шись за выгодой, стали бы иметь дело  со  всеми  без
разбору, им давно бы накостыляли по  шее.  Но  глупенькие,  наивные  девушки
боялись "киллерш" до потери пульса. К тому же те  запугивали  их  обещаниями
рассказать правду  недобитым  родственникам.  Словом,  это  была  гениальная
выдумка Фоминой - обычное мошенничество, за которое практически,  невозможно
привлечь к ответственности.
   Неизвестно, как бы отнесся к такому криминальному таланту своей  невестки
Константин Яковлевич, узнай он правду. Но Надежде в очередной  раз  повезло.
Точилин умер, не дождавшись отчета от Игоря. В его  смерти  не  было  ничего
странного.  У  мужчины  давно  болело  сердце,  врачи   предлагали   сделать
аортокоронарное шунтирование, но Константин Яковлевич все тянул с операцией,
снимал  приступы  таблетками.  Наверное,  он  волновался  из-за  ситуации  с
Фоминой, у него то и дело поднималось давление, и в конце концов "мотор"  не
выдержал.    Подозрительный    Марков    даже    сумел    получить     копию
патологоанатомического вскрытия мужчины. Нет, тут все было  чисто.  Пришлось
Маркову, сложив Документы в кейс, закрыть расследование.  Заказчик  умер,  а
шантажом Игорь никогда не занимался, ему хватало других заработков. Фомина с
подружками преспокойненько продолжали прокручивать "убойный"  бизнес.  Игорь
решил начать другое дело. Очевидно, прекратив работу, он  уничтожал  бумаги.
Но папочку с разоблачением "Надежды и Ко" просто не успел сжечь.
   Для того чтобы хоть немного успокоиться, мне пришлось выкурить  несколько
сигарет кряду. Безусловно, Фомина - мерзкая дрянь, но мне она совершенно  не
нужна. Не убивала баба Маркова, у нее не было  причин  это  делать.  Надежда
даже не знала о существовании Игоря и не предполагала, что свекор  установил
за ней слежку. Ну  и  черт  с  ней!  Пусть  и  дальше  обманывает  негодяев,
замысливших убийство своих ближних  или  конкурентов.  В  конце  концов  она
нарвется на нервную даму, которая  пристрелит  обманщицу.  В  этой  ситуации
никого не жаль: ни "киллерш", ни заказчиц... Обе стороны хороши, по  тем  и,
по другим тюрьма плачет, только мне-то  что  теперь  делать?  Рухнула  такая
замечательная идея! Оказывается, убийцу  Маркова  следует  искать  в  другом
месте, но где? Сдается, что и полковник не преуспел в розысках - не  звонит,
не приходит...
   Утром я сползла к завтраку, плохо ориентируясь в действительности.  Краем
глаза отметила, как, нежно заглядывая в глаза Аркадию,  Нюся  наливает  сыну
кофе.
   - Кешенька, - щебетала  она,  сияя  свеженакрашенным  личиком,  -  тостик
вареньицем намазать? Смотри, твое любимое, вишневое!
   Зайка, хмуро  помешивая  ложечкой  чай,  исподлобья  наблюдала  за  этими
ухаживаниями. Ну вот, еще одна проблема, и  решать  ее  следует  немедленно.
Нахалку необходимо отправить домой. Только вот дома-то у нее и нет.  Значит,
нужно купить ей квартиру. Прямо сейчас и займусь!
   Из многочисленных риэлтерских контор я доверяю только одной  -  "Галина".
Основала ее моя давнишняя подруга, оставшаяся без работы. У Галки неожиданно
открылся талант маклера, и в  короткий  срок  она  прошла  путь  от  агента,
стаптывающего подметки,  до  хозяйки  довольно  крупного  предприятия.  Всех
родственников и знакомых я отправляю  к  ней.  Ковалева  никогда  никого  не
обманет и не станет связываться ни с  каким  криминальным  вариантом.  В  ее
конторе работают  несколько  человек,  проверяющих  "чистоту"  предлагаемого
жилья.
