- А что он оперирует?
   - Так то же, что и я, щитовидную железу. Сейчас  она  у  каждого  второго
сбой дает. Только  я  считаю,  что  можно  и  избежать  операции,  пролечить
гормонами, но наши люди при слове "гормоны"  массово  падают  в  обморок,  -
оживилась,  оседлав  любимую  тему,  Ксюта.  -  "Ой,  доктор,   только   без
гормональной терапии!" Просто идиотизм! По часу трачу, объясняя  ошибочность
такой позиции... А у Андрея Владимировича другая методика, он  считает:  нет
органа, нет и проблемы. И быстренько выковыривает железу, несмотря на то что
вмешательства можно избежать. Еще мне не нравится, как он производит разрез,
отгибаем..
   - Погоди, - прервала я подругу, зная, что сейчас она начнет сообщать кучу
малоаппетитных деталей, - а про жен правда?  Ну  то,  что  все  его  супруги
умерли?
   Ксюша вздохнула.
   - Знаешь, я ведь не слишком интересуюсь сплетнями, до меня последней  все
сведения доходят: кто, кого, с кем, где... Но про Андрея Владимировича  одно
время много шушукались. Просто рок какой-то над мужиком висел.  Первую  жену
вроде бандиты убили, подробностей не знаю,  вторая  от  сердечного  приступа
скончалась, третья, актриса эта знаменитая, господи, ну как ее звали...
   - Изабелла Маркова!
   - Точно. Утонула вроде. Одним словом, странно очень. Но еще более странно
другое.
   - Что?
   Оксанка засмеялась.
   - Ты бы пошла замуж за парня с такой репутацией?
   - Маловероятно.
   - А у Чванова недостатка в супругах нет. Он потом еще, по-моему, пару раз
женился и развелся. Сейчас у него Лена Воробьева в женах,  сотрудница  наша,
бывшая моя аспирантка, молоденькая девчонка, тридцати  еще  не  исполнилось.
Польстилась, дурочка, на обеспеченную жизнь. Я ее предупредила:
   - Знаешь, как его наши кличут? Синяя Борода.
   А Ленка только отмахнулась:
   - Ерунда все, Оксана Степановна, просто Андрюше не везло, я-то умирать не
собираюсь, у меня здоровья на троих!
   Швырнув трубку на диван, я забегала по комнате. Так, убийца  найден,  это
Чванов. Как все теперь легко объясняется.
   Чванов - частый гость на  конезаводе  Верещагиных,  он  обожает  лошадей,
часто ходит на конюшни и, естественно, знает о втором выходе на улицу. Более
того, животные Верещагиных привыкли  к  Чванову,  и  Лорд,  конечно  же,  не
испугался, когда Андрей Владимирович вошел к нему в денник...
   А потом он убил Назарову, небось, баба сама преспокойненько впустила  его
в квартиру, бояться бывшего мужа ей просто не пришло в голову. Я мало  знала
Риту, но от нашей  единственной  встречи  осталось  впечатление  бесшабашной
дамы...
   Дело за малым. Узнать, почему милейший Андрей Владимирович всех  убивает?
Ну, предположим, с супругами понятно. Глупые тетки составляли в  его  пользу
завещание и мигом отправлялись в мир иной...  Но  чем  ему  помешала  Наташа
Кабанова, прикидывавшаяся Леной Артюхиной? И почему он  убрал  Назарову  уже
после развода? За какие услуги Беллочка  Маркова  отдала  Кабановой  деньги?
Десять  тысяч  долларов  -  ощутимая  сумма  даже  для  популярной  актрисы.
Насколько я знаю, гонорары у них невелики, тысяч по пять  зеленых  за  серию
максимум, а вероятнее всего, три... И уж самая загадка в том, каким  образом
она сумела передать баксы Наташе спустя почти три года после своей кончины?
   Внезапно  у  меня  разболелась  голова,  а  в  желудке  заурчало.   Время
подбирается к девяти вечера, а я, кроме наспех  проглоченного  за  завтраком
тостика с паштетом, больше ничего не ела.
