Господи, ну как вы мне надоели! Который человек из ваших  приходит,
хоть жилплощадь меняй! Тебе нужен дом двенадцать, туда и ступай!
   - Ишь какая злая, - обиделся мужчина, - я цифры знаю и  читать  умею.
На углу табличка висит "Улица Ромова, двенадцать".
   Галя вышла на лестницу и ткнула пальцем в окно.
   - Вон, гляди, видишь башню блочную, точь-в-точь, как наша?
   - Ну?
   - Туда ступай, там живет твой Махмуд в восемьдесят третьей квартире.
   - Это почему? - нахмурился незнакомец.
   - Потому что наш дом двенадцать "а", соседний - просто двенадцатый, -
пояснила Галя, - топай туда.
   - На табличке написано "двенадцать".
   Галя втянула меня в квартиру и быстро захлопнула дверь.
   - Вот уроды!
   - Кто? - поинтересовалась я, стаскивая ботиночки.
   - Да все, - отмахнулась она, - постоянно  мучаюсь.  Сначала  какие-то
идиоты решили привесить к нашему дому букву, ну посуди сама, стоит башня
ближе к дороге и отчего-то двенадцать "а".  А  та,  которая  в  глубине,
просто двенадцать.
   Нас все путают. Да еще на табличке и впрямь забыли "а" приписать, вот
народ к нам и ломится.
   Галя замолчала, передохнула и закончила:
   - Мне же больше всех повезло. В том доме, в квартире восемьдесят три,
то есть с номером,  как  у  меня,  живет  баба,  которая  сдает  комнаты
кавказцам. Вот они все сюда сначала и ломятся.  Боюсь,  еще  пристрелят,
совсем дикие, морды протокольные! Ну за что мне этот геморрой?
   - А ты в милицию пожалуйся, - посоветовала я, входя на кухню.
   - Скажешь тоже, - отмахнулась Галя, - наш участковый с этих  чеченцев
живет, взятки с них собирает, нет, надо железную дверь поставить!
   Еще полчаса я сочувствовала Гале,  попавшей  в  неприятную  ситуацию,
потом оставила конверт с деньгами и ушла.
   Ленка и Олег в свое время жаловались на то, что в  их  почтовый  ящик
опускают письма, адресованные чужим людям.  Лена,  вечно  желавшая  всем
помочь, бегала на почту и просила, чтобы  почтальон  не  путал,  но  без
толку. В отделении связи постоянно забывали про то, что у  дома  имеется
буква, хотя, на мой взгляд, это необъяснимо, ведь почтовые служащие сами
сидят тут, на первом этаже. Но факт остается фактом. Да что там  письма,
сколько раз приезжала "Скорая помощь"  или  прачечная.  Правда,  с  ними
разбиралась баба Клава. Теперь же, когда  несчастную  консьержку  убили,
жильцам приходится небось совсем туго.
   Ростислав Приходько жил на севере Москвы.
   Искренне надеясь, что фотограф не сменил  за  эти  годы  квартиру,  я
покатила по Ленинградскому шоссе, повернула за метро "Сокол" направо, на
этот раз по всем правилам,  под  стрелку,  и  была  остановлена  звонкой
трелью. Очень удивленная, я  вышла  из  машины  и  увидела  улыбающегося
"пончика".
   - Михаил Александрович! Вы выздоровели!
   Милиционер пошевелил плечами:
   - Болит, зараза!
   - Зачем же вышли?
   "Пончик" улыбнулся:
   - Я на работу, как на праздник.
   - Я опять что-то нарушила?
   - Нет, спасибо хотел сказать за подарок.
   - Такая ерунда!
   - Не скажите, дорого внимание, - ответил Михаил Андреевич и добавил:
   -  Этот-то,  на  черном  "Запорожце",  теперь  старается   где   надо
повернуть. Вот бедолага, по шесть-семь раз по проспекту круги  нарезает,
пока впишется. Вы ему скажите, я  зла  не  помню,  пусть  уж  в  платный
поворот катит, отвернусь в сторону.
