цветов. Подобная палитра была достойна кисти брата Луки.
   Размышления о долгом визите г-жи де Кастель-Моржа к графу де Пейраку и  о
счастливом лице посетительницы, покинувшей замок,  навели  Ефрозину  на  ряд
суждений, которые она хранила при себе и которые мешали ей встретиться лицом
к лицу с г-жой де Пейрак. Она никогда бы не согласилась на эту встречу, если
бы не страх лишиться столь важной детали, которую все человечество носит  на
лице.
   - Как вы  умудрились  не  заметить,  что  обморозились,  вы,  канадка?  -
удивилась Анжелика.
   - День был солнечный, и мне показалось, что мороз не такой сильный. И мне
пришлось долгое время стоять неподвижно.
   "Должно быть, она следила за кем-нибудь из соседей и, чтобы удовлетворить
свое любопытство, подставила  свой  нос  под  холодный  ветер",  -  подумала
Анжелика, обладавшая хорошей интуицией и знавшая женскую натуру.
   Из-под  пластыря,  который  Анжелика  положила  ей   на   лицо,   кумушка
разглядывала ее, но не обнаружила  ничего,  кроме  спокойной  уверенности  в
себе. Черты ее лица были оживленны в безмятежны,  в  чем  и  заключалось  их
обаяние. Гримасы редко искажали его: гнев или радость читались  в  выражении
ее глаз, то пылающих, то нежных.
   Однако Ефрозина отметила слегка нахмуренные брови, контрастирующие  с  ее
обычным открытым и доброжелательным выражением лица.
   - Ефрозина, дорогая моя, - сказала Анжелика, - вы  обо  всем  осведомлены
лучше, чем любая газета, не могли бы вы мне рассказать, что это за история с
Сабиной де Кастель-Моржа и моим мужем?
   Лицо Ефрозины Дельпеш могло бы побледнеть или покраснеть при этих словах,
но оно и так было достаточно расписано. Однако Анжелика имела в виду  совсем
другое.
   Когда она была на острове Орлеан, она  узнала  от  Жанин  Гонфарель,  что
друзья г-на де Кастель-Моржа пришли за  ним  в  трактир  и  уговаривали  его
вызвать на дуэль графа де Пейрака за то, что он якобы ударил его жену.
   - Когда этот нелепый слух достиг моих  ушей,  я  подумала,  что  причиной
этого должен быть какой-то неприятный случай, но какой? Признаюсь вам, я  не
могу себе представить,  что  мой  муж  поднял  руку  на  женщину,  какой  бы
несносной она ни была.
   Ефрозине стало стыдно, она была на грани того,  чтобы  насплетничать,  но
это так ужасно, такой грех, в наказание за этот грех ее духовник каждый  раз
заставляет ее читать молитвы с четками; она покраснела, что только усугубило
ее страдания, и разрыдалась.
   - Вам очень больно?  -  забеспокоилась  Анжелика.  Ефрозина  отрицательно
качала головой.
   - Тогда почему же вы плачете?
   - Потому что я недобрая женщина, - потупившись, ответила Ефрозина. -  Да,
я недобрая женщина и, поверьте, так сожалею об этом. Вы во много  раз  лучше
меня,  мадам,  и  вы  не  заслужили  ни  зла,  которое  вам  причиняют,   ни
предательства, которое может вас огорчить. Прошу вас, простите меня,  мадам,
умоляю, простите.
   Излияния Ефрозины Дельпеш, которая наконец ушла с баночкой мази и  вся  в
слезах, причиной которых явилось ее  таинственное  раскаяние,  произвели  на
Анжелику неприятное впечатление. Что могло произойти за время  ее  короткого
отсутствия, какое событие связало имя неисправимой Сабины и ее  собственное.
Может быть, г-н де Кастель-Моржа все  же  дрался  на  дуэли  с  Жоффреем  де
Пейраком? Но никто не говорил об этом.
   Она отправилась в замок Сен-Луи с намерением ободрить Сабину  и  передать
ей лекарственные травы, которые она привезла от  Гильометы.  Она  надеялась,
что этот визит прояснит ситуацию, потому что импульсивная Сабина  не  сумеет
скрыть своих эмоций.
   Ей сказали, что г-жа де Кастель-Моржа  в  церкви.  Она  встретила  ее  на
паперти, и сразу же ей в глаза бросился синяк на ее виске. После  того,  как
они обменялись банальными приветствиями, Анжелика спросила:
   - А что это у вас?
   Сабина не дрогнула.
   - Ах, это, - сказала она, поднося  руку  к  ране.  -  Пустяки,  я  просто
наткнулась на угол.
