солдат? -
спрашивали его мальчики.
  - Как долго вы пробудете с нами? - спросила гувернантка, обращаясь к
Анжелике и Амбруазине. - Дело в том, что через два дня мы устраиваем
небольшой праздник по случаю годовщины высадки Шамплена в этом месте. Мы
поставим спектакль, будет угощение...


                                  Глава 2


  Итак, Жоффрея здесь не оказалось. Анжелика предчувствовала, что так
оно и будет! Безмятежный покой Порт-Руаяля теперь тяготил ее. Внезапно
страшная мысль пронзила ее мозг. "Это западня! Снова ловушка!.. Колен был
прав, не желая меня отпускать..."
Теперь все казалось ей подозрительным. Вечерняя тишина, библейская
умиротворенность жителей Порт-Руаяля, смех детей, приветливость мадам де
ла Рош-Позе. За этим скрывалось нечто, что знали все, кроме нее. Это
состояние было непереносимо.
  Она сама попала в западню, но кто расставил сети?..
  Между тем мадам де ла Рош-Позе все сетовала на отсутствие известий от
мужа и на ветреность мужчин, которые слишком часто оставляют своих жен в
одиночестве под предлогом важных политических дел.
  Что она хотела этим ей сказать?
  За ужином Анжелика стала более внимательно вслушиваться в слова де ла
Рош-Позе, пытаясь уловить в них какой-то скрытый смысл, угрозу или
предостережение...
  Хозяйка дома говорила, что хотя господин де Пейрак весьма
дальновидный человек, для французского поселения все это может обернуться
новой карательной акцией англичан, особенно опасной из-за отсутствия
маркиза и острой нехватки пороха, ядер и пуль.
  - Разве господин де ла Рош-Позе не дал вам понять, как долго
продлится экспедиция в глубь Французского залива? - переспросила Анжелика,
стремясь нащупать хоть ниточку надежды.
  - Не больше, чем ваш! - сказала со вздохом маркиза. - Мужчин занимают
не наши тревоги, а другие проблемы.
  Анжелика начинала убеждаться в том, что в словах маркизы таился
скрытый смысл, предостережение, которого она не понимала.
  Она заметила, что против обыкновения Амбруазина де Модрибур не
пыталась во время ужина завладеть разговором и направить его на научную
тему, где с ней было бы трудно тягаться. Она упорно хранила молчание и за
все это время не проронила ни слова. Ее бледное лицо выражало тревогу и
даже страх.
  Тем не менее она предложила Анжелике проводить ее к домику, куда уже
был доставлен багаж, в том числе и сундук Сен-Кастина со скальпами.
  Анжелика чувствовала внутреннюю напряженность Амбруазины, видела, что
ее что-то серьезно заботит.
  Прощаясь, Амбруазина взяла руки Анжелики в свои, холодные как лед,
ладони.
  - Ну, вот, настало время... - сказала она слегка дрогнувшим голосом.
- Я откладывала этот разговор из трусости. Анжелика, вы не заслуживаете,
чтобы вас обманывали. Поэтому я открою вам всю правду, чего бы это мне ни
стоило... Я слишком люблю и уважаю вас...
  Анжелика уже привыкла к витиеватым словесным излияниям герцогини, но
на сей раз каждое ее слово вызывало в ней какой-то особый страх. Она
чувствовала, что ноги ее подкашиваются, сердце замирает, все ощущения
притупляются... Что-то должно было произойти... Не узнает ли она сейчас
нечто такое, что безжалостно перевернет всю ее жизнь?
  - Я не сказала вам всего, когда попросила вас сопровождать меня в
Порт-Руаяль, - продолжала Амбруазина, - просто боялась... Я знала, что он
придет.., я не чувствовала в себе сил противостоять его чарам.., тогда я
сказала себе, что если вы будете рядом, это поможет мне.., спасет нас
обеих от этого ужасного соблазна... Теперь же, когда вы здесь, я чувствую
себя более спокойной, мне уже не так страшно.., мой долг предупредить
вас... Я не могу жить во лжи... Мне было очень тяжело скрывать от вас его
ухаживания... Скрытность не в моем характере, но я была принуждена.., он
взял с меня слово...
  - Но о ком вы говорите? - прервала ее наконец Анжелика.
  - Да о нем, о ком же еще я могу говорить? - в отчаянии воскликнула
Амбруазина.
  Она отпустила руки Анжелики и закрыла ладонями лицо.
  - Это Жоффрей де Пейрак, ваш супруг, - произнесла Амбруазина