   Столовая поразила меня безлюдностью. Тут  только  до  меня  дошло,  какая
поразительна тишина  стоит  в  доме.  Ни  в  одной  из  комнат  не  работает
телевизор, не вопит Маня, не бурчит Аркадий, не ругаются Севка с Носом...
   - Ира, - крикнула я, - куда все подевались?
   Домработница всунулась в комнату.
   - Не знаю. Сначала сидели, чай пили, потом Тузик  дал  Хучику  жвачку,  а
Аркадий Константинович стал ругать Марусю...
   - За что?
   - Она пузыри из резинки выдувала. Действительно некрасиво, он  совершенно
прав. Сидит за столом такая взрослая девочка и безобразничает...
   Ирка продолжала бубнить, я послушала несколько минут и прервала ее:
   - Ну хорошо, одна выдувала пузыри, другой ругался,  третий  кормил  мопса
жвачкой, словом, ничего особенного, но куда они исчезли?
   - Понятия не имею, я пошла в подвал белье из стиральной машины вынимать.
   Ира вновь начала выкладывать ненужные детали.
   Сначала она положила чистые простыни  в  корзину,  потом  оттащила  их  в
гладильную комнату, затем пошла выпить чашечку чаю. И  вот  как  раз  в  тот
момент, когда домработница шла по коридору, в столовой раздался дикий крик.
   - Просто нечеловеческий, - вещала  Ирка,  -  люди  не  умеют  так  орать,
пароходная сирена да и только, я жила маленькой у пристани, и там...
   - Ира! Что было дальше!
   - Ничего, - обиженно протянула домработница,  -  все  вылетели  во  двор,
Аркадий Константинович, Зайка, приятель ваш, Сева,  нес  на  руках  Машу,  а
Тузик прямо плакал. "Ой, - говорил, - как бы не скончалась по дороге".
   А затем они по машинам расселись и умчались.
   - Куда? - плохо слушающимися губами спросила я. - Куда?
   - Так разве ж в этом доме кто скажет о своих планах? -  завелась  Ира.  -
Все не как у людей...
   Но я, уже не слушая ее,  схватила  телефон  и  набрала  номер  Марусиного
мобильного. Вежливый женский голос сообщил:
   - Абонент отключен или временно недоступен, попробуйте позвонить позднее.
   Аркашкин телефон тоже не работал,  а  набрав  Зайкин,  я  мигом  услышала
резкий звонок, идущий из кресла. Отодвинув подушки, я увидела ее "Эрикссон".
Ольга забыла аппаратик дома. Что было уже совсем пугающим. Зайка работает на
телевидении и, даже ложась спать, никогда не отключает  сотовый,  ей  просто
запрещено  это  условиями  контракта.  Правда,  невестку   сейчас   временно
отстранили от эфира, но телефончик всегда  при  ней.  Зайка  скорей  забудет
надеть  туфли,  чем  прихватить  мобильный.  Господи,  что  же  у  нас   еще
стряслось?
   - Почему в доме такая тишина? - раздался знакомый голос,  и  в  столовую,
обвешанный кульками, вошел Дегтярев. - Что у вас случилось? Отчего никто  не
ругается? Кстати, Дашутка, знаешь, что вышла новая  Маринина?  Ну-ка  крэбс,
фэкс, пэкс...
   Жестом фокусника он вытащил из одного  пакета  толстый  том  в  глянцевой
суперобложке и протянул мне.
   - Держи, наслаждайся. А где все? Только не говори, что дети загрызли друг
друга. Хучик, мальчик, иди сюда, и вы, ребятки...
   Полковник, находящийся  в  великолепном  настроении,  принялся  раздавать
членам  стаи  специально  купленные  в  магазине  для  животных  палочки  из
прессованных жил. В  другое  время  подобное  внимание,  а  среди  подарков,
сваленных на столе, виднелись коробочка с  пирожными,  явно  корзиночками  с
белковым кремом, еще несколько томов в ярких обложках и бутылка полироли для
автомобиля, заставило  бы  меня  умилиться,  но  сегодняшний  день  оказался
слишком тяжелым.