   Галка встретила меня радостно.
   - Только не говори, - захихикала она, - что решила продать дом в Ложкине.
На это идиотское сооружение никогда не найти покупателя!
   Я плюхнулась в удобное кресло и пододвинула к себе пепельницу.
   - Нужна квартира в Верми.
   Галя уставилась на меня своими красивыми зелеными глазами. Потом сморщила
покрытый веснушками нос и ехидно спросила:
   - Думаешь, из-за Уральских гор ближе в Париж летать?
   Я рассказала ей  про  Нюсю,  Аркашку  и  Ольгу.  Галка  пришла  в  полное
негодование.
   - Гони наглую пройдоху. Ничего ты ей не должна! Мало ли кто завтра придет
и назовется Кешкиной женой. Еще чего, квартиру  нахалке!  Да  она,  судя  по
твоему рассказу, уже намеревается жить в Ложкине, а  в  январе  смотаться  в
Париж!
   - Вот потому я и хочу по-быстрому отправить девицу на родину!
   - Просто выстави вещи за порог!
   - Не могу.
   - Я бы тоже не смогла, - вздохнула Галя, - только советы давать  горазда.
Но денег жаль до жути!  Ну  почему  ты  должна  поощрять  чужую  глупость  и
наглость!
   - Зайкино спокойствие дороже любых денег, - отрезала я, и  мы  схватились
за картотеку. Потратив на поиски почти два часа,  Галка  безнадежно  махнула
рукой. На продажу выставлялись четырех - и пятикомнатные апартаменты, а то и
двухэтажные частные дома. Но я  не  собиралась  превращать  Нюсю  в  богатую
невесту  с  роскошной  жилплощадью.  Требовалась   небольшая   двухкомнатная
квартирка. Найдется в центре - хорошо, а не найдется,  я  была  согласна  на
любой вариант.
   Но подобных предложений не оказалось.
   - Дешевые квартирки разбираются на месте, - пояснила  Галя,  -  в  Москву
доходят те, что подороже, причем цена в дороге возрастает. Иногда одна и  та
же жилплощадь выставляется на продажу по разным ценам. В Верми, предположим,
за нее хотят двадцать тысяч, а в столице уже сорок просят. Считают, что  все
москвичи дураки и крезы. Знаешь, езжай-ка в Вермь. Тысяч за тридцать купишь.
Я отправлю тебя к своему коллеге Володе Решетникову. Он  встретит  тебя  как
родную и быстро дело обстряпает. В  Москве  нужный  вариант  можно  месяцами
ждать...
   Я задумчиво "листала" компьютер. Галка, как всегда, права.
   - Ладно, созванивайся с этим Решетниковым...
   Галя взяла трубку и принялась бурно договариваться. Дело было  улажено  в
пять минут. Неизвестный мужик страшно обрадовался, пообещал встретить меня и
разместить в гостинице...
   - Какой прекрасный человек! - умилилась я.
   - Не обольщайся, - засмеялась  Галка,  -  он  все  в  стоимость  квартиры
включит: и плату за такси, и счет за букет, ежели цветочки  сунет...  Жадный
до жути, но честный. Не обманет. Когда полетишь?
   - Да прямо завтра, - сгоряча ляпнула я и тут же  пожалела.  Что  я  скажу
домашним?
   Билет на самолет я купила по дороге домой, специально поторопилась, чтобы
отрезать пути к отступлению. Мой рейс был в шесть утра. Страшно неудобно, но
другого просто не было.
   В столовой одиноко спал на диване Банди. После непонятного происшествия с
Зайкой пса разбаловали окончательно, и он вольготно раскинулся кверху пузом,
удобно устроив голову на подушке.
   - Есть дома кто живой? - крикнула я, входя в холл.