   Ее лицо осветила улыбка, украсившая ее и разгладившая горькие  складки  в
уголках ее рта.
   - Вы же знаете, какая я неловкая...
   Видя, что она в хорошем настроении, Анжелика передала ей маленький  пакет
от г-жи де Монсарра-Беар.
   - О ней много болтают всякого, но поверьте мне, у нее доброе сердце и она
очень умна.
   - Я не могу думать иначе, ведь вы ее рекомендуете, а ваше мнение я  ценю.
Кроме того, я знаю, что к ней приходили за помощью те, кто мечтал  отправить
ее на костер.
   Она взяла у Анжелики пакет.
   - Вы так добры ко мне, Анжелика. В мире нет другой такой женщины, как вы.
   - Она совершенно изменилась, - рассказывала немного погодя Анжелике  г-жа
де Меркувиль.  -  Возможно,  ей  пригодятся  те  лекарства,  которые  вы  ей
предложили, но я-то  знаю,  в  чем  причина  такого  преображения.  Мне  все
рассказал слуга г-на де Фронтенака. Между супругами произошла ужасная сцена,
это было в ту ночь, когда буря задержала вас в Орлеане. Конечно, это была не
первая их ссора, и мы уже привыкли видеть Сабину со  следами  этих  ссор  на
лице, но  на  этот  раз  -  и  слуги  подтверждают  это  -  все  закончилось
примирением, причем примирением в постели. Вы, конечно, согласитесь со мной,
что это лучший способ, что  бы  там  ни  говорили  наши  священники.  И  это
продолжается до сих пор! Это просто чудо! Дамы из "Святого Семейства", да  и
я тоже поклялись поставить двадцать свечей в храме Святой Анны, если  Сабина
выйдет из этого ужасного состояния, в котором она  находилась.  Видите,  как
небеса милосердны к нам, - добавила пылкая г-жа  де  Меркувиль.  -  Они  все
благословляют, даже виноватые порывы  любви,  когда  речь  идет  о  спасении
человеческой души!..
   Объяснение г-жи  де  Меркувиль  умерило  неясные  опасения  Анжелики.  Но
взамен, как выразилась г-жа  Меркувиль,  они  все  должны  принести  жертву:
отказаться от театральной постановки, назначенной на четверг третьей  недели
Великого поста. С этим  долго  тянули,  и  епископ  не  давал  определенного
ответа,  так  как  этот  день  совпадал  с  празднествами  Святого   Иосифа,
покровителя Новой Франции, и  епископ  опасался,  что  они  пройдут  не  так
торжественно и набожно, как это требуется... А потом, эти ужасные  морозы...
А в ближайшие дни еще похолодает. Любые передвижения  опасны  для  жизни,  а
женщины боятся отморозить свою нежную кожу.

***

   Водопады Монморанси сковало льдом, они совершенно застыли.  Тело  Мартена
д'Аржантейль, должно быть, рассыпалось в прах в ледяных глыбах.
   У г-на  де  ла  Ферте  заболел  конюший,  что  нисколько  не  взволновало
остальное общество, кроме м-зель д'Уредан, которая панически боялась  всякой
заразы и умоляла Анжелику не навещать этого больного. Пиксаретта не  было  в
городе. Он отправился за  советом  к  известному  "жонглеру",  так  называли
индейцев-шаманов, умевших разгадывать сны. Мороз крепчал. Все были укутаны в
одежды, как в коконы, прохожие на улицах, как слепые,  сталкивались  друг  с
другом, их глаза в узких прорезях капюшонов слезились от холода.
   Онорина все время думала о бедной собаке Банистеров  и  умоляла  Анжелику
освободить ее.
   - Но собаки не боятся холода!
   - Но он такой глупый и такой тощий!
   - Последняя буря прикончит его, - мрачно предвещал Адемар.
   У Иоланты появилось больше свободного времени, потому  что  днем  Онорина
была в школе, а потом урсулинки согласились взять и Керубина,  скучавшего  в
одиночестве. Получилось так, что вместе с  ним  в  школу  стали  ходить  еще
несколько мальчиков, которым не было и шести  лет.  Иоланта  воспользовалась
свободными часами, чтобы встречаться со  своими  соотечественниками.  Адемар
замечал, что она слишком часто ходит на эти встречи в трактир  под  вывеской
"Французский залив". Он почувствовал, что им пренебрегают, и часто спрашивал
себя, не он ли сам, его робкое и чересчур уважительное  поведение  разрушило
все надежды дочери Марселины.