   - Чего явился? - рявкнула я, плохо сдерживая раздражение.
   - Так пятница же, - растерянно ответил приятель, - я  всегда  стараюсь  с
вами выходные провести. А ты чего такая злая?
   Я не успела достойно ответить на выпад, потому  что  во  дворе  захлопали
дверцы машин, потом послышались голоса.
   - Неси ее на диван, - сказал Кеша Дверь в столовую  распахнулась.  Первым
шел Лазарев, тащивший на руках  бледную  Марусю.  Манюнечка  у  нас  девочка
крепко сбитая, весит она почти шестьдесят килограммов,  поэтому  Севке  было
очень тяжело. Подойдя к дивану, он плюхнул ношу в подушки.  Я  ожидала,  что
дочь завопит по обыкновению что-то  типа:  "Нельзя  ли  поаккуратней!"  Или:
"Зачем швырнул меня, как тряпку..." Но Маруська не издала ни звука.
   - Вот, - возвестила растрепанная Зайка, - вот к чему приводят глупости!
   - Чуть сам не умер, - влез Тузик, - какой кошмар.
   - Говорил же, - подхватил Кеша, - не выдувай пузыри, нет, баловалась, как
маленькая...
   Манюня,  всегда  мигом  отвечающая  своим  обидчикам,  отчего-то   упорно
молчала.
   - Отвяжитесь от ребенка, - велел Севка.
   - Что случилось? - хором спросили мы с полковником.
   - Марья, - велела Зайка, - а ну покажи, давай, давай!
   Девочка покорно открыла рот... Я  чуть  не  упала  в  обморок,  Александр
Михайлович присвистнул и поинтересовался:
   - А что это у тебя такое там внутри черное и жуткое?
   - Язык, - сердито ответил Кеша, - это ее глупый болтливый язык!
   - Вот так штука, -  удивился  Александр  Михайлович,  -  она  его  дверью
прищемила?
   Маруськины глаза начали медленно наполняться слезами.
   Я наконец обрела способность говорить и налетела на Кешу:
   - Говори быстро, что ты с ней сделал!
   - Вот здорово, - обозлился Аркашка, - нашла виноватого.
   - Он ни при чем, - устало сказала Зайка, - Если бы ты только  знала,  как
все перепугались! Жуть, она так орала, а потом язык опух и почернел ..
   - Я думал, отвалится, - сообщил Тузик.
   - Не надейся, - фыркнул Кеша, - не будет нам такой радости.
   - Ну-ка, - велел  Дегтярев,  -  быстро,  четко  и  по  порядку  излагайте
факты...
   - Значит, так, - завела Зайка. - После ужина Маруська вытащила из кармана
жвачку "Биг баббл" и с наслаждением выдула пузырь. Аркадий, допивавший  чай,
возмутился:
   - Немедленно прекрати!
   - Почему? - спросила Маня и быстро выдула следующий, больше предыдущего.
   - Смотреть противно!
   Маруся ловко щелкнула шар, соскребла с носа и щек розовые, липкие ошметки
и заявила:
   - А ты не смотри.
   - Прекрати.
   - Ни за что.
   - Иди к себе в спальню, там и безобразничай.
   - Еще чего, где хочу, там и сижу.
   - Перестаньте оба, - велела Зайка.
   - Отвяжись от ребенка, - приказал Севка.
   Маруся, почуяв, что общественное мнение на  ее  стороне,  ухмыльнулась  и
радостно "оживила" еще одно жвачное чудовище.  Кеша,  решивший  дать  наглой
сестрице подзатыльник, протянул  руку...  Маруська  быстро  раскрыла  рот  и
втянула внутрь розовый шар. Но не успела девочка сомкнуть губы, как ее  лицо
побелело.