   - Незачем так вопить, - отозвалась со второго этажа Зайка.  -  Что-нибудь
случилось?
   - Нет.
   - Приятная неожиданность, - злобилась Ольга, - ничего  не  произошло!  Ну
надо же! Ни пожара, ни землетрясения...
   - Где Кеша? - прервала я поток издевательств.
   - Кто это такой? - прикинулась дурой Зайка. Я разозлилась окончательно:
   - Аркадий. Если не помнишь, то это твой муж.
   - Надо  же,  -  ерничала  невестка,  -  а  тут  другая  дамочка  на  него
претендует, Нюсей зовут. Все время с ним  проводит,  вот  и  сегодня  вместе
уехали, на новом джипе.
   - Кеша купил джип? - изумилась я.  -  А  как  же  "Мерседес"?  Он  всегда
говорил, что джипы похожи на троллейбусы - большие и неторопливые.
   - Вот именно такой он и приобрел - огромный, - вздохнула грустно Зайка. -
Знаешь почему?
   - Ну?
   - Нюся сообщила, что такая машина самая безопасная.
   - Не расстраивайся, - попробовала я утешить Ольгу, - скоро  избавимся  от
докуки.
   -  Интересно  как?  -  поинтересовалась   Зайка.   Выслушав   рассказ   о
предполагаемой покупке квартиры в Верми, невестка вздохнула.
   - Ужасно, конечно, что придется выбросить столько денег  псу  под  хвост,
но, честно говоря, я больше не могу видеть улыбающуюся Нюшину морду. Сегодня
за завтраком чуть не ткнула ей вилкой в глаз!
   - Смотри, в мое отсутствие не сорвись!
   - Попробую, - пробормотала Ольга, - хотя трудно. Знаешь, лучше никому  не
рассказывай про поездку.  А  то  хитрюга  что-нибудь  придумает,  прикинется
больной, например. И потом...
   Она замолчала.
   - Говори, - велела я.
   - Помнишь историю с... убийством Банди?
   - Такое не забудешь.
   - Все думаю, кто мог знать, что я поеду в "Марквет"? Кеша, Маня,  Денька,
Оксана, ты и... Нюся. Не нравится мне такое положение вещей.  Или  и  впрямь
думаешь, будто хозяин перепутал собак?
   Я отрицательно покачала головой. Конечно же, нет.
   - Потом, по-моему, у нее есть сотовый телефон...
   - У Нюси? Мобильный? Маловероятно.
   - Вчера вечером, вернее - ночью, я  пошла  на  кухню  и  услышала  из  ее
комнаты такое характерное попискивание, а потом тихий голос.
   Утром Ольга как ни в чем не бывало спросила гостью:
   - С кем так поздно болтала?
   - Я? - деланно изумилась Нюся. - У меня в комнате нет телефона.
   - Я слышала такое характерное попискивание, - настаивала Зайка.
   - А, - засмеялась "вторая жена",  -  я  играла  перед  сном  в  "Тэтрис".
Действительно на сотовый похож.

Глава 19

   Полет до Верми оказался не таким уж и утомительным. Зато я четко  поняла,
что Аэрофлот, летающий  в  Париж,  и  Аэрофлот,  доставляющий  пассажиров  в
Сибирь, - разные авиакомпании. В первом  случае  вам  без  конца  улыбаются,
хорошо кормят и по  первому  требованию  заваливают  пледами.  Во  втором  -
смотрят строго, рявкают по  каждому  поводу  и  дают  пупырчатое,  абсолютно
несъедобное куриное крыло. А на мою  робкую  просьбу  принести  плед  весьма
немолодая толстая стюардесса гавкнула:
   - Положены только пассажирам с детьми! На всех не напасешься.
   Если учесть, что  стоимость  полета  до  Верми  совсем  немного  уступает
стоимости билета до Парижа, то такое положение  вещей  выглядит  по  крайней
мере странно. Но неизбалованные  отечественные  пассажиры  мирно  дремали  в
креслах, кутаясь в пиджаки, кофты и шарфы. В салоне стоял отчаянный холод.