   Хотя страхи его были бессмысленны, его не покидали мрачные предчувствия.
   - А как можно определить, что это последняя буря?
   - Местные жители  говорят,  что  она  самая  сильная,  а  последствия  ее
разрушительны.
   Анжелика так и не увиделась с Жоффреем после поездки на остров Орлеан, он
отсутствовал вот уже четыре дня.
   Говорили, что он в Силлери.
   Он часто бывал там. Анжелика была не настолько глупа, чтобы подумать, что
одна из этих женщин, и особенно Беранжер, последует за ним в  эти  крепости,
где нет никаких удобств. Но не были ли его отсутствия признаком  охлаждения?
Ему не понравилась ее поездка на остров Орлеан? Или же  "аквитанская  ссора"
имела более серьезные последствия?
   Ее  навестил  Барсемпью  со  своими  знакомыми,  чтобы  справиться  о  ее
самочувствии. Его попросил об этом граф. Чтобы пройти от замка  Монтиньи  до
дома  Виль  д'Аврэя,  требовалось  изрядное  количество  мужества,  холодный
пронизывающий ветер играл людьми, как марионетками.
   В лавках крепкие алкогольные напитки были нарасхват.
   Г-н де Пейрак все еще был в Силлери.
   - Он слишком часто там бывает, - с горечью сказала Анжелика.
   - Люди в наших гарнизонах тоже нуждаются в нем.
   Наконец  мороз  ослабел,  и  в  воскресенье  солнце  на  несколько  часов
появилось в городе и согрело его.
   Анжелику по-прежнему беспокоила мысль о кокетке Беранжер, которая ожидала
его возвращения с не меньшим нетерпением, чем она.
   В доме она встретила Кантора; с гитарой под мышкой он отправлялся в замок
Монтиньи, чтобы в компании распевать лангедокские песни.
   - Оказывается, ты тоже участвуешь в этих гасконских ассамблеях? - сказала
она ему.
   Он посмотрел на нее удивленно и немного высокомерно.
   - Но я самый младший в семье де Пейраков, и я тоже из Аквитании.
   Как раз это и было очевидно. Этот маленький инцидент привел к тому, что у
Анжелики нервы были напряжены до предела.
   В это воскресенье Онорина была дома.
   - Послушай, - сказала ей Анжелика, - пусть маленькие сеньоры Аквитании  и
их отец остаются на своих ассамблеях.  Мы  же  из  Пуату,  и  мы  пойдем  на
прогулку в лес.
   Ярко светило солнце, и погода была "восхитительно морозная".  Как  только
они с  Онориной  оказались  на  лесной  тропинке,  укрытой  жестким  снежным
покровом, к Анжелике вернулось ее хорошее настроение. Сначала  ей  пришла  в
голову мысль прогуляться до монастыря. Но зачем? Сейчас, во  время  Великого
поста, двери его все равно закрыты. А может, пойти к Сюзанне?..  Вскоре  она
обнаружила, что они миновали  пригород  и  оказались  достаточно  далеко  от
Квебека, от его деревянных бастионов. Так приятно было шагать по тропинкам и
вдыхать чистый морозный воздух. Все тревоги Анжелики уходили прочь: и долгое
отсутствие де Пейрака, и вызывающее поведение Беранжер. Они углублялись  все
дальше и дальше в лес, создавая иллюзию, что они убежали из  Квебека,  чтобы
свободно бродить где им захочется.  Сейчас  они  свернули  на  тропинку,  по
которой, судя по следам, сегодня прошло немало народа.  Среди  деревьев  она
заметила промелькнувший силуэт секретаря суда Карбонеля, он был один, в руке
он держал большой зонт. Узнав их, он догнал и присоединился к  ним.  У  него
был  смущенный  вид,  он  счел  нужным  объяснить  им,  что   воспользовался
воскресеньем, чтобы измерить только что распределенные участки  земли  около
Лоретты и на Зеленых островах.  Проведены  ли  там  границы?  Поставлены  ли
ограждения? Сохранили ли коридор для проезда короля?
   И  к  чему  он  сдавался  в  такие  подробности?  Воистину,   воскресенье
преображало людей, показывая их с новой стороны. Он  взял  с  собой  зонтик,
чтобы защититься от порывов ветра, бросавших снег в лицо.
   - Но вы так легко одеты! - сказала она.
   Он был без пальто, только в сюртуке из толстой шерсти. На что он  ответил
ей, что он коренной канадец и привык к низким температурам.
   Она попросила его не задерживаться из-за нее, ведь его ждут дела.  Вскоре
он скрылся из вида.