   - Что случилось? - удивилась Ольга.
   - Небось подавилась, - хмыкнул Кеша.
   Аркадий  нежно  любит  Манюню.  Когда  она  была  маленьким   толстощеким
младенцем, вопившим часами по ночам, сын  мог  качать  до  утра  коляску,  а
потом, зевая, идти в школу.  Я  совершенно  спокойно  оставляла  мальчика  с
ребенком, великолепно зная: ровно в восемь Кеша даст ей ужин, потом помоет и
уложит в кроватку. Обязательно расскажет сказку, а то и споет песенку.  Маня
в  свою  очередь  обожала  старшего  брата,  и  долгие  годы,  примерно  лет
одиннадцать,  он  был  для  нее  непререкаемым  авторитетом  во  всем.   Мне
доставались вторые роли. Кеша лучше всех заплетал ее  косички,  внимательней
выслушивал жалобы, частенько баловал и  ходил  в  школу  разбираться,  когда
парочка наглых третьеклассников побила в буфете нашу первоклашку.  И  вообще
он был дома чаще, чем я, озабоченная  вечными  поисками  заработка.  Аркашка
никогда не был особым любителем  прогулок  и  игр  в  футбол.  И  частенько,
вернувшись домой, я находила их, сидящих  рядышком  и  мастерящих  очередную
модель самолета. К слову сказать, Кешка никогда  не  сердился,  если  Манюня
проливала клей или неловким движением ломала почти готовую конструкцию.
   А первые заработанные деньги он потратил на покупку отвратительной  куклы
Барби. Маня же была уверена: Кеша самый умный. Даже то, что он совершенно не
разбирается в математике, не поколебало этой уверенности... Появление  Зайки
никак не нарушило взаимоотношений, просто в доме возник  еще  один  человек,
которого Манюня  стала  любить.  А  уж  близнецов,  своих  племянников,  она
обожает. Но няня Серафима Ивановна не подпускает никого к детям на  пушечный
выстрел, каждый раз торжественно возвещая:
   - В городе грипп! Еще заразите проказников.
   Впрочем, сейчас Анька, Ванька и  Серафима  гостят  в  Киеве,  у  Зайкиной
матери.
   Одним словом, все у нас было хорошо. Но примерно год  тому  назад  Маруся
плавно въехала в подростковый возраст, и началось!
   Любые, даже самые невинные замечания она воспринимает в штыки и по любому
поводу затевает свары. Кеша  искренне  не  понимает,  куда  по-девалась  его
любимая сестричка, и  по  привычке  пытается  руководить  Манюней:  "Не  ешь
столько на ночь", "Не надевай эти обтягивающие штаны", "Выключи свет, завтра
в школу"! Машута гневно  фыркает,  и  вспыхивает  скандал.  Мы-то  с  Зайкой
понимаем, что через годок-другой все  утрясется,  но  Аркашка  переживает  и
скрывает под маской ехидства истинные чувства любви, огорчения и обиды.
   И  он  перепугался  до  ужаса,  увидев,  во  что  внезапно   превратилась
физиономия сестры. Потом понесся дикий  крик.  Маша  топала  ногами,  трясла
головой, по щекам девочки градом текли слезы.
   - Что, что? - бестолково суетились все вокруг нее, но она упорно молчала,
а потом вдруг упала в обморок...
   Кеша схватил ключи от машины, Севка подхватил Марусю, и  они  ринулись  в
джип. Зайка и Тузик вскочили в  "Фольксваген".  Кеша  погнал  в  Филатовскую
больницу с жуткой скоростью, нарушая по  дороге  все  правила.  К  приемному
покою сын добрался, побив  рекорд,  всего  за  десять  минут.  За  ним,  воя
сиренами,  влетели  две  патрульные  машины,  гнавшиеся  за  нарушителем  от
Тверской улицы. Естественно, Зайка безнадежно  отстала.  Когда  она  наконец
добралась  до  больницы,  Аркашка  бегал  по  длинному,  плохо  покрашенному
коридору. Мани не было.