   Решетников не подвел - стоял у самого трапа, держа в руках листок  бумаги
с надписью "Дарья Васильева". Окинув меня взглядом, он сказал:
   - Получим багаж - и в гостиницу. Снял номер на три дня, думаю, управимся.
   - Багажа нет.
   - Как? - изумился Владимир, подходя к новеньким  "Жигулям".  -  Вот  так,
налегке?
   Я промолчала. Терпеть не могу  огромных  чемоданов  и  кособоких  баулов.
Предпочитаю мотаться по свету с минимумом вещей. Да  и  что  нужно-то?  Пара
белья, запасные колготки,  зубная  щетка  и  детективчик...  В  случае  чего
необходимое можно купить, слава богу, не прежние времена.
   Уже по дороге Владимир принялся рассказывать, какие имеются варианты,  и,
когда мы подъехали к небольшому только что  отремонтированному  зданию,  моя
голова уже гудела от разнообразной информации.
   Галка оказалась права. Через полчаса нашли в компьютере  нужный  вариант.
Двухкомнатная квартира с приличной кухней и раздельным санузлом, на  третьем
этаже. И цена смешная - девять тысяч.
   - Смотреть поедете? - поинтересовался Володя.
   - Давайте, - согласилась я.
   "Жигули" запетляли по  незнакомым  улицам.  Приятный  домик  из  красного
кирпича прятался за высоким забором.
   - Почти самый центр, - пояснил Решетников, - вон там  драмтеатр.  Кстати,
хотите сходить?
   Я кивнула. Отчего бы и нет? Хоть развлекусь  немного.  Комнаты  оказались
небольшими, но  квадратными.  Та,  что  выходила  окнами  на  восток,  имела
крохотный  балкончик.  Владимир  не  обманывал  -  косметический  ремонт  не
требовался. Стены радовали глаз новыми обоями, пол был покрыт свежим  лаком.
Даже странно, что  такое  приличное  жилье  стоило  так  недорого.  Впрочем,
дешевизне  нашлось  вполне  понятное  объяснение.  Не  успели  мы  выйти  из
подъезда, как от соседнего дома донеслись пьяные песни и мат.
   - Надо же, - удивилась я, - посреди рабочего дня пьют по-черному.
   Шум усилился, теперь в нем прорывался гневный окрик:
   - Давай-давай, шевелись быстрее, пьянь подзаборная!
   - И-и-и, - завизжал мужик.
   - Буйные, однако, соседи, - вздохнула я. Володя  на  мгновение  смутился,
потом все же раскололся:
   - Тут вытрезвитель располагается, вот и свозят сюда всякую шваль.
   Сразу стала понятна дешевизна хорошей квартиры.  Попробуй  всунуть  такую
местным жителям. Небось ни днем, ни ночью покоя нет, поэтому и спустили цену
ниже некуда. А тут покупательница из Москвы, грех  не  воспользоваться,  вот
только пьянчуга не ко времени разбуянился.
   Решетников со вздохом поглядел на меня:
   - Поедем другую смотреть?
   - Зачем? - успокоила я хозяина. - Сама я тут жить не собираюсь,  а  даме,
для которой покупаю, так и надо за скверное поведение. Не понравится -  сама
поменяет.
   - Вот это будет трудно, - радостно признался Володя, - никто  сюда  ехать
не захочет, я эту квартирку год с рук сбыть не мог...
   Словно боясь, что клиентка передумает, Решетников изо всех сил  погнал  в
контору оформлять документы. Часам к шести в сумочке у меня оказался договор
и ключи.
   - Здорово, - ликовал Володя, - ловко управились, завтра можете уезжать.
   Но в моей голове неожиданно возникла мысль: "А мебель?"