   У подножий  деревьев  внезапно  появилась  легкая  дымка.  Они  пересекли
площадку, засаженную кустарником и лиственницами.  Воздух  еще  был  чист  и
свеж,  лучи  солнца  пронзали  туманную  пелену,  стелющуюся  по  земле.   С
противоположной стороны лужайки показался человек.  Его  ноги  по  щиколотку
были в тумане, и казалось, что он шагает не по земле, а по светящейся  воде.
Он шел наискосок по  лужайке  прямо  к  тропинке  ;  когда  он  приблизился,
Анжелика узнала колдуна, которого прозвали Красный Плут.
   Она остановилась. Место было  пустынное.  Анжелика  давно  уже  перестала
носить при себе оружие, в цивилизованном городе ни к чему  было  наряжаться,
как корсар. Красный Плут был вооружен рогатиной и арбалетом, он  возвращался
с охоты. Он убил волка и нес его труп на своих плечах. Он шел вразвалку, его
тяжелый груз замедлял его шаг. Он заметил ее и,  бесспорно,  хотел  догнать.
Поскольку она подумывала нанести ему визит в ближайшее  время,  она  решила,
что лучше подождать его. Вблизи он оказался ниже ростом, коренастее, чем она
представляла себе. Он устремил на нее  проницательный  и  спокойный  взгляд,
продолжительное молчание послужило как бы  мостиком  к  переговорам.  Первой
заговорила Анжелика.
   - Почему вы кинули камнем в мою кошку в день прибытия нашего флота?
   - Кошки - колдовские твари, а про вас мне  говорили,  что  вы  опасны.  Я
хотел это проверить.
   - И что же вы увидели?
   - Камень отклонился в сторону. В этой кошке живут духи.
   Его ироническая улыбка как бы подтверждала сказанное им.
   - Не нужен ли вам волчий зуб? Или шерсть с его морды? Все это помогает  в
волшебстве...
   - Ну вот что, куманек, так просто вы меня не возьмете. Я хочу задать  вам
один вопрос. Вы сказали графу де Сент-Эдму - а он передал это мне, -  что  я
убила графа де Ва-ранжа.
   - Разве это не правда?
   Ее буравили его маленькие блестящие  глазки.  Она  сдержалась,  чтобы  не
задать ему следующий вопрос и не стать объектом его  зубоскальства:  "Откуда
вы узнали? Кто вам сказал?" Никто  ему  ничего  не  говорил.  Он  узнал  это
благодаря  древней  могущественной  науке,  возможностями   которой   нельзя
пренебрегать. Они застыли, глядя друг на друга  и  не  произнося  ни  слова.
Вдруг она спросила:
   - А что вы показали ему в магическом зеркале?
   - То, что он хотел знать. Это довольно простая операция, но  он  не  смог
вытерпеть до конца.
   Несмотря на тяжесть трофея и своего  оружия,  он  пренебрежительно  повел
плечами.
   - ...Они хотят подчинить  себе  Сатану,  как  будто  нанимают  на  службу
волонтера. Это не так просто, и вы это знаете. Он хотел использовать то, что
узнал, чтобы заманить вас в ловушку, отомстить! Фу! Но  все  это  обернулось
против него... Это была судьба! Вы рождены, чтобы  разоблачать  ложь,  и  вы
встали у него на дороге.
   Его взгляд пронизывал ее насквозь.
   - ...Мы могли бы заключить союз, - сказал он.
   - Против кого?
   - Мама, у меня замерзли ноги, - воскликнула Онорина.
   Ей надоели все эти остановки и перешептывания. Сначала человек с  зонтом,
теперь с арбалетом... Если так будет продолжаться, они никогда не дойдут. Но
куда? Этого она не знала, но ей хотелось шагать, а не стоять на месте. И  ей
было жаль бедного волка с высунутым красным языком, смотревшего на нее одним
глазом. Она изо всех сил потянула Анжелику, чтобы увести ее отсюда.
   - Зайдите как-нибудь ко мне, -  сказал  Красный  Плут,  -  я  покажу  вам
кое-какие книги... Эта нескончаемая аллея приглушала настроение,  что  удача
отвернулась от нее. А детская ручка, которую она держала, только  прибавляла
ей жизнерадостности. В ней был смысл всей ее жизни. "Ты  родилась  на  свет,
чтобы быть счастливой. И  ты  будешь  ею,  я  построю  для  тебя  счастливое
царство".
