я от ужаса, я прыгнула всем  телом  на  тормоз.  "Мерседес"
встал как вкопанный. "Жигули" преспокойненько укатили вперед, не  подозревая
о грозившей им опасности. Зато сзади раздался стук и гневный  женский  крик.
Полная дурных предчувствий,  я  вылезла  из  автомобиля  и  увидела,  что  в
багажник Кешкиного любимца въехал старенький "Опель",  примерно  80-го  года
выпуска. Рядом бесновалась прехорошенькая девчонка, чем-то похожая на Зайку:
стройная, с длинными ногами и чудными белокурыми волосами.
   - Это вы виноваты, - завопила  она,  размахивая  руками.  -  Кто  же  так
тормозит? Вот разбила свою новую машину.
   - Почему новую? - глупо осведомилась я, разглядывая старичка-"0пеля".
   - Не всем же на "шестисотых" раскатывать! - взвизгнула девица.  -  Купила
себе тачку всего два месяца тому назад.
   Я наклонилась, чтобы оценить ущерб. Парадоксальным  образом  трагедии  не
произошло. У "Опеля" всего лишь разбита фара, у "мерса" - габаритный фонарь.
Но Кешка все равно убьет меня!
   - Не умеешь ездить - не садись, - верещала девушка.
   Я поглядела на  часы.  Так,  ровно  три.  Опоздала.  Девчонка  продолжала
исходить злостью:
   - Небось права вместе с тачкой купила!  Я  вздохнула,  посмотрела  на  ее
красное лицо и, вытащив из кошелька 200 долларов, тихо сказала:
   - Заткнись и купи себе новую фару. Но девчонка  уже  оценила  "Мерседес",
сотовый телефон и мой костюм от "Шанель".
   - Ишь какая хитрая, сунула копейки,  и  все.  Нет  уж,  пусть  ущерб  ГАИ
считает. А вот это она зря.
   - Дистанцию следует держать правильно и не висеть  на  багажнике  впереди
идущей машины. А за двести долларов можно фару купить для "Мерседеса", не то
что для "Опеля". Впрочем, дело твое. Зови ГАИ.
   Девчонка вздохнула,  выдрала  у  меня  из  рук  банкноты  и,  чертыхаясь,
покинула место происшествия. Я вытащила телефон. Опять подошла Виолетта.
   - Деточка, Альберт Владимирович ждет.
   - Простите, пожалуйста, но нахожусь  очень  далеко  и  никак  к  трем  не
успеваю.
   - Ах эта милая провинциальная точность, - заохала Виолетта, - нет никакой
нужды торопиться, профессор сегодня весь день дома.
   Злобно сунув телефон в карман, я села в пострадавший "Мерседес".  Видали,
он дома! Так какого черта велели к трем приезжать?
   На этот раз дверь открыла... девушка, та самая ревнивица из  холостяцкого
гнездышка Валерия. Увидев, кто стоит  на  пороге,  она  резко  покраснела  и
смутилась, но не успела ничего  сказать,  так  как  в  прихожую  выплыл  сам
Альберт.
   Не утруждая себя приветствиями, профессор сообщил:
   - Проходите в кабинет.
   Я побежала на зов, словно болонка.  На  столе  лежала  переведенная  мной
статья.
   - Прочитайте, - велел академик, - поправьте опечатки и стиль.
   Вздохнув, я принялась за работу. Сюрприз поджидал на последней  странице.
После фамилии автора стояло: оригинальный перевод с  французского  академика
Павловского. Вот это да! Запросто присвоить себе чужую работу и не  испытать
при этом ни малейшего неудобства.
   Взяв выправленный экземпляр и забыв сказать спасибо, Алик процедил:
   - Виолетта Сергеевна велела на кухню идти. За  большим  столом  собралось
много народа. Старушка,  девица,  открывшая  дверь,  Жанна  Сокова  и  Дима.