   - Спасибо, - ухмыльнулась я, - только я ничего  ему  не  передам,  он
надо мной постоянно смеется и хвастается своими шоферскими навыками, вот
пусть и тренируется.
   Михаил Андреевич захохотал. Его лицо  освещали  красно-синие,  быстро
мелькавшие огоньки, которые отбрасывали фонари, установленные  на  крыше
патрульной машины.
   - Ну, рад был встрече, - начал было  постовой  и  вдруг,  выбежав  на
проезжую часть, резко замахал жезлом.
   Роскошный джип, только что нагло проскочивший на  запрещенный  сигнал
светофора, затормозил прямо возле моего "Пежо" и патрульного автомобиля.
Дверь открылась, из салона выползла совершенно пьяная девица в мини-юбке
и коротенькой норковой курточке. Покачиваясь на  километровых  каблуках,
она икнула, мутным взглядом оглядела красно-синюю мигалку "Форда", потом
навалилась на Михаила Андреевича и хрипло спросила:
   - Слышь, толстый, ну-ка скажи, на какой я  дискотеке?  А  еще  лучше,
притарань мне водки.
   Постовой побагровел, но не растерялся.  Распахнув  дверь  милицейской
машины, он велел пьянчужке:
   - Садись, там у нас стол стоит!
   Девица, еще раз громко рыгнув, неловко завалилась на заднее сиденье.
   - Видала? - спросил постовой.
   - Да уж, - покачала я головой, - вы ее не отпускайте.
   Он нахмурился:
   - Кто же смерть на дорогу выпустит! Думаете, раз по пятьдесят  рублей
за поворот беру, так я на все способен? Нет,  знак  там,  на  проспекте,
никому не нужен, так, мелкое нарушение, а это... Да она сама  разобьется
и с собой на тот свет людей прихватит.
   Помахав ему рукой, я уехала. Надо же, мне и в голову не могло прийти,
что абсолютно пьяная девица сядет за руль. И как только она не попала  в
аварию. Хотя, говорят, алкоголиков бог бережет.
   Приходько оказался дома, более того, он сам открыл  дверь  и  на  мой
вопрос: "Ростислав тут живет?" - ответил: "Ну, слушаю".
   От фотографа исходил  резкий  запах  спиртного,  лицо  его  покрывала
трехдневная щетина, глаза были красными, волосы встрепаны, и, похоже, он
спал прямо в верхней одежде, потому что и  его  брюки,  и  рубашка  были
измяты донельзя.
   - Что хотите? - весьма неприветливо спросил  он  и  поскреб  грязными
ногтями подбородок.
   - Заказ примете?
   -  Чего?  -  нахмурился  Приходько.  -  Тут  частная   квартира,   вы
перепутали, прачечная на первом этаже.
   Он хотел захлопнуть дверь, но я быстро сказала:
   - Вы же фотограф Ростислав Приходько?
   - Ну, - буркнул хозяин.
   - Мне сказали, что вы можете поработать на свадьбе, мы заплатим.
   Приходько скривился:
   - Кто такую глупость-то сморозил? Я давно  не  снимаю,  болею  очень,
давление у меня.
   Судя по амбрэ, которое вырывалось изо рта Ростислава, давит на него в
основном алкоголь, причем не лучшего качества.
   - Меня отправила Милена Титаренко.
   - Милка? - удивился пьяница. - Она жива?
   - Конечно, а почему вас это удивляет?
   - А ну заходи, - велел хозяин и посторонился.

Глава 29

   Квартира напоминала сарай.  Я  попала  только  на  кухню,  но  думаю,
комнаты выглядели не лучше. На  грязном  окне  вместо  занавески  серела
газета. На столе вперемежку валялись огрызки хлеба, смятые пакеты из-под
чипсов, стояли две вспоротые банки с остатками дешевых рыбных  консервов
и несколько чашек, давным-давно не мытых.