   Куда Нюся подевала столы, стулья и кровати  из  своей  квартирки?  Может,
продала вместе с жилплощадью? Знаю,  так  иногда  делают,  покидая  навсегда
город, а Нюся собиралась жить в Москве... Впрочем, вдруг отдала на хранение?
Чтобы разрешить сомнения, я позвонила Зайке и попросила:
   - Узнай осторожненько у Нюси, где она жила до замужества, куда подевалась
ее обстановка?
   - Рада, что у тебя все благополучно, - ответила хитрая Зайка и добавила:
   - Ну как Киев? Небось теплее, чем у нас?
   - Какой Киев? - оторопела я,  глядя  через  окно  на  улицу,  по  которой
пронизывающий декабрьский ветер гнал колкую поземку.
   - Мама, наверное, пирог испекла,  -  продолжала  Ольга,  -  фирменный,  с
мясом.
   Господи, совсем забыла, что сообщили  домашним,  будто  я  отправляюсь  к
Зайкиной маме на день рождения. Слава богу,  никто  не  помнит,  что  Марина
родилась в августе. А готовила она и впрямь чудесно. Ее  пышная,  невероятно
вкусная кулебяка оказалась бы сейчас очень кстати. Но обедать мне пришлось в
небольшом кафе блюдом, которое гордо именовалось "мясо  по-французски".  Два
жилистых кусочка, залитых кисловатой коричневой  подливкой.  В  тот  момент,
когда я безуспешно пыталась  прожевать  этот  деликатес,  зазвонил  телефон.
Рискуя подавиться, я быстро проглотила неподатливую говядину.
   - Мебель она продала вместе с квартирой,  -  шептала  Зайка,  -  оставила
только кое-что на память. Ну,  альбомы  с  фотографиями,  несколько  картин,
бабушкино пианино и свою спальню. С новыми хозяевами договорились  так  -  в
двух комнатах они обустраиваются, а в третьей в течение двух  месяцев  могут
находиться Нюшины бебехи. Октябрьская улица, дом 2, квартира 1. Поняла?
   Я посмотрела на уныло лежащий  на  большой  тарелке  волокнистый  ломтик.
Жаль, что рядом нет Снапа или Банди - вот кто моментально расправился  бы  с
"деликатесом". Поеду  на  Октябрьскую,  потолкую  с  людьми,  но,  думаю,  и
пианино, и спальня, и картины давным-давно перекочевали в другие руки.  Если
припомнить, как бедную Нюсю выставили из квартиры, то  скорее  всего  мебель
новые жильцы беречь не стали.
   Отметив, что  в  душе  вновь  начинает  шевелиться  жалость  к  обманутой
дурочке, я поехала искать Октябрьскую улицу.
   Мне не  пришлось  пускаться  в  далекое  путешествие.  Нужная  магистраль
пролегала неподалеку.  Контора  Решетникова  располагалась  именно  на  этой
улице, и я побрела в нужном направлении, чувствуя, как мороз  подбирается  к
носу.
   Дом 2 оказался обычной блочной башней.  Такие  строили  по  всей  России.
Двенадцать  этажей,  один  подъезд  и  замусоренный  до  последней   степени
вестибюль. После свежего морозного воздуха мне показалось, что я задыхаюсь.
   В нос ударил едкий аромат чего-то тошнотворного. Проскочив мимо лифта  на
лестничную клетку, я обнаружила шесть одинаково грязных дверей. Цифра 1 была
намалевана мелом. Поискав глазами звонок и  обнаружив  только  два  свободно
свисающих  проводка,  я  стала  колотить  в  дверь  ногой.  С  той   стороны
послышалось покашливание, и на пороге возник глубокий  старик.  Не  дай  бог
дожить до таких лет! Маленькую головку покрывала растительность, похожая  на
цыплячий пух, глубокие морщины бороздами спускались по щекам  к  шее,  глаза
сидели так глубоко, что в первый момент показалось,  будто  в  черепе  зияют
пустые глазницы.