Последний жадно поедал огромный кусок торта.
   - Садитесь, душенька, - прочирикала профессорша, расплываясь в благостной
улыбке. - Альберт Владимирович очень доволен. Говорит, изумительно  владеете
французским.
   Я скромно потупилась.
   - Ах как мило, - восхитилась Виолетта, - только в провинции еще сохранили
умение смущаться. Не тушуйтесь, лапочка. Лучше знакомьтесь с Верочкой.
   И она указала на ревнивицу. Девчонка попробовала  улыбнуться,  но  улыбка
вышла кривоватой. Она явно побаивалась, что глупая тетка  из  Казани  сейчас
разинет варежку и ляпнет что-нибудь типа:
   "А мы уже вчера у Валерия дома встречались".
   И тут зазвонил телефон. Виолетта напевно произнесла:
   - Алло!
   В ответ из мембраны полилось что-то невразумительное. Абонент,  очевидно,
излагал какую-то важную информацию, потому что орал,  не  давая  профессорше
вставить ни слова. Наконец старушка произнесла:
   - Вика, ты опять пьяна, позвони, когда протрезвеешь.
   Она повернула к нам слегка побледневшее лицо и сообщила:
   - Панова. Снова в невменяемом состоянии, несет какую-то чушь.
   Присутствующие сочувственно заохали,  я  изобразила  полное  непонимание.
Виолетта пояснила:
   -  Бывшая  аспирантка  Альберта  Владимировича,  весьма  глупая  девушка.
Сколько хорошего муж ей сделал, мы даже замуж ее выдали, да не в коня  корм.
Стала к бутылке  прикладываться,  с  работы  вылетела.  Теперь  окончательно
спилась. Как  только  наглости  хватает:  звонит  нам  и  обвиняет  в  своих
неприятностях. Черная неблагодарность! Вы извините, очень звонок  расстроил,
голова заболела, пойду лягу.
   И она вышла из кухни.
   - Виолетта Сергеевна, - бросилась вслед Жанна, - сейчас массажик сделаю.
   Мы остались втроем. Дима меланхолично приканчивал торт. "Как  его  только
не стошнит", - подумала я, глядя на исчезающие в бездонном желудке  кремовые
розы. Когда он удалился. Вера сказала:
   - У Димы это давно; говорят, что такое от нервов случается.
   Мы помолчали немного, потом Вера глянула мне в глаза и почти прошептала:
   - Спасибо.
   - Не понимаю, - прикинулась я.
   - Спасибо, что не сказали о встрече у Валерия.
   - Я у него не была и вас не видела. Девчонка хихикнула.
   - Вы классная  тетка,  может,  я  тоже  вас  когда  выручу.  Только  хочу
предупредить - на Валеру не рассчитывайте. Я его уже застолбила.

ГЛАВА 9

   Следующий  день   выдался   хлопотным.   Сначала   отправилась   выручать
арестованную "Вольво", потом отогнала "Мерседес"  в  починку.  Дух  перевела
только в три часа дня. Сварила кофе, закурила любимую  сигарету  "Голуаз"  и
решила подвести  итог.  Что  следует  сделать  в  первую  очередь?  Отыскать
таинственного жильца, прописанного в бывшей  квартире  Светланы  Павловской,
попробовать поговорить с секретаршей убитого Славы Демьянова - вдруг девушка
вспомнит какие-нибудь подробности.
   Начать надо со старой квартиры Светочки.
   А ведь даже адреса не знаю, хотя дело поправимое, и я  принялась  звонить
Вике Пановой.
   Женщина не брала трубку ни сию минуту, ни через час, ни через  два.  Меня
стали грызть сомнения. Дала алкоголичке сразу  такую  большую  сумму  денег,
что, если пьянчужка облилась до полусмерти? Нет, придется ехать.