   Пол был затоптан, вот тараканов не наблюдалось, или они  ждали  ночи,
чтобы выползти из нор.
   - Так Милка жива? - повторил Ростислав, плюхаясь на табуретку.
   - Она молодая женщина, чего ей умирать.
   - Вот.., ядрена Матрена, - забормотал Приходько,  -  а  мне  сказали,
тапки откинула!
   - Кто сказал?
   - Да баба приезжая, объяснила, умерла Милка, я  страшно  расстроился!
Такие деньги!
   - А при чем тут деньги? - осторожно осведомилась я.
   Приходько широко зевнул, обнажились черные обломки зубов.
   - Эх, пивка бы, - пробормотал он и уставился на меня.
   - Давайте куплю.
   - Во-во, сбегай, - оживился Ростислав, - прихвати светлое. Другое  не
люблю.
   Я пошла в магазин. Прожив определенное время  с  алкоголиком  Генкой,
хорошо знаю, как тяжело приходится сильно пьющему человеку, если  он  не
"примет  на  грудь".  Алкоголизм  сродни  наркомании,  начав   регулярно
прикладываться  к  бутылке,  через  какое-то   время   вы   не   сумеете
остановиться, организм будет требовать спиртное, вас станет  "ломать"  и
"корчить". Вот почему около магазинов и на площадях, где  массово  стоят
ларьки, трясутся "синяки", выпрашивающие рубли.
   Им и впрямь плохо. Но я, честно говоря, не понимаю, отчего алкоголизм
считается  болезнью.  Если  вы,  к   несчастью,   заболели   раком   или
туберкулезом, это ужасно. Болезнь падает на голову, как нож гильотины, и
вы совсем не виноваты в произошедшем несчастье. А пьяница-то  сам  берет
бутылку, никто же не вставляет ему в горло воронку и  не  вливает  водку
насильно. Человек собственноручно превращает себя в слабоумного  идиота,
ладно бы, делай он это в одиночестве.  В  конце  концов,  каждый  портит
собственную жизнь как умеет. Но у подавляющего  большинства  алкоголиков
имеются  жены  и  дети.  Каждый  вечер  превращается  в  пытку,   когда,
вслушиваясь в шаги на лестнице, они  с  ужасом  думают  -  ну  какой  он
сегодня явится? А походы  в  гости?  Все  мужчины  примут  немного,  для
веселья, и беседуют, поют или пляшут. А ваш безостановочно  опрокидывает
рюмку за рюмкой, ругается с  хозяевами,  пытается  затеять  драку.  Хуже
всего приходится на следующее утро, когда  начинают  звонить  подруги  и
фальшиво сочувствовать:
   - Дашутка, бедняжка, ну как ты с ним живешь? Мне тебя жаль!
   У вас нет приличной одежды, обуви и еды, ваш ребенок боится  отца,  и
частенько приходится, схватив малыша, бежать ночью на улицу, потому  что
добрый супруг и папа бушует в квартире. И уж совсем нестерпимо объяснять
потом все понимающим сослуживцам: "Да вот, поскользнулась вчера, подбила
глаз".
   Легче становится,  когда  пьяница  переходит  в  последнюю  стадию  -
"косеет" от чайной ложки и спит сутками. Впрочем,  зря  радуетесь,  если
ваш супруг доехал до  этой  остановки,  следующая,  как  правило,  носит
название: "Белая горячка".
   Почему же мы живем с алкоголиками? Не знаю, как  другие,  а  лично  я
поначалу  была  полна  педагогического   энтузиазма:   ничего,   я   его
перевоспитаю, отобью охоту к  возлияниям.  И  потом,  ему  одному  будет
плохо, еще погибнет! Понадобилось довольно много времени, прежде чем  ко
мне пришло понимание: переделать пьяницу невозможно,  и  он  великолепно
проживет и без меня.