   "Она сама невинность, только она и достойна, чтобы ее осыпали подарками",
- сказал Ломени. Защищать ее - тоже счастье. Детская рука в  руке  взрослого
обязывает его к благородству. "Сердечко мое, ты так много дала  мне".  Туман
постепенно рассеялся, почва стала более болотистой. То тут, то там по ветвям
деревьев прыгали маленькие пушистые зверьки, охотники за курами;  зимой  они
часто пробирались в стойла и  на  чердаки.  По  стволу  пробежала  куница  и
показала им сквозь ветки свою треугольную мордочку.  В  сумрачном  свете  ее
зеленые глаза сверкали, она была похожа на домового.
   Затем они поднялись по склону, слегка припорошенному  снегом,  с  пятнами
желтого лишайника. С гор опять спускался туман, и вдруг послышалась  музыка.
По  мере  того  как  они  приближались,  она  становилась   все   громче   и
заразительнее, как будто невидимые духи танцевали в лесной чаще.  Свернув  с
тропинки, они вскоре вышли к замерзшему пруду со следами от саней. С  другой
стороны пруда стояло  несколько  вигвамов,  а  в  глубине  лужайки  -  целое
поселение,  перед  которым  собрались  деревенские  музыканты  с  виолами  и
скрипками, а несколько пар весело отплясывали под задорную мелодию. Одна  из
женщин заметила их и помахала им рукой.
   - Эй! Идите сюда! Мы отправляемся к  Берришонам!  Они  приготовили  мясо,
зажарили птиц и приглашают всех к себе.
   Когда Анжелика подошла ближе, ее узнали, и кто-то сказал ей:
   - Только не выдавайте нас господину  священнику,  мадам.  Хоть  сейчас  и
Великий пост, но уж в воскресенье не мешает разговеться.
   Большая столовая была полна народу и  восхитительных  запахов.  Появление
музыкантов вызвало громкую овацию. Их ждали с нетерпением и сразу же  начали
освобождать часть комнаты для танцев. В воздухе стоял табачный дым. Анжелика
заметила секретаря суда Карбонеля, с  салфеткой  на  груди,  перед  огромным
куском сочной говядины. Теперь она поняла, почему при  встрече  у  него  был
такой смущенный вид. Ярый защитник закона, он украдкой сам нарушал  его.  Но
было ли грешно нарушить обет поста вне благословенного города  Квебека?  Над
этим стоило подумать. Лишенные всех удовольствий,  находясь  в  поле  зрения
многочисленных  священнослужителей,  многие  жители  Квебека  взяли  себе  в
привычку кутить на  стороне.  Договаривались  тайком  и  выбирали  место,  а
смелому хозяину, бросившему  вызов  запретам  и  превратившему  свой  дом  в
трактир, выдавалась денежная компенсация либо он пользовался различного рода
административными  преимуществами.  Но  лучшим  вознаграждением  была   сама
встреча, веселье и масса удовольствий посреди суровой долгой зимы.
   Онорина была счастлива.
   - Я тоже хочу танцевать. Ты ведь потанцуешь со мной?
   Хозяйку дома звали Соланж. Она подошла, чтобы поговорить с Анжеликой.  Их
семья была из Берри, и в ее разговоре  чувствовалось  неповторимое  созвучие
говора жителей восточных районов.  Она  предложила  им  мясо  с  поджаренной
репкой.
   Анжелика с дочкой полакомились от души. Но задерживаться  здесь  Анжелика
не хотела. Она заметила, что на нее глядит из угла какой-то солдат. Он отвел
свой взгляд и продолжил игру в карты вместе с другими такими  же  солдатами,
плохо выбритыми, в серых камзолах и шапках: с выцветшими нашивками. Это явно
были дезертиры, которые часто приходили в поселения обменивать мех. Но  тот,
кто смотрел на Анжелику, казался не таким грязным и грубым,  в  его  взгляде
она прочитала страх.
   Ей в голову пришла мысль, что это тот самый солдат, которого  разыскивает
Гарро, тот, кто приобщался к сеансу черной магии.
   Кроме того, ей  не  хотелось  вредить  пищеварению  Никола  Карбонеля,  у
которого при виде ее вытянулось лицо. Вставая, она  одобрительно  улыбнулась
ему, хотя знала, что их маленькая тайна не повлияет на его  покладистость  в
дальнейшем.
   Они снова отправились по тропинке, ведущей к аллее.  Онорина  была  очень
довольна. Она любила эти шумные собрания, напоминавшие ей Вапассу.
   Вдали уже показался город. Городские колокола золотились  и  посылали  им
свои мелодичные звуки. Было  еще  не  поздно.  Ближе  к  зениту  небо  стало
перламутровым. Но время от времени  от  плотной