   Около пяти часов, попав во все возможные пробки, я оказалась наконец  под
дверью Пановой. Но в квартире стояла тишина,  никто  не  собирался  впускать
меня внутрь. Прозвонив бесцельно минут десять,  я  со  всей  силы  пнула  от
злости дверь, и створка медленно  приоткрылась.  Надо  же,  забыла  закрыть.
Замок у Вики оказался непростой, из тех, что не защелкиваются, а запираются.
Значит, отправилась выпивать и все  на  свете  прошляпила.  Я  вдвинулась  в
грязный коридор и потрусила на кухню. Оставлю идиотке записку.
   Вика была там  -  лежала  между  плитой  и  холодильником.  Лицо  странно
скрюченное, абсолютно синие губы, застывшие  глаза  рассматривают  серый  от
копоти потолок. Куча мух копошится  на  голых  ногах,  застиранный  ситцевый
халатик распахнут, и видно, что под телом огромная зловонная лужа.
   Желудок отреагировал моментально. Кофе, бефстроганов и печеная  картошка,
недавно с аппетитом съеденные дома,  вырвались  наружу  и  шлепнулись  около
несчастной. Вытирая липкий пот со лба и чувствуя, несмотря на  жару,  легкий
озноб, я стала тыкать пальцами в кнопки  мобильника.  Где-то  через  полчаса
взвыла сирена и в квартиру вошли деловые,  спокойные  Александр  Михайлович,
эксперт Женя и еще какие-то незнакомые мужчины.
   - Так, - протянул полковник, зверем глядя на меня, - здравствуйте! Просто
хобби какое-то - вляпываться в неприятности.
   - Кого стошнило возле трупа? - осведомился Женька.
   - Совершенно случайно, просто не удержалась, - проблеяла я.
   - В другой раз отбегай в сторону, -  злился  приятель,  -  и  так  вонища
стоит, так еще ты со своей обратной перистальтикой.
   Сыскная машина,  скрипя  ржавыми  деталями,  заработала.  Меня  отпустили
только к семи вечера, когда несчастную Вику увезла труповозка.
   - Что за отношения связывали тебя с покойной? - вопрошал полковник.
   Ага, сейчас скажи ему правду, так тотчас же запретит бывать у Павловских,
и бедный Ромка останется на зоне.
   - Учились когда-то вместе, перезванивались. Вика начала сильно пить,  вот
я и заволновалась, когда она не стала снимать трубку. - Когда видела  Панову
в последний раз?
   - Вчера утром, живой и здоровой. Александр Михайлович крякнул.
   - Что-то не припомню у тебя такой подруги.
   - Да мы не очень часто общались.
   - Вчера встречались, а сегодня зачем звонила?
   - Хотела помочь с работой.
   Полковник меланхолично раскурил сигарету. Ох, чует мое сердце, не поверил
ни одному слову.
   Когда я, усталая и задерганная, приплелась домой, на голову упал карающий
меч. Из столовой вышел Аркадий. Я попыталась изобразить радость.
   - Уже приехал? Думала, только послезавтра прибудешь!
   - Мать, где "Мерседес"? - прервал сладкие речи сынуля.
   - Какой "Мерседес"? - попробовала я прикинуться идиоткой, но, наткнувшись
на грозный взгляд, осеклась и протянула:
   - Ах "Мерседес"...
   - Да, "Мерседес", - повторил Кеша каменным голосом, - и можешь не  врать.
Великолепно предполагаю, что  произошло:  Ольга  взяла  машину,  разбила,  а
остатки вы сволокли в металлолом.
   - Что ты! Автомобилем воспользовалась я, всего лишь кокнули фару,  завтра
будет как новый. Кеша промолчал, потом со вздохом сказал:
   - Вот уж не ожидал от тебя такой гадости, это так же обидно, как  история
с жуком!
   Много лет тому назад маленький Аркадий, учившийся тогда то ли в пятом, то
ли в седьмом классе, поймал во дворе потрясающее насекомое: жука размером со
спичечный коробок.  Его  темно-синяя  спинка  плавно  переходила  в  рогатую
головку.  Целая  куча  копошащихся  ног  украшалась   устрашающими   шипами.