приглушенным голосом. - О! Мне стыдно делать такое признание, но, клянусь
вам, я не предпринимала ничего, чтобы увлечь его... Как противостоять
очарованию такого мужчины?.. Как заставить себя не слушать его?.. Когда он
говорил мне, какое редкостное наслаждение доставляет ему общение со мной,
когда он уговаривал меня встретиться с ним в Порт-Руаяле, голос его звучал
так трепетно, что я невольно предвкушала воистину райское блаженство! Я
боялась не устоять перед столь тонким и дивным соблазном, но я переживала
и за вас, Анжелика, ведь вы были так добры ко мне. Хотя граф уверял меня,
что между вами существует молчаливое согласие относительно свободы в
любовных привязанностях, меня одолевали ужасные угрызения совести. Это
была одна из причин, заставивших меня так неожиданно возвратиться в
Голдсборо... Бежать.., бежать от него.., найти вас... Я плохо подготовлена
к таким эмоциональным потрясениям. - Амбруазина отняла руки от лица и
растерянно взглянула на Анжелику, пытаясь разгадать ее мысли.
  Анжелика была не в состоянии произнести ни слова. Она испытывала
какое-то странное чувство оттого, что не могла решить, где правда и где
ложь в ошеломивших ее словах Амбруазины.
  - Простите, что я говорю об этом, - продолжала Амбруазина, понизив
голос, - но согласитесь, что трудно не поддаться обаянию такого мужчины.
Был момент, когда мне показалось, что я могла бы быть счастлива с ним. Я
откровенна с вами. И не хочу казаться лучше, чем я есть на самом деле... Я
слишком много страдала из-за мужчин. Мне кажется, что во мне что-то
надорвалось.., навсегда. Даже с ним.., я не смогла бы.., так как это было
бы подлым предательством по отношению к такой замечательной женщине как
вы... Я предпочитаю дружескую лояльность... Амбруазина хотела взять
Анжелику за руку, но та резко ее отдернула.
  - Я причинила вам боль? Значит, вы привязаны к нему сильнее, чем я
предполагала? Мне показалось, что между вами пробежал холодок.
  - Кто же внушил вам это?
  - Да он сам... Когда я говорила ему, мужу такой красивой и
соблазнительной женщины, что мне не нравятся его слова, он отвечал, что
красота надоедает, если она не сопровождается верностью сердца, что он уже
давно не считает себя исключительным собственником вашей красоты и
признает ваше право на независимый образ жизни.
  - Но это сумасшествие, - закричала Анжелика, теряя контроль над
собой, - он не мог этого сказать... Это был не он, не он!.. Вы лжете!..
  Амбруазина посмотрела на потрясенную Анжелику.
  - Ой, что я наделала... - произнесла она. - Я заставила вас страдать!
  - Нет! - бросила в ярости Анжелика, - я подожду страдать до того, как
узнаю факты...
  - Что вы называете фактами?..
  - Факты - это когда он сам все мне скажет.
  - Значит, вы мне не верите? - продолжала настаивать герцогиня. - О,
как вы меня обижаете!..
  - Вы меня тоже обижаете!.. - выкрикнула Анжелика, будучи уже не в
состоянии сдерживать себя.
  Ей казалось, что она вот-вот начнет кричать, рыдать.., или падет
прямо здесь замертво...
  Амбруазина сделала вид, что осознала, наконец, как глубоко она ранила
Анжелику.
  - Что я наделала! Ой, что я наделала! - без устали повторяла она. - Я
не думала, что вы так его любите!.. Если бы я знала, то не сказала бы ни
слова... Я хотела предостеречь вас из чувства лояльности.., чтобы вы
смогли защитить себя, когда это потребуется... Я совершила ошибку...
  - Нет! Лучше, как вы говорите, быть предупрежденной.., вовремя!..


                                  Глава 3


  Анжелика была буквально ошеломлена противоречивыми откровениями
Амбруазины. Оставшись одна, она долго еще сидела на краю койки, покрытой
матрацем из морской травы, даже не помышляя лечь и попытаться уснуть.
  Она была так поражена всем услышанным, что пришла в состояние,
близкое к сомнамбулизму. Перед ней, как в полусне, представал образ
Жоффрея, обращающегося к Амбруазине со словами обольщения, силу которых
она испытала на себе, блеск его глаз, мягкие, ласкающие интонации его
голоса, обволакивающие молодую женщину чарами, от ко