   Просто найдет себе другую  дуру,  готовую  содержать  муженька.  Я-то
выскочила из западни, лишь слегка  помяв  перья,  но  многие  так  и  не
решаются на это  из  чувства  долга.  Дорогие  мои,  помните,  что  долг
платежом опасен, и уносите поскорей ноги от пьяниц,  им  лучшая  жена  -
бутылка. И потом, ребенку-то за что такие муки?
   Я купила пиво, поллитровку водки, батон белого хлеба, граммов  триста
дешевой, воняющей чесноком колбасы и вернулась к Приходько.
   Увидев "продуктовый заказ", Ростислав чрезвычайно оживился.
   - Выпьешь со мной? - потирая руки, спросил он.
   Я достала тысячу рублей, помахала купюрой перед  носом  опустившегося
мужика:
   - Хочешь заработать?
   Приходько вздохнул и, жадно поглядывая на бутылку, сказал правду:
   - Деньги  завсегда  нужны,  только  свадьбу  тебе  могу  снять,  если
фотоаппарат мне дашь. Мой, того, в общем, украли его у меня.
   - Снимки не нужны.
   - Чего тогда? Давай налью.
   Но я очень хорошо понимала, с кем имею дело. Сейчас глотнет  и  мигом
захрапит.
   - Нет, и выпивку, и деньги получишь после того, как ответишь  на  мои
вопросы.
   Будь на месте Ростислава нормальный человек, я никогда  не  стала  бы
беседовать с ним в таком тоне, но Приходько не  воспримет  мои  вежливые
просьбы. Тут нужно хамить и рявкать, одновременно  показывая  бутылку  и
деньги.
   - Давай спрашивай, - тут же согласился алкоголик.
   Вот вам и основной аргумент, почему нельзя жить с пьяницей. Такой  за
бутылку согласится на все, даже на убийство.
   - С чего ты решил, будто Милена умерла?
   - Так приходила баба,  вся  в  слезах,  эх,  денег  жаль,  сейчас  бы
пригодились.
   - Ну-ка, изложи ситуацию по порядку.
   - Дай пивка хлебну!
   - Сначала деньги, потом стулья, - отрезала я, - колись, рыбка моя!
   Ростислав когда-то хорошо зарабатывал. Фотограф он был первоклассный,
снимки печатались в разных изданиях, а  еще  имелись  заказы,  частенько
приглашали снимать дни рождения, свадьбы.
   Приходько кривлялся, ходил лишь к знаменитостям и заламывал за услуги
непомерные деньги.
   Женщины около него не удерживались. Правда, в  те  времена  Ростислав
пил не  так  сильно,  не  мучился  от  похмелья,  имел  машину  и  дачу.
Недостатка в бабах, мечтавших прибрать к рукам обеспеченного  холостяка,
не было. Но, прожив с ним пару недель,  женщины  убегали.  У  Ростислава
тяжелый характер: он ревнив, вечно всем  недоволен,  терпеть  не  может,
когда с ним спорят,  и  очень  злится,  если  любовница  высказывает  по
какому-нибудь вопросу собственное мнение. Он и в те  годы  не  отказывал
себе в удовольствии выпить.
   Дольше всех, почти год, около  него  продержалась  Милена.  Приходько
даже начал подумывать о свадьбе, когда случилось несчастье. Несмотря  на
вздорный характер, фотограф был по-детски доверчив. Милене он верил, как
себе, и считал ее почти женой. Именно поэтому поручил любовнице съездить
во Львов и получить там причитающуюся ему большую сумму. Дело в том, что
иногда  Ростислав  делал  порнофотографии.  Ничего   отвратительного   и
грязного! Он создавал нежные, эротические снимки. Естественно, Приходько
не торговал ими в подземных переходах. У него было несколько  постоянных
клиентов, богатых мужчин, которые заказывали сессии.  Ростислав  нанимал
нужных девиц, а потом отвозил  снимки  клиентам.  Один  из  них  жил  во
Львове, и Приходько никак не мог к нему выбраться. Вот и попросил Милену
скатать в Западную Украину. Она охотно согласилась.