Счастливый энтомолог запихнул добычу в пачку из-под сигарет. "Покажу  завтра
на уроке, учительница с ума сойдет", - сообщил он нам с Наташкой и  радостно
заснул. На беду, к Наташке около одиннадцати вечера пришел  кавалер,  биолог
по образованию. Подруга решила продемонстрировать  находку,  открыла  пачку,
жук не растерялся и улетел в форточку.
   Полночи мы ломали голову, как выбраться из ужасного положения. Ни она, ни
я не хотели рассказывать бедному мальчику  правду.  Наконец  выход  нашелся.
Наталья поймала ночную бабочку и сунула в коробку. Утром  квартиру  разбудил
негодующий вопль. Кеша решил проверить свое сокровище.
   - Что это? - возмущался он, тыча мне под нос несчастную бабочку.
   - Видишь ли, - завела  Наталья,  -  в  природе  так  бывает.  Из  червяка
получается бабочка.
   - У меня жук был, - недоверчиво сказал мальчик и ушел в школу.
   Возвращение переросло в катастрофу. Учительница зоологии объяснила Кешке,
что эта бабочка никогда не получится  из  жука.  Предусмотрительная  Наташка
убежала на работу, оставив меня расхлебывать кашу в одиночестве.
   Надеясь, что "Мерседес" великолепно приведут в порядок, я хотела  улечься
отдохнуть, но тут опять поступил  вызов  от  Павловских.  Короче,  в  девять
вечера вновь стояла в кабинете у профессора.
   Академик протянул еще одну статью.
   - Желательно сделать к завтрашнему вечеру, тут  всего  тридцать  страниц.
Утром приезжайте в лабораторию и надиктуйте Зое.
   Он царственным кивком дал понять, что аудиенция окончена.
   На кухне Жанна варила геркулесовую кашу.
   - А где Виолетта Сергеевна? Сокова покачала головой:
   - У бедняжки опять давление. Я устроилась за столом и попробовала завести
разговор на волнующую тему:
   - Какие в Москве квартиры хорошие. Что у Виолетты Сергеевны, что у Светы,
у нас в Казани таких нет.
   - У Светки еще лучше была, четыре огромные комнаты, - сообщила  Жанна,  -
только она ее продала.
   - Зачем? - фальшиво удивилась я.
   - Игорь женился, сын. А невестка попалась с норовом, вот Светка и  решила
разъехаться. Себе купила три комнаты, молодым две.
   - А раньше где жила?
   - Да здесь же, в доме 7, квартира 217, а сейчас в пятый переехала,  очень
удобно.
   Жанна принялась помешивать кашу, я переваривала информацию.
   Наутро, около двенадцати, вошла в домоуправление.  Седьмой  дом  оказался
кооперативным. Обтрепанного вида мужик пытался что-то печатать одним пальцем
на пишущей машинке.
   - Можно увидеть домоуправа?
   - Нет, - радостно сообщил мужичонка. - Федьке каюк пришел!
   - Умер? - испугалась я.
   - Ты чего? -  удивился  говоривший.  -  Живехонек,  здоровехонек,  просто
позавчера на собрании ему жильцы по шапке надавали и прогнали. За дело -  не
воруй. Так что временно без начальства остались.
   И он с треском выдернул из машинки лист.
   - А вы кто?
   - Слесаря мы.
   Работник начал заглядывать под стол и в сердцах произнес:
   - Еж твою налево!
   - Что случилось?
   - Да портфель в квартире забыл  с  инструментом,  а  ты  чего  хотела  от
Федьки?
   - С коммунальными платежами напутала.
   - Это к бухгалтеру, она через час приедет. - Мужичонка поковырял  пальцем
в ухе, сосредоточенно посопел и попросил:
   - Слышь, посиди тут минут десять,  за  портфелем  сбегаю,  пока  чего  не
сперли.