   - Чем могу служить?
   - Квартиру продаете? - сказала я неожиданно первое, что пришло в голову.
   Наверное, дедуля в глубоком маразме, говорить  следует  с  кем-нибудь  из
домочадцев, вот только дома ли они...
   Мафусаил уставился на меня блеклыми глазками и неожиданно заявил:
   - Jamaiz de la vie .
   Я чуть не свалилась от неожиданности и в растерянности спросила:
   - Pourquoi! ?
   - Вы говорите по-французски? - восхитился дедуля. - Входите,  мой  ангел,
потолкуем.
   Я втиснулась в узенькую прихожую. Места гут не  было  никакого.  Слева  -
вешалка с большим овчинным тулупом, справа - холодильник.
   -  Раздевайтесь,  душечка,  -  суетился  хозяин,  -   небось   продрогли,
бедняжечка. Сейчас чайку глотнем с шанежками. У меня правнучка  -  мастерица
печь.
   Почти сдернув с меня  шубку,  дедуля  неожиданно  крепкой  рукой  поволок
незваную гостью в комнату. Небольшое помещение было почти  полностью  забито
книжными полками. Собрания сочинений Золя, Бальзака, Виктора  Гюго,  Анатоля
Франса - все на французском языке. На обеденном столе лежал томик "Сокровища
поэзии". Усаживаясь, я тихонько пробормотала:
   Под мостом Мирабо
   Тихо Сена течет
   И уносит нашу любовь...
   - Ну надо же, - подпрыгнул на месте хозяин, - я тоже  обожаю  Аполлинера.
Великий поэт!
   Пока хозяин готовил чай и разогревал на сливочном масле круглые пирожки с
мясом, оказавшиеся и впрямь волшебно вкусными, мы  обсуждали  поэзию  начала
двадцатого века. Отхлебнув абсолютно  черную  жидкость,  дедуля  с  чувством
произнес:
   - С удовольствием поставил бы вам "отлично". Можете спросить у студентов,
меня  не  так  легко  расколоть  на  пятерки.  Кстати,  у   вас   прекрасное
произношение, с трудом верится, что говорит не коренная парижанка.
   Это точно. Языком я владею в совершенстве. В первые годы жизни  в  Париже
меня принимали когда за немку, когда  за  голландку,  и  все  из-за  слишком
твердого "л". Позднее уже никто не сомневался, что я родилась во Франции. Но
дедушке знать мою историю незачем, поэтому я ответила:
   -  Здесь  нет  моей  особой  заслуги,   просто   попались   замечательные
преподаватели.
   - Большая редкость в наше время, - покачал  головой  дедуля  и  церемонно
представился:
   - Андрей Франсуазович Витепаш, профессор университета.
   - Вот вы, наверное, имеете французские корни...
   -  Да,  -  оживился  преподаватель,  -  мой  предок  был  из  тех   самых
наполеоновских солдат,  отступавших  по  Старой  Смоленской  дороге.  Драгун
отчаянно  голодал  и  обморозился,  вот  и  пожалела  его  русская  баба  из
деревеньки Мокеево. Так и пошли в России крестьяне Витепа,  "ш"  прибавилось
потом, для удобства произношения. Затем родичи перебрались в  Москву,  стали
служивыми людьми, чиновниками мелкой руки. Я же божьей милостью  поступил  в
университет - видимо, с генами любовь к французскому передалась. Ну а  потом
так и остался при alma mater.
   - А в Вермь как попали?
   - Обыкновенно. Сначала посадили как врага народа, потом запретили въезд в
столицу и вновь посадили... Только в 1955-м наконец вышел. Доехал до  Верми,
здесь и остался. Но не жалею, женился. Знаете...
   Опасаясь,  что  профессор  сейчас  пустится  в   длительные   и   путаные
воспоминания, я осторожненько прервала его:
   - Как трудно переезжать с таким количеством книг!
   - И не гов