   До Львова она добралась без приключений, получила немалые  деньги,  а
вот назад не вернулась.
   Встревоженный Ростислав принялся звонить в аэропорт, узнал, что  рейс
благополучно прибыл, и растерялся. Ну куда по  девалась  Милена?  Истина
выяснилась через несколько дней. К Приходько приехала женщина,  молодая,
но некрасивая, какая-то блеклая, и, вытирая глаза платком, сообщила:
   - Мила погибла в автокатастрофе, разбилась, когда ехала из  аэропорта
в Москву.
   - Как? - закричал Ростислав.
   - Мы ее  уже  похоронили,  -  ответила  незнакомка,  -  на  Сомовском
кладбище.
   - Но почему..,  мне  не  сообщили?  -  только  и  сумел  пробормотать
Ростислав.
   Она пояснила:
   - Милена, моя сестра, очень скрытная была.
   Небось ничего вам о родственниках не рассказывала, и мы  не  знали  о
вас. А вчера случайно, разбирая ее сумку, наткнулись на записную книжку,
адресов там мало, вот  решили  ее  друзей  оповестить.  Вы  съездите  на
кладбище, поклонитесь.
   У Ростислава запульсировала в висках боль.
   - А денег в сумочке не было?
   Девушка покачала головой:
   - Совсем немного, рублей пятьдесят.
   - Где это Сомовское кладбище?
   - За МКАД, село Кропотово.
   - Что же не в Москве ее похоронили?
   - У нас там место, - пояснила сестра Милены, - могила родственников.
   После ее ухода Ростислав заметался по квартире. Милена никогда ничего
о себе не говорила, сказала только, что сирота. Ростислав ни разу не был
у нее в гостях. Первое время после знакомства они  ходили  в  рестораны.
Милена оказалась не из тех, которые, оттопырив нижнюю губу, ноют:
   - Теперь вези меня домой, в  местечко  Гадюкино,  сто  километров  не
доезжая до Китая!
   Нет, она, выходя из очередного кабака, мило улыбаясь, говорила:
   - В моем районе уже не московское время,  ты  поймай  такси,  я  сама
доберусь.
   Первый раз Ростислав, услыхав эту фразу, решил проявить галантность и
воскликнул:
   - Ну что ты! Разве можно! Естественно, я доставлю тебя до подъезда.
   Но Милена усмехнулась:
   - Не глупи! Ты мне нравишься, я совсем  не  хочу,  чтобы  ты  убежал,
поняв, что тебе придется возить меня на  край  света.  Можешь  заплатить
шоферу, буду очень благодарна.
   Ростислав пришел в полный восторг от такой некапризной дамы и  больше
не делал попыток  довезти  ее  до  дома.  А  потом  Милена  переехала  к
Приходько, обронив между делом:
   - Пустила на свою жилплощадь родственников.  Представь,  какой  ужас!
Квартира у них сгорела, и денег никаких!
   Все, больше она никогда не упоминала о родных, только сказала походя:
   - Родители мои давно умерли.
   Ростислав, кстати, был очень  доволен,  что  ему  на  жизненном  пути
попалась сирота. Он был уже один раз женат на Люсе Макеевой,  у  которой
имелся полный набор: мать,  отец,  бабушка,  сестра  и  собачка  Жулька.
Поэтому хорошо знал, как могут осложнить  жизнь  милые,  желающие  добра
родственники. От одних их советов с  ума  сойдешь.  Разведясь  с  Люсей,
Ростислав часто повторял классическую фразу: "Жениться надо на сироте".
   Говорил он это с улыбкой, а потом, вздыхая, добавлял: "Только где  же
ее найти?"
   И вот сейчас господь послал ему идеальную  спутницу.  Еще  Ростислава
устраивало, что у Милены  не  было  подруг.  Она  не  висела  часами  на
телефоне, не бегала  по  магазинам  и  не  грузила  спутника  служебными
проблемами. Впрочем, никаких подробностей о месте работы Милы  Приходько
тоже не знал.  Будущая  жена  сообщила,  что  является  журналисткой  на
вольных хлебах, в штате не состоит, а просто  пишет  статьи  для  разных
изданий.
   И вот теперь, после ее смерти, выяснилось, что у Милены есть сестра.
   Ростислав съездил на  Сомове  кое  кладбище,  нашел  у  самой  ограды
холмик,  засыпанный  пожухлыми  букетами,  увидел  табличку  с  фамилией
Титаренко, фотографию Милены, выпил бутылку водки за помин ее души  и..,
впал в запой. "Отгудев" месяц,  он  пришел  в  себя,  огляделся  вокруг,
познакомился с новой пассией. Жизнь потекла дальше. К Милене  на  могилу
Ростислав больше никогда не ходил.
   - Женой она мне не была, - оправдывался  он  сейчас,  -  обязательств
никаких я не брал, да и сестра у нее есть, небось следит за могилой. Эх,
жаль  деньги  пропали!  Сейчас  бы  они  мне  пригодились,  сумма   была
приличная, в долларах! Я все думал, кто ее  спер?  Менты,  которые  тело
нашли, или сестричка родная?
   Я спустилась на улицу и, вытащив из кармана куртки сигареты, пошла  к
машине. Приходько видел могилу Милены? И погибла она пять лет назад?
   Интересно, каким образом Милена  ухитрилась  воскреснуть  и  ограбить
несчастного Олега? Сдается  мне,  хитроумная  девица  сама  организовала
собственную кончину, чтобы не отдавать тугрики.
   А роль сестры исполняла какая-нибудь очередная ее  знакомая,  которой
бойкая Мила наплела с три короба.
   Я влезла в "Пежо" и включила  радио.  "Ты  знаешь,  мама,  -  понесся
заунывный напев, - он такой, он не такой, как все..."
   Я поежилась, голос был въедливый, настырный. Он такой, он не такой...
Вот и Милена такая, да не такая.  И  могилку  себе  подготовила!  Ладно,
сейчас уже поздно,  завтра  съезжу  на  Сомовское  кладбище,  найду  это
захоронение, а там посмотрим, может... И тут ожил мобильный. Ожидая, что
это Маруська или Кеша, я схватила трубку. Но услышала совсем  незнакомый
баритон:
   - Дарья Ивановна?
   - Слушаю вас.
   - Беспокоит Ильичев.
   Я удивилась. Андрон Георгиевич - один из управляющих банка, в котором
мы держим часть денег.
   - Что-то случилось?
   Андрон Георгиевич замялся:
   - Можете сейчас подъехать ко мне в офис?
   - Да, но...
   - Извините, по телефону не могу.
   В полном недоумении я развернула "Пежо".
   Что за неприятные новости приготовил мне Ильичев? Его банк больше  не
кредитоспособен? Хочет объявить о банкротстве? Конечно,  это  неприятно,
но не смертельно. Львиная часть наших  средств  размещена  в  Швейцарии.
Кто-то подобрал код и снял через банкомат некую сумму с моего счета?
   Ладно, беспокоиться зря не стану. Ясно одно,  речь  идет  о  радужных
бумажках, которых у нас много, впрочем, и  когда  их  было  мало,  из-за
денег мы не расстраивались.
   В относительно спокойном расположении  духа  я  добралась  до  банка,
улыбнулась  охранникам  и  поднялась  на  третий  этаж,  где  расположен
роскошный кабинет Ильичева.
   Андрон Георгиевич, нервно улыбаясь, предложил:
   - Чай? Как всегда - с лимоном?
   - Лучше будет, если вы сразу приступите к делу. Впрочем,  кажется,  я
догадываюсь, что случилось.