   - Зачем сидеть?
   - Меня сейф караулить посадили. Федька, змей, дверцу не закрыл,  а  ключи
унес, там печать, документы. Будь человеком, пригляди.
   Я милостиво согласилась, слесарь радостно  затопал  вонючими  сапожищами.
Интересно, почему у них всегда на ногах такая, оставляющая несмываемые следы
на паркете, обувь?
   Сейф, вернее, просто большой железный шкаф оказался и вправду открыт.  На
полках аккуратными рядами стояли пухлые  и  потрепанные  домовые  книги.  Ну
просто как но заказу! Я  вытащила  ту,  где  были  прописаны  жильцы  бывшей
Светкиной квартиры, и принялась за изучение. Информация оказалась  обильной.
Первыми обитателями апартаментов была семья Федоровых:  Любовь  Анатольевна,
Сергей Михайлович и мальчик  Андрюша.  Потом  спустя  несколько  лет  к  ним
прибавилась  Светлана  Павловская.  Прописали  ее  на   основании   брачного
свидетельства. Так, все понятно, Андрей вырос и женился на  Светочке.  Потом
дата выписки родителей Федорова с пугающим обоснованием - убыли  по  причине
смерти. Интересно, оба сразу, в один день, 17 февраля, спустя буквально трое
суток после появления невестки. Потом, примерно через  полгода,  на  площади
оказался Валерий. Явился мужчина с улицы Погодной и попал в 217-ю квартиру в
качестве... мужа Светланы Павловской. А куда же подевался Андрей Федоров? Да
вот он, остался прописанным вплоть до момента продажи квартиры.
   Интересно, они что, жили все вместе? И куда выписали бывшего  супруга?  В
домовой книге стояло  -  в  связи  с  изменением  местожительства.  Все  это
выглядело очень странно.  Хотя  мог  жениться,  уехать  в  другое  место,  а
прописку не менял, все-таки  родительская  квартира,  жаль  отдавать  бывшей
супруге, тем более прожили вместе всего ничего. Я поглядела другие  страницы
и обнаружила, что в 216-й до сих пор проживает Анастасия Николаевна Ложкина,
въехавшая в дом вместе с Федоровыми, в 1968 году. Надеюсь, дама не  впала  в
маразм и поделится секретами.
   В 216-ю  позвонила  примерно  через  час.  Сначала  сходила  в  ближайший
супермаркет и купила милый старушечьему сердцу продуктовый набор:  геркулес,
сахар, чай, кофе, масло, растворимые супы, конфеты...
   - Кто там? - спросил неожиданно звонкий, совершенно не старческий голос.
   - Из собеса, гуманитарная помощь.
   - Вот это да,  -  обрадовалась  женщина,  гремя  цепочкой,  -  по  какому
поводу?
   - К Первому мая, - брякнула я.
   - Так сегодня-то какое! - возразила старуха, впуская.
   - Коробки тяжелые, сотрудники все женщины, вот и носим по одной...
   - Только не подумайте, дорогая, что упрекаю, - испугалась пожилая женщина
и пригласила на кухню.  Там  она  принялась  ворошить  "презент",  по-детски
радуясь неожиданному подношению.
   Я тяжело вздохнула:
   - В вашем доме еще одна квартира  осталась,  217-я,  там  Андрей  Федоров
живет.
   - Миленькая, - всплеснула руками старушка, - какого года  у  вас  списки?
Андрюшенька двадцать  лет  здесь  не  бывает.  И  вообще,  Светлана  продала
квартиру, там другие люди сейчас обитают.
   - Как же так? - фальшиво изумилась я. -  Вот  написано:  217-я  -  Андрей
Федоров,  уж  не  знаю,  почему  такому  молодому,  пятидесяти  нет,  помощь
положена.