   - Ну что? - кинулась Ольга к мужу.
   - Ты только прикинь, какой ужас, - закричал супруг  и  рассказал,  в  чем
дело. От удивления у Зайки открылся рот, такого она даже и  предположить  не
могла.
   Оказывается, когда Маня, испугавшись разгневанного  Аркадия,  спрятала  в
рот пузырь из жвачки, на него именно в этот момент  села  оса.  Девочка,  не
увидав насекомое, втащила его в рот. Оса, обозленная  непонятной  ситуацией,
не растерялась и мигом укусила ребенка под язык,  в  то  самое  место,  куда
врачи предписывают положить  таблетку,  чтобы  лекарство  быстрее  попало  в
кровь...
   - Какой ужас! - закричала я, кидаясь к Марусе. - Тебе  больно?  Ну  скажи
хоть словечко!
   - Она не может говорить, - пояснил Севка.
   - Надеюсь, промолчит полгода, - фыркнул Кеша.
   - Манечка, -  суетилась  я,  подсовывая  девочке  под  спину  подушку,  -
деточка, ну не расстраивайся.
   Манюня  молча  кивнула.  Вид  у  нее  был  жалкий,  растерянный  и  жутко
несчастный.
   - Съешь корзиночку,  -  предложил  Дегтярев,  -  твои  любимые  купил,  с
белковым кремом.
   Он сунул  девочке  под  нос  роскошную  тарталетку  из  песочного  теста,
наполненную светло-бежевой массой и увенчанную  виноградиной.  Глаза  Манюши
быстро налились слезами.
   - Ты ее нарочно дразнишь! - возмутился Кеша.  -  У  нее  же  во  рту  все
распухло, она есть не может...
   - Извини, маленький, - смутился полковник, - я хотел как лучше.
   Невероятная злоба вперемешку с отчаянием ударила меня в голову.
   - А вышло как всегда, - налетела я на полковника, - додумался  предложить
ребенку, у которого во рту жуткая боль, пирожное скушать. Зачем ты их вообще
купил!
   - Но, - принялся оправдываться приятель, - ведь я не знал... А корзиночки
все любят...
   - Все ты виноват, - шипела я, - ты...
   - Да в чем же? - подскочил Дегтярев. - Что я не так сделал-то?
   Я попыталась взять себя в руки, молчи, злоба, молчи,  но  язык  не  хотел
останавливаться:
   - Много чего сделал! У нас одни несчастья. Зайку от эфира  отстранили,  у
Кешки джип украли, Тузик подцепил насморк, и вообще они с  Сев-кой  чуть  не
утонули. Хучик попался в ловушку, "Форд" въехал  в  "Фольксваген",  Катерина
обожглась, СВЧ-печка сгорела, холодильник сломался, а теперь еще и эта  оса!
А все ты виноват!
   - Но, - забормотал Дегтярев, - но, ей-богу, это  же  несправедливо...  Ну
при чем тут я?
   - А кто обвинил Михаила Каюрова в убийстве, - заорала я, - из-за кого  он
нас проклял, а?
   Александр Михайлович уставился на меня, раскрыв рот. Чувствуя, что сейчас
разрыдаюсь, я выскочила в коридор и  прислонилась  к  стене.  Молчи,  злоба,
молчи.
   За  дверью  столовой  стояла  тишина.  Потом  раздался  голос  Александра
Михайловича:
   - Какая муха ее укусила?
   - Не обращай внимания, - ответил Кешка.
   - Климакс начинается, - пояснил Севка, - вот за что баб не люблю. Вечно у
них гормональные проблемы. То раз в месяц бесятся, на всех  кидаются,  потом
беременеют  и  людей  вокруг  со  свету  сживают,  а  затем  у  них  климакс
начинается. Нет, хуже баб - только обезьяны!

Глава 29

   Утром я вышла из спальни рано. Часы показывали полвосьмого.  Если  что  и
ненавижу, так это вскакивать по будильнику ни свет ни заря. Получив  в  руки
богатство, я стала спать до десяти,  с  ужасом  вспоминая  то  время,  когда
выбегала из дома в семь пятнадцать, боясь опоздать на  занятия.  Но  сегодня
нужно сделать очень много и  залеживаться  под  пуховым  одеяльцем  не  было
никакой возможности.
   Дом мирно спал. Никто из родственников и друзей даже не пошевелился, пока
я кралась по коридору к лестнице, ведущей  на  первый  этаж.  Вокруг  стояла
мирная тишина, прерываемая только мощным храпом. Это Снап и  Банди  выводили
носами рулады. Черри и Жюли спят тихо, а  Хучик  похрапывает  нежно,  как-то
деликатно.
   Ира и Катерина тоже еще лежали в кроватях. В  субботу,  когда  Маньке  не
надо в школу, а Аркадию с Зайкой на работу, прислуга встает в  девять.  Даже
кошки мирно дрыхли в холле, зарывшись в диванные подушки.
   Но не только мои родственники любят поспать в  выходной.  Я  подъехала  к
"Зеленому саду" в начале девятого, но на территории  не  нашлось  ни  одного
человека. А у входа в корпус мирно спала на кушетке  женщина.  Услышав  стук
двери, она подняла всклокоченную голову и, близоруко щурясь, хриплым голосом
поинтересовалась:
   - Кто там?
   - Анна Касьяновна, кастелянша, к девяти придет? - вежливо спросила я.
   - Выходной сегодня, - зевнула дежурная, - Анна Касьяновна отдыхает.
   - Где?
   - Дома, конечно. Если вам белье поменять, то несите сами, горничных  тоже
по субботам нет.
   - Анна Касьяновна далеко живет?
   - Рядышком, - ответила женщина, приглаживая волосы, - по тропиночке  мимо
коттеджей пойдете и аккурат в нашу пятиэтажку и воткнетесь.  Мы  там  все  и
живем, спасибо Максиму Ивановичу.
   - Кому? - не поняла я.
   - Супонову Максиму Ивановичу, нашему прежнему  директору,  построил  дом,
переселил народ из бараков. Вот уж руководитель был,  просто  Суворов,  пока
последний солдат не поужинает, сам спать не ляжет. Разве Алла Михайловна...
   Но я уже не слушала раздраженное бормотание бабы. Ноги  сами  побежали  к
выходу.
   Возле блочной пятиэтажки с уродливыми черными швами, несмотря  на  ранний
час, прогуливалась пожилая женщина с  детской  коляской.  Очевидно,  молодые
отец с матерью, решив хоть  на  время  избавиться  от  двух  вечно  кричащих
объектов: бабули и новорожденной, выставили обеих во двор.
   - Не подскажете, Анна Касьяновна в какой квартире проживает? - обратилась
я к старушке.
   - Это кто же такая? - удивилась бабуся. - Касьяновна? В первый раз слышу!
   -  У  нее  дочь  Вера,  горничной  работает,   такая   не   очень   чтобы
сообразительная.
   - Ах Анька, - обрадовалась бабулька, -  только  кто  же  ее  по  отчеству
кликать станет? Анька из двадцать пятой, и все тут.  Лезь  на  третий  этаж.
Тоже придумала, Касьяновна, смех один!
   Кастелянша распахнула дверь сразу, очевидно, в этом доме  не  боялись  ни
воров, ни насильников. Увидав меня, она удивилась.
   - Вы? Что случилось? Если с бельем, так это надо в санатории Елену  найти
и...
   - Нет, - ответила я, довольно бесцеремонно  вталкивая  хозяйку  в,  глубь
квартиры, больше напоминавшей кофейную чашку, чем место  для  проживания,  -
нет, мне вы нужны...
   - Зачем? - испугалась Анна.
   - Затем, - ответила я и, не