   - Здесь,  деточка,  такое  несчастье  приключилось,  просто  трагедия,  -
возвестила собеседница. Она поставила чайник  на  плиту.  Столько  радостных
событий принес ей сегодняшний день - и нежданные  продукты,  и  внимательная
слушательница. А что еще пожилому человеку надо? - Дом наш ведомственный,  -
величаво  завела  рассказ  Анастасия  Николаевна,   -   кооператив   строили
сотрудники Министерства иностранных дел.  Я-то  простой  служащей  была,  по
чистому недоразумению разрешили пай  внести,  а  вот  Андрюшины  родители  -
элита. Отец  -  посол,  только  не  помню  в  какой  стране,  мать  при  нем
переводчица. Любовь Анатольевна четыре языка в совершенстве  знала,  умница,
красавица, но гонор имела жуткий! В подъезде почти ни с кем не здоровалась -
как же, послиха! Из-за гордости своей дурацкой и погибла, дурочка.
   - Как это?
   - Андрюшенька в Москве учился, на  пятом  курсе,  а  отец  с  матерью  за
границей работали. Дело молодое, нашел невесту - Светочку.
   Старуха остановилась, причмокивая губами, потом продолжила рассказ:
   - Андрей не стал дожидаться возвращения родителей, а  подал  документы  в
загс и только тогда отбил телеграмму: "Женюсь". Перепуганная мать немедленно
позвонила в Москву и  стала  выяснять  биографические  данные  претендентки.
Альберт Владимирович был  в  1978  году  всего  лишь  скромным  доцентом  на
кафедре, Виолетта Сергеевна работала медсестрой, и  жили  они  с  двумя  уже
взрослыми  детьми  в  обычной  трехкомнатной  квартирке.  Так  что  Светочка
оказалась небогатой, незнатной и не  имела  собственной  жилплощади.  Андрей
предполагал,  что  молодые  поселятся  у  Федоровых  в  больших   и   пустых
четырехкомнатных апартаментах. Любовь Анатольевна пришла в ужас, но помешать
мезальянсу не смогла. Из-за границы в  те  времена  было  совсем  не  просто
сорваться в Москву, даже на свадьбу  сына.  Она  оборвала  телефон,  требуя,
чтобы  Андрюша   прогнал   прочь   "наглую   бесприданницу",   но   достигла
противоположного эффекта. Услышав материнский вопль:  "Не  смей  прописывать
эту хамку в мою  квартиру",  Андрей  пошел  в  загс  и  уговорил  заведующую
зарегистрировать их со Светой раньше положенного срока. Потом, .не  медля  и
часа, прописал молодую жену к себе  и  сообщил  матери,  что  дело  сделано.
Скорей всего принес паспортистке в подарок флакон французских  духов,  чтобы
та  закрыла   глаза   на   отсутствие   ответственной   квартиросъемщицы   и
беспрепятственно прописала Светку.
   Оx и орала она, - вспоминала старушка, - думала, трубка лопнет.
   - А вы откуда так хорошо все знаете? - не удержалась я.
   Анастасия Николаевна усмехнулась.
   - Жизнь заставила. Мне в 75-м году пятьдесят пять лет стукнуло,  из  МИДа
на пенсию отправили. Тогда в министерстве тоже не очень-то  пожилых  любили.
Отработала, товарный вид потеряла, просим на заслуженный отдых. А  пенсию  я
себе 80 рублей выработала. Это сейчас Зюганов кричит, что раньше все отлично
жили, только на 80 рублей тогда прокормиться можно  было  с  трудом.  Вот  и
пошла к Федоровым домработницей. Сил еще много, знали меня хорошо и  к  себе
спокойно пустили. Так что все на глазах разворачивалось.
   Когда Любовь Анатольевна узнала  о  состоявшейся  женитьбе,  то  каким-то
чудом ухитрилась прилететь  вместе  с  мужем  в  Москву.  